Духово племя. Часть I. Наследник

3

Мальчик родился в первой декаде марта. В тот день с самого утра шел снег, он крутился в неровных порывах весеннего ветра и устилал улицы пушистым ковром, перекрывая старый снежный наст, уже подтаявший в первых теплых лучах весеннего солнца. Когда глашатай объявил на городской площади о рождении маленького принца, люди ликовали. Все понимали – это большая удача, что король-консорт успел оставить после себя ребенка. Если есть наследник и сын, значит никаких распрей за престол не будет, а кесский король, в чьих жилах текло достаточно крови йельмерских правителей, чтобы он мог претендовать на трон, не позарится на их страну.

Однако не все разделяли эту радость. По стране ходили тревожные слухи о том, что отцом ребенка был вовсе не покойный Оин, а какой-то дух, умыкнувший королеву в лес в то памятное лето. Городские жители были менее суеверны, чем крестьяне, но и они прислушивались к тихим шепоткам на фоне всеобщего ликования. Вскоре, правда, эти разговоры поутихли, когда советники, которым показали ребенка сразу после рождения, обнаружили у мальчика на шее точно такое же родимое пятно, какое было у его отца. Новость эта разнеслась довольно быстро, заставив злопыхателей прикусить языки, и дурные слухи вскоре улеглись.

Никто и не подозревал, что незадолго до родов старый маг предложил королеве, с помощью магии поставить на шею ребенку такую же метку, какая была у покойного мужа Мелезии. Он решил, что если сплетни об отце ребенка начались еще до его рождения, то нужно пресечь их, чтобы у подданных не осталось никаких сомнений в отцовстве короля-консорта. Лотиус долго думал, как это сделать, а затем вспомнил о родимом пятне.

Мелезия согласилась, сама она мечтала лишь об одном, чтобы этот ребенок был похож на человека. Как бы хотелось ей быть уверенной, что отцом был Оин, но увы, что-то подсказывало ей, что понесла она все же не от мужа. Когда ребенок начал шевелиться внутри нее, к королеве начали приходить странные сны. Это были сны, в которых она видела холодные глаза лесного господина и плясавших вокруг него дриад с хищными острыми лицами. Лесные девы хохотали и хватали ее за руки, втягивая в свой хоровод, гладили живот, что-то шептали нерожденному еще младенцу, а ребенок в ответ начинал так пинаться, что Мелезия тотчас просыпалась, а потом долго лежала, боясь уснуть и снова увидеть вокруг себя этих пугающе-красивых созданий.

Как только мальчик родился, придворный маг, присутствовавший при родах по просьбе королевы, тут же взял маленького принца на руки и принялся сам обтирать его. Незаметно шепча слова заклинания, старик коснулся пальцем шеи ребенка, и тот жалобно заплакал. Лотиус тут же подошел к королеве и показал младенца ослабевшей женщине.

–Благодарю тебя за помощь, Лотиус. Оно и правда похоже. Покажи его советникам, – прошептала королева, разглядывая ребенка, которого держал на руках придворный маг. Она ужасно устала, но должна была убедиться, что мальчик не похож на лесного господина. Теперь же, когда ей показали обычного человеческого младенца, она вздохнула спокойно, ласково погладила сына по щеке и закрыла глаза. Ее самые большие тревоги не оправдались, в мальчике не было ничего от духов, по крайней мере пока.

–Как вы назовете его, моя королева? – спросил старик уже в дверях, повернувшись к измученной женщине.

–Ритгард, в честь моего деда, – пробормотала она, проваливаясь в сон.

***

Ритгард рос обычным ребенком и внешне очень походил на свою мать. У него были черные волосы, зеленые глаза и такая же светлая кожа, как у нее. Однако придворный маг, назначенный наставником маленькому принцу, никак не мог уловить в его чертах хоть что-то, напоминавшее о покойном короле-консорте. Мальчик обладал открытым, дружелюбным характером, и, как любой ребенок, любил шалости: таскать с кухни пирожные, играть в лошадки и слушать страшные сказки. Больше всего маленькому принцу нравилась история о Верене-охотнике.

