Промежуток

Несовместимость

1. Инга

Дарт приехал поздно, в сумерки. Они были искусственными, как многое у нас (но чтобы сказать это с полной уверенностью, понадобилось бы отыскать за диваном учебник физики или, по крайней мере, вспомнить, что он давно выменян на детский крем, без которого руки так сохли, что у меня не получалось переворачивать страницы).

Стала в проеме входной двери.

– Что-то случилось?

– Проволочный человечек…

– Привет. Что случилось??

– Я сделал тебе овощное рагу.

– Отдай врагу, – и тут же устыдилась глупой шутки, и почувствовала, как загорелись скулы. Кончики ушей сразу захотелось потереть. У меня аллергия почти на все, даже на собственную грубость, и это смешно. – Не обращай внимания, я туплю.

Странно было смотреть, как растерянность переливается под кожей резкого лица – вместо желваков. Потом он зачастил, будто оправдываясь:

– Я перед выходом. Баклажаны, кабачки, помидоры, лук, чеснок. И болгарский перец. Чили я не клал. Я все помню. Тебе нельзя.

– Спас… – и осеклась. Растроганно, раздраженно – сразу. Все это уже вышло за рамки нашего дружеского договора.

– Знаю, что ты сейчас скажешь. – Голос его вибрировал – от сдерживаемой надежды, что ли.

– Хватит! – это получилось жестче, чем мне хотелось. Потому что тело перебросило вперед, и слово вышло на выдохе.

– Ты скажешь: так мы не договаривались.

– Уезжай.

– Впусти.

– Не заставляй меня делать тебе больно, Дарт.

– А я хочу. Мы давно не виделись.

– Нет.

– Почему?

– Ты знаешь.

Шипящие все смягчают, а русский перенасыщен ими, растворяя горечь в шорохах и шелестах.

– Хочу услышать это от тебя.

– Да что мне сделать, чтобы больше не оказываться в такой ситуации??? Я. Тебя. Не. Люблю.

Необратимо. Ослепительно-белый холод заполнил все. Светлые ресницы (мне не хотелось смотреть) все-таки дрогнули.

– И не рассчитывал.

– Прости меня, Дарт.

– Конечно.

– Но сил на беседы нет.

– Я покормлю. Все будет хорошо.

– Нет.

– У меня есть для тебя инфа.

– Ты от…

И ладонь, пахнущая дорогой, накрыла рот.

– Не здесь.

Оторвав от косяка, перебросил меня на плечо, как длинное полотенце, и шагнул в прихожую.

– Закрой балкон, – тихо и властно сказал.

Подчинилась.

– В ванную.

– Это уже насилие, не?

– Не. – Улыбнулся и стащил с себя горб рюкзака. – Так у тебя можно вымыть руки?