Мемуары Ведьмы 3

Глава 4

Как только солнце окрасило горизонт красным, я выбежала из дома. Днями светило пригревало по-летнему, но вечера еще обдавали прохладой и, с первого раза заведя свою копейку, я сразу включила печку. В животе растекалось приятное волнение – мне была важна эта встреча. Было важно вновь увидеть Максима, возможно даже без мазута на его выразительном лице. Осторожно объехав кочки, я свернула на улицу автомеханика Анатолия и припарковалась у забора. Во дворе царила непривычная тишина, и я коротко посигналила, давая Максиму знать, что подъехала. Никто не вышел. Я опустила стекло и прислушалась – уши сдавила тишина. Где-то вдалеке закудахтали курицы и, перепутав вечер с утром, прокукарекал петух. Настроение неминуемо портилось.

В мои планы не входило покидать автомобиль. Я вышла на зябкую улицу и недовольно хлопнула дверцей. Но нет – со двора ровным счетом не донеслось ни звука. Съежившись от холода, я подошла к воротам и довольно громко постучала. Не сразу, но из дома кто-то вышел – по знакомому шорканью тапочек я поняла, что это не Максим.

– Кира? – искренне удивилась тетя Оля.

– Эм, а Максима можно?

Было совершенно неловко, словно я бегаю за парнем или того хуже поджидаю по углам.

– Его нет, он уехал в город, – ошарашила она. – Что-то не то с машиной?

– Нет, нет! К его работе претензий нет. Просто… – мне не хватило фантазии придумать отговорку, и я взяла несколько секунд на обдумывание. – Просто он днем шмыгал носом, и мы с бабушкой приготовили ему лечебный чай. Он, наверное, из-за болезни уехал?

– Нет, Кира, он был бодр и здоров, когда собирался, – тетя Оля даже не думала подбирать слова, чтоб не ранить моих чувств.

Совершенно очевидно о них ей было ровным счетом ничего не известно. Что сказать, я со своими чувствами тоже познакомилась только сегодня.

– Так, а почему он уехал? Максим совсем ничего не сказал?

– Да ему друг Мишка позвонил, тот и засобирался, – простодушно призналась она. – Суббота же, вечер!

– Все ясно. Как дядя Толя? – я старалась изо всех сил оставаться в приподнятом настроении.

– Компрессы помогают, он уже начал сидеть!

– Отличные новости, продолжайте в том же духе.

Сев в машину, я поняла, что не могу сдержать слез.

«Мы чуть знакомы, но почему же так обидно?»

Я не нашла ответа на этот вопрос и решила просто не держать в себе.

«Слезы очищают душу», – в сознании мгновенно всплыли слова бабушки.

Как странно, сама-то она никогда не плакала, за исключением случаев, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки. Видимо ее душа была и так чиста.

Слезы потекли по щеками и крупными каплями упали на одежду. На улице почти стемнело, и вдалеке показалась гроза. Она совсем незаметно подкралась к деревне, озарив чередой ярких вспышек угрюмый лес. Вскоре по стеклу заколотил дождь. Я прибавила газу, чтоб не застрять в размытой дороге, и уже очень скоро свернула к дому.

Решив посидеть еще немного в одиночестве, я наблюдала грозу и тщетно осушала глаза, стараясь окончательно успокоиться. Как назло слезы все прибывали, а непогода лишь набирала мощь. Вскоре зловеще забарабанил ливень, а лес через поле пригнул порывистый ветер. Грозовые раскаты грохотали, оглушая округу, а небо то и дело светлело от непрерывных извилистых молний.

В доме открылась дверь и кто-то, сунув ноги в галоши, побежал к машине. Я постаралась открыть дверь и выйти, но сильный порыв ветра снова захлопнул ее, словно приказывал оставаться на месте. Тогда я перегнулась через соседнее сидение и помогла бабушке сесть в машину.

Она отряхнулась и сняла капюшон черного дождевика.

