Предел Вселенной

-5-

Устоим хоть раз в самый жуткий час — все напасти нам будут трын-трава! Ю. Никулин

По меньшей мере, тридцать пар глаз уставились на меня, глядя из-за огромного деревянного стола посреди зала. Никто не встал, не кивнул, не удостоил ни малейшим приветствием. Видимо так выглядит и вершится страшный суд по окончании твоей никчемной земной жизни, и именно таким взглядом разрывают душу на куски, оценивая и взвешивая каждый твой поступок.

Правда, по моей памяти, в зале должны ещё быть флаги, атрибутика Отчизны – «чей дым нам так сладок и приятен». Но, почему-то, оформлен был он крайне обычным, если это можно так назвать, образом. Длинный продолговатый, полагаю, дубовый стол, удобные кресла, встроенные в стол экраны перед каждым присутствующим, тяжёлые портьеры на высоких окнах, колонны по углам помещения, несколько скульптур. Ах да, эти тридцать человек… и я.

Ну что же, «хвостик» ведь сказала, что мероприятие будет не сахар, поэтому будем готовиться к худшему, как говорится, – «не сцать!» Хотя вот сейчас я бы поспорил с автором данной фразы…

Ещё раз, сейчас 2008 год. В две тысячи восьмом я учился в девятом классе, о политике знал столько же, сколько о физике и химии – то есть на уровне школьника, даже меньше. Никого из присутствующих не знаю, однако, может это и к лучшему – буду строить именно своё понимание людей, не основываясь на новостных раскрасках из телевизора.

Насколько понимаю, люди, пытающиеся уничтожить меня взглядом, имеют статус министров и прочего-прочего лишь номинально, так как правительство должен утвердить я сам, после избрания. Господи, о чём я? Да я не понимаю в политике ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО! Дайте мне станок, чтобы продать китайцам, – продам, хотя и с трудом, дайте смету на закупку инструментов в Германии – найду лучшего поставщика. Но все эти законы, проекты, заседания, думы – для меня, как ровным счётом и для большинства граждан России 2018 года, – тёмный лес.

В определённый момент у меня просто опустились руки, и пропало желание во всё это вникать. Когда понял что люди, рвущиеся во власть, лишь ищут наживы, лучших условий жизни, а весь этот патриотизм парят только через зомбоящик для поколения моих родителей, либо продвигают под видом современных инициатив для молодого поколения посредством американского Ютюба.

Так в этом, так называемом современном правительстве, у нас чёрт ногу сломит. Есть какие-то мандатные депутаты по округам, мэры, губернаторы, теперь приняли сити-менеджеров непонятных, каких-то ОМБУДСМЕНОВ (это что за покемон вообще?), городские собрания, областные думы, региональные, национальные, верховные – и все доят, доят налогоплательщиков. Вся эта энергия умов уходит на то, как бы придумать новый налог и выжать максимум из работяг, а не улучшить им жизнь. Эх, эту бы силу да на доброе дело! На хорошие законы! На честное производство!

Ладно, поплакался и хватит. Затянулась приветственная пауза, нужно что-то сказать… или промолчать? Кстати, где приготовленное мне место? Полагаю, в дальнем конце стола, там, где нет кресла, а лишь одиноко стоит на краешке наш любимый маленький триколор.

Медленно обхожу стол слева, на товарищей не смотрю, Хвостик идет хвостиком, смешно, но улыбаться нельзя.

Встаю с торца стола, «хвостик» тенью за плечом. Больше всего сейчас мне хочется сделать, как Леонов в «Джентльменах удачи», – усесться на корточках на стол, упереть руки в колени и хриплым голосом сказать: «Сколько я зарезал, сколько перерезал…», – но не оценят дядьки, не оценят.

Обвожу всех взглядом. Страха ни у кого в глазах нет, скорее неопределённость и вопросы. У кого-то насмешка, мол, молодой, недолго рулить будешь. Кто-то уставился в монитор, кто-то крутит ручку в руках. Но, в общем и целом, в воздухе пахнет грозой и недоверием.

