Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
2
Палехов жил в гостинице.
Уже эта обособленность начальника от своих подчиненных не понравилась Нестерову. Сам он никогда не отделял себя от них. Ведь все были геологами, занятыми одним делом, и осталось их так мало, что всякое разделение было не что иное, как дробление сил. Добро бы не хватало помещения в том доме, который Нестеров еще задолго до войны получил у районных властей для размещения экспедиции. Уезжая на фронт, он передал Палехову не только дела, но и свою комнату в доме, и все-таки Палехов предпочел отделиться от участников экспедиции. А сколько их? Из тех, кто не ушел на фронт, большинство было еще на полевых работах. Отряд Уварова до сих пор обследовал старые золотые прииски, определяя наличие редких земель – ища стронций и цезий. До сих пор в палатках возле своих буровых скважин жил и отряд Суслова, и лишь один начальник отряда бывал в городе, готовясь к ликвидации работ. Только отряд Меньшиковой прекратил работу и ожидал скорого отъезда, однако Палехов отдалился и от этой группы, хотя она считалась важнейшей в экспедиции. Да что там, он не зашел даже повидаться с Сергеем! Неужели Нестеров, узнав о приезде своего товарища с фронта, не бросился бы к нему поприветствовать и узнать о здоровье, о новостях? Или Палехов беспокоился за свое единовластие? Так ведь Варя передала ему письмо из комитета, в котором ясно сказано, что у Нестерова особое задание, а Палехов обязан по-прежнему заниматься металлическими рудами…
«Ну да бог с ним! И не такую густую кашу расхлебывали!» – подумал Нестеров и зашагал к гостинице.
Начальник встретил Нестерова преувеличенно радостными восклицаниями. Был он толстоват, что никак не шло к геологу и свидетельствовало о том, что он больше времени проводит за столом, чем в поле.
Кинувшись навстречу Нестерову, он потряс его руку жирными, потными руками, потом отбежал и, восхищенно разглядывая его, вскричал:
– Батюшки, орденов-то, орденов! – И Нестеров невольно смутился, так как у него всего и было-то две награды: орден Красного Знамени и орден Красной Звезды. – Жив! А? Вот хорошо-то! А говорили, что ты тяжело ранен… Где это тебя?
– Под Сталинградом, – нехотя ответил Нестеров и принужденно, входя в тон Палехова, добавил: – Но все это пустяки. Гораздо важней то, что с компасом, боюсь, будет трудно работать, стрелка врать станет, слишком много, говорил мне в госпитале врач, железа внутрь принял…
– И все шутит, все шутит! – восторженно закричал Палехов. – Но знаешь, – заговорил он вдруг проникновенно, – я тобой не очень доволен, нет, не очень! Не бережешь себя, да и с нами не считаешься! Конечно, мы не герои, не воевали, но все-таки надо было подумать и о том, что мы тут уже два года безвыездно просидели! Люди из эвакуации возвращаются, а мы из экспедиции никак не выберемся…
– Ты имеешь в виду новое задание?
– Да, да, да! Прямо скажу – огорошил! Но это, так сказать, мое личное мнение. Комитету, конечно, виднее. Хотя признаться, ума не приложу – что мы тут еще можем найти? А ведь в задании прямо сказано: обратить особое внимание на алмазы и вольфрам… Ну, об этом я еще снесусь с комитетом, а ты-то, ты-то что будешь делать? Знаешь, я думаю, тебе пока следует отдохнуть. Я понимаю, в комитете не знали местных условий, потому и дали тебе это задание…
– Я сам взял его! – жестко сказал Нестеров.
– Ну конечно, конечно, я не спорю, – замахал Палехов короткими руками, словно успокаивая его. – Вот только людей у нас нет, рабочих-то я отпустил, ты уж извини, о твоем приезде не знал, – несколько язвительно ввернул он, – так что зимние разведки вести все равно не с кем… Ну а весной, глядишь, и надобность в этом отпадет – ведь мы-то свои люди, знаем, что найти алмазы трудно, ох, трудно!
Нестеров работал с Палеховым много лет, никогда между ними никаких ссор не было, но теперь в этом человеке ему все не нравилось. То ли Нестеров подходил нынче к людям с другими мерками и требованиями, то ли сам Палехов за эти полтора года изменился. Во всяком случае, Нестеров знал одно: на фронте он не хотел бы иметь Палехова своим начальником, да и здесь подчиненное положение грозило ему, по-видимому, многими неприятностями.
Он смотрел на Палехова испытующе, так, словно перед ним стоял человек, которого еще предстояло узнать. Палехов заметил это и сбился со своего развязного тона. Вначале он все время перебивал Нестерова, не давая сказать ни слова и как бы подсказывая ему решение, заранее убеждая, что оно придумано совместно, а тут вдруг замолчал и посматривал на Нестерова настороженно, даже чуть испуганно.
– Разведки я начну зимой, – сказал Нестеров.
– Зимой? Не знаю, не знаю… Варвара Михайловна заходила ко мне вчера. Она тоже считает, что надежда на алмазы слабая.
– Не ты ли ей внушил это? – сухо спросил Нестеров.
– Ну, ты скажешь! Она девица взрослая, у нее свое мнение имеется. Да и отдохнуть тебе не мешает.
– Отдохнуть я еще успею.
– Как хочешь, как хочешь, – пробормотал Палехов. – Только я бы не советовал так торопиться. Ты не хуже меня знаешь, сколько времени на эти поиски зря затрачено… Больше ста лет об уральских алмазах говорят, а удачи что-то никому нет…
– А моя заявка на Ниме?
– И я и Варвара Михайловна там искали и ничего не обнаружили. Должно быть, твои находки были случайными.
– А ты все придерживаешься своей теории, что алмазы водятся только в Африке? – с горечью спросил Нестеров.
