Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Настоящее Православие – в России
«Митрополит Григорий служил у нас, и с ним служащих было восемнадцать человек. Служба была торжественная. […] О приезде к нам митрополита Григория вы там больше узнаете, а я кратко скажу. Валаамские братия соединились после двадцатилетнего разделения и влились в Русскую Православную Церковь, и был у нас праздник три дня, теперь едиными устами и единым сердцем славим Господа» (1945).
После того как Финляндия стала самостоятельной и после образования Православной Церкви Финляндии, Валаам, под давлением властей, вынужден был перейти на новый стиль. Большая часть братий были против такой реформы. Из-за этого в монастыре возникли нестроения, иноки разделились на два лагеря – сторонников нового и старого стиля. После Второй мировой войны, уже в Хейнявеси, валаамские монахи по своей инициативе присоединились к Русской Православной Церкви, которая с радостью приняла монастырь. И Коневский монастырь, находившийся в эвакуации в Кейтеле, присоединился к Русской Православной Церкви.
Хотя духовно монастыри окормлялись Русской Православной Церковью, административно они принадлежали Финляндской Церкви. Такая ситуация приводила ко многим недоразумениям. После присоединения к Московской Патриархии монастырям было дозволено соблюдение старого стиля.
В связи с приездом митрополита Григория у иноков появилась надежда вернуться на Старый Валаам. Многие из монахов были бы рады этому. Отец Иоанн не питал особых надежд: «Возвращение на Старый Валаам меня лично не очень радует. Зачем ехать туда, только для встречи со скорбями? Ведь мы еще пока не знаем, какие будут нам поставлены условия». Старец понимал, что братию теперь составляла группа стариков, более не способных справляться с многочисленными обязанностями, связанными с жизнью в таком большом монастыре, как Старый Валаам.
Вскоре положение Церкви в Советском Союзе осложнилось, и Москва более не проявляла инициативы по поводу возвращения. И все же вопрос не был полностью снят. В середине пятидесятых годов он снова возник, но теперь уже в новой связи.
Среди монахов постоянно обсуждалось положение в Русской Православной Церкви. К размышлениям побуждала настойчивая пропаганда Русской Зарубежной Церкви. Так называемая Синодальная Церковь, промонархически настроенная, враждебно относилась к Православной Церкви, действующей в Советском Союзе, обвиняя ее в сотрудничестве с коммунистическим режимом. Синодальная Церковь имела несколько журналов, издавала различную литературу. У нее была возможность отстаивать свою позицию в западных средствах массовой информации.
До отца Иоанна тоже доходили резкие отповеди зарубежников, адресованные Московской Патриархии. Старец старался оградить Русскую Православную Церковь от этих обвинений. Он призывал понять ее, а не осуждать. Эту болезненную для него тему он затрагивает в нескольких письмах 1954 года.
«Как же не признавать правительство, когда они там живут. Когда евреи были в плену у язычников, в Законе Божием сказано было, чтобы они молились за правительство страны… Совершенное Православие только и осталось в Русской Церкви. Святейший Патриарх Алексий строго следит за службами и требует все службы по Уставу исполнять. Я хорошо знаю, в других Церквах Православных дольше бывает панихида, чем отпевание. Ах, заграничные иерархи! Бревна в своем глазу не видите, просто не хотите видеть, а сучки в глазу страждущей Церкви увидели» (28.08.1954).
Григорий (Чуков), митрополит Ленинградский и Новгородский
И продолжает о Русской Церкви: «Из Финляндии одна дама ездила в Россию, говорит: „Была в церкви, народу много и усердно молятся. К стыду моему, я плохо изображала крестное знамение, рядом стоящая женщина сказала мне: ‘Ты неправославная, что ли, так плохо крестишься?’ – мне было стыдновато“» (28.08.1954).
Старцу очень понравился русский православный календарь, где были помещены фотографии иерархов Церкви. Отец Иоанн пишет Елене Акселевне: «Посылаю два календаря. Вот сколько там иерархов! Все с бородами!» (24.04.1953).