–Расскажи, расскажи про охотника! – просил он порой мать, няню или самого Лотиуса, и зеленые глаза его начинали гореть восторгом и ожиданием.

Сказка эта была старой, настолько старой, что Лотиус даже предположить не мог, сколько поколений йельмерских детей выросло, слушая ее. О Верене-охотнике ходило множество легенд и историй, некоторые даже верили, что он и впрямь когда-то жил среди йельмерцев. Однако самой известной была сказка о том, как Верен обманул лесного короля, украл его дриаду и обменял ее потом на волшебный лук и колчан, поутру заполнявшийся новыми стрелами. Волшебные стрелы, выпущенные из этого лука всегда попадали точно в цель, даже если стрелять в темноте или вовсе не целиться.

Однажды, когда королева пришла проведать сына перед сном и в очередной раз рассказала ему эту историю, мальчик сел в своей кровати, обхватил руками согнутые колени и, серьезно посмотрев на мать, заявил:

–Когда я вырасту, то стану как Верен-охотник! Я пойду в Вельский лес и выловлю дриаду, а потом лесной дух даст мне волшебный лук, такой же, как у Верена.

Мелезия тогда побелела как полотно и с тревогой взглянула на сына.

–Ритгард, когда ты вырастешь, то станешь королем и будешь править долго, мудро и справедливо, а история про лук и Верена – это просто сказка. К тому же, – она заколебалась. – к тому же, нет никаких духов, это все выдумки.

–А вот и есть! Я знаю, что есть, а быть королем скучно.

Мелезия поцеловала сына, встала и пошла к выходу из комнаты. На пороге она оглянулась и, постаравшись скрыть свой страх за улыбкой, сказала сыну:

–Быть королем – не всегда скучно, милый. Когда ты подрастешь, то поймешь это лучше. И не забивай себе голову сказками и духами. Почему ты думаешь, что они есть, если никто никогда их не видел?

С этими словами Мелезия вышла, тихо затворив дверь, а Ритгард подумал, глядя туда, где только что стояла мать: «Потому что я видел их, мама, они приходили ко мне во сне».

Ритгарду тогда было пять лет, он никому не говорил о своих сновидениях, потому что считал, что такие сны видят все вокруг. С ним никто никогда не беседовал о странных снах, и мальчик решил, что ничего необычного с ним не происходит. Однако тем же летом, после поездки с матерью в соседнюю провинцию, сны эти стали тревожнее, очертания, которые раньше были призрачными (он почему-то был уверен, что это были духи) и просто танцевали в темноте вокруг костров, пели завораживающие песни и смеялись, вдруг стали смотреть прямо на мальчика, тянуть к себе в хоровод, а глаза их обрели жуткий блеск и глубину в свете пламени.

Ритгард начал бояться засыпать, под глазами залегли тени, он стал вялым и тихим. Королева перепугалась, начались расспросы, и, когда сын рассказал ей про кошмары, сразу вызвала придворного мага.

В тот вечер, когда Лотиус пришел в спальню принца, она сидела возле постели мальчика очень бледная, встревоженная, и не выпускала руку ребенка из своей. Ритгард был рад, что мать рядом с ним, она обещала просидеть с ним всю ночь, чтобы духи не смогли утащить его в лес.

–Мастер Лотиус, вы можете что-то сделать? Может быть оберег или что-то еще? – обратилась она к старику.

–Посмотрим-посмотрим, – прокряхтел тот, подходя ближе к ребенку. —Ну-ка, ваше высочество, глядите на меня. Хорошо. Глаза чистые. Я могу прочитать защитное заклинание, моя королева, но для этого нужно время, и мне понадобятся ваши волосы и волосы принца, по маленькому локону.

–Что угодно, Лотиус, что угодно. А сейчас можно что-то сделать, чтобы эти сны ушли хотя бы на время? – спросила королева, в голосе ее уже явно звучало облегчение.

–О, есть одно заклинаньице, простое, но на пару ночей хватить должно.

