Глава шестая «Спасибо»
На следующий день он прислал ей курьером букет красных тюльпанов, потом прислал желтые нарциссы, потом белые хризантемы. Три дня наблюдал, как курьеры выходили из подъезда с букетами и вертели головой, не зная, куда пристроить цветы, которые она возвращала.
Захар наблюдал из окна машины. И то, что он видел, нисколько его не расстраивало. Наоборот! Улыбка на его смуглом лице становилась все шире, и он входил во все больший азарт! С девочкой оказалось не всё так просто! И она была необыкновенной: нежная, гибкая как ребенок, а ее смех звучал так заразительно!
Он видел, как Мирослава каждый день выпархивает из подъезда под ручку с одним и тем же темноволосым, курчавым парнем, который пока она что– то увлеченно рассказывала, смотрел на нее восторженно, и особенно радовался, когда она беззаботно и звонко смеялась.
Захар сжал протертую оплетку руля, взятой в аренду машины, ему уже давно надоело маскироваться и разыгрывать из себя следопыта. Тем более, когда вспоминал вкус ее манких губ.
Вечером третьего дня своих наблюдений, он услышал в темноте стук ее каблучков – сегодня она была особенно ярко и провокационно одета – облегающие кожаные шортики и топ со стразами, наверняка возвращалась с дискотеки.
Парень, который сопровождал ее нетвердо стоял на ногах и разговаривал гораздо громче обычного, уговаривая Мирославу, чтобы она пригласила его на чай. Потом он икнул, и сказал, что если нет чая, то он и на кофе согласен.
Тогда Захар вышел из «Вольво», дверца машины отчетливо хлопнула в тишине, Мирослава оглянулась, и замерла. Она сбросила руку своего спутника с талии, тот неуверенно покачнулся и упал бы, если бы Захар не подхватил его на лету, и не сгрузил бы на лавку. После паренек счастливо засопел.
Захар не мог видеть наверняка, но ему показалось, что щеки Мирославы порозовели, она хотела уйти, но по ее взгляду, направленному на лавку, Захар понял, что она не может бросить своего кавалера посреди улицы, хотя ей этого очень хотелось!
Ему стало смешно и одновременно так захотелось сгрести девочку в объятья, что он сделал несколько быстрых шагов по направлению к ней, однако Мирослава отмерла и, поняв, что Захар не приведение, отступила к подъездной двери:
– Всё! С меня хватит! А ты! – она взглянула на него блестящими глазами, метавшими молнии – Перестань присылать букеты!
Захар остановился в шаге от нее:
– Почему? Тебе не нравятся ни тюльпаны, ни нарциссы, ни хризантемы? Я пришлю другие цветы.
Мирослава топнула каблучком по цементному крылечку:
– Мне не нужны никакие цветы! У меня есть парень!
Захар развернул голову к спящему на лавке пареньку:
– Видимо, это твой парень?
Мирослава вспыхнула еще больше:
– Видимо!
Она развернулась, чтобы скрыться в подъезде, но Захар перехватил ее руку и притянул к себе, наконец, ощутив тонкий запах ее кожи, который не заглушали, а подчеркивали легкие, цветочные духи с апельсиновой ноткой.
Он прошептал ей:
– Я отвезу твоего парня, куда скажешь. Ты ведь знаешь, где он живет?
Мирослава медленно кивнула, и опять он с наслаждением вдохнул ее запах, около самой мочки ушка, но через несколько мгновений заставил себя отпустить ее.
Они ехали молча по ночной веселящейся Ялте. Мирослава сидела на переднем сидении рядом с ним, а её кавалер развалился на заднем, и все также сладко спал.
Когда подъехали к его дому, Захар перевесил его на плечо, втащил в подъезд и поднимал пешком до четвертого этажа. Нес его легко, как пушинку, и Мирослава, идя позади Захара, краснела, однако отмечала про себя, какие сильные у Захара руки и плечи – широкие, мускулистые.
Она шла, и чтобы хоть как– то прийти в себя, считала ступеньки, которые казались бесконечными! Добравшись до четвертого Степкиного этажа, своего в доску знакомого друга и одноклассника, Мирослава неудачно развернулась и уткнулась в спину Захара. И ей тотчас захотелось сбежать отсюда!
Захар держал Степу одной рукой, прислонив к стене, а другой рукой он открывал дверь, найденными в кармане Степки ключами.
Степа икнул, когда его уложили на диван в пустой квартире, и Мирослава с облегчением выдохнула – всё теперь с неё точно хватит!
Она бегом спустилась по лестнице и нырнула в темноту улицы, не оборачиваясь, чтобы больше не встречаться лицом к лицу с Захаром и не видеть его уж очень довольной улыбки светившейся – нет, не на губах! Улыбка плясала в его глазах!
Она слышала его шаги, знала, что он идет следом, не выдержала и обернулась:
– Я должна сказать тебе спасибо, Захар! Но мне не хочется! И вообще! – Мирослава обхватила голые плечи и крепко сжала их, она всегда в детстве так делала, когда хотела, чтобы от нее отстали и не трогали!
Захар протянул ей руку, его глаза смотрели теперь серьезно и голос звучал серьезно и даже чуть отстраненно:
– Мирослава, я просто отвезу тебя домой. И всё.
Пока ехали обратно, он волей– неволей кидал на Мирославу взгляды, она же старалась на него не смотреть, уставилась в окно, и перебирала тонкий ремешок сумочки, лежащей у нее на коленях. Она теперь была совсем другая, и Захар понимал почему.
Он не пытался завести разговор, включил музыку, в салоне зазвучала его любимый трек Макса Коржа: «Выстоять, хоть одет не по погоде, Я сам решил, пусть тралики уже не ходят!».
К третьему куплету песни, Мирослава улыбалась краешком губ, а потом рассмеялась, обращаясь к нему:
– Уже второй раз я на твоих глазах попадаю в дурацкую ситуацию, и ты меня выручаешь. Скажи, ты случайно не помощник моего ангела?
Захар хотел обнять ее, провести по волосам, коснуться губами за мочкой ушка, где так восхитительно пахло ею… Но вместо этого…он мягко улыбнулся и произнес:
– Все может быть. Только с нами, помощниками, лучше быть чуточку дружелюбнее, иначе мы очень, очень страдаем!
Пока они стояли на светофоре на красный свет, Мирослава легко прикоснулась к его щеке губами и прошептала:
– Спасибо.