Духово племя. Часть I. Наследник

1

Темные верхушки Вельского леса пиками торчали над густой массой стволов и веток, прорезая небо тут и там. Лес был настолько древним, что люди клялись, будто порой видят лица духов в старых толстых стволах деревьев. Старый лес всегда был естественной границей между соседними странами – Йельмером и Кессом. Неширокая дорога, проложенная через густые дебри так давно, что никто уже не мог вспомнить, когда именно это произошло, столетиями исправно служила для торговых караванов и путешественников, предпочитавших пересекать Вельский лес небольшими группами. Ходили слухи, что духи, обитавшие в древнем лесу, иногда заманивали к себе людей, выбирая пеших путников, отважившихся пройти через лес в одиночку. Однако несмотря на страшные истории о Вельском лесе, которые так любили рассказывать местные жители, торговля между двумя странами шла бойко, а по дороге постоянно курсировали караваны, к которым то и дело прибивались люди, боявшиеся пересекать это мрачное место без сопровождающих.

Расширить дорогу через Вельский лес не решался никто, ведь для этого пришлось бы срубить огромные старые деревья, и правители Йельмера и Кесса, повинуясь какому-то суеверному страху перед древними великанами, простиравшими свои ветви над дорогой, отказывались брать на себя ответственность за подобное кощунство. Возможно это и было одной из основных причин, гарантировавших мир между двумя странами. Вести войска лишь одной дорогой, где едва могли разъехаться две повозки, либо через густые лесные дебри было довольно глупо и попросту невозможно, поэтому со стороны леса никто из правителей нападения не боялся. Оставалось еще морское побережье, но такой вариант представлялся более хлопотным, поэтому короли обоих государств старались придерживаться дружеских отношений и время от времени укреплять их с помощью торговых договоров и брачных союзов.

Йельмер находился севернее Кесса, и такое положение одарило его более суровой природой, ледяными озерами с чистейшей прозрачной водой, лугами, прекрасно подходившими для выпаса скота, и густыми лесами, полными дичи. Страна не испытывала недостатка в мясе, молоке, кожах, а все остальное: пшеницу, сушеные и свежие фрукты или овощи, всегда можно было закупить у Кесса, где всего этого было в избытке из-за более теплого климата. Впрочем, в южных провинциях Йельмера, где климат уже больше походил на кесский, пшеничные поля встречались нередко, хоть и не могли обеспечить зерном все королевство.

Мелезия, нынешняя королева и единственная дочь покойного короля Реймарта, была еще молода, замуж ее выдали довольно рано, за третьего сына йельмерского герцога. Брак этот считался матрилинейным, и все потомки принадлежали к роду покойного Реймарта и его дочери. Юная королева, казалось, приняла свое замужество как данность. Не было похоже, что она и Оин влюблены друг в друга, но более подходящую партию сложно было найти, и королева, воспитанная в традициях знати и долга перед своей страной, без возражений согласилась выйти за него замуж.

Они казались довольно странной парой, когда стояли перед духовым камнем под высокими сводами большого деревянного святилища. Оин был всего на пару лет старше Мелезии. Парня все считали слегка вздорным, но веселым и не лишенным обаяния. Молодой Оин слыл любителем охоты и празднеств, и многие в королевском замке надеялись, что он сумеет хотя бы немного растормошить излишне серьезную для своих лет юную королеву. Даже его внешность, казалось, располагала к себе людей. Он был рыжеволос и кареглаз, и лицо его, густо усыпанное веснушками, просто лучилось юностью и задором. Стоявшая рядом с ним молодая королева, выглядела более спокойной и полной какого-то зрелого достоинства. Она была очень хороша в своем темно-зеленом, обшитом золотыми нитями платье, подчеркивавшем ее изумрудные глаза, черные волосы девушки, по традиции распущенные для свадебного обряда, украшала маленькая золотая корона.

