Как повесить ведьму

Глава 2. Приятная компания

За длинным обеденным столом мы с Вивиан в компании недавно доставленной еды смотримся комично. Здесь, свободно разложив под тарелками старомодные вязаные салфетки, поместилось бы человек восемь.

Я подхватываю равиоли из пластикового контейнера и предлагаю Вивиан. Она отрицательно качает головой. В нашей семье готовит отец, что неудивительно, ведь он импортирует специи. Вивиан хозяйничает на кухне редко, но если вдруг решается, то каждый раз делает мясную отбивную с картофелем. А я вегетарианка.

– Твой отец много рассказывал о детстве здесь, – говорит Вивиан.

– Не мне.

Он не хотел говорить о Салеме, особенно в последние годы, после смерти бабушки. Даже то, что этот дом до сих пор принадлежит нам, я узнала всего две недели назад.

– Полагаю, они с Мэривезер давние друзья, – с легким осуждением продолжает Вивиан.

– Мне кажется, она милая. – Я откусываю кусочек чесночного хлеба.

Мачеха морщится:

– Приторно милая. Могу поспорить, она везде сует свой нос.

– Не знаю.

Я не собираюсь соглашаться с плохим мнением Вивиан о миссис Мэривезер. Соседка кажется удивительно приятной женщиной.

– Вот увидишь, она будет отправлять своего сыночка собирать о нас информацию. – Вивиан качает головой, а потом, закатив глаза, продолжает: – Хотя… ты этого даже не заметишь.

Замираю, так и не сделав очередной укус.

– Мне действительно это не особо важно.

– А-га. Что ж, тебе не повредит попытаться найти здесь друзей. – Мачеха промокает уголки рта салфеткой, и на льняной ткани остаются крошечные пятнышки клюквенной помады.

– Ты сама знаешь, что все попытки в любом случае обернутся катастрофой. – Я крепче сжимаю в пальцах вилку.

Это лишь вопрос времени: вскоре кто-нибудь из новых друзей пострадает или родители запретят им со мной общаться.

– Люди – то еще разочарование. Но тебе все же стоит слегка сдерживать характер. Хотя бы улыбайся.

Резкая критика в словах Вивиан наводит на мысль, что в Салеме все сложится так же, как в Нью-Йорке.

– Тогда, пожалуй, зайду в гости к миссис Мэривезер, – говорю и жду реакции. – Поучусь на примере.

Вивиан изгибает идеальную бровь, пытаясь понять, серьезна ли я сейчас. Четыре месяца назад она бы рассмеялась в ответ, а я бы просто шутила.

Со вздохом закрываю контейнер с равиолями. В детстве я следовала за Вивиан по пятам. Отец даже называл меня главой ее личного фан-клуба. Вивиан это обожала – после очередной порции восхищения она всегда была в наилучшем расположении духа. Но с тех пор как папа попал в больницу, между нами с мачехой нарастало напряжение. В день, когда я узнала о переезде, оно превратилось в нечто новое, отношение, от которого уже не избавиться.

Резко отодвигаю стул, от скрежета ножек по полу Вивиан морщится. В абсолютной тишине я выхожу из столовой, которую словно вырвали из кадра старой британской киноленты. Не хватает только слуг в белых перчатках и приятной компании. До лестницы рукой подать. Я прохожу мимо ванной с темно-багровыми стенами и неизвестной комнаты с видом на розовый сад, которую лично я назвала бы чайной истинных леди.

Хватаюсь за перила и бегу наверх, перепрыгивая через ступеньку. На втором этаже свет горит только в моей комнате, его слабый желтый огонек мерцает в самом конце коридора. Комната Вивиан – последняя в противоположном крыле дома. Возможно, так она пытается оказаться от меня подальше? Конечно, мы никогда не любили бесконечные объятия и долгие разговоры по душам, но все же ее попытка отдалиться меня задевала.

Вот бы папа был здесь. Эти старые комнаты, должно быть, хранят множество его воспоминаний. Может быть, в конце концов, не так уж плохо, что мы сюда переехали. Это отвлечет от постоянных волнений об отце.

Я толкаю дверь комнаты.

– Серьезно? – Аккуратно сложенная в шкафу одежда теперь кучей валяется на полу.

Я проверяю, не сломана ли задвижка шкафа. Но она, кажется, в порядке. Может, я просто плохо ее закрыла?

– Интересный способ распаковать вещи, – замечает Вивиан, останавливаясь в дверях комнаты.

– Я все разложила еще час назад. Может быть, стопки были слишком высокие.

– А может быть, здесь водится призрак и ты ему не понравилась? – улыбается Вивиан.

Понимаю, она пытается как-то разрядить атмосферу, но я слишком раздражена из-за переезда в Салем.

– Как смешно, – ворчу я, а Вивиан в ответ разворачивается и скрывается в полутьме коридора.

Я переодеваюсь, сменяю джинсы на черные спортивные штаны, которые покоятся на самом верху кучи. Пока разбираюсь с беспорядком, осматриваю свою новую комнату. На старом сундуке у дальнего окна лежат фотографии отца, а на туалетном столике стоит мамина шкатулка с украшениями. Я пытаюсь представить, как в молодости родители вместе проводили время в этой комнате.

Я кладу последнюю майку на ее законное место и захлопываю шкаф, потом тяну за ручки, проверяя, хорошо ли он закрыт. Прежде чем плюхнуться на заправленную кровать, подхватываю с сундука золотистую рамку с фотографией. На ней мне четыре года, я сижу у отца на коленях на веранде парижского кафе. Он касается щекой моей макушки, а я двумя руками сжимаю большое заварное пирожное со взбитыми сливками. Я смеюсь, потому что папа только что намазал сливки мне на нос. В этой поездке мы познакомились с Вивиан. Потом я пошла в школу и перестала так часто с ним путешествовать.

– Как идти завтра в новую школу, если ты не можешь меня сейчас подбодрить? – спрашиваю у фотографии. Я действительно не хочу никуда идти. – Впрочем, в новой школе ребята будут лучше, чем в старой, я права? Спи спокойно, пап. Люблю тебя сильно-сильно. – Я целую фотографию, ставлю ее на прикроватную тумбочку рядом с узкой вазой с одиноким цветком, напоминающим маргаритку с черной серединкой – один в один моя дверная ручка, – и выключаю свет.