Пожиратель Душ

Глава 3

В ту ночь они больше ничего особенного не услышали, зато утром обнаружили новые следы – огромные, похожие на следы человеческих ступней. Только ступни эти, скорее всего, были лишены пальцев.

Кроме того, новые следы были совсем не похожи на следы тех, кто захватил Волка. Хотя и тянулись в том же направлении.

– Ну вот, теперь их там трое! – огорчилась Ренн.

Торак не ответил. Все равно выбора у них не было. И они пошли по следу дальше.

Над головой висели тяжелые тучи. Лес был полон темных теней. На каждом шагу им мерещилось некое ужасное существо, осторожно к ним подкрадывавшееся. Кто это? Злой дух? Пожиратель Душ? Или, может, кто-то из Тайного Лесного Народа, какое-то чудовище с пустым, точно ствол гнилого дерева, туловищем?..

Поднялся ветер. Торак со страхом видел, как быстро след заметает снегом, и думал о Волке.

– Если этот ветер так и будет дуть, скоро следов мы совсем не найдем, – пробормотал он.

Ренн, задрав голову, следила за полетом ворона в сером небе.

– Вот бы и мы могли видеть то, что оттуда видит он!

Торак задумчиво посмотрел вслед улетающей птице.

Они уже начали спускаться в следующую долину, петляя между молчаливых берез, когда Торак, заметив новый след, сказал Ренн:

– Смотри-ка, а твоя выдра раньше нас тут побывала! – И он указал ей на цепочку тонких, как паутинка, следов и длинный гладкий желобок в снегу. Выдра сначала просто спускалась по склону, а затем съехала вниз на брюхе, как это любят делать все выдры.

Ренн улыбнулась. На мгновение оба представили себе, как эта веселая выдра каталась тут с горки на собственном брюшке.

Однако выдре, похоже, так и не удалось добраться до замерзшего озера у подножия холма. Возле большого валуна, шагов на двадцать выше берега, Торак обнаружил разбросанную рыбью чешую и обрывок сыромятного ремешка.

– Они ее поймали, – сказал он.

– Но почему? – возмутилась Ренн. – Ведь выдра – Охотник!

Торак только головой покачал. Действительно, возмущаться не имело смысла: законы Леса были этим колдунам совершенно безразличны.

Вдруг Ренн вся напряглась и прошипела:

– Прячься! – И дернула Торака за валун.

Сквозь деревья было видно, что по замерзшему озеру кто-то ходит. Непонятное существо шаркало задними ногами или лапами, покачивалось на ходу и явно что-то искало. Оно было очень высоким, шкура грязная, вся в каких-то лохмотьях; длинная спутанная грива развевалась на ветру. Торак вновь почувствовал знакомый запах падали, и до него донеслось влажное, булькающее дыхание твари. Затем существо повернуло к ним, и Торак сумел разглядеть грязное одноглазое лицо с загрубелой, больше похожей на кору кожей. У него перехватило дыхание.

– Не может быть! – прошептал он.

Они с Ренн так и уставились друг на друга: это же Ходец!

В позапрошлую осень они уже встречались с этим ужасным на вид стариком, почти утратившим разум. Им тогда здорово повезло, что удалось уйти от него живыми.

– Что это он делает здесь, так далеко от своей родной долины? – еле слышно спросил Торак, когда они с Ренн совсем забились за валун, надеясь, что Ходец их не заметит.

– И как нам теперь пройти мимо него? – шепотом откликнулась Ренн.

– А может, нам и… не стоит проходить мимо него?

– Что?

– А то! Вдруг он видел, кто захватил в плен нашего Волка?

– Ты что, забыл? – яростно зашипела она. – Забыл, как он нас тогда чуть не убил? Как он мой лук в ручей бросил и грозился его сломать? Сломать мой лук!

Торак, правда, так и не понял, что для Ренн хуже: то, что Ходец мог их убить, или то, что он хотел сломать ее лук.

– Но ведь не сломал, верно? – рассудил Торак. – И он отпустил нас. Нет, Ренн, а вдруг он все-таки что-то видел?

