Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 8. Лютый. Самый дерьмовый косяк в жизни
Настоящий друг – это тот, к которому ты можешь ворваться в три часа ночи
Со словами: «Собирайся быстрее, у меня, черт возьми, труп в багажнике!»
HomoPostsovetikus
Когда Лютый, Бро и Чувачок выбежали на улицу, было уже темно.
Бро озабоченно посмотрел по сторонам и спросил Лютого с нервным надрывом:
– Ну где этот твой жмур, где?!
Лютый указал в сторону арки. Там, недалеко от стенки, на земле лежал человек. Действительно, никаких признаков жизни он не подавал.
– Что ты, придурок, с ним сделал? – полушепотом спросил Бро.
– Да, ничего особенного. Врезал, как следует, и все. – ответил Лютый.
– Видишь, он головой об асфальт ударился. Все, кранты… – констатировал Бро.
– Может живой еще? – с надеждой в голосе спросил Лютый, и посмотрел на Бро – надо пульс ему пощупать или что?
– Да жмур как жмур, и так все понятно – недружелюбно ответил Бро – нечего там щупать!
– И что делать?
– Прятать, мой друг… – Бро говорил совершенно без эмоций, – Прятать.
– Прятать? Куда?! – прошипел Лютый. В отличие от Бро, он был далеко не спокоен.
– Лучше всего кинуть в реку… – продолжал Бро – Или снегом засыпать.
– Где ты тут, бля, снег увидел! – Лютый подошел к нему вплотную и уже готов был схватить Бро за грудки.
Тут к ним подошел Чувачок, который до этого спокойно опорожнял мочевой пузырь здесь же в арке, метрах в трех в стороне.
– Я знаю, что делать – произнес он, на ходу застегивая ширинку – его надо подбросить на рельсы.
Лютый и Бро переглянулись и вдвоем посмотрели на Чувачка.
– Уснул пьяный на рельсах, несчастный случай – никто тебя искать не будет – махнул он рукой на Лютого.
Бро почесал затылок, а потом коротко произнес:
– Гениально. Вперед! – и пошел в сторону железнодорожного переезда
Лютый удивленно на него посмотрел. Бро кинул через плечо:
– Несите за мной. Я в авангарде,
И процесс пошел. Бро шел вперед метров пятьдесят, осматривал ситуацию, заглядывал за углы, за повороты, прочесывал боковые аллеи. Если все было спокойно, раздавался короткий свист, и тогда друзья протаскивали тело: Лютый, ухватившись за ноги, а Чувачок – за куртку. Они приподнимали его слегка над землей, проносили шагов двадцать-тридцать, а потом оттаскивали в сторону от дороги, чтобы передохнуть.
Мужик был крупный, нести его было не удобно.
Если ситуация была сомнительной, и следовало подождать, Бро начинал покашливать. Тогда приходилось отходить в сторону, вместе с телом прятаться в придорожных кустах и пережидать, пока вновь не раздастся свист. Это значит – можно выходить из укрытия и вновь продвигаться вперед на двадцать-тридцать шагов.
По пути иногда встречались загулявшие допоздна парочки и подвыпившие граждане.
Подвыпившим гражданам Бро доверительно сообщал, что, там, сзади, откуда он шел, что-то случилась и милиции там тьма-тьмущая. Граждане почему-то ему верили и охотно сворачивали с маршрута.
Что касается парочек, то Бро представал перед ними во всей своей красе, с натуральным перегаром, покорнейше умоляя его простить и вешаясь им на плечи.
Парочки также исчезали с дороги, опасаясь навязчивых сопливых братских лобызаний.
Расчет у Бро был верный. Удивительно, что он так ни разу и не получил по шее.
Один раз он завернул за угол и начал кашлять сильнее обычного.
Лютый с Чувачком, не мешкая, оттащили тело в кусты, а сами затаились и прижались к свежей траве.
За углом послышались какие-то голоса, и буквально через минуту из-за угла вынырнул наряд милиции. Люди в форме прошли в двух шагах от кустов, где спрятались друзья, еле переводя дыхание и замерев от ужаса.
Милиционеры достаточно торопливо прошли мимо.
Через пару минут появился и сам Бро. Он коротко свистнул.
Чувачок ответил из кустов хриплым от волнения голосом:
– Мы тута…
– Ну что, обделались?! Давайте быстрее!
Лютый встал, отряхиваясь.
– Я им сказал, что в «Радуге» драка, они сейчас увидят, что драки нет и назад пойдут.
– Бро, ты идиот!
– Спокойно, чел! Работает специалист, так что ходу, ходу!
И он снова скрылся за углом. Чувачок и Лютый снова взяли мужика в четыре руки и в согнутом положении мелко потрусили до угла. Оставалась финишная прямая – надо было перейти через поле наискосок, дойти до переезда, а потом уже вдоль железки – все заборы, и людей там в это время практически не бывает.
Друзья прошли этот участок и остановились уже за переездом. А там было видно, как уходили вдаль нитки рельсов, освещаемые редкими фонарями.
Бро осмотрелся и произнес:
– Все, прибыли. Давай, кидай его на рельсы, и уходим.
Лютый и Чувачок опустили тело. Разогнувшись, Чувачок посмотрел вниз:
– А он точно жмур?
– Жмур… К гадалкам не ходи – авторитетно заявил Бро, раскуривая сигарету.
– Ну что ж, тогда расход – произнес Чувачок и направился в обратную сторону.
Бро и Лютый пошли за ним.
Пошли назад молча, вдоль путей, чтобы видеть пойдет поезд или нет.
Потом, когда дошли до станции, поднялись на пешеходный мост и уже с другой стороны, сделав хороший крюк, вышли к району. Они остановились на перекрестке, где каждый должен был идти в свою сторону.
Бро серьезно посмотрел на всех и сказал:
– Ну как бы это… Кого заметут, пусть сам и выкручивается. – и он протянул правую руку ладонью вверх.
– Согласен – сказал Лютый и положил свою руку на руку Бро.
– Заметано – добавил Чувачок и накрыл руки Лютого и Бро своей ладонью.
– Надо опять набухаться. Сегодня все коту под хвост – вздохнул Бро
– Папа в командировке, можем завтра у меня – предложил Лютый
Стали прощаться. Лютый пошел направо, Чувачок прямо, а Бро налево.
Пройдя пару шагов, Лютый вдруг остановился, и, обернувшись сказал, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:
–А если он не жмур?
Чувачок услышал этот вопрос, остановился, и ответил, не оборачиваясь:
– Тогда это будет самый дерьмовый косяк в твоей жизни, чувак…
В пять часов утра машинист грузового товарного поезда из сорока груженых цементом вагонов не заметил лежащее на рельсах тело и поэтому не применил экстренное торможение. А не заметил тело он исключительно потому, что к тому времени никакого тела на путях уже не было.
Тридцатью минутами ранее, в четыре тридцать, на пост дежурного по железнодорожному переезду постучался человек, был он испуган, кричал, что его хотели убить. Одет этот человек был в матерчатую куртку с кожаными вставками.