–А это больно? – спросил встревоженный Ритгард.

–Что вы, мой принц, вовсе нет, скорее даже щекотно. Дайте-ка вашу ладонь, – посмеиваясь ответил старик и протянул к мальчику руку.

Когда маленькие пальцы Ритгарда легли на сухую теплую ладонь придворного мага, тот что-то зашептал, а потом достал из кармана голубой камень и прижал его к ладошке принца. Старик продолжал бормотать заклинание, и Ритгард почувствовал в руке приятное тепло, и впрямь напоминавшее щекотку. Ощущение покоя постепенно наполняло душу мальчика, и он сам и не заметил, как задремал. В эту ночь дурные сны обходили маленького принца стороной.

***

Придворный маг в потертой, местами залатанной рабочей мантии бережно водил указательным пальцем над двумя прядками волос, лежащими крест-накрест на гладком серебряном блюде. Он напевал старое как мир заклинание, призванное защитить от неприятностей и злого зова судьбы дитя проклятой матери.

Королеве не стоит знать, какое именно заклинание он использовал, но, пожалуй, оно подходит лучше всего, учитывая, что отцом мальчика скорее всего был лесной дух, а над Мелезией с того дня, как она пропала почти семь лет назад висела какая-то тень, похожая на смутную дымку. Сны мальчика еще больше утвердили старика в его догадке насчет духа, ведь те вполне могут зачать ребенка со смертной женщиной, как и смертные мужчины, по слухам, могут зачать дитя с духом женского пола.

С тех самых пор, когда молодая королева вышла из леса бледная и с затуманенными глазами, а позже оказалось, что она в положении, старик углубился в древние трактаты, чтобы узнать, как оградить ее и ребенка от беды. Как ни крути, но это невинное дитя да и наследник трона к тому же, вероятно единственный, потому что королева более не высказывала желания выйти замуж, несмотря на уговоры советников.

Лотиус читал и читал, пробовал разные травы и заклинания, пока не наткнулся на защитный отвод, который он применил к королеве, заговорив серебряное кольцо. Кольцо это старый маг велел ей носить постоянно и ни в коем случае не снимать, оно должно было помочь закрыть ее ум и сны от той связи, которая установилась между ней и лесным духом. Немного погодя, в недрах замковой библиотеки, маг нашел подходящее заклинание и для маленького Ритгарда. «Защитить дитя безвинное, кое зачато было во тьме и взятой духами матерью рождено. Дабы духов зов не слышало, снов злых не видело и на дорогу кривую не свернуло. Духово уберет, человечье взрастит. Огонь разожги, накрест уложи две пряди волос, у матери и дитя взятые, на чистое блюдо серебряное. Длань над ними вознеси, перстом укажи и слова скажи семь раз три ночи кряду: темный дух, духова ночь, поди мимо, поди прочь, прочь поди – злые сны уводи, прочь поди – духов глас отведи. Дух людской, дитя возьми, мрак и злое обмани. В последнюю ночь волосы сожги» – заклинание было написано еще на старом языке, слова почти выцвели, но разобрать их было вполне возможно.

Старый маг закончил произносить слова, которые должны были оградить маленького принца от злых лесных духов, сжег локоны, бросив их в камин, и тяжело опустился на стул. Завтра он скажет королеве, что все закончено, и, наверное пора уже просить себе помощника и ученика, слишком уж он затянул с этим, а ведь годы неумолимо мчались вперед. Разве не только вчера он, еще безусый юноша, вприпрыжку бежал по каменной лестнице, спеша к своему учителю за новыми знаниями, не задумываясь о высоте и количестве ступеней и сквозняках, бродивших по старому замку?

«Куда это все ушло? Ничто не несется быстрее самой жизни» – подумал Лотиус, тяжело вздохнул, встал и прошаркал к своей постели, где его ждали лишь подушка, перина да потертая книга на столике у кровати. Старик улегся, взял книгу, открыл, почти тут же закрыл, положил обратно, задул свечу и долго еще лежал, разглядывая темный полог кровати.