– Значит, ты собрался просто пойти к нему и спросить, да? Торак, он же безумен! Что бы он нам ни сказал, верить ему НЕВОЗМОЖНО!

Торак открыл было рот, чтобы ответить ей… и тут снег вокруг них словно взорвался.

– Отдайте ЕГО немедленно! – взревел Ходец, размахивая своим зеленоватым сланцевым тесаком. – Она взяла его огонь! Она его обманула! Ходец хочет получить ЕГО назад!

– Ходец провел обманщиков! – ревел он, пришпиливая Ренн и Торака к валуну. – Теперь пусть они отдадут ЕГО обратно!

Грива Ходеца оказалась спутанными космами ягеля, с помощью которых он явно спасался от холода. Его мощные корявые ноги больше напоминали корни дерева. Из свернутого набок носа и воспаленного беззубого рта свисали длинные мерзкие сосульки из зеленоватой слизи.

Свою накидку, видимо задубевшую на морозе, он оставил на льду озера, чтобы сбить их с толку, и теперь стоял перед ними совершенно голый, если не считать набедренной повязки из шкуры, тоже задубевшей, но только от грязи, и привязанных к ногам снегоступов из заплесневелой древесной коры. На плечи он накинул вонючую безрукавку из шкуры благородного оленя, которую он даже выскоблить то ли забыл, то ли поленился. Олений хвост и копыта так и остались болтаться по краям его «одежды», и это придавало ему особенно жуткий вид, когда он принялся размахивать своим ножом перед носом у Торака и Ренн.

– Это она ЕГО взяла! – орал он, орошая их брызгами своей вонючей слюны. – Она его обманула!

– Но я… ничего не брала, – заикаясь, пробормотала Ренн, пряча лук за спину.

– Ты разве нас не помнишь? – сказал Торак. – Мы никогда ничего не крадем!

– Не она! – зарычал Ходец. – А она! – Быстрая, как угорь, грязная рука его мелькнула в воздухе, и он схватил Торака за волосы, с силой откинув ему голову назад. Топор вылетел у Торака из рук и упал в снег. – Та, что боком ходит, – выдохнул Ходец, и от исходившей от него нестерпимой вони у Торака даже слезы на глазах выступили. – Это все она виновата, что Нарик пропал!

– Но мы-то ничего тебе не сделали! – умоляюще воскликнула Ренн. – Отпусти Торака!

– Топор! – Ходец словно плевался словами, не сводя с Ренн своего налитого кровью глаза. – Нож! Стрелы! Лук! В снег! Быстро, быстро, быстро!

Ренн тут же подчинилась всем его требованиям.

Ходец с такой силой прижал острие ножа к горлу Торака, что тот боялся вздохнуть.

– Она отдаст ему свой огонь, – прорычал он, – или он перережет этому волчьему мальчишке глотку! И он это сделает! Ох сделает!

У Торака перед глазами поплыли черные круги.

– Ренн, – задыхаясь, прошептал он, – кремень…

– Возьми! – крикнула Ренн, вытаскивая из своей трутницы кремень.

Старик ловко поймал его и швырнул Торака на землю.

– У Ходеца есть огонь! – в восторге воскликнул он. – Прекрасный огонь! И теперь он сможет найти Нарика!

Самое время бежать. Торак и Ренн прекрасно это понимали, но даже не пошевелились.

– А та, что боком ходит… – задыхаясь, начал Торак, потирая горло.

– Она кто? – закончила его вопрос Ренн.

Старик повернулся к ней так быстро, что она в страхе присела, натянув на голову капюшон парки.

– Но ведь Ходец безумен, – усмехнулся Ходец. – Разве можно ему верить?

И он, схватив одно из копыт, свисавших с его одежды, принялся его сосать, потом все же пробормотал:

– Та, что боком ходит… она не одна. Ох нет! Ох нет! Кривые ноги и летучие мысли. – Он насторожился, сплюнул, чуть-чуть не попав отвратительным комком в Торака, и снова заговорил: – Большая она, как дерево! Маленьких тварей попросту ногами давит, маленькие ползуны и бегуны слишком слабы, чтобы с нею сражаться. – Болезненная судорога исказила его уродливое лицо. – Но хуже всех, – прошептал он, – Та-Что-в-Маске. Эта самая жестокая из жестоких!

