Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 4
На следующее утро Элинор разбудила не просто горничная – ее подняла с постели сама миссис Бишоп, одетая, как всегда, в старомодный черный цвет и плачущая навзрыд.
– Мисс Элинор, она покинула нас…
– Что? – Элинор села в кровати.
– Ваша дорогая тетушка. Миссис Уэлман. Моя любимая хозяйка. Она отошла во сне.
– Тетя Лора? Она умерла? – Еще не веря, Элинор не отрывала глаз от домоправительницы. Это не укладывалось у нее в голове.
Теперь миссис Бишоп просто-таки рыдала.
– Только подумать… – всхлипывала она. – После всех этих лет! Я ведь проработала здесь восемнадцать лет… Время пролетело совершенно незаметно…
– Так, значит, – медленно сказала Элинор, – тетя Лора мирно отошла во сне? Какое это счастье для нее!
Миссис Бишоп всхлипнула.
– Все это так неожиданно… Вот и доктор Лорд сказал, что зайдет с утра, и все было как обычно…
– Ну неожиданным это сложно назвать, – резко возразила Элинор. – Ведь она уже давно была больна. Я лишь благодарю Бога, что он освободил ее от дальнейших страданий.
Со слезами в голосе миссис Бишоп согласилась, что за это стоит благодарить.
– Кто сообщит мистеру Родерику? – добавила она.
– Я, – ответила Элинор.
Накинув халат, она прошла по коридору и постучала в дверь.
– Войдите, – раздался его голос.
Она вошла.
– Родди, тетя Лора умерла. Во сне.
Родди сел на кровати и печально вздохнул.
– Бедная тетя Лора! Но я бы сказал: «Спасибо тебе, Господи!» – ибо не смог бы смотреть, как она мучается в том состоянии, в котором пребывала вчера.
– А я и не знала, что ты ее видел, – механически заметила Элинор.
– Дело в том, Элинор, – стыдливо признался Родди, – что я почувствовал себя настоящим трусом, когда испугался подняться к ней. Поэтому вечером сходил к ней один. Эта сестра, которая толстая, вышла зачем-то из комнаты – она прошла мимо меня с грелкой, кажется, – и я проскользнул внутрь. Конечно, тетя так и не поняла, кто к ней пришел. Я же просто стоял и смотрел на нее. А потом услышал, как миссис Толстуха взбирается по лестнице, и выскользнул назад. Но все это… все это было просто ужасно!
– Да. – Элинор согласно кивнула.
– Она ненавидела каждое мгновение такого своего существования, – заметил Родди.
– Знаю.
– Классно, что мы с тобой всегда всё видим одинаково.
– Действительно, классно, – совсем тихо сказала девушка.
– И чувствуем себя сейчас абсолютно одинаково: мы оба благодарны Богу, что для нее все закончилось…
– В чем дело, сестра? – спросила сестра О’Брайен. – Вы что-то потеряли?
Сестра Хопкинс, с раскрасневшимся лицом, копалась в небольшом чемоданчике, который еще с вечера оставила в холле.
– Ничего не понимаю! – проворчала она. – Как я это сделала – не представляю!
– А что случилось?
– Все эта Элиза Рикин, – ответила сестра Хопкинс не совсем вразумительно, – та, что с саркомой. Ей надо давать морфин два раза в сутки – утром и вечером. Вчера вечером, по пути сюда, я сделала ей последнюю инъекцию из старой трубочки и была готова поклясться, что новая лежит у меня здесь.
– Посмотрите еще раз. Эти трубочки такие маленькие…
Сестра Хопкинс в последний раз просмотрела содержимое чемоданчика.
– Нет, здесь ничего нет… Наверное, я все-таки забыла ее в шкафу. Честное слово, я была более высокого мнения о своей памяти. Была готова поклясться, что взяла ее с собой!
– А вы нигде не оставляли чемоданчик по пути сюда?
– Естественно, нет, – нервно ответила сестра Хопкинс.
– Ну тогда, дорогая, все будет в порядке, – утешила ее сестра О’Брайен.
– Ну конечно! Чемоданчик был здесь, а в доме никто ничего из него не возьмет… Наверное, память слабеет, вот и всё. Но меня это раздражает, сестра, если вы меня понимаете. А кроме того, мне теперь придется идти на другой конец деревни, а потом возвращаться назад.
– Надеюсь, дорогая, что день будет полегче по сравнению с прошлой ночью, – заметила сестра О’Брайен. – Бедная старушка… Я и не надеялась, что она долго протянет.
– Я тоже. А вот для доктора это будет сюрприз.
– Он всегда так надеется… – сказала сестра О’Брайен с ноткой осуждения в голосе.
– Ну он еще молод! – сказала сестра Хопкинс, готовясь уйти. – У него нет нашего опыта.
