Хранитель 7 отражения

Глава третья, в которой Кира и Глеб принимают важное решение

Есть у Киры одна беда. Чтобы ни происходило вчера, сегодня он проснется ровно в шесть тридцать. И больше не уснет. Так всегда. И Кирилл не перестает удивляться людям, которые после бурной ночи могут проспать весь следующий день.

Не известно, кто догадался вчера закрыть шторы, но у Глеба они оказались на удивление плотными и раннее утро встретило Киру в потемках. Но это было бы и неплохо, потому как солнечный свет оказался бы пыткой для отравленного мозга Кирилла. Но кое-что, однако случилось. Друзья уснули перед включенным телевизором, а на дворе – третий понедельник месяца. Почти на всех каналах в этот день профилактика (если у тебя не кабельное). Как всегда, ненужные мысли всплывают из бездонного хранилища памяти. Всплыл и вчерашний вечер, а следом – шипящий, как экран перед ним, учитель. Кирилл в ужасе подскочил и организм на такой рывок отозвался страшной болью во всем, что только может болеть.

Все тело Киры превратилось в клубок оголенных нервов.

А тут еще под боком храпящий Глеб. Знай себе сопит и не планирует просыпаться и мучиться вместе с другом. И вообще, это все из-за него! – подумал Кирилл и решил его разбудить. Не тут -то было. Ни пинки, ни тычки, ни хриплые покрикивания горящим горлом ни к чему не привели.

Что спасает в такой ситуации? Душ!

После душа Кирилл зашел на кухню и сходу наткнулся взглядом на брошенную вчера порожнюю бутылку из-под коньяка.

– Мерзкое пойло! В жизни больше к тебе не притронусь, – такая себе угроза, но это была самая искренняя мысль здесь и сейчас.

На секунду Кир забыл зачем вообще забрел на кухню, но пройдя глазами по кухне, вспомнил. В чем всегда сходились вкусы друзей, так это в девушках и.… кофе.

Девушки Кира после свадьбы перестали интересовать вообще. Не в том плане, что совсем, но жена и дети забирают все оставшееся время и энергию после работы. Так что, осталось только кофе. И уж на эту радость Кирилл всегда найдет и время, и энергию.

– Глеб, ты лучше всех…

Никогда бы Кир не сказал это другу в глаза. Так у мужчин не принято. Но, стоя перед стеллажом, три полки которого забиты до верху самыми разными сортами кофе, Кирилл смог себе позволить такую слабость. Глеб все равно спит.

– Спасибо, братан, но я как-то не очень по этим телячьим нежностям… – Глеб оказался прямо за спиной. Перегар и красные глаза отбили всякое желание ему отвечать, и Кир, отвернувшись, продолжил знакомиться с сокровищницей.

– Глеб, мы же вчера ходили на кладбище?

Только на миг лицо Глеба осенило непонимание, и ровно на этот миг Кир обрадовался, что это все был горячечный бред с алкогольного отравления, но нет.

– Конечно. И ходили, и жену Анатолича видели, и Анатолича самого… тоже. Твою мать! Кир! Призрак препода к нам явился!

– Ну, ты тормоз. Слушай, какой кофе сварить? Тут его столько, что я уже минут пятнадцать выбрать, не могу.

– Не бери кофе. Он кислотность повышает. Хуже будет. Вон, в соседнем ящике чай зеленый в пакетиках. Его попьем.

– Сам пей ЭТО. А я, пожалуй, возьму вот эти зерна арабики и замучу сладкий турецкий. Жаровни с песком у тебя к сожалению, нет, буду варить на огне.

– Мажор.

За такой перепалкой друзья приготовили себе по бутерброду, чай, кофе и расселись по своим креслам на лоджии.

– Что будем делать дальше? – Глеб первым осмелился задать вопрос, который терзал обоих все утро.

– Не знаю, как ты, а я сейчас достану свои вещи, просушу как-нибудь и пойду домой. Ты телефон мой не видел?

Каждое утро Кирилл, как и все сегодня, начинает с пролистывания ленты в соцсетях. Сегодня утро было особенное, поэтому о телефоне он вспомнил с опозданием. А зря.

– Нет. Ты вообще его вчера не доставал. А ты его из штанов вытряхнул? я все шмотки кучей в машинку закинул и все.