Несмотря на сомнения советников молодой королевы, при дворе говорили, что они вполне ужились друг с другом, хотя Оину и не нравилось, что жена больше внимания уделяет государственным делам, чем ему и застольям. Когда недовольство мужа достигло предела и уже грозило перерасти в серьезную размолвку, в дело вмешался придворный маг Лотиус. Он посоветовал Мелезии дать Оину должность придворного распорядителя, чтобы он мог применить свой веселый нрав для устройства празднеств, приемов важных гостей и прочих развлечений, к чему у молодого супруга королевы были явные способности. Мелезия так и сделала, дав мужу возможность занять себя чем-то полезным и избавив себя от его дурного настроения и постоянных попыток отвлечь ее от дел.

Несмотря на регулярные слухи о том, что супруг королевы часто обращает свое внимание на служанок и даже некоторых знатных дам, этот брак спустя два года подарил Йельмеру наследницу – принцессу Киану. Королева Мелезия либо не знала, либо делала вид, что не знает о похождениях своего мужа. Говорили также, что она больше интересуется политикой и воспитанием ребенка, чем исполнением обязанностей жены в спальне. Возможно это и послужило причиной тому, что когда принцессе Киане исполнилось шесть лет, то ни братьев, ни сестер у нее так и не появилось. Тогда, дабы обезопасить будущее Йельмера, было решено начать переговоры с соседним Кессом о матрилинейной помолвке с племянником нынешнего кесского короля. Это должно было помочь закрепить мир между странами и обеспечить сохранность королевской линии йельмерского правящего дома. После формальных договоренностей королевская семья Йельмера отправилась в Кесс для знакомства с будущим женихом маленькой принцессы, обсуждения деталей помолвки, продления торговых соглашений и прочих дел, которые удобно было бы уладить лично.

Ночь застала королевский кортеж на подступах к Вельскому лесу, и Мелезия с Оином решили заночевать в ближайшей деревушке, а утром продолжить путь. То была ночь середины лета, священное время, когда люди плясали вокруг костров, и по преданиям духи озер, лесов и гор могли выходить и танцевать среди них, принимая облик человеческих юношей и дев. Говорили, что если неосторожно согласиться провести ночь с подобным духом, притворившимся человеком, то он навсегда заберет тебя в свою стихию – лесной заманит в леса, водный затянет в ледяные глубины озера, горный заведет в тайную дверцу, скрытую в земле, и сгинет человек навсегда в неуютных, холодных горах Бельта, огромной зубастой грядой возвышающихся на самом севере страны. Лишь духи огня не пытались приближаться к людям, и, казалось, вполне довольствовались разведенными в их честь кострами. Как и у любого народа, у йельмерцев было полно сказок, чтобы с их помощью в достаточной мере напугать детей и научить их не доверять незнакомым, особенно в такое опасное время, как срединная ночь. Королева Мелезия лежала без сна и вспоминала, как нянька давным-давно рассказывала ей историю о крестьянском парне из здешних мест, который угодил в плен к каменной деве гор.

Кейвин был сыном кузнеца, но с детства больше любил слушать страшные истории про тех, из другого мира (так простолюдины предпочитали называть духов), а не помогать отцу, учась кузнечному делу. Однако парень все же рос старательным, послушным и кое-как отцу удавалось понемногу привлекать его к работе. Когда Кейвину минуло пятнадцать лет, его впервые отпустили на гуляния в честь срединной ночи лета, как взрослого. Юный кузнец чувствовал себя неловко и долго стоял в стороне, не решаясь принять участие в веселье, хотя глаз не мог отвести от танцоров – смеющихся девушек и решительных парней, пригубивших травянки (водка на травах). Тут одна из девушек отделилась от толпы, быстро подошла к нему и, хитро улыбаясь, затянула Кейвина в хоровод. Девушка была ему незнакома и Кейвин решил, что она, приехала на праздник к родичам из соседней деревни. Юный кузнец взял ее за руку. Она была гладкой, слишком гладкой для простой крестьянки, он посмотрел на профиль девушки, ярко очерченный светом костра, и подумал, что она похожа на чудесное изваяние, будто ожившее под рукой неведомого мастера. Ему бы встревожиться и вспомнить старые сказки о духах, заманивающих людей в свои сети, но парень был так очарован, что забыл про все, кроме прохладных пальцев незнакомки, покоившихся в его руке. Когда время перевалило далеко за полночь, и парочки начали потихоньку расходиться, Кейвин осознал, что она повела его не в сторону леса, на юг, а к северу, туда, где на окраине Йельмера высились горы Бельта, и по телу его прошла холодная дрожь.

