Асхатил Лингеракс. Книга первая. Император

Пролог

– Стой!

Двое мчались по крыше.

– Стой! – продолжал кричать мужчина.

Хотя оба неслись быстро, как ветер, со стороны наблюдатель мог бы увидеть две фигуры – одна – не то девушка, не то хрупкий мальчишка, вторая – однозначно мужчина. Последний хоть и был довольно легкого телосложения; поджарый, худой, сухой, он всё же был крупнее, и мчатся ему по покатым склонам крыши было сложнее. Он не успевал.

– Стой! – ещё отчаяннее крикнул он, скользя по черепице, выбивавшейся у него из под ног словно тяжёлые дождевые капли.

В отчаянии, пытаясь поймать её, он решил, что, если окликнет её по имени, она остановится, и он крикнул:

– Стой, Асхатил Лингеракс! Стой же, я знаю, что это ты!

Но и тогда она не остановилась, её бег даже не замедлился, имя отскочило от неё, как вода от её плаща.

Неожиданно сбоку появилась ещё одна фигура, – о это была, действительно, фигура, с красивой крупной грудью, перетянутой шёлком, чуть маловатой рубашки, а ещё у неё была красивая объёмная задница, обтянутая кожаными штанами. Фигуру не портил даже чуть-торчащий живот, она вся была такая сдобная, а верх и низ превращали эту полноватую фигуру в идеальные песочные часы. Это была Амелия-убийца. В отличие от неизвестного мужчины и женщины, которую мужчина назвал Асхатил, Амелия не скрывала ни рода своих занятий, ни имени. Нет, конечно, Амелию было не совсем легко найти. Своё жильё она обустроила, как берлогу, и где была та нора, пожалуй, не знал никто. И даже в таверне, где Амелия обреталась и брала заказы, или, как сейчас прислушалась к шепоткам и вестям чёрного рынка, а потом ввязывалась в авантюру, словом, даже там в таверне, Амелию было не то, что легко найти. Но многие знали, что есть такая Амелия, и, что она – убийца. А ещё ходили слухи, что она слегка (или даже вовсе не слегка) безумна.

Кто бы сейчас ни посмотрел на Амелию, быть может сделал вывод, что всё же правы те, кто сомневается в её нормальности, Высветленные кудри прилипли к лицу, рубашка совсем намокла, а брюки казались блестящими от пронизавшей их влаги, но главное – лицо, выражавшее отчаянную, бешеную радость от погони. Убийца попыталась накинуть аркан на девушку, которую, быть может, звали Асхатил, но та легко ускользнула.

– Нет, я поймаю тебя!! – крикнула Амелия грудным, безумным, напряжённым от азарта и ливня, так щедро заливавшего улицы, голосом.

Но призрачная маленькая фигура впереди не остановилась, ускользнула, и, наконец, несколько оторвавшись от замешкавшихся противников, выстрелила. Казалось, что заряд не долетит – до башни было доброе расстояние, но стрела словно подхватила тень девушки, унесла её. Ещё пару мгновений, пару ударов сердца, эту неизвестную должно было расплющить о стены башни, но тень растворилась во тьме неосвещённой стены, не последовало ни крика, чего, впрочем, не стоило и ожидать, ни звука удара, который на такой скорости никто не смог бы предотвратить. Она исчезла.

Исчезла и Амелия. Мужчина на крыше выругался, заскользил по крыше и, спрыгнув, тяжело приземлился на камнях улицы, залитых дождём.

За несколько дней до этого

Сил-тан-ан-тури встречал своих гостей неприязненно. Малая столица провинции Тишлей была украшена цветами, – всё же сам император навестил это место, надолго задержался тут, как и положено – каждая провинция предоставила свою фаворитку-актрису, здесь бал правила Шилнатей, которая, действительно, была хороша собой. Многие говорили, что скорее всего именно она станет императрицей и родит новых наследников империи. Впрочем, император был не стар, хотя и не юн, остепенятся не собирался, да и конкурентки у актрисочки были не менее злобные, циничные и красивые. Тем не менее, ни гирлянды цветов, ни яркие флаги и гобелены не могли рассеять гнетущего состояния города. Во-первых, а это всегда влияет на люд, над Сил-тан-ан-тури навис целый грозовой фронт, тучи пока только переливались мрачными наковальнями и зарницами, застрявшими внутри неба, но свет был надёжно перекрыт тучами. Во-вторых, по городу бродила особая служба. Сложно было сказать, что это были за люди. Они однозначно были преступниками, хоть и весьма хорошо организованными. Они однозначно приносили пользу королям и императору, а посему были службой. А ещё они наводили ужас на любое сословие, и это делало их столь особенными. Никого не стесняясь, не опасаясь и вовсе не прячась, эти убийцы в чёрном бродили по улицам. От них шарахались, словно от чумы, но тут же застывали, опасаясь оскорбить. Люди рядом с ними превращались в подобие напуганных соляных столбов. В-третьих, астрологи предсказали, что через десять лет Фин снова окажется между двух солнц. Вроде событие было весьма далеко от настоящего времени, но тучи, отряд Шиана Шрамоглаза Щорса наводили столько страха и ужаса, что предсказание (весьма неточное) просто оказалось последней каплей.