– Твою дивизию, Глеб!

– Не, ну че Глеб!? Думать-то надо было.

– Пойдем к утопленнику. – Кир совсем приуныл. Объясняться с женой за свою пропажу – это одно, а вот добавлять ей козырей в виде разорванной в клочья одежды и убитого телефона – это другое.

Как и ожидалось, смартфон был в брюках. Брюки в стиральной машине, постираны и отжаты.

– Не, ну че, помылся перед похоронами. Он у тебя и так еле живой. Новый купишь.

Кирилл достал брюки и смартфон. И то и другое живым не назовешь уже даже при всем оптимизме. Брюки изорваны в клочья. Спринт по кладбищу оказался бегом через барьеры. Именно с этим видом связано окончание спортивной карьеры Кирилла. Майка выглядела немного лучше. А вот смартфону пришел конец, от слова "совсем".

– Глеб, дружище, чтобы тебе не говорили по телеку про растущие зарплаты учителей, знай, инфляция растет быстрее. И влезать в еще один кредит мне ох как не хочется. Да и не дадут уже. Так что, остаюсь пока без связи.

– Да ладно тебе. Симка целая? у меня тут запасной есть. Нокия! Таким можно неплохо от врагов отбиваться. Как кастет. А еще он звонит и смс шлет. И приятный бонус – фонарь. О! И змейка еще есть!

– Сплошные плюсы! И что я так распереживался? – сарказм и горечь от потери цифрового друга так и сквозит в голосе Киры.

– Все нормально будет. Ты точно домой?

– Да. Ты пока найди фонари.

– Зачем?

– Я понял, о чем говорил вчера Павел Анатолич.

– Я весь внимание, – Глеб наклонил голову вперед, и, глядя исподлобья собрал перед подбородком ладони. Ни дать, ни взять – психолог из американского кино.

– У нас среди детворы на улице ходили слухи, что за огородами в роще остались руины разобранной психушки. Мы собирались толпой и ходили туда. Посмотреть. Страшно было до усрачки. Но хуже всего то, что однажды мы там кое-что видели.

Кир замолчал.

– Не томи, друг. Давай дальше. Интересно же.

– Не знаю, что это было. Черное, мохнатое и глаза отражают свет. Дело в том, что там стен не осталось совсем. Уже тогда там были только бетонные плиты пола, а под ними подвалы, в которые мы так и не полезли. Лестницы не нашли и единственный вход, который мы смогли обнаружить оказался дырой в фундаменте и два светящихся глаза во тьме лаза. Естественно, мы рассказали родителям. Те объяснили все очень просто и логично – наркоманы местные там тусуются и бомжи. А нам таким маленьким и хорошим деткам делать там нечего. И запретили под угрозой домашнего ареста на все лето там появляться. Мы и сами не горели желанием туда лезть. Единственный плюс от того похода, когда мы играли в "правду или действие" и тебе нужна была правда, ты просто предлагал сходить к психушке.

– М-да. Весело. И ты хочешь, чтобы мы сегодня туда полезли?

– Если я жив останусь. Моя так просто мне выходку вчерашнюю не простит.

– Может, с тобой поехать? Я типа поддержу если че. Скажу, что реально без баб. Встретились два друга, помянули прошлое…

–…сходили на кладбище, встретили призрака и как бомжи проперлись через весь центр района… А ведь я – учитель, Глеб. Если кто-то из детей или их родители меня увидел в том состоянии, то это все. Кранты работе.

– Ты че такой пессимист. Давай, короче, вызовем тебе такси. Гони к себе, решай с женой все проблемы и жду тебя вечером у себя. А я пока спать.

– Сволочь ты, Круглый.

– Все, вали давай, Длинный.

Но до вечера ждать Глебу не пришлось. Кир вернулся с огромной армейской сумкой, битком забитой кое-как свернутыми вещами. Взгляд избитого пса говорил сам за себя.

– Че, все? Я даже уснуть не успел.

– Это тебе месть. Собирайся. Фонарики купим в Леще. Тут неподалеку рыболовный магазин, там и закупимся.

– Поговорить не хочешь?

– Ты еще и курсы семейного психолога прошел? Вместе с поварскими? Если нет, то давай, собирайся.