– Ты чего творишь? – бабушка выпучила на грозу глаза.

– Что? – я в очередной раз вытерла насухо слезы.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

– Ай, – я закусила губу и посмотрела в черное окно, словно там можно было что-то увидеть.

– Кира! Что произошло? – нагнетала бабушка.

– Что, что? Он уехал! – сорвалась я, вновь обнаружив, что глаза полны слез. – Мы договорились встретиться, – я зашмыгала носом, – а он забыл. Друг позвонил, и он тут же уехал к нему в город…

– Так ты это устроила, чтобы парень до города не доехал?

– Что я устроила? О чем ты говоришь? – на исходе терпения вскрикнула я.

В то же мгновение поле озарилось так, что на несколько секунд полностью ослепило. За ней последовал раскат грома такой мощи, что мы обе схватились за головы.

– Кира, прошу тебя, успокойся! Еще не хватало, чтоб она зарядила в машину! Ничего ужасного не произошло! Как уехал, так и вернётся. Никуда он от тебя не денется! А вот гроза сегодня совсем не к стати, еще и такой силы.

Я включила в салоне свет и повернулась к бабушке.

– О чем ты говоришь? По-твоему, это я устроила?

Она взяла мою руку и заботливо погладила ее.

– Да, Кира, это ты. Просто успокойся, и увидишь, как гроза тот час пройдет.

– Бабуль, но, почему он так поступил?

– Да мало ли причин? – отмахнулась она.

– На это одна причина. И она очевидна – я ему не понравилась! – в горле застрял колючий ком обиды.

– Да, понравилась, понравилась! Просто… – на этот раз бабушка отвернулась в окно, в котором ничего не было видать, кроме наших отражений.

– Что, просто?

– Да ты ж нахрапом его решила взять! – наконец, изрекла она.

– Нахрапом решила взять? – моему удивлению не было предела. – Ты, бабуль, не знаешь, что такое нахрап! У меня в институте девчонки прохода таким как Макс не дают. Поджидают по углам, пристают внаглую. Если одна из таких положила глаз на парня, ему от нее не уйти.

– Мы сейчас говорим о девчонках из твоего института или о ведьмах? – отрезала она. – Не приравнивай себя к ним. Ты не можешь себе позволить делать то, что делают другие.

– Да уж, тогда точно можно начинать строить избушку в глухом лесу на курьих ножках и заводить кота.

– Кира, твоя энергия отпугивает парней. Ее надо учиться держать под контролем, иначе никто не выдержит с тобой близости. Только разве колдун какой.

От ее слов меня передернуло. Хотя я заметила, что более упоминания о таинственном колдуне не будоражат мою душу. Все мысли захватили Максим, особенно после своего побега.

– Все будут бежать от тебя, даже не осознавая причин собственных действий. На физическом уровне ты будешь их привлекать, когда на энергетическом – полностью отталкивать.

– Так он сбежал неосознанно? – я вмиг прекратила плакать.

– Думаю, что не осознанно.

– Но я же ничего не сделала! Я не колдовала, не метала в него энергетические шары и любовные стрелы…

– И, слава богу. Только благодаря этому ситуация еще поправима! – бабушка театрально приложила руку к груди. – Открой окно и выстави ладонь.

Я открыла и выставила – с неба не упало ни капли. Ветер прекратился, тучи медленно, но верно расползались, уступая место ярким звездам.

– Теперь ты понимаешь, какую силу тебе бы стоило попридержать в узде?

– Научи меня! – оживилась я, полная готовности к любым практическим занятиям.

– Первым делом разберемся с Ульяной. Этой ночью ты должна помочь ей найти новый жизненный ресурс. А утром я научу тебя закрывать свою ведьму на замок! – театрально подмигнула она.

Когда мы вышли из машины, небо озарилось брильянтами звезд. Легкий ветерок подул в лицо, стараясь осушить насквозь промокшие ресницы. Казалось, сама ночь успокаивала меня, боясь продолжения бури.