В город въезжали многие. Хотя, конечно, Сил-тан-ан-тури не был главной столицей (а туда поди-ка ещё пробейся, найди место, закрепись там, где большую часть места занимают дворцы), но сюда сейчас переехал императорский двор, вливая новые деньги в жилы старого города, но помимо двора с его увлечениями, Сил-тан-ан-тури поставлял по всей стране цветы, камни и невероятные сиреневые аметисты. Это помимо других разработок, не столь знаменитых. Одним словом, город жил, процветал, работал, и император стал просто неплохим временным дополнением. Большинство въезжающих было специалистами, одни из них были нужны городу, другие – не очень, но работа была почти для всех, другие въезжавшие были авантюристами, нёсшимися за императорским двором, словно пыль за быстрой лошадью. Они мечтали прорваться, закрепиться, попасть на глаза императору. Но они, конечно, в большинстве своём были обречены на неудачу даже с малыми родами при дворе. Достаточно сказать, что сами аристократы в большинстве своём не занимались ничем, кроме как императором, пытаясь сотворить то же, что и авантюристы. Любой род: большой, великий, малый или ещё какой настолько был занят, удовлетворением потребностей императора, что такая конкуренция и не подозревала возможность пропустить кого-либо. Тем не менее, ставки были слишком высоки, чтобы не попытаться.

– Род деятельности?! – режущим слух голосом вопил чиновник, внимательно разглядывая каждого, хотя за безопасность отвечал и не он.

Красивая девица, на вид лет едва ли шестнадцати, с пухлым лицом и ярко-накрашенными губами рванулась вперёд, оттеснив девушку в белом.

– Я-а, – заорала она, – Я-а-а Лурра Тео, – завопила она во всю глотку, – Певица!!!

Стражник, рассматривавший сумку девушки в белом плаще, отстранил одним аккуратным волевым грибком певицу.

Сразу видно, что певица, ну и голосина, – посетовал чиновник. Публика прыснула, в этот момент девушка в белом тихо ответила:

– Я лекарь.

– А имя? – с улыбкой спросил чиновник. Лекарей всюду любили, их не хватало, их было слишком мало…

– Меня зовут Асхатил Лингеракс, – девушка подняла голову и из-за краёв плаща выглянуло красивое, но бледное лицо, которое обрамляли светлые волосы.

– Какая хорошенькая, – улыбнулся один из стражников.

Все они были страшно рады, что в город прибыл новый лекарь, для них это означало, что у них будет больше шансов выжить после очередной переделки.

– Похожа на лэчы, – заметил один из стражей.

– Не говорите этого слова, – тут же одёрнул его один из чиновников помладше, – Когда император в городе – нельзя ругаться.

– Да, сказки всё это, – сказал другой охранник, и он вновь отвлёкся, активная певичка, пыталась грудью штурмовать вход в город.

– 

За день до приезда. Вечер

– Мне поступили сведения, – сказал он, прищурил глаз, через который змеился некрасивый, неровный, весь витой шрам, – Что к нам приедет некая убийца.

– Некая? – спросил другой человек, он был молод, поджар и крепок, под одеждой переливались литые, но вовсе не раздутые мышцы, – Щорса, к нам что? Девчонка едет?

– Ха, – ухмыльнулся Шрамоглаз, – Это тебе не просто девчонка. У меня есть данные, словно бы это вовсе одна из убийц-призраков.

– Сказки, – влез в разговор чуть полноватый рыжий человек.

– Не стоит отметать их, Винс, – перебил его Шрамоглаз, – Иногда сказки становятся явью.

– Скажи нам, – снова вмешался черноволосый мужчина, – Мы обыщем все входы и выходы, найдём даже то, что не найти, – это был названный сын Щорсы – Аэт. Он, как и все красивые мужчины, был очень непостоянен, самовлюблен и внутренне горд. Пожалуй, верен он был только легиону. Так себя называли служаки.

– Мне неожиданно – раскатисто заурчал Щорса, – сказали её имя. И меня это напрягает.

– Имя? – возмутился Винс, он прямо-таки “вызвизгнул” это слово.

– Именно так, – согласился Щорса.

– И что за имя? – выступила красивая, грудастая женщина в зелёном. Она не была частью легиона, но из тех, кто был в комнате, всякий успел побывать её любовником, а потому она была близка им всем.

– Необычное имя, – Щорса играл с ними со всеми, как кот с мышами.

Повисла тишина. В ней ощущались и леность, и нетерпение, и охотничий азарт, и даже страх, который испытывали все и всегда по отношению к Щорсе, но сейчас они боялись себя – не сдержаться, задать вопрос и тем самым разозлить его – атамана. Мужчины инстинктивно положили руки на рукояти кинжалов, а женщина обняла себя за плечи.

– Асхатил Лингеракс, – коротко и чётко сказал Щорса.

Снова день приезда

Едва она прошла ворота и таможню, как стражник выкатил круглого невысокого человечка в коричневых с розовым одеждах самого младшего чиновника.

– Здравствуйте, здравствуйте, госпожа лекарь, – голос его был таким же пухлым, как и его обличье. Он даже как-то смешно улыбался, – Мы сейчас вам предоставим дом и проводника до него, – он смешно закивал головой, и потянул Асхатил за собой в небольшое строеньице совсем рядом с огромной крепостной стеной.

Здание было деревянным и окрашенным в розовый цвет, но так как рядом был вход в город, и пылила входная дорога, здание стало коричневато-серым.

– Люп, а ну отлип от стены, – опять своим смешным голосом приказал пухлый. От стены отлип юноша – тонкий, долговязый в таком грязном розовом балахоне помощника, что исходный цвет скорее угадывался, когда пыль слегка переливалась на ткани, оголяя её.

Да, господин, – голос юноши то и дело срывался на петуха, выдавая его настоящий возраст.

– Это новый лекарь, – напомнил и себе, и юноше человек-колобок.

– Да, господин! – смелее вытянулся навстречу паренёк, он даже как-то весь распрямился и обрадовался.

– У нас, ведь, остались свободные дома? – завёл старую хитрую шарманку всех чинуш толстяк.

– Конечно, – глупый ассистент, вместо того, чтобы тянуть время, сразу выдал их.

– Мне не нужен большой дом, – скромно сказала девушка, – Сойдёт что-то обычное, главное, чтобы район был спокойный.

Толстяк обиженно поджал губу, выронил руку Асхатил и буркнув напоследок: “Проведи её”, скрылся в жёлтом домишке.

Паренёк схватил Асхатил чуть выпростав свою руку из грязного рукава. Рука оказалась мокрой, холодной и грязной.

– Г-г-госпожа ле-лекарь, – он что-то стал заикаться, быть может, потому что рядом шла девушка, а может из-за осознания, что лекарь рядом, – Мы-мы-мы, – замычал он, – Мы пойдём-эдь, я вам пок-ка-кажу, в-в-в-воб-б-бщем это место, м-м-мы-мы, ведь-дь, т-туд-да пойдём?

Асхатил попробовала приободряющее улыбнуться пареньку, но то ли она этого не умела, то ли пареньку стало только хуже, то ли и то, и другое, но парень затрясся, как осиновый лист, и уже молча потащил за собой девушку в белом плаще.

Только через некоторое время, пройдя некоторое расстояние, и ныряя то в богатые, то в бедные районы, они остановились в чём-то средне-богатом. Рядом не высился, но скорее кривился дом из камня, как делали в старое время, где-то наверху из дома торчала кривая башенка, по которой можно было бы сказать, что когда-то давно здесь жил кто-то из колдовского народа.

Парень вдруг склонил голову, да так, что подбородок упёрся в костлявую грудь:

– Здесь раньше жил один лекарь, но он умер от повальной заразы, вот, – и он убежал.

Что ж, чиновники во всех местах оставались чиновниками.

Асхатил, которой никто даже не предложил помощи, со всеми своими сумками, рюкзаком и корзинкой двинулась прямо к косой двери, на ручке всё ещё болтались черные и белые ленты – знак того, что в доме кто-то умер, хотя судя по виду и замыленности, они могли висеть здесь и около года. На двери был нарисован крест, белые рваные черты, быть может, последнее, что нацарапала когда-то чья-то рука. Под большим крестом виднелись кресты поменьше, запылённые, почти стёршиеся, они всё равно ярко виднелись на чёрном полотне двери. Кстати, тот факт, что дверь окрасили в чёрный, означал, что город охватила какая-то трудноизлечимая эпидемия. Скорее всего у этого порога скончался не один человек. Асхатил провела круг указательным пальцем в воздухе, а затем вдоль овала своего лица. Она не боялась, так она лишь чтила память умерших.