– Михаил Олегович, думаю, что выражу общее мнение коллег. Для нас это, в некотором роде, неожиданность, что сейчас здесь стоите именно ВЫ, – выделил голосом говоривший, – но, раз уж это произошло, разрешите вас поздравить и пожелать успешной работы на новом посту на ближайшие четыре года.

Смотрю на говорившего. Мужчина средних лет, около сорока пяти. На первый взгляд не выглядит, как типичный политик, – нет полного лица со вторым подбородком и висячей кожи. Глаза тёмные, не прищуренные, очки не носит, смотрит прямо в глаза, иногда отвлекаясь в вечность, стрижка короткая, волосы тёмные.

Сзади раздается достаточно громкий голос «хвостика», чтобы было слышно всем собравшимся.

– Михаил Олегович, это Дмитрий Анатольевич Медведин, премьер-министр бывшего правительства Путева, он…

– Не нужно меня представлять, девушка, – перебивает ее мужчина, – как вас там, и, пожалуйста, выйдете из помещения, Вам не положено здесь находиться. Если мы сейчас каждый возьмём своих помощников, то места не хватит на всех, придётся в большой зал Кремля ехать, – всё это было произнесено абсолютно нейтральным тоном, мол, никаких обид, просто работа, ничего личного.

Собственно дело принимает непростой оборот. До меня постепенно начинает доходить ситуация: значит, не успели нового президента выбрать, надо бы его сразу же на свою сторону – хорошим ли, плохим ли способом – неважно. Молодой, глупый – сразу же прессанём всем составом, золотые горы пообещаем, где подписать, скажем, а там и глядишь – спокойненько свои четыре года отходит и уйдёт на заслуженный покой дальше манагером пахать. И чем раньше его выбить из колеи можно – тем лучше. Ещё лучше – на следующее утро после выборов, чего тянуть кота за одно место? Тем более тут как раз таки поступила команда на сбор, всё удачно складывается.

Значит вот как вы обо мне, мужики, думаете, да? Нашли себе пацана для отвода души, значит. И ни один же из вас, наверное, даже не представляет, что такое жить реальной жизнью и пробиваться с самых низов, не давая и не беря взяток, – когда в тендере по продаже деревянных изделий ты за плохое качество обещаешь клиенту сожрать тарелку опилок. Или, например, когда в огромной международной компании на одно место претендует двадцать человек, и ты из кожи вон лезешь, чтобы показать, что твои знания, – самые полные и лучшие и это место только твоё. А давайте я вам покажу, каким можно быть в тридцатник? Если лучшая защита – это нападение, то сейчас самое время защищаться.

– Дмитрий Анатольевич, Жанна Аркадьевна останется. Останется она на правах моего помощника. Думаю, вопрос закрыт? – смотрю на бывшего премьера. Молчит, никакой реакции не выдаёт. Хорошо, поехали дальше. Сейчас главное не дать игре пойти по вашему сценарию, ребята. Не знаю, что вы задумали, но попробую теперь уж вас вывести из колеи. Засовываю руки в карманы, начинаю задумчиво ходить, глядя в пол, два шага влево, разворот, два шага вправо.

– Жанна Аркадьевна, мне понадобятся трое журналистов. – Тут же слышу начавшийся тихий гул между господами. – Успокойтесь, успокойтесь, господа, всё будет в порядке. Камеры они не принесут, просто придут, постоят, посмотрят на то, как мы находим общий язык, запротоколируют всё, чтобы, так сказать, в разных источниках под разными углами был отчёт о встрече. Никто ведь не против? – Резко поднимаю голову, оглядываю народ. Опять молчат, переглядываются. – Ну, хорошо, на том и порешили.

