5. Темно-зеленый пруд
Как выяснилось, знал Тревис совсем немного. Он познакомился с Айрис на вечеринке. Пытался за ней приударить, но за пределы флирта это не вышло. Айрис, кажется, работала в конструкторской компании, но Тревису железяки были абсолютно не интересны, поэтому о работе много не говорили. Выезжая на эстакаду, он радостно сообщил, что офис фирмы Айрис находился в небоскребах комплекса «Десять королевств», но тут же сник, когда Ясон с язвительной точностью назвал ему число компаний, которые имеют офисы в высотках.
Естественно, Тревис был совершенно уверен в надежности Айрис. Так сказать, чувствовал ее художественную душу.
Естественно.
Кто именно привел Айрис на вечеринку, он не помнил.
Тревис выговорился и замолчал. Ясон следил, как яркие точки отраженных фонарей бегут по капоту на лобовое стекло. Его клонило в сон, когда на очередном светофоре он заметил, что за ними притормозила темная «Ауди» с широкой радиаторной решеткой. Похожая машина парковалась у клуба «Треугольник», когда он выводил Тревиса наружу. Любопытство стряхнуло сон, но «Ауди» свернула на перекрестке направо и исчезла из виду. Тревис через пару кварталов повернул налево и, проехав мимо скучной бетонной парковки, остановился рядом с новостройкой в пятьдесят этажей.
Ясон вышел из машины, и холодный ветер ранней весны мгновенно забрался под плащ. Тревис выпрыгнул из машины и, чертыхнувшись, застегнул куртку, потом голосовым управлением поставил машину на сигнализацию. По лобовому стеклу прокатилась красная полоса, и система тихонько пиликнула.
Тревис подошел к двери и набрал на домофоне номер квартиры. Когда Ясон уже уверился, что им не ответят, озадаченный, но вполне бодрый женский голос спросил:
– Кто это?
– Доброй ночи! – Тревис перестал растирать ладонями плечи и выпрямился, демонстрируя респектабельный вид. – Прошу прощения за поздний визит. Я к Айрис.
– Айрис уехала два дня назад. А кто ее спрашивает?
– Друг, Габриэль, Габриэль Тревис. Не подскажете, куда она уехала?
– О, Габи!
Голос по ту сторону домофона из озадаченного стал веселым, и на экране появилось не очень четкое изображение. Молодая китаянка на фоне просторного и довольно пустынного помещения поправляла розовую майку, которая сползла с одного плеча:
– Привет, Габи! Я Линда, хозяйка квартиры. Помнишь меня?
Тревис расплылся в своей фирменной улыбке:
– Линда-а-а! Приятно видеть. Я не разбудил?
– Нет, что ты! Я как раз проверяла квартиру: вчера соседи сверху забыли закрыть кран, и у них было довольно весело. Слава Богу, что у Айрис все в порядке. Она не сказала тебе, что уезжает?
– Я путешествовал почти месяц, а связь была не везде. После Блэкаута, знаешь, есть разрушенные районы, куда до сих пор не вернулась жизнь…
Услышав знакомый запев «я-трагический-гений-и-мои-работы-уникальны», Ясон привалился к домофону, сложил руки на груди и многозначительно посмотрел на Тревиса. Это подействовало.
– В общем, вчера приехал, а к Айрис есть срочное дело, – свернул рассказ Тревис. – Решил заехать сразу. Не знаешь, где она?
– Нет. Позвони ей. Она что-то упоминала про то, что должна пожить поближе к работе в ближайшие недели. Проект какой-то важный. – За спиной Линды возникло шевеление. Она обернулась и произнесла что-то неразборчивое, потом снова улыбнулась Тревису: – В общем, позвони ей. Как-нибудь расскажешь, куда ездил и все такое. Пока-пока!
Линда отключилась.
– Пока-пока, – сказал Тревис потухшему экрану и посмотрел на Ясона. – И что теперь?
Тот вытащил портсигар и закурил. Потом ответил:
– Сейчас поедем по домам, а завтра ты позвонишь Айрис. Не слишком рано. Скажешь, что приехал, хочешь показать ей новые фотографии. Найди повод с ней встретиться в любом месте, где она захочет. Если дозвонишься – сообщишь мне, где ее найти. Хотя… лучше сообщи Елене.
– Она так неожиданно исчезла, – протянул Тревис. – И ты, видимо, до нее не дозвонился – иначе не стал бы искать ее адрес. А вдруг это какое-то корпоративное дерьмо? И она в опасности?
– Мне бы тоже хотелось это узнать. Желательно – от нее самой. – Ясон отправил GPS-координаты в службу такси. Машина определилась мгновенно и теперь красной точкой приближалась к нему по синему полю голограммы.
На улице, казалось, стало еще холоднее, и Тревис слегка дрожал.
– Тебе не кажется, что после Блэкаута с нами что-то случилось? – спросил он. – Мы еще делаем вид, что трепыхаемся, но шарик уже катится по воронке вниз, во тьму.
– Езжай, – ответил Ясон.
Фотограф пожал ему руку и направился к машине, которая ожила, повинуясь дистанционному управлению. Красная полоса пробежала по стеклу в обратном направлении, зажглись фары. Тревис сел за руль и махнул Ясону. Машина плавно начала движение, потом снова резко дернулась при переключении скоростей и вырвалась из двора, осветив припаркованный в дальнем конце автомобиль.
Знакомая темная «Ауди».
Продолжая курить, Ясон направился к автомобилю. В эту секунду такси, въехавшее во двор, полоснуло фарами по темному капоту и осветило салон. Внутри никого не было.
Ясон сел в такси, и, когда фары еще раз выхватили «Ауди» из темноты, разглядел номер.