– Дай мне пару минут. Деньги есть? Ты фонарь можешь не покупать. Нокия заряжена и батареи на неделю хватит.

– Денег нет. Но проезд, так и быть, я оплачу.

Друзья прошли до магазина, купили две бухты альпинистской веревки, несколько карабинов, фонарь и запасные батарейки. Глеб не удержался и приобрел себе нож с пробковой рукоятью. Продавец сказал, что это отличный выбор, потому что он не тонет. Как это поможет под землей Кирилл не знал, но друг обрадовался, как ребенок. А детей Кир любит и старается не обижать.

Покидав все в пакет-маечку с каким-то невнятным рисунком, Кирилл и Глеб сели на первый же трамвай и как когда-то, вместе поехали в сторону конечной. Они должны выйти на предпоследней остановке.

– Друг, а что мы вообще собираемся найти? – Глеб никогда не умел молчать дольше минуты, особенно в транспорте.

– Если честно, не знаю. Нам нужен какой-то план. Может пройдемся по округе. Заглянем в эту чертову рощу, найдем подвал. Нам бы найти хоть какой-то след историка.

– Давай на секунду представим, что нашли. А потом? Не в полицию же нам идти. Не дети по заброшкам лазить, приключения на задницу собирать.

– А мы чем собираемся заняться? Как раз поиском приключений. То на кладбище пошли на ночь глядя, теперь вот собираемся лазить по подвалам разрушенной пол века назад психушки. Даже вот веревку прикупили по такому случаю. Глеб, поступки детей нам взрослым понять сложно, потому что мы не пытаемся. Мы выросли, завели свои семьи, как я, или открыли бизнес, как ты. И что? Стали взрослыми? Отнюдь. Только появилась возможность, и мы с радостью и без оглядки кинулись в этот мистический омут с головой и не задумываемся "А какого, простите, хрена?". Моя жизнь за эти сутки из привычной и размеренной превратилась в американские горки. Жена выставила за дверь вещи, чтобы дети меня не видели. Знаешь, что это значит? Она не хочет, чтобы я уходил, но другого варианта не видит. Пока. И чем дольше мы будем не вместе, тем больше вариантов развития событий родится в ее чудесной головке. А я ее люблю, Глеб. А дети. Дети всегда живут в этом волшебстве. Для них нет серого, есть только черное и белое. Мы называем это унизительно подростковый максимализм, а для них это целая жизнь. Они так видят этот гребаный мир. И это прекрасно, Глеб.

– Чет тебя бомбит, братан. Мы на следующей выходим. Готов?

– А есть варианты?

Кирилл не хотел идти по той улице, где его все еще могли помнить и узнать. Поэтому, они сразу пошли по проулку, на котором когда-то и располагалась психушка. Пригород обрастает новыми коттеджами, как летний лес грибами. Да и с узнаванием привычных мест возникли проблемы. Заветная роща должна была быть как раз за поворотом улицы. Но что если там все перекопали и застроили новыми домами из калиброванного бруса, однотипными. но симпатичными? Кир начинает волноваться и только Глеб, с привычным легкомыслием топает себе, поднимая пыль кроссовками. Город, в котором живут друзья небольшой, но с одной забавной особенностью. У него как будто несколько климатических поясов. Ночью поливал ливень, но до пригорода он, видимо, не добрался, земля сухая и пыль стоит столбом.

Пройдя с пол километра мужчины вышли к той самой роще. Кирилл встал как вкопанный. На него нахлынули воспоминания. Такие яркие, что образы его друзей ожили наяву, и призраками заметались вокруг. Оказывается, он помнит каждый шаг всех, кто тогда был с ним рядом.

– Лаз там, – Кирилл ткнул кулаком с зажатым в ней телефоном в холм недалеко от дороги. Телефон он так и не выпустил из рук всю дорогу, боясь пропустить звонок любимой. Позвони она сейчас, и Кир не задумываясь повернет обратно.

– Ну пойдем. Смотри под ноги. Тут везде торчит арматура, и валяются кучи битого шифера и стекла.

Глеб, аккуратно перешагивая видимые только ему преграды, насвистывает себе под нос какую-то мелодию. То ли нервничает, то ли такой беспечный.