Мы уютно устроились за круглым столом с зажженными свечами и ароматным травяным чаем. Все напоминало старые добрые времена. Как же мне не хотелось идти в разрушенные миры нижнего астрала и снова лицезреть мертвеца во всем его безобразии. Однако, похоже, как и много раз прежде, у меня опять было не так много выбора.

– Мне снова придется вдыхать цвет полыни? – скривилась я.

– Нет, я добавила полынь тебе в чай. Этого хватит, чтоб дополнить то, что еще осталось в тебе.

«Хоть какие-то хорошие новости», – воспряла я.

Бабушка просила меня перед сном не думать о Максиме. Не могу сказать, что это хорошо получалось, но все же внутри я боялась «трогать» его. Скорее всего, именно страх оттолкнуть его навсегда помог настроиться на нужный лад и вскоре, уснув, я снова оказалась в тусклом коридоре общежития. В конце него под плоским потолочным плафоном моргала красная лампочка – я поняла, что мне нужно идти туда.

Под ногами кругами разошлась вода.

«Странно, прошлый раз тут было сухо».

Я осторожно зашагала вперед, заглядывая в каждую из многочисленных комнат студенческого общежития. В них, приняв одинаковые позы, словно отряды солдатиков, спали студенты. Кого-то я хорошо знала, с кем-то лишь изредка встречалась взглядом. Я старалась продвигаться дальше, не задерживаясь на каждой комнате, как вдруг за окном одной из них проползла гигантская тень.

«Таааак, об этом меня никто не предупреждал!»

Сделав шаг назад, я вдруг ощутила дыхание в спину. Страх расползся по телу ледяными ветками. Вдруг со спины что-то проникло в тело. Я почувствовала это так явно, как если б вторжение произошло в меня на физическом уровне. Невидимые глазу, но хорошо ощутимые энергетические жилы собрались в узел. Все было так, словно кто-то намотал их на кулак, и они довольно резко натянулись напряженными струнами. Хватка оказалась цепкой, хищной и парализующей.

– Ульяна, я пришла тебе помочь!

Жилы напряглись от пальцев ног до самой макушки.

– Послушай, я, правда, хочу помочь. Я знаю, что ты вынуждена делать это. Но есть другой способ, который не навредит живым!

Напряжение спало, струны расслабились, а воздействие исчезло. Не сразу, лишь набравшись мужества, я обернулась.

Ее омертвевшая кожа свисала тонкими пластами, обнажая загнившие мышцы лица. Заплывшие глаза, не моргая, пронзали холодом, а изрядно объеденные червями губы обнажали уродливый ряд пожелтевших зубов.

Еле сдержавшись, чтоб не содрогнуться от ее вида, я коротко озвучила свой план:

– Остаточная энергия после смерти!

Ульяна наклонила голову вбок и, кажется, прищурила мертвые глаза.

– Наше тело умирает не мгновенно. И даже когда душа покидает его, в нем все еще есть энергия жизни, которая окончательно затухает лишь по истечение определенного времени. Вся эта энергия на кладбище – она твоя! Ты можешь питаться там, сколько тебе будет угодно, пока не насытишься.

Ульяна опустила костлявые руки, и лишь тогда я поняла, что все это время девушка находилась в атакующей стойке. В момент, когда я распиналась перед ней о помощи, она все еще собиралась впиться мне в грудь, чтоб испить жизненных сил.

Она отвернулась и побрела к выходу на лестницу. Я последовала за ней.

Но лишь выйдя на площадку, мы затормозили перед обрывом. Под ногами зияла пропасть. Здесь не уцелело ни одной ступени, лишь глыбы серого цемента и ряд узких окон, по которым было несложно посчитать пролеты.

В какой-то момент Ульяна исчезла, и тут же появилась в самом низу. Она подняла на меня заплывшие мутной пеленой глаза и пошагала в темноту коридоров первого этажа.