Всю дорогу он боролся со сном и проиграл уже почти у самого дома. Водитель – такси Инсбрука до сих пор не полностью перешло на беспилотники – тормошил его за плечо. Ясон вышел из машины, добавил к счету чаевые и еще минуту постоял, вдыхая влажный весенний воздух, а потом наконец поднялся к себе.
Когда он открыл дверь квартиры, коридор залило мягкое приглушенное сияние нижней подсветки. Скинув плащ, Ясон прошел к огромному, во всю стену, окну, так и не включив свет. На фоне неба, выше Карвенделя медленно двигался самолет. На его крыльях вспыхивали красные точки, отвечая на пульсацию сигнальных огней небоскребов. Здания «Десяти Королевств» переливались бензиновыми разводами на воде: на секунду все девять зданий стали зелеными, а потом их ритмы и цвета снова разошлись. Внизу, сквозь влажную взвесь мерцали фары машин и фонари эстакады.
Мандала города, созданная светом. Живая. Меняющаяся.
Ясон нередко слышал удивленные вопросы, почему он не поселился в «Десяти королевствах». Он неопределенно пожимал плечами, улыбался и поддерживал шутки о том, что квартира в высотке стоит как самое настоящее королевство. Ответ был проще: все девять высоток гораздо лучше видно из дома в стороне от центра.
Он чиркнул зажигалкой и неспешно закурил, стряхнул пепел в пепельницу на маленьком столике. Недовольно зашумел очиститель воздуха – из-за любви к традиционным сигаретам в противовес электронным пришлось заказать в Японии навороченный аппарат.
Ясон открыл панель вирт-браслета и набрал сообщение Коллину:
«Вечер добрый! Помнишь Айрис Мур?».
Сигарета погасла, жужжание прекратилось. Ясон остался в тишине, отделенный от ночного Инсбрука только поверхностью стекла толщиной в три сантиметра.
Не так уж много.
В Сан-Паулу было меньше стекла и больше бетона. Там было жарко, настолько жарко, что его пышная детская шевелюра не высыхала, и мать первый раз подстригла его очень коротко, и он долго не мог привыкнуть к ощущению, когда плотный ершик волос касался руки, натягивающей кепку.
Еще вспомнились черные лебеди в парке Иберапуэра и Мария, которая с недетским изяществом бросала им куски лепешки, а Ясон, лежа на спине, видел ее смуглые руки на фоне неба.
И как они с отцом, уворачиваясь от внезапно высыпавшей на авенида Паулиста толпы разъяренных людей, вошли в MASP и, поднявшись на стеклянном лифте, оказались в огромном пустынном пространстве. С высоты цветная толпа представлялась карнавальным шествием: протестующие шли с яркими плакатами в руках и пели. Страха не было совсем, и только потом, уже оказавшись в мясорубке Блэкаута, он понял, как нервничал отец и почему он потащил его вглубь музея, дальше от окон.
Маленькому Ясону было скучновато, пока они не добрались до одного из центральных залов, где на кирпично-красной стене висела картина. Тогда, под нарастающий гул уличного шествия, вой сирен и хлопки травматических ружей он первый раз увидел темно-зеленый пруд с пятнами света на поверхности воды, по которому в летней истоме плыла белая лодка с двумя женщинами. Картина как будто бы просачивалась сквозь раму, и блики отражались на стены.
Звуки уличных боев стали едва различимы, и Ясон неожиданно оказался внутри сферы пустоты, где время застыло и осталось только ощущение присутствия отца и маленькая картина, поглотившая все пространство, заполнившая весь мир.
Позже это воспоминание помогло ему выжить в клинике, куда его притащил Коллин после передоза харда. Доктор Вернер пробовала инновационные, болезненные, но, как оказалось в итоге, вполне эффективные методы лечения наркотической зависимости. Во время одной из неприятных процедур Ясон вспомнил отца и картину, зацепился за этот образ и позволял темно-зеленой воде сомкнуться над его головой, чтобы заставить звуки и ощущения окружающего мира стихнуть, как отголоски борьбы за стенами музея.
Иногда Ясону приходила мысль устроить ретроспективу импрессионистов, пускай совершенно не по профилю «Арго», и привезти картину в Инсбрук, но в итоге он с удивлением осознал, что ему нравится думать, что в измученном забастовками Сан-Паулу в старом государственном музее висит картина с тенистым прудом, и светлое спокойствие выплескивается на пол галереи от движения весла и стекает по ступеням в прозрачную кабинку лифта и дальше, парой капель на жаркие улицы, и…
Дзинь!
Вирт-браслет очнулся и высветил сообщение от Коллина:
«Тебе зачем?».
Потом еще одно – с вложенным файлом.
Ясон зажмурился, помассировал переносицу и потянулся, пытаясь сбросить остатки сна. Махнул рукой вдоль сенсора, включая свет.
Итак, Айрис Мур. Год рождения, рост, вес, возраст. Глаза должны были быть голубыми – но Ясон помнил только ее расширенные зрачки с тонкой полоской радужки неопределенного цвета по краю. Код водительского удостоверения. Диплом Массачусетского технологического – программист, ну надо же. Сменила Йоханнесбург на Инсбрук год назад.
Место работы: Sterna Corporation.
Тревис ошибся: Айрис работала не в какой-то компании, а в корпорации. Три дня Блэкаута изменили мир, и принадлежность к корпорации теперь значила больше гражданства.
Ясон откинулся на спинку кресла. Обычно корпорации следили, чтобы их персонал не шлялся по частным дилерам, а пользовался только рецептурной «цифрой».
Стоит поговорить с Коллином.
«Заеду завтра с утра?».
Ответ пришел сразу:
«Уже утро».
Ясон хмыкнул.
«В 9?».
«ОК».
Сияние вирт-панели отражалось в стекле. Город за окном поблек и затаился.