Лазом оказалась дыра метрового диаметра. Было видно, что ее расширили искусственно. Рядом валяется кусок ржавого листового железа. Он выглядит очень подозрительно – подумал Кирилл. И оказался прав. Из глубины ямы послышался шорох. Кто-то выбирается. Ребята от неожиданности замерли на месте. Такого они не ожидали. Киру сразу вспомнились огромные блестящие глаза на черной мохнатой туше.

– Сюда! – Глеб оказался расторопней друга и сориентировался моментально, утащив друга за отвал из битых строительных материалов.

Они неотрывно смотрели на выход, но все равно не успели заметить, откуда появилась груда тряпья, закрывшая собой весь метровый проход. С кряхтением, пыхтением и ворчанием она выбиралась наружу, переваливаясь из стороны в сторону.

Наконец, Это выползло. Перед друзьями предстал старый, грязный и вонючий бомж. Самого отвратительного вида. И запаха. У Глеба, привыкшего к ароматам дорогого парфюма, начались рвотные позывы, а Кирилл не мог отвезти глаз от него. Что-то неуловимо знакомое было в этом бомже.

Пока парни рассматривали старика, тот ловко отряхнулся, взял тот самый кусок железа и прикрыл им вход в нору. Развернулся и замер. Он не мог видеть незваных гостей, но, кажется смог их учуять. Упал на колени и стал шумно втягивать воздух своим грязным сизым носом. Он уже почти подполз к спрятавшимся друзьям, как его что-то отвлекло. Еще раз шумно втянув воздух, он развернулся встал в полный рост и медленно побрел в сторону домов. Будто не он только что ползал на четвереньках, как животное, ловко перебирая конечностями.

Друзья, похоже, даже не дышали все время, что этот старик ползал перед ними.

– Кир, может ну его нафиг? Что-то я совсем не хочу лезть в нору этого урода. Он же поехавший совсем. По-любому, еще и больной чем-нибудь. Полезем туда и вшей с блохами насобираем или еще чего похуже.

– Мы уже тут. Можешь остаться снаружи и посторожить.

– Ну уж дудки. Не-а! Я с тобой. Один тут я точно не останусь.

– Тогда прекращай ныть и пойдем. Там, у входа в лаз, торчит арматура. Давай-ка привяжем к ней конец веревки. На всякий случай. Мало ли.

– Ок. Хорошо мой дед моряком был, так он меня все детство узлам учил. Хотя всегда повторял, что наука эта ни разу не пригодилась, весь флот в его службу был из стали и заклепок, а не дерева и снастей, – пока Глеб говорил, он завязывал, хитрый узел. – Ну все. Теперь он будет только туже затягиваться если мы потянем. Погнали?

Кирилл молча кивнул и, согнувшись, пополз в темноту. И он так же быстро исчез из виду, как появился тот старикан.

– Кир, ты там?!

– Тут я не ори, – голос друга раздался совсем рядом. Будто он за тонкой стеной. – Тут все очень хитро продуманно и организованно. Этот бомж мог нас и видеть, и слышать. Залезай и посмотри.

Глеб и так уже вползал следом. Через полтора метра лаз резко поворачивал направо и выходил в просторное помещение двух метров в высоту. Подвал. Под потолком продухи для вентиляции. А Кирилл залез на ящик и смотрел в одну из дыр.

– Он вполне мог знать, что мы пришли, и разыграл перед нами сценку с вынюхиванием в надежде напугать.

– А кости вот эти он с той же целью раскидал? – голос Глеба дрогнул. Дальний угол, не освещенный ничем, оказался завален останками животных. Тут белели кости котов, собак и, даже лошади. Маленькой. Жеребенок.

– Видно он их отлавливает и жрет прямо тут. Может у него где-то есть очаг и спальня? Не сырыми же он их пожирает. Ты боишься, Глеб?

– Ну нам в любом случае надо тут все исследовать. Нас же двое. Молодые здоровые кабаны. Я его плевком пришибу, если рыпнется.

– Вот и двинулись. Доставай фонарь. Я – следом. Буду экономить батарею.

Так друзья медленно и осторожно стали продвигаться вглубь подвала, не зная, что их там ожидает самое необычное приключение в их жизни.