Мне надо было бы поспешить за ней, но высота пугала. Я не летала в этом мире, я просто не знала как. Нижние уровни давили на плечи, прижимали к земле, они не давали летать ни одним из известных мне способов.

За спиной пролетела черная тень, заслонившая тусклый свет зловещего коридора.

«Прыгать? – задумалась я. – Что будет, если прыгну? Это не физическое тело, но сознание вполне может поверить – я сломала ногу, и кости способны треснуть сами даже во время сна!»

По воде зашлепали тяжёлые шаги.

«Возможно, если представлю себя внизу, то перенесусь?!» – промелькнула мысль, и я тут же закрыла глаза.

Вообразив себя среди серых раскрошившихся глыб, я ощутила, что ноги скользнули по наклонной поверхности. Открыв глаза, я обнаружила себя внизу. И, схватившись за штырь, торчащий из бетона, я еле удержалась на месте. Я неминуемо падала, ломая ногти о бетон, пока, наконец, не нащупала твердую опору. Наверху шаги прекратились, но впереди все еще вселял ужас темный коридор первого этажа с неприятно моргающим светом.

Здесь снова повсюду была вода, и я шагнула в ее черную неизвестность.

В холле над спящим вахтером склонилась Ульяна. Она от голода или по привычке снова кормилась живыми.

– Ульяна! – я постаралась ее остановить.

Она лишь косо взглянула в мою сторону, не отвлекаясь от сияющих макарон, что тянулись из груди вахтерши Гали.

Я вдруг поняла, что уговоры не помогут. Она не слышала слов о сострадании, не искала пути не навредить живым. Ульяна лишь знала, что где-то там, среди мертвых тел она, возможно, сможет насытиться больше.

– Пойдем, я покажу тебе безграничные возможности кладбища. Ты сможешь кормиться там хоть до самого утра.

Она не слышала. Видимо ее вполне все устраивало и здесь – в огромном общежитии, где для мертвеца открыты все двери, а фонтан молодой энергии его жителей неиссякаем.

– Ульяна, они же найдут тебя. И тогда уже обратного пути не будет.

Она, наконец, оторвалась от своего позднего ужина.

– Ктооооо? – грубым хрипом просопел мертвец.

– Войны света, – соврала я, не имея ни малейшего представления, кто бы ее мог в этом мире наказать.

«Человек сам должен уметь закрываться от астральных вторжений, – поясняла бабушка, – однако почти никто из нас этого не умеет».

Даже я из-за страха перед этим мрачным местом не смогла уберечься от мертвеца. Именно поэтому мне было просто необходимо перенаправить ее, зачистить хотя бы общежитие. Но могли прийти другие. И, по сути, ни я ни бабушка не знали сколько живых приходится на одного мертвеца, или сколько мертвецов на одного живого.

Ульяна отвернулась и запустила синие руки глубже в грудь спящей вахтерши. Та встрепенулась, но продолжала спать.

Мне стоило бы признать, что я не справилась с заданием, как за спиной раздался протяжный рык. Этот глубинный звериный рев, заставлял вибрировать черную воду, разнося по ней сильную рябь. Я оглянулась и увидела огромную тень, что еле помещалась на стене всех пяти пролетов здания. Ульяна оторвалась от жертвы, спешно высунув из ее груди руки.

Она угрюмо насупилась и побрела на улицу. Я тихо, стараясь не издавать лишних звуков, побрела за ней.

Я помнила, что кладбище в самом конце проспекта, на котором находился наш студенческий городок. Но мысли о животном размерами с монстра, окончательно сбивали с толка. Ульяна, несмотря на сутулость и вялость движений, передвигалась на удивление быстро. И вскоре я заметила ее значительно дальше себя. Она напоминала зомби и довольно органично вписывалась в пейзаж безжизненного города. Черные окна серых блочных домов вселяли уныние и страх. А о размерах монстров, обитающих тут, красочно рассказывали искореженный асфальт и вырванные с корнем деревья.