Хвостик быстро уходит, через две минуты возвращается, ведя за собой троих представителей прекрасной профессии. Двое видно, что заядлые писаки, чувствуют себя вольготно, а один какой-то запуганный «волчонок», оглядывается по сторонам, – видно, что парень, как и я, – на стажировке. Позволяю себе немного улыбнуться. Ну, может и сработаемся, «волчонок», если не совсем ты потерян для общества.

– Господа журналисты, здравствуйте, – улыбаюсь, глядя на них, – пожалуйста, располагайтесь у стены по левую руку от меня. Кресел, к сожалению, нет, будете, как и президент, стоять.

Подошли, тихонько встали, в руках блокноты и ручки, полная сосредоточенность, даже у «волчонка».

– Уважаемые коллеги, – обращаюсь к сидящим, встав в полный рост, сложив руки за спиной и покачиваясь с носков на пятки, – ровно два дня назад я поставил перед своей командой такую задачу: после победы на выборах, в первый же день собрать всё действующее правительство, или, по крайней мере, исполняющих обязанности (спасибо «франту», что с утра сказал мне о постановке целей) с предложениями по улучшению жизни в стране. Итак, господа, кто хочет взять первое слово?

В установившейся гробовой тишине был слышен только шум ручек журналистов, не больше.

– Михаил Олегович, при всем уважении, но за столь короткий срок как несколько часов решительно невозможно что-то подготовить, – произнес молодой человек, сидящий в середине стола по правую от меня руку, – мы просто не были готовы. Любые предложения требуют собрания команды, постановки задачи, проведения всесторонней аналитической работы, анализа поведения населения, в конце концов!

Думаю, что этот человек с большим открытым лбом и немного простой внешностью в душе добрый и отзывчивый, но в данных обстоятельствах вынужден брать огонь на себя, дабы остаться в команде и в игре.

– Это Аркадий Владимирович Топович, помощник бывшего президента Путева, – подала голос «хвостик».

Так, потихоньку знакомимся с коллегами, это радует. Записываем себе на подкорку типажи, с кем можно дальше идти, с кем – нет. Рядом с этим будет вопросик.

Искоса поглядываю на репортеров – стоят все во внимании, муха мимо не пролетит, всё протоколируют. И меж делом, выдерживаю паузу, глядя на товарищей за столом.

– Итак, господа, повторяю свой вопрос. – Кто имеет желание и возможность выступить с первым словом и предложениями по улучшению качества жизни в стране, а также кто заинтересован войти в состав нового правительства? – Ну хоть эти-то слова на них произведут какой-то эффект? Есть же среди вас лизоблюды, думаю, а может, есть кто рисковый, кто плюнет на всю эту подковёрную возню?

Вроде уверенно всё говорю, а на самом же деле хоть промокашкой меня целиком оборачивай. Такого напряжения сил и нервов не испытывал, наверное, никогда в жизни, даже когда мимо меня наш министр обороны как-то шёл на одной из выставок. Внутри трясёт, голова готова взорваться, а нервы просто орут: «Ну, давай парень, падай уже в обморок».

Сейчас как никогда пригодился мой давний детский талант выступления на публике, когда ходил в актёрский кружок, а ещё рекомендации по дыхательной гимнастике – когда нужно сосредоточиться целиком и полностью на дыхании диафрагмой, чтобы скрутило жуть, как, – тогда забывается весь стресс и чувствуешь только эту боль внизу груди.

И снова переглядываются, в дальнем конце стола шепчутся, молчат. Риск на себя никто не берёт. Ох уж мне этот наш российский менталитет! Ох уж мне это наше мужское общество! Высунешься – загнобят, залошат, из команды с треском вылетишь в два счёта. Да и сам такой был в университете, за что-то держался, старался быть как все, не выделяться. А потом, блин, надоело! Ну не даёт эта тактика никаких плюсов, только одно расстройство в итоге, а выигрывают другие, те, кто ведёт нечестную и двойную игру и выезжает на таких наивных дурачках, как я.

