Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© Саган И., Кейн А., 2019
© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2019
© «Центрполиграф», 2019
Пролог
Пьер улыбнулся красавице медсестре и закрыл глаза. Укола он почти не почувствовал, лишь голова слегка закружилась, а в ногