Глава 4
Вызывая новую волну тошноты, пискнул сигнал отправки, в дверном проеме тотчас появился Александр:
– Катя, вам нельзя напрягаться, обеспокоенно произнес он и женщина посмотрела на него с удивлением – не привыкла она к заботе посторонних!
– Я маму предупредила, что не приеду завтра, они меня ждали, – медленно проговорила Катя, стараясь не шевелить головой.
– Вам еще два часа спать нельзя, – взъерошил короткие волосы мужчина. Потом предложил: – хотите еще чаю?
– Да, – она смущенно улыбнулась, – если можно, погорячее.
Взявшись за трость, мужчина бросил на нее настороженный взгляд, его рука дернулась, словно хотела спрятать массивный кусок дерева с металлическим набалдашником, но все же он сдержался и вышел, держась неестественно прямо и почти не хромая.
Когда Александр ушел, Катя почувствовала себя хуже – ее мелко затрясло, руки и ноги оледенели и налились свинцом, в голове беспрестанно грохоча каталось железное ведро и скребла по бетонному полу металлическая швабра. Она искусала губы, сдерживая стоны, не имея сил подняться и взять лекарство с тумбочки. Ей казалось, что прошла вечность, на деле же хозяин дома отсутствовал не более пяти минут.
Появившись в спальне мужчина первым делом спрятал с глаз долой свою трость. Потом поставил на тумбочку большую кружку, расписанную цветочками и пакетик с таблетками.
– Вам помочь встать? – спросил мужчина, аккуратно размешивая напиток.
Катя невольно обратила внимание на его руки – бледные, словно он постоянно носил перчатки, на пальцах виднелись шрамы, широкие запястья перевивали веревки вен. Черная футболка с длинными рукавами подчеркивала эту бледность кожи, а потертые джинсы придавали его образу бесшабашность. В доме он обходился без трости, но иногда, словно невзначай касался косяка, высокой тумбы или стола, очевидно привычно выбирая опору.
Пока Катя рассматривала гостеприимного хозяина, он делал тоже самое. Вблизи девушка оказалась более живой, и в то же время более хрупкой. Тонкие запястья, бледная кожа с просвечивающими голубыми венками, косметика вся смылась во время купания и теперь Александру представилась возможность разглядеть и усталые тени под глазами, и резкие линии от носа к углам рта. На удивление эти признаки возраста делали женщину только милее – не юное безбашенное создание, а женщина, умеющая ценить то, что оказалось рядом.
Удивляясь своим мыслям, Александр принес из гостиной стул, сел и предложил:
– Вам нельзя спать, телевизор и музыка тоже не вариант, хотите, сыграем в шахматы?
– Шахматы не потяну, – призналась Катя, – если только шашки.
– Шашки тоже хорошо!
Доска и коробочка с плоскими резными кругляшами нашлись тут же, в комоде. Положив на постель шахматную доску, мужчина аккуратно расставил черное и белое воинство и закипело сражение. Оба игрока оказались азартными, но осторожными. Ходы продумывали, шашками не жертвовали, шумно радовались успеху и достойно проигрывали.
Остановил игру Александр. Глянув на часы, он обратил внимание, что Катя уже давно зевает:
– Вот уже и час, вам можно спать. Катерина, да и мне пора, завтра… – мужчина явно хотел сказать «завтра на работу», но как раз завтра была суббота!
– Выходной, – слабо улыбаясь проговорила Катя, – так что вы сможете выспаться и не думать, как выставить меня пораньше.
– Доброй ночи! – Александр не прокомментировал ее слова, но Катя почувствовала, что сморозила глупость.
Вот как так у него получалось? Выпив еще одну таблетку и завернувшись плотнее в одеяло, она позволила себе расслабиться и задремать.
Мужчина вышел на кухню, открыл форточку и закурил, стряхивая пепел в старую керамическую пепельницу. Влажный воздух ворвался в кухню, ерошил его отросшие волосы, забирался под растянутую ткань поношенной футболки. Александр задумчиво смотрел в ночь. Женщина в алом пальто. Тонкая, чуткая, нервная, как лошадь благородных кровей. Он засмотрелся на нее едва она вошла на остановке и, устало прикрыв глаза, прислонилась к поручню.
Пару лет назад Александр, пожалуй, сам подошел бы к ней, предложил выпить кофе. Поразил бы офисную мышку рассказами о горах и реках, закружил голову щедростью, а потом возможно провел бы с ней ночь или две перед очередными сборами в дорогу.
Теперь не так. Он горестно искривил губы – воспоминания до сих пор причиняли боль. Трудное восхождение. Травма на спуске. Друзья, сумевшие доставить его в пункт МЧС. Несколько операций, реабилитация, хромота, трость и запрет на любые восхождения. Даже лестницы стали доступны не более полугода назад.
Вздохнув, мужчина затушил окурок, прикрыл форточку и пошел к разложенной на диване постели.