Ренн в ужасе посмотрела на Торака.

– Но Ходец идет по следу! – прошипел старик. – О да! И он слушает холод!

– Куда же они направляются? – спросил Торак. – А Волк все еще жив?

– О волках Ходец ничего не знает! А они стремятся к пустым землям! На Дальний Север! – Старик поскреб татуировку на шее, почти незаметную под коркой грязи. – Сперва тебе холодно, а потом тепло. Потом тебе становится жарко, и ты умираешь. – Его горящий глаз уставился на Торака, и он усмехнулся. – Они собираются открыть ту Дверь!

Торак судорожно сглотнул:

– Какую дверь? Где?

Ходец вдруг громко запричитал и принялся бить себя по лбу кулаками.

– Но где же Нарик? Они его утащили, утащили, и мой Нарик пропал! – Он повернулся и побрел к озеру.

Торак и Ренн переглянулись, потом, подхватив свое оружие, бросились за ним следом.

Оказавшись на льду, Ходец подобрал свою драную накидку и вновь, шаркая ногами, принялся искать своего дружка; в конце концов один из его снегоступов не выдержал этих метаний и отлетел в сторону.

Торак принес его обратно – да так и застыл: ступня у старика была совершенно черная, отмороженная. Собственно, даже не ступня, а лишенная пальцев культя.

– Что с тобой случилось?

Ходец пожал плечами:

– А что всегда случается, когда теряешь огонь? Он откусил ему пальцы, так что Ходец их отрезал.

– Кто их откусил? – спросила Ренн.

– Он! Он! – рассердился Ходец и стал молотить ветер своими кулачищами.

Потом вдруг лицо его совершенно переменилось, и на мгновение Торак увидел, каким был этот человек до того несчастного случая, который отнял у него глаз и разум.

– Он никогда не отдыхает! Этот ветер не может отдыхать, потому что тогда он и существовать перестанет. Вот потому он такой и злой! Вот потому он и откусил Ходецу пальцы. – Он захихикал. – Ох и отвратительный же у них был вкус! Даже сам Ходец не смог их съесть! Ему пришлось их выплюнуть и оставить лисицам!

Торака затошнило. А Ренн и вовсе зажала рот обеими руками.

– А теперь Ходец все время падает. Но он все равно будет искать своего Нарика! – Старик потер косточками пальцев пустую глазницу.

«Нарик? – задумался Торак. – Это, наверно, та мышка, которая была любимым дружком несчастного старика!»

– Они что же, и Нарика с собой взяли? – спросил он. Надо было во что бы то ни стало заставить старика рассказывать дальше.

Ходец печально покачал головой:

– Нарик иногда уходит. Но всегда возвращается в новой шкурке. А в тот раз не вернулся.

– В новой шкурке? – заинтересовалась Ренн.

– Да, да! – то ли обиженно, то ли раздраженно воскликнул Ходец. – Лемминг. Полевка. Мышь. Какая разница кто? Все равно ведь это тот же Нарик!

– Ах вот как! – вздохнула Ренн. – Понятно. Новая шкурка.

– Только на этот раз, – горестно повторил Ходец, кривя рот, – Нарик не вернулся! – И он, спотыкаясь, побрел прочь по замерзшему озеру, подвывая от тоски по утраченному дружку.

Ренн и Торак почти с неохотой оставили старика и направились к лесу на том берегу озера.

– Ничего, теперь ему с огнем лучше будет, – тихо сказала Ренн.

– Нет, не будет, – возразил Торак. – Без Нарика – не будет.

Она вздохнула:

– Нарик мертв. Его, наверно, какая-нибудь сова на ужин слопала.

– Значит, ему нужен другой Нарик.

– Он его найдет! – Ренн попыталась улыбнуться. – Другого, в новой шкурке.

– Как он его найдет? Как ему с одним глазом мышь выследить?

– Идем. Нам лучше продолжать идти.

Торак колебался. Солнце садилось, а след быстро исчезал под стелющейся поземкой. И все же… Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас Ходец. Этот вонючий, сердитый, безумный старик отыскал в своей жуткой жизни крошечную искорку тепла – своего Нарика, своего любимца. И теперь эта искорка погасла.