Осматривая этот кошмарный мир, я упустила из виду одну важную деталь – мы двигались в противоположном кладбищу направлении.

– Ульяна! – крикнула я, и эхо разнесло мой голос по округе.

Через мгновение из черных окон зловещим эхом вернулось «Ульяна». Я замерла от страха и вмиг осознала, что впредь лучше молчать.

Неуклюже карабкаясь по черным дорожным колдобинам, и перелезая через поваленные деревья, я, наконец, увидела в низком небе с нависшими тяжёлыми тучами желтый столб света. Источник был где-то за перекрестком, ориентировочно в паре кварталов.

«Неужели, она идет туда, – пронеслось в мыслях, – но что там?»

Я торопилась, как только могла. Но враждебный мир устраивал ловушки, всячески препятствуя моему нахождению в нем. Ноги застревали в застарелых колючих лианах, сплетенных ковром в асфальтных трещинах, а из-за углов мертвых домов то и дело выглядывали черные тени.

Высвободившись из одной западни, я тут же угодила в цепкие корни поваленных деревьев. Они, словно живые, окутали мои руки, сдавили змеиной хваткой ноги. В какой-то момент мне даже показалось, что я не выберусь. Один из толстых проворных корней обхватил шею и принялся сдавливать. До этого я не чувствовала каких либо запахов, как вдруг в нос ударил неприятный дух мокрой шерсти. И уже очень скоро я ощутила за спиной тяжелое дыхание массивного животного. Замерев от ужаса, я меньше всего сейчас хотела встречаться с местными монстрами.

– Мне надо возвращаться, мне надо возвращаться… – испуганно зашептала я.

Что-то черное как ночь мелькнуло перед глазами и разрезало удушающие корни. Я спешно выбралась из западни, но, когда встала на ноги и осмотрелась, мистическое животное куда-то испарилось.

Ульяны тоже не было видно, но что-то мне подсказывало, что та направилась именно к желтому лучу. Мне ничего не оставалось, как взять себя в руки и поспешить за ней.

На этот раз, перемещаясь исключительно по верхушкам асфальтных глыб и вскопанной земле, я, наконец, минула перекресток и свернула в узкий переулок. В конце темной улицы виднелось двухэтажное мрачное здание, из крыши которого яркими желтыми лучами исходила энергия. Я нахмурилась и нерешительно пошагала к нему. Вскоре стала различима облезлая вывеска, что гласила: «Городской морг номер три».

Входной двери не оказалось – ее кто-то выбил, уложив на груду разбитой плитки. Я прошла по краю, чтоб не наделать шума, но все же наделала. Край двери захрустел и, в конце концов, провалился. Я замерла на месте и прислушалась. Никто не примчался на звук, и я крадучись побрела вглубь здания.

В конце полуразрушенного коридора ярко озарялась просторная комната. Я тихо прошла в нее – это оказался огромный зал, плотно заставленный железными столами. Некоторые из них были пусты, на некоторых лежали голые люди. Вдоль длинной стены простерся шкаф, деленный на тесные квадраты – в каждом лежало еще по телу. Голова машинально поднялась ввысь – туда, где заканчивались бесконечные отсеки с мертвыми телами. Все эти тела излучали свет. Из груди каждого в небо простирался золотой луч. Одни лучи казались насыщенней, другие слабее, но все они уходили ввысь, подпирая зловещие тучи. Отчего-то в этом месте крыши не было вовсе.

За свечением всего в нескольких метрах от меня началось шевеление, и я осторожно подошла ближе. Это была Ульяна. Она уплетала остатки жизни этих несчастных, мечась от одного трупа к другому. В какой-то момент раздалась ее омерзительно сытая отрыжка, и я почувствовала, что покидаю этот мир.