И, сделав это мрачное заявление, она удалилась.
Доктор Лорд встал на цыпочки. Его светлые брови поползли на лоб и чуть не слились с линией волос.
– Так она что, все-таки умерла? – спросил он, не поверив собственным ушам.
– Да, доктор.
У сестры О’Брайен вертелись на кончике языка подробности произошедшего, но, подчиняясь строгой дисциплине, она молчала.
– Умерла… – задумчиво повторил Питер Лорд.
Несколько мгновений он стоял задумавшись, а потом резко приказал:
– Немедленно принесите мне кипяток.
Эта просьба удивила и заинтриговала сестру О’Брайен, но, будучи верной строгим правилам своей профессии, она не стала задавать вопросов. Если б доктор велел ей принести шкуру аллигатора, она автоматически ответила бы ему: «Да, доктор» и послушно отправилась бы выполнять приказ.
– Вы хотите сказать, что моя тетка умерла, не оставив завещания? – уточнил Родерик Уэлман. – То есть вообще никакого?
– Похоже, что это именно так, – ответил мистер Седдон, полируя стекла своих очков.
– Совершенно невероятно! – вырвалось у Родди.
Мистер Седдон неодобрительно кашлянул.
– Не так уж невероятно, как вы думаете. Такое случается чаще, чем вы можете себе представить. У людей существует некий предрассудок по отношению к составлению завещания. Они думают, что у них еще есть масса времени на это. И что сам факт его составления приблизит возможную дату смерти. Это может показаться вам странным, но такова жизнь!
– А вы никогда… э-э-э… не старались образумить ее на этот счет? – поинтересовался Родди.
– И очень часто, – сухо ответил мистер Седдон.
– И что она на это говорила?
– Обычные вещи. – Стряпчий вздохнул. – Что у нее еще масса времени. Что она еще не собирается умирать. Что пока окончательно не решила, как распорядиться своими деньгами.
– Но ведь после первого удара она наверняка… – вмешалась в разговор Элинор.
– Нет, стало только хуже, – покачал головой мистер Седдон. – Она вообще не хотела об этом слышать!
– А вам не кажется это довольно странным? – спросил Родди.
– Да нет. Совершенно естественно, что болезнь сделала ее очень нервной.
– Но она ведь хотела умереть… – В голосе Элинор слышалось недоумение.
Продолжая полировать стекла очком, стряпчий ответил:
– Моя дорогая мисс Элинор, человеческий мозг – это очень специфический механизм. Возможно, миссис Уэлман думала, что хочет умереть, но наряду с этими мыслями надеялась, что скоро будет абсолютно здорова… Именно поэтому, как мне кажется, она полагала, что составление завещания принесет ей несчастье. И дело не в том, что она категорически не хотела этого делать, а в том, что постоянно это откладывала. Вы же сами знаете, – неожиданно мистер Седдон обратился прямо к Родди, – как человек может избегать или откладывать неприятные вещи – те, с которыми не хочет сталкиваться?
Покраснев, тот пробормотал:
– Я… да, конечно. Я вас понимаю.
– Вот именно, – продолжил стряпчий. – Миссис Уэлман всегда хотела написать завещание, но считала, что сделать это будет лучше завтра, чем сегодня. Она постоянно повторяла себе, что впереди у нее еще очень много времени.
– Так вот почему она была так взволнована вчера вечером, – медленно произнесла Элинор. – Вот откуда эта паника и требование немедленно послать за вами…
– Бесспорно, – согласился мистер Седдон.
– Ну и что же будет теперь? – спросил Родди в замешательстве.
– Вы имеете в виду имущество миссис Уэлман? – Стряпчий покашлял. – Так как миссис Уэлман скончалась, не оставив завещания, все ее имущество отойдет ближайшему родственнику – то есть мисс Элинор Карлайл.
– Всё – мне? – переспросила Элинор.
– Корона, конечно, заберет свой процент, – пояснил мистер Седдон и углубился в детали. Наконец подытожил: – И, поскольку имущество ничем не обременено и не входит ни в какие трасты, миссис Уэлман могла обращаться с ним по своему усмотрению. А поэтому оно переходит прямо к мисс Карлайл… Э-э-э… боюсь, что налог на наследство будет немаленьким, но даже после его уплаты состояние будет очень значительным. Кроме того, оно хорошо вложено в надежные, первоклассные активы.
– Но Родерик… – начала было Элинор.
– Мистер Уэлман всего лишь племянник супруга миссис Уэлман, – сказал мистер Седдон извиняющимся тоном. – Он не состоял с ней в кровном родстве.
– Вот именно, – подтвердил Родди.
– Конечно, нам все равно, кто из нас его получит, – все так же медленно произнесла Элинор. – Ведь мы в любом случае собираемся пожениться. – При этом она старалась не смотреть на Родди.