– Вот именно, вот именно, – с готовностью подтвердил Палехов. – А производить там изыскания мы не уполномочены.
– И по-прежнему повторяешь анекдот о том, как шел джентльмен по берегу реки Оранжевой и набрал полцилиндра алмазов? – не слушая, упрекнул его Нестеров.
– Хотел бы я, чтобы этот анекдот у нас повторился. Выйти бы на Ним и набрать хоть полшапки. Увы! На Ниме и ультраосновные породы встречаются редко.
– Однако на приисках графа Богарова алмазы находили… – не переставал настаивать на своем Нестеров, уже сердясь на себя за то, что пытается доказать что-то человеку, явно не желающему его понимать.
Палехов присвистнул:
– А откуда мы знаем, что там их находили? Может быть, граф просто подсолил речку бразильскими алмазами, чтобы продать прииск подороже. Ты же сам рассказывал, что он продал его какому-то сенатору…
Оба они знали об этом обычае – «подсаливать» пустую породу. До революции случалось, что промышленник, желая спекульнуть мнимой заявкой, не стеснялся выстрелить из ружья в пустую породу заряд-два золотого песку.
Нестеров все еще пытался сдерживаться – неудобно начинать совместную работу ссорой, да еще такую работу, которая будет долгой, – и примирительно сказал:
– Отступись ты, пожалуйста, от этой точки зрения! Нам нельзя зависеть от заграницы. Всему в мире есть заменители, но алмазы ничем заменить нельзя. Их надо найти!
– Ты всегда был увлекающимся человеком, – с досадой сказал Палехов, теряя свое привычное равновесие. – Сам Ферсман отказался от поисков алмазов на Урале! С него было достаточно тех пятидесяти пяти наименований цветных камней, что он собрал здесь за свою жизнь.
– А мы найдем пятьдесят шестой камень! – уже не сдерживаясь, проговорил Нестеров. – Надеюсь, искать-то ты мне не запретишь?
– Ну что ж, ну что ж, – быстро и безразлично пробормотал Палехов. – Делай как знаешь, я в твою область соваться не буду.
Это прозвучало как предупреждение, что и Нестерову не следует вмешиваться в те многочисленные области, где властвует Палехов, что надо ему помнить: он не на войне, все здесь меряется другими мерами.
Уезжая на фронт, Нестеров оставил Палехову довольно обширное наследство. Комплексная экспедиция имела тогда внушительный вид. У геологов было два самолета, с них вели аэромагнитную съемку местности, были радиометрические приборы для определения радиоактивных элементов, были буровые станки для разведки на нефть, вели геологи и гравитационную съемку, определяя строение пород по изменению силы земного притяжения, – известно, что на осадочных породах сила земного притяжения меньше, нежели на массивных, изверженных. В самом деле, у Палехова было много своих забот, так что не стоило понуждать его заниматься еще и алмазами.
Палехов и раньше предпочитал более эффектные дела. Поднявшись на самолете в воздух, увидишь куда больше, чем стоя на земле. Пока Нестеров копался с довольно несовершенными приборами на предполагаемых алмазных месторождениях, Палехов успел сделать полную геофизическую карту района, и тут уж не вина Палехова, если самые совершенные средства разведки показали, что район беден ископаемыми. Обнаруженная при помощи магнитометров железная руда оказалась слабо насыщенным бурым железняком, разрабатывать который в настоящее время не стоило, – его оконтурили и оставили для потомков. Нефть тоже не показывалась, хотя выходы ее были обнаружены задолго до появления экспедиции. Что касается редких элементов, так само название говорит, что встречаются они редко…
Нестеров знал пристрастие Палехова к механическим средствам разведки и не мешал ему производить всевозможные эксперименты с ними. Но алмазы с воздуха не обнаружишь, они, как и золото, требуют приложения рук. Так пусть этот «ленивый сундук» не мешает ему…
– Вот и договорились, – хладнокровно заметил Нестеров. – Значит, сегодня вечером соберем производственное совещание. Я сделаю сообщение о новой задаче, а ты благословишь нас.
– Нет уж, благословения я тебе не дам. Вот весной – пожалуйста, а теперь – бери всю ответственность на себя! Да и рабочих, которые рискнули бы пойти на зиму в парму, я думаю, ты все равно не найдешь.
– Посмотрим, – пожал плечами Нестеров. – Завтра зайду в райисполком. Баяндин еще там работает?
– Там, – с неудовольствием ответил Палехов.
И Нестеров понял, что председатель райисполкома, как и Саламатов, против свертывания работ экспедиции Палехова.
– Ну и прекрасно, Баяндин никогда еще не подводил нас! – уверенно сказал Нестеров.
Он торопливо попрощался и вышел. Сергей был уже в коридоре, когда Палехов открыл дверь и крикнул вслед:
– Тут Суслов просит прикрепить Меньшикову к его отряду. Он торопится закончить с разведками руды. Как, ты не против?
Нестеров остановился. Лицо Палехова ничего не выражало, кроме готовности поступить так, как захочет Нестеров. Теперь, когда Нестеров назначен начальником отряда, Варя и в самом деле может уйти. Но зачем было Палехову говорить об этом? Ведь он же знает, как Нестерову нужен каждый человек! Сергей поморщился и сказал:
– Спроси у нее, это ее дело.
– А, хорошо, хорошо! А то мне сказали, что вы поссорились. Неудобно, знаешь, когда в отряде ссора. Ну, если ничего, так я откажу Суслову, да, да…
Дверь закрылась. Нестерову представилось, что Палехов стоит за этой дверью и тихонько хихикает, потирая потные руки. Сжав кулаки так, что побелели суставы, Нестеров выскочил на улицу и торопливо пошел в райком.