Глаза заболели от яркого света. Вдали гомонили птицы, радуясь весне. Вместе с ними радовалась и я счастью очутится дома. Мрак и враждебность нижнего астрала испарились, оставив лишь только запах мокрой шерсти. Я скривилась и закрыла рукавом ночной рубашки нос.

– Что такое?

– Воняет шерстью, – я принялась разгонять в воздухе запах, как увидела бабушку, сидящую на краю кровати прямо у моих ног. – Ты разве не чувствуешь?

– Запах пройдет, – чрезвычайно уверенно заявила она. – Так происходит всегда при обращении в животное.

– Что? – я подпрыгнула на кровати. – Но я не обращалась…

– Ты нет, – спокойно пояснила ведунья, – ты еще не умеешь. Да, что там умеешь, ты еще даже не знаешь свое тотемное животное. Мне же пришлось тебя сопроводить. Или ты думала, что я отправлю тебя туда одну, как камикадзе? – засмеялась она.

– Так это ты там рычала за моей спиной? – возмутилась я.

Бабушка кивнула, поднялась с кровати и направилась в кухню.

– И кем ты была? Тигром? – я почему-то иронично усмехнулась.

– Пумой, – донеслось с кухни.

Тема тотемных животных и путешествия в их теле так захватила воображение, что я даже забыла про Ульяну.

– И кем я смогу быть? – я обернулась в теплый халат и поспешила за ней на кухню.

– Животное тебя выберет само. Но для избрания нужен ряд ритуалов и определенных навыков пребывания в астрале.

Я задумалась, в кого бы могла перевоплотиться, и опустилась на свою любимую кушетку. За окном бушевала весна. Теперь солнце с каждым днем становилось ярче, а природа живее.

– Это шаманские практики, – продолжала бабушка, – для них нужны не столько знания, сколько правильное состояние духа и всех его тел.

– Хм, – задумалась я. Она явно не торопилась с этими практиками, да и, что греха таить, я сама не шибко торопилась повторять астральные прыжки. – Бабуль, а таких, как Ульяна, много? – сменила я тему.

– Бездушных? Много…

Меня физически передернуло от произнесенного ею слова «бездушный».

– У них нет души? – я тот час обернулась.

– Да, – уверенно заявила она. – А ты что думала – у всех есть душа?

– Я…я даже не знаю… Но как людей с душой отличить от бездушных?

– В астрале бездушные видятся мертвецами. Далеко не все так же безвредно питаются, как Ульяна, но…

– Безвредно питаются? – перебила я ее. – Ты называешь это безвредно питаться? – моему возмущению не было предела.

Бабушка опустила глаза, глубоко вздохнула и глянула на меня исподлобья.

– Послушай, мир не ванильная сказка. Бездушных людей много и они опасны. Им всем нужна энергия души, ее эмоций, чтобы почувствовать себя немного живее в этом мире. В редких случаях в бездушных может зародиться душа. Зачастую это не происходит… – бабушка тяжело вздохнула. – Ты спрашиваешь, как отличить бездушного? Это не так тяжело, как кажется на первый взгляд. Бездушные хладнокровно измываются над людьми с душой, затрагивая их самые тонкие струны и стирая все понятия гуманности в порошок. Бездушным неведомо сострадание – это их верный признак. Их беспринципность не знает границ, зачастую бездушные понимают лишь грубый язык силы. Если ты захочешь, то без труда отличишь их от духовных людей даже по мимике – их лица лишены жизненной экспрессии. Они часто походят на примитивный набор привычного сокращения лицевой мускулатуры. Их взгляд холоден и безэмоционален, их улыбка механична и однообразна. Когда бездушные умирают, они закрывают глаза и навсегда погружаются в темноту. У них нет прошлого, нет будущего, они живут лишь настоящим, выжимая из него все соки, все до последней капли. До них невозможно достучаться, потому что там, где в душу открывается дверь, у бездушного вместо двери – стена!