Теперь настала очередь мистера Седдона говорить: «Вот именно», что он поспешно и сделал.
– Ведь это не имеет никакого значения, да? – задала вопрос Элинор.
В ее голосе звучала мольба. Мистер Седдон уже ушел.
Лицо Родди болезненно скривилось.
– Ты должна его получить, – сказал он. – Оно по праву принадлежит тебе. И, ради бога, Элинор, не думай, что я что-то затаил против тебя. Мне не нужны эти чертовы деньги!
Когда Элинор заговорила, ее голос слегка дрожал:
– Но мы же договорились, Родди, еще в Лондоне, что не имеет значения, кому они достанутся, потому что мы… собираемся стать мужем и женой?
Он ничего не ответил.
– Ты же помнишь, как сказал это, Родди? – настаивала Элинор.
– Да, – согласился молодой человек.
При этом он смотрел себе под ноги. У него было бледное, мрачное лицо, а в уголках чувственного рта залегли болезненные складки.
Элинор продолжила, гордо тряхнув головой:
– Это не имеет никакого значения… если мы поженимся… Но так ли это, Родди?
– Прости, что ты сказала?
– Мы собираемся пожениться?
– Как я понимаю, таков был план. – Произнес он это слегка нервно, но совершенно безразличным тоном. И продолжил: – Но, конечно, Элинор, если сейчас у тебя появились другие мысли…
– Родди, почему ты не хочешь ответить честно? – воскликнула Элинор.
Тот вздрогнул и заговорил негромким и неуверенным голосом:
– Я не знаю, что со мной произошло…
– А я знаю, – прервала его Элинор напряженным голосом.
– Может быть, ты и права, – быстро закончил Родди. – В конце концов, мне не очень нравится мысль о том, что я буду жить на деньги своей жены…
– Дело не в этом, – ответила побледневшая Элинор. – Есть еще кое-что… – Помолчав, она наконец решилась: – Это… это Мэри, я угадала?
– Наверное. А откуда ты знаешь? – пробормотал Родди несчастным голосом.
– Это было не так уж трудно. Каждый раз, когда ты на нее смотришь, это написано на твоей физиономии большими буквами… – На губах Элинор появилась кривая улыбка.
Внезапно его самообладанию пришел конец.
– Послушай, Элинор, я не знаю, что происходит! Мне кажется, я схожу с ума. Это случилось, когда я увидел ее в тот первый день… в лесу… Это ее лицо… оно… оно все во мне перевернуло. Ты не сможешь понять…
– Смогу. Продолжай, – ответила Элинор.
– Я не хотел влюбляться в нее, – беспомощно сказал Родди. – С тобой я был вполне счастлив… Элинор, какой же я негодяй, что все это тебе рассказываю…
– Глупости. Продолжай. Расскажи.
– Ты просто прелесть… – Родди был совершенно убит. – И этот разговор с тобой мне здорово помогает. Я тебя так люблю, Элинор! Поверь мне. А это… это какой-то морок! Он разрушил все: мою жизненную концепцию… возможность наслаждаться жизнью… и… и весь рациональный порядок обычных, простых вещей…
– В любви обычно бывает мало рационального, – нежно сказала Элинор.
– Верно, – согласился Родди несчастным голосом.
– А ты ей… что-нибудь говорил? – спросила Элинор дрогнувшим голосом.
– Сегодня утром, – ответил Родди. – Как идиот… совсем потерял голову…
– И?..
– Ну и она… она послала меня куда подальше. Была просто в шоке. И все из-за тети Лоры и из-за… тебя…
Элинор сняла с пальца бриллиантовое кольцо.
– Тебе лучше забрать его, Родди.
Он взял его и, не глядя на нее, пробормотал:
– Элинор, ты даже не представляешь, какой скотиной я себя ощущаю.
– Ты собираешься жениться на ней? – спокойным голосом поинтересовалась Элинор.
– Не знаю. Но если да – то не скоро… Мне кажется, сейчас она ко мне равнодушна, но, может быть, в будущем…
– Думаю, ты прав. Тебе надо дать ей время. Постарайся не видеться с ней какое-то время, а потом начни все сначала.
– Милая Элинор! Ты самый лучший на свете друг! – Родди неожиданно взял ее руку и поцеловал. – Знаешь, я все-таки люблю тебя. Так же сильно, как и раньше. Иногда Мэри кажется мне сном. Кажется, вот я проснусь, а ее никогда не было…
– Если Мэри не было…
– Иногда мне хочется, чтобы ее не было, – с чувством произнес Родди. – Ведь мы с тобой единое целое. Ведь правда?
Элинор медленно наклонила голову.
– Да, конечно, единое…
И подумала про себя: «Если б не было Мэри…»