Хорошо, сейчас, видимо, надо выкинуть что-то неожиданное, в духе тогдашнего президента штатов Трумпа, чтобы окончательную точку поставить и записать первое очко в свою копилку.

– Ну ладно, коллеги, раз никто из вас не хочет высказаться, и попасть в мою команду тоже не хочет, то давайте я спрошу посторонних людей. Вот вы… – смотрю на репортёров. – У кого есть предложения по улучшению жизни в стране?

Смотрю, все трое стушевались. Эти двое, опытные, начинают что-то записывать. «Волчонок» стоит, смотрит на меня.

– Как вас зовут, молодой человек? – спрашиваю его.

– Александр, т-то есть Саша, М-Михаил Ол-легович, – блин, вот только этого мне не хватало, заикаться он стал! Хотя парень себя сейчас не лучше меня ощущает, однозначно.

– Александр, скажите, пожалуйста, что мне первым делом сделать, чтобы жить стало в России лучше? – спрашиваю, – только не волнуйтесь, подумайте, время есть.

Смотрю, парень вроде отошёл от транса, поглядывает на людей за столом, на меня, на «хвостика», под ноги, снова на меня. Потом, видимо, что-то решил, выдохнул, подобрался, говорит:

– Так ведь вы сами, Михаил Олегович, в своей предвыборной программе обещали первым делом коррупцию искоренить. Вот с неё и предлагаю начать, – выпалил все это скороговоркой за пять секунд. Потом, видать, смелость кончилась, опять глаза в пол, стушевался, щёлкать авторучкой начал.

Ну, молодец, зараза, молодец! Ты даже не представляешь, как меня сейчас выручил. «Show must go on», – как говорится. Поворачиваюсь к товарищам за столом. Там, разумеется, ничего другого как шок в глазах не читается, но вижу, половина в телефонах сидит, что-то усердно печатает. Еще пара минут и начнут отпрашиваться и сбегать на свои эти важные совещания, план разрабатывать, как сгноить меня, надо срочно ставить точку, иначе теряю инициативу.

– Благодарю за смелость, Александр! Жанна Аркадьевна, – поворачиваюсь к «хвостику», – у нас найдётся в команде место для инициативного человека, по управлению проектом по борьбе с коррупцией?

Если «хвостик» и удивилась, то совсем немного. Это можно было понять по чуть приподнятой правой брови.

– Да, Михаил Олегович, пока данного назначения не было, место свободно.

– Александр, Ваше полное имя-отчество позвольте узнать? – спрашиваю «волчонка».

– Лиховцев, Александр Михайлович.

– Отлично. Надеюсь, что выполнять свой государственный долг будете в соответствии со своей фамилией, то есть лихо, споро и ответственно, – произношу уже на фоне прямо слышимых переговоров за столом, – все инструкции получите у Жанны Аркадьевны. Соизвольте ей передать свою контактную информацию, а также подать заявление по нынешнему месту работы, у Вас повышение намечается.

– П-понял, – ответил «волчонок».

Оборачиваюсь к столу, глаза сделал в кучу, чтобы рожи эти не видеть.

– Еще раз спасибо, господа, что пришли. Жанна Аркадьевна, пожалуйста, занесите в протокол встречи, что данное собрание в текущем составе выполняется в последний раз. В дальнейшем все встречи будут проводиться со мной в формате «тет-а-тет», и только после окончательного утверждения правительства и кабинета министров будет большой сбор. Прошу извинить, господа, у нас всех много работы. О дальнейших встречах вам будет сообщено дополнительно. Всем спасибо! – эти слова я произнес уже на последнем дыхании.

Все, фантазия кончилась, в горле пересохло, ноги гудят, голова не соображает. Пора ретироваться. Зачем-то взял флажок с края стола и пошел прочь из этого зала. Надеюсь, сцена удалась.

И кто бы знал, как же в этот момент мне хотелось, смеясь, добавить: «Вы держитесь здесь. Вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья…»