Третья фиалка

Глава IV

Через несколько дней Холланден, обращаясь к другу, сказал:

– По моим подсчетам, в «Хемлок Инн» сейчас сорок два человека. Из них полтора десятка дам среднего возраста, выступающих с позиций воинствующей благопристойности. Зачем приехали сюда, непонятно, разве что оказаться на одной территории с кем-то еще и испортить всем настроение. Они собираются вместе на крыльце и проверяют на прочность характеры с таким важным видом, будто составляют собой небесный суд присяжных. Приехав в сюда, я тут же окинул окрестности внимательным взглядом, увидел это благородное собрание и закричал: «Вот и они!» Потом, едва переодевшись, влился в их общество в попытке его умиротворить. Теперь практически каждый день я сажусь среди них и вру как заведенный. В глубине души я, конечно, считаю, что их надо повесить, но внешне буквально сочусь восторгом. Знаешь, одна из них не выходила наружу уже восемь дней подряд. Этим утром я сказал ей: «Продолжительные прогулки на свежем воздухе приносят огромную пользу, мэм». А еще я без конца талдычу: «Ваша прямота просто очаровательна!» Разумеется, мне прекрасно известно, что в соответствии с великим законом вселенского равновесия эта ассамблея кумушек считает себя идеальной, а всех остальных – порочными. Но я держусь, дружище. Я расточаю им комплименты. Как следствие, худшим, что мне приходилось от них слышать, была фраза: «А ведь этот мистер Холланден совсем не такой, как другие!» Хм, для литератора это совсем неплохо. – Холланден на минуту задумался и добавил: – Я не иронизирую. Они – славные жены, замечательные матери и все такое прочее. Да что там, ты и сам знаешь. Но до чего же они консервативны! Очень консервативны, – повторил он. – Ненавидят все радикальное. Просто терпеть не могут. Полагаю, потому, что и сами когда-то были такими. Иногда в своих суждениях попадают в самую десятку. Что немудрено, ведь если стрелять такими залпами, кого-нибудь обязательно заденешь. Чтоб их черти забрали!

Хокер наконец осмелился задать глубокомысленный вопрос:

– И откуда такие только берутся? Подумать только, почти в каждом летнем пансионате…

– Вот-вот, – подхватил Холланден, – почти в каждом пансионате. Специально изучая этот вопрос, я установил, что подобного рода собрание является чуть ли не предметом меблировки в таких местах.

– Вне всяких сомнений, – согласился Хокер. – Зимой, казалось бы, их нет и в помине, но стоит заглянуть в какой-нибудь семейный пансионат, как только начинает пригревать солнце, тут же обнаруживается, что…

– Это уж точно, – кивнул Холланден, – будь уверен. Кстати, у тебя в характере нет изъянов, слишком явно бросающихся в глаза?

– Нет, – ответил Хокер, немного подумав. – Из недостатков у меня только один, хотя и основополагающий – бедность.

– Ну да, ну да, – промямлил Холланден. – Это-то и плохо. Ручаюсь, они вцепятся в тебя мертвой хваткой. Особенно когда ты зачастишь сюда, чтобы видеться с мисс Фэнхолл.

Хокер бросил на друга гневный взгляд и заметил:

– Да, в разговорах ты отличаешься поистине дьявольской прямотой.

– Дьявольской прямотой, говоришь? – воскликнул Холланден. – Да эта, как ты называешь, дьявольская прямота не идет ни в какое сравнение с твоими нежными чувствами к мисс Фэнхолл, которые бросаются в глаза примерно так же, как женская нижняя юбка на живой изгороди.

– Для тебя, прожженного кота, они, может, и очевидны. Но из этого еще не следует, что их также заметят твои старые курицы.

– Уверяю тебя, стоит им посмотреть на тебя повнимательнее, как они тут же все поймут. Это плохо. Я бы даже сказал, очень плохо. Что с тобой? Неужели ты раньше никогда не влюблялся?

– А вот это уже не твое дело, – буркнул Хокер.

Холланден помолчал несколько мгновений и наконец признал:

– Ну, хорошо, то, что ты влюбился, это, конечно, правильно, но я не могу видеть, как глупо ты себя ведешь.

Лицо Хокера вспыхнуло от гнева.

– Повторяю: это не твое дело! – выкрикнул он и посмотрел собеседнику в глаза.

Холланден со значительным видом хлопнул себя по коленкам и заявил:

– Да, так оно и есть! Только в сто раз хуже, чем я думал. По-моему, у тебя в голове полная каша.

– А если даже и так? – ответил Хокер и махнул рукой, выражая этим жестом все свое отчаяние.

Холланден посмотрел на него критически.

– Скажи-ка, – воскликнул он с белозубой улыбкой, – а если ее завтра не будет на пикнике? Ты ведь не забыл про пикник? Утром она сказала, что еще не знает, сможет ли пойти. Насколько мне известно, к ним из Нью-Йорка должен кто-то приехать. Тебя это что, убьет? А?

– Ты дьявольски умен! – со зловещей иронией в голосе произнес Хокер.

Холланден по-прежнему играл роль стороннего наблюдателя.

– А еще же ведь есть соперники! Наверняка прячутся за каждым деревом. Такая девушка, как она, это тебе не шутки. Да и потом, не забывай о деньгах! Знаешь, твои конкуренты, должно быть, достаточно многочисленны для того, чтобы составить из них целую бригаду. Представь, как они копошатся вокруг! Хотя на самом деле это не так важно, – весело продолжил он, – здесь у тебя все козыри на руках. Но тебе надо их перед нею раскрыть, понимаешь? Будь добродушен, как часовой на сторожевой башне. Соперники? Смеяться над ними позволительно самое большее раз в неделю, да и то всячески демонстрируя образцовую терпимость. Понимаешь, да? Будь добродушен, но убедителен в своих уколах.

– И редкая же ты скотина, Холли! – воскликнул Хокер. – Даты…

– Да-да, я знаю, – миролюбиво ответил Холланден. – Редкая скотина, кто бы сомневался. – Потом он устремил взор вдаль и прошептал: – Что-то он меня беспокоит, этот пикник… Хотел бы я знать, придет она или нет. Боже мой, что я такое говорю? Ее же можно заставить!

– Заставить? Что ты собрался делать? – закричал художник, вновь выходя из себя.

– Ну надо же, а! – В порыве чувств Холланден махнул рукой. – Какой же ты дурачок! Только и можешь, что молча вздыхать, уж поверь мне на слово.

В этот момент Хокера охватило глубокое отвращение к себе.

– Знаешь, Холли, подобные вещи… – Он осекся и уставился на деревья. – Такие вещи… они…

– Ну-ну, продолжай, – поощрил его Холланден.

– Выставляют тебя самодовольным идиотом, сующим нос не в свои дела! – внезапно выкрикнул Хокер.

– Слушай, а что ты сделал с фиалкой, которую она уронила вчера у теннисного корта? – рассмеялся в ответ Холланден.