И прежде чем Ренн успела начать протестовать, Торак бросил на снег свое походное снаряжение и побежал назад, к озеру.

Старик даже не взглянул на подошедшего мальчика, и Торак тоже не стал с ним заговаривать. Опустив голову, он принялся искать на снегу нужные следы.

Ему не потребовалось на это много времени. Сперва, правда, он нашел след ласки и пошел по нему, тот же привел его к зарослям ивняка на берег. Там он присел на корточки и стал прислушиваться к слабому царапанью, которое и подсказало ему, где прячутся лемминги.

Их зимнее убежище со множеством входов-выходов походило на маленькую барсучью нору. Внимательно оглядев снег возле норы, Торак отыскал одно входное отверстие, вокруг которого образовалось тоненькое колечко из ледяных иголок – замерзшее дыхание лемминга. Это означало, что жилец дома.

Торак отметил вход в норку двумя скрещенными ивовыми веточками и побежал за стариком.

– Ходец! – негромко окликнул он его.

Старик резко обернулся.

– Нарик. Он там, – тихо сказал Торак.

Ходец так и впился в него единственным глазом и послушно пошел следом за Тораком к отмеченной скрещенными веточками норке.

А потом Торак стоял и смотрел, как Ходец, опустившись на колени, нежно, бережно расчищал снег у входа в норку. Он даже наклонился и сдул последние снежинки.

В норке, на уютной постельке из сухой травы, лежал маленький лемминг, размером примерно в половину ладони Торака, – мягкий дышащий комочек черно-рыжей шерсти.

– Нарик! – еле слышно выдохнул Ходец.

Лемминг проснулся и от неожиданности резко вскочил на все четыре лапки, а потом угрожающе зашипел, пытаясь испугать незваного гостя.

Ходец, улыбаясь во весь рот, протянул к нему свою огромную грязную ручищу.

Шерстка у лемминга встала дыбом, и он снова угрожающе зашипел.

Ходец не пошевелился.

Лемминг сел и стал яростно чесать за ухом задней лапкой. Затем покорно влез на подставленную ладонь, свернулся в клубочек и снова уснул.

Торак повернулся и, не говоря ни слова, оставил их наедине друг с другом.

Когда он вернулся на берег озера, Ренн подала ему ранец и прочие пожитки и сказала с чувством:

– Это ты хорошо сделал!

Торак пожал плечами. Потом улыбнулся:

– Нарик, правда, несколько вырос с тех пор, как мы его видели. Теперь это лемминг.

Она засмеялась.

Они успели отойти совсем недалеко, когда позади послышался хруст снега и сердитое бормотание Ходеца.

– Ох нет! – вырвалось у Ренн.

– Но я же ему помог! – сказал Торак.

– Подарок? – проревел Ходец. В одной руке он сжимал свой жуткий тесак, которым все время размахивал, а другой рукой прижимал к груди вновь обретенного Нарика. – Неужели они думают, что могут просто подарить, а потом убраться восвояси? Неужели они думают, что Ходец все старые правила позабыл?

– Прости, Ходец, – сказал Торак, – но нам…

– Подарок требует ответного подарка! Вот как полагается делать! И теперь Ходец должен отдариться!

Торак и Ренн просто представить себе не могли, что же он сделает дальше.

– Черный лед, – взвыл Ходец, – белые медведи, красная кровь! Они ищут Глаз Гадюки!

У Торака перехватило дыхание.

– Это еще что такое?

– О, он это узнает! – воскликнул Ходец. – Лисицы ему расскажут.

Он вдруг резко согнулся пополам, точно сломанное ветром дерево, и посмотрел на Торака взглядом, исполненным такой мудрости и невыносимой боли, что у мальчика защемило сердце.

– Войти в Глаз Гадюки, – еле слышно выдохнул Ходец, – значит войти во тьму! Ты сможешь снова отыскать путь наружу, мальчик-волк, но, как только ты войдешь туда, тебе никогда больше не быть прежним. Оно возьмет себе часть тебя и оставит ее там, в темноте. Себе оставит.