–Куда ты ведешь меня?

Видимо в голосе его прозвучал испуг, потому что девушка остановилась, ласково взяла его лицо в свои холодные гладкие ладони, посмотрела в глаза кузнецу и тихо спросила:

–Ах, Кейвин, разве не хочешь ты пойти и разделить со мной ложе в эту чудесную ночь? Я отведу тебя к себе, туда, где я живу.

«Но ведь до соседней деревни идти целый день» – подумал Кейвин и тут же забыл о своих страхах, когда девушка нежно провела пальцем по его щеке.

–Пойдешь ли ты со мной, Кейвин, сын кузнеца? – спросила она снова.

–Пойду, – ответил он, боясь оторвать от нее взгляд.

–Так тому и быть! – хохотнула девушка и топнула ногой.

Тут же раскрылся в земле глубокий темный проход, и каменная дева гор увела в него Кейвина. Говорят, что ход этот вел к самим горам Бельта, в самое их нутро, к миру горных духов, и после этого Кейвина уже никто не видел. Так горная дева забрала сына кузнеца. Люди, которые волею судеб оказывались в Бельтовых горах, говорили, что иногда слышали тоскливые голоса пленников в гуляющем через перевалы ветре, а порой и различали в скрежете падающих камней далекий стук, очень похожий на удары молота по наковальне.

Мелезия думала о бедном Кейвине, о горной деве и представляла далекие отблески костра в ночи и силуэты пляшущих у огня людей. В детстве она часто ходила на праздник срединной ночи и танцевала у костра, как обычная йельмерская девочка. Отец ее не чурался народных обычаев и хотел, чтобы дочь лучше знала своих людей и королевство. Однако после замужества все изменилось. Оин не одобрял ее участия в народных гуляниях, считая, что это роняет престиж королевского дома, в отличие от пиров и охоты, на которые он всякий раз пытался заманить свою вечно занятую супругу.

Молодая королева никогда не испытывала особо глубоких чувств к своему мужу, порой она сомневалась, что вообще способна на подобное. Вся ее юность прошла за занятиями и получением всевозможных знаний, призванных помочь ей управлять королевством. Родители и младший брат Мелезии, которому когда-то предназначалась корона, внезапно скончались от лихорадки, и перед советниками встала задача наверстать упущенное время, сделав из девочки королеву вместо умершего принца. До того как маленькая принцесса осталась сиротой, с шести лет ее образованием занимался в основном придворный маг Лотиус. Старик относился к девочке, как к собственной дочери, и Мелезия всецело доверяла его советам и решениям. Именно он предложил ей выбрать Оина в качестве будущего мужа. Тогда, будучи совсем юной и совершенно не зная жизни, Мелезия согласилась, тем более, с детства ей твердили, что рано или поздно ее ждет договорной брак. При первой встрече Оин показался ей довольно милым, хоть и немного шумным, и спустя три месяца они стали мужем и женой у духова камня.

Сейчас, спустя восемь лет после свадьбы, став матерью и повзрослев, Мелезия решила, что Оин и впрямь оказался не самым плохим выбором. Да, он отличался излишней эмоциональностью и был довольно поверхностным, ходили также слухи о том, что он соблазнил нескольких служанок, но в то же время он всегда тепло относился к ней и очень любил ребенка. Да и о разводе не могло быть и речи, такого позора в королевской семье не бывало уже очень давно, пожалуй, со времен любвеобильного короля Ленсила.

