Чёрная сумка

Ля

– Ля! Ля, ты где?

Вообще-то её звали Лиля. А полностью – Лилия. Как цветок.

Но у неё долго не получалось говорить «Лиля» – «ли» почему-то сразу проглатывалось.

От имени оставалось то короткое «иля», то – одно лишь певучее «ля». И это «ля» до того ей нравилось, что, когда её спрашивали: «Как тебя зовут, малышка?» – она охотно отвечала: «Ля!»

К этому все привыкли – и мама, и папа, и дедушка. И тоже стали так её звать.

Папа, когда он возвращался из своих долгих командировок, всегда сгребал счастливую дочку в охапку и подбрасывал к самому потолку. Ля верещала, а папа весело смеялся:

– У нас не девочка, а маленькая нотка! Звоночек! Ля-ля-ля!

И даже когда Лиля научилась произносить своё имя правильно, все по-прежнему звали её Ля.

Одна бабушка называла внучку Лилия.

Бабушка была очень строгая.

– Ля-я-я!

Ля высунулась из большого шкафа на мамин голос: неужели надо уходить?

– Пора домой, – позвала мама. – Пойдём, доча.

Как жаль… Тут так интересно: горы, пещеры, домики – целый сказочный городок!

Правда, мама уверяла, что это всего лишь простые диваны, столы и шкафчики. И стоят они не в сказочном городке, а в мебельном магазине, в самом обыкновенном, в котором можно купить всё, что тебе потребуется – кровать, стул или овощной ящик на колёсиках.

И Ля тут же попросила купить ей большой деревянный дом с окошечками.

Но мама рассмеялась: ведь это не дом, а шкаф – шкаф с застеклёнными дверцами. А шкаф им не нужен, у них уже есть целых три шкафа: мамин, полный разноцветных кофточек, бабушкин, пахнущий внутри нафталином, и детский – розовый, с цветными картинками, который стоит в Лилиной комнате.

Ля вздохнула – все эти домашние шкафы совсем неинтересные, они битком набиты стопками белья и одёжками на вешалках. А этот, с окошечками – он пустой: в нём можно играть, в нём можно прятаться…

И ещё в нём живёт маленький домовёнок – там, сбоку, за ящиками: Ля слышала, как он шуршит. Если затаиться и подождать немножко, он обязательно покажется.

– Пойдём, – повторила мама, – бабушка велела на почту зайти, а ещё нам за хлебом надо. И за кормом для папиных рыбок.

– Но, мам, – замахала рукой Ля, – ты иди, а я тут посижу. Купи рыбкам хлебца, потом за мной придёшь.

– Нет, так нельзя, Ля: нельзя маленьких девочек где попало одних оставлять.

– А мальчиков можно? – хитро прищурилась Ля. – Тогда пусть я пока буду мальчик, твой сыночек. Понарошку.

– И сыночков нельзя одних оставлять, – улыбнулась мама, и на щеках у неё округлились ласковые ямочки. – Малыши могут потеряться.

– Но я же большая! Очень! Вот такая! – Ля привстала на цыпочки. – Мне уже вот сколько!

Она загнула четыре пальчика на правой руке; подумала – и слегка согнула ещё один: ведь ей скоро будет пять. Очень-очень скоро.

– Вот, вот сколько – смотри, ма! – замахала ручками Ля. – Я тут посижу.

Она слегка подтолкнула маму в бок:

– Иди, иди, мам! Иди!

– Всё равно нельзя, – мама потянула дочку за руку. – Пошли, Ля!

– Нет. – Ля повернулась к маме спиной.

– Не капризничай, Ля, а то бабушке скажу!

– Ну и говори! Ябеда, – надулась Ля.

– Я не ябеда. Вот я всегда-всегда твою бабушку слушалась!

Ля промолчала.

– Не будешь слушаться? – спросила мама, с лёгким свистом застёгивая молнию на своей меховой курточке.

– Не буду! – упрямилась Ля.

Мама ненадолго задумалась.

– Тогда я ухожу, – решительно заявила мама, делая шаг к выходу. – Одна ухожу. Совсем ухожу.

– И уходи, – буркнула Ля, – и на здоровьице!

Она обиженно смотрела в сторону: там, около узенького книжного шкафа, суетилась сгорбленная бабушка в сером пальто – открывала-закрывала дверцы, выдвигала ящики, иногда поглядывая через плечо то на Ля, то – на её рассерженную маму.

– Я сюда не вернусь, – пообещала мама. – Совсем не вернусь.

– И пусть, – ответила Ля.

– Ты останешься здесь одна, – пригрозила мама.

– И пусть.

– Значит, всё. Ухожу. – Мама повернулась к Ля спиной. – Мне такая непослушная дочка не нужна.

Ля молчала.

– Совсем не нужна! – Мама сделала ещё два неуверенных шага к двери, быстро оглянулась на дочку…

Но Ля исчезла.

– Ля, – позвала мама, – в чём дело? Ты где? Вылезай немедленно!

Никто не отозвался.

– Ля! Ля-я-я!

К маме подбежала продавщица, потом другая: вместе они бросились открывать шкафы и заглядывать под диваны. Но девочки нигде не было.

Мама нервничала, продавщицы её успокаивали. Им взялись помогать немногочисленные покупатели, в торговом зале поднялась суматоха.

– Смотреть за детьми нужно, мамаша, – выкрикнул кто-то, – это ж вам не носовые платки! Ну и родители пошли, смех один: целых детей теряют!

Сгорбленная старушка укоризненно покачала головой, проверила замочек на своей старой сумке – и тихонько вышла из магазина.