Поток мыслей королевы нарушили донесшиеся с улицы отголоски веселых песен. Вся деревенька гуляла и радовалась празднику. Сегодня была беззаботная ночь, ночь радости и почитания духов. Простые крестьяне сейчас пляшут вокруг костров, поют и наслаждаются жизнью. Мелезия увидела перед мысленным взором огненные языки и хохочущих девушек в венках из полевых цветов. Сердце королевы сжалось, какие-то смутные чувства пробудились в нем, поднимаясь из глубины души. Обида за проведенную за книгами юность, за те простые радости, которых лишал ее королевский венец, много лет подспудно терзала сидела внутри нее, точно острая заноза, а сегодня хлынула вдруг наружу, не давая уснуть под звуки праздничной музыки. Ей мучительно захотелось сбежать из этого дома, присоединиться к танцующим и распевающим песни крестьянам, захотелось ощутить себя простой и свободной, пусть на несколько часов, но забыть обо всем.

–Духи, что со мной сегодня творится? – прошептала женщина, и, не в силах больше ворочаться в постели без сна, встала и подошла к приоткрытому окну.

Из-за ставни она увидела клюющих носом стражников, а где-то вдали, возле самой кромки леса, сверкали костры и мелькали едва уловимые тени движущихся людей. Сердце снова тоскливо заныло, и королева приняла решение. Она накинула простое дорожное платье, с трудом закрепив вырез булавками (одеваться в темноте было совсем не с руки), подхватила легкие туфельки и, тихо ступая, вышла из дома. Всполошившимся было стражникам королева велела оставаться на своих местах.

–Кто-то из наших ушел на праздник? – спросила она перед тем, как покинуть двор.

–Четверо парней из отряда и три служанки, ваше величество, – тихо ответил мужчина.

Он знал, что королева не станет гневаться и попрекать своих слуг за желание приятно провести самую важную ночь лета. Все-таки это большой праздник. Однако он побаивался, что проснется король-консорт, тогда-то уж точно будет не избежать криков и брани.

–Хорошо. Оставайтесь здесь. Если мой муж проснется, скажите, что я на празднике, – велела Мелезия и пошла к пылающим вдали кострам.

По пути она сняла с бельевой веревки простой плащ, принадлежавший хозяйке дома, закуталась в грубую материю и, наспех надев туфли, вышла за изгородь. Идти пришлось довольно долго, до самой окраины деревни. Время от времени по дороге Мелезии попадались люди, перебравшие травянки, либо просто гуляющие, нередко встречались и смущенные парочки, которые боясь быть узнанными, с хихиканьем прятались в тени домов.

Подойдя к огням, королева была так рада увидеть веселые, несмотря на тяжелые будни крестьянской жизни, лица людей, что и сама не заметила, как губы ее растянулись в улыбке. «Сегодня и я буду частью этого праздника, и пусть Оин и советники ворчат потом хоть весь год» – подумала Мелезия, чувствуя, как легко становится у нее на сердце. Она обвела глазами поляну, где люди перемешивались в шумном хороводе, двигаясь от одного костра к другому, и улыбка ее стала еще шире.

–Да подарит срединная ночь тебе всех благ! – раздался откуда-то сзади тихий, чистый голос, произнесший традиционное праздничное приветствие.

Мелезия вздрогнула, обернулась и ответила привычным: «Да услышат твои слова духи и исполнят их», прежде чем успела подумать. Взгляду ее предстал незнакомый мужчина. Он был высок, строен и довольно красив, а его зеленые глаза ярко сверкали, отражая блики пламени. «Они будто светятся изнутри» – с тревогой подумала Мелезия. Мужчина поклонился и галантно подал ей руку, приглашая присоединиться к танцующим. Какое-то мгновение королева колебалась, вспомнив о муже и маленькой дочери, спящих в домике приютившей их крестьянской семьи, но потом, будто повинуясь неодолимому порыву, решительно взяла незнакомца за руку. Как только пальцы их соприкоснулись, сердце королевы сбилось на секунду со своего ритма, и она, не заботясь уже ни о чем, последовала вместе с ним к кострам.

Какие-то девушки подали им венки из желтоглазых ромашек, в которые были вплетены длинные гибкие колоски. Мелезия вновь улыбнулась, поглядела на незнакомца и надела свой венок. Уже давно она не чувствовала себя так легко и хорошо. Огонь и кружащиеся возле него люди приковывали к себе ее взгляд, а незатейливая мелодия призывала стать частью срединной ночи, растворившись в толпе танцующих. Теплая сухая рука незнакомца потянула молодую женщину за собой, и они тут же затерялись среди праздничной суеты, где никому не было дела до того, кто пляшет рядом сейчас, обычный нищий или сама королева. Срединная ночь примиряла и уравнивала всех.

***

Едва первые лучи солнца начали пробиваться сквозь щели в оконных ставнях, в домике, где ночевала семья королевы, скрипнула дверь, и в нее вошел глава королевской стражи. Убедившись, что его госпожи нет в постели, он принялся будить короля-консорта, бесцеремонно тряся его за плечо и что-то тревожно шепча. Оин с раздражением отпихнул руку стражника и перевернулся на другой бок, но тут шепот стал громче и до короля-консорта наконец дошел смысл торопливых слов, пробудивших его ото сна.

–Ваше величество, проснитесь же, королева пропала!

–Какого духа ты несешь, Родмер? – Оин потер глаза, не веря тому, что он только что услышал от главы королевской стражи.

Король-консорт сел в постели и хмуро посмотрел по сторонам. В углу, на застеленной периной лавке, мирно спала его дочь. Рядом лежала одежда девочки и его собственная, но платья жены, в котором она была накануне там не было, как и самой Мелезии. Он перевел взгляд на бледного испуганного стражника.

–Позови няньку, пусть присмотрит за Кианой, сейчас я выйду, – проворчал Оин и начал быстро одеваться, однако в голове все еще не укладывалось, как могла его жена куда-то пропасть, если их всех день и ночь охраняли. Наверное встала рано и ушла к каким-нибудь крестьянам посмотреть на новорожденного или проведать какого-нибудь больного. Оин не понимал, к чему такое внимание к простолюдинам. Всех не вылечишь, не накормишь, уж лучше устроить пир попышнее для кесского или номийского посла, а такие мелочи, как новые телята или крестьянские младенцы, правителя волновать не должны.

Спустя несколько минут маленькую принцессу разбудили громкие крики ее рассерженного отца, девочка вздрогнула и открыла глаза. Она увидела няню, сидевшую подле нее с тревожным видом. Женщина не сводила глаз с двери и явно прислушивалась к тому, как Оин отчитывает стражников.

–Это преступление, Родмер! Куда смотрели твои идиоты, когда она уходила? Какого духа они отпустили ее одну среди ночи?! Это же королева, тупоголовые вы бараны! – доносились крики короля-консорта, совершенно заглушавшие бубнящего оправдания Родмера.

–Вемма, что случилось? – испуганно спросила девочка, взяв сидящую рядом женщину за руку. Нянька встрепенулась и повернулась к принцессе.

–Все хорошо, моя милая, давайте-ка я помогу вам одеться, а потом мы поедим и выйдем погулять, – ответила женщина, натянуто улыбаясь принцессе.

Отвлекая девочку сказками, Вемма причесала ее, надела на Киану дорожное платьице и обувь. К этому времени король-консорт уже отошел от дома, и до них перестал доноситься его гневный крик.

Когда они доели простой завтрак, состоящий из хлеба, сыра и ветчины, Киана выбежала во двор и пошла по улице, надеясь найти отца или мать. Нянька последовала за ней, крепко ухватив ребенка за руку. Девочка чувствовала – что-то не так, хотя Вемма снова пыталась отвлечь ее, на этот раз историями из своего собственного детства. Однако Киану не так-то легко было провести, девочка упорно шла вперед, таща за собой няньку. Она собиралась отыскать родителей и узнать, почему отец так злился. Попадавшиеся по пути люди смотрели на принцессу с жалостью и сочувствием, а потом тут же отводили глаза, но девочка не замечала этого, в отличие от Веммы.

Наконец, возле коновязи принцесса увидела своего отца, он был мрачен и явно готовился уезжать куда-то. Киана вырвала свои пальцы из руки Веммы и побежала к нему, не понимая, что происходит.

–Папа, папа! Куда ты едешь? Я с тобой!

Высокий детский голос резко зазвучал, перекрывая слова стражников, мычание бредущих на пастбище коров и лай встревоженных всей этой суетой деревенских собак.

Увидев дочь, король-консорт смягчился, подхватил ее на руки и начал что-то терпеливо объяснять, но девочка недовольная тем, что ее все бросают и не говорят, куда ушла ее мать, начала капризничать. Ни уговоры няни, ни строгие интонации в голосе отца не могли убедить ее вернуться в дом. Спустя десять минут бесполезных увещеваний, Оин сдался, у него не было ни желания, ни времени на споры с маленькой упрямицей. Велев стражникам следовать за ним, король-консорт поскакал в сторону леса, а Киана, довольная тем, что добилась своего, сидела в седле впереди него и весело махала няньке на прощание.

–Зря он взял с собой девочку. Негоже ей по лесам ездить, недетское это дело, ох, недетское. Балует он ее сильно, – проворчала Вемма, с укоризной качая головой и провожая встревоженным взглядом удаляющиеся фигуры всадников.

–Одно дитё, чего уж там, конечно балует, – ответила ей стоявшая рядом крестьянка, с пустым ведром в руке. Она шла к колодцу и остановилась, чтобы поглядеть на уезжающих, – Одно верно говоришь, сестра, не дело ребенка по лесам таскать. Только срединную ночь лета справили, время это темное, не стоит пока туда соваться.

Вемма согласилась и спросила, где ей найти хозяйку, которая уступила свой дом королеве и ее семье. Женщина вызвалась проводить ее, оказалось, что хозяйка с детьми и мужем ночевала через три дома, у своей сестры.

–А что же правда королева-то пропала? – наконец задала она не дававший ей покоя вопрос, и, услышав утвердительный ответ няньки, добавила, – Дурная то ночь, дурная, не иначе духи умыкнули нашу королеву в свой мир. Жаль ее, такая еще молодая, да и принцесса-то совсем мала еще, чтоб без матери расти.

Вемма не нашла, что на это возразить, ее саму терзали те же мысли. Все знали о том, что иногда люди пропадают, духи любят морочить им головы и уводить с собой. Случалось, пропавшие возвращались, но чаще всего этого все-таки не происходило. Нянька принцессы была сама из крестьянской семьи и хорошо знала сказки и рассказы, которыми с детства пугали детей. А еще она прекрасно помнила, как ее собственный отец однажды отправился проверить сети в озерце недалеко от деревни, да так и исчез. Не нашли ни тела, ни одежды, ничего вообще, как в воду канул. И было это накануне праздника урожая, дня, когда духов благодарили за собранную пшеницу, плоды, орехи и прочие дары земли и леса, оставляя на духовом камне всего понемногу. Говорила ему мать, что не стоит рыбачить в такой день, не надо брать у земли, воды и лесов ничего в дни почитания духов, нужно только подносить и давать, но тот не послушал совета и пропал.

Крестьянка указала Вемме на нужный дом, и причитая удалилась прочь. Нянька принцессы с беспокойством оглянулась на темную стену леса, в холодном свете утра, казавшуюся как никогда неприступной и мрачной, коснулась оберега из цветных камешков на шее и с тихим вздохом постучала в дверь. Над верхушками Вельского леса стелился густой белесый туман, предвещая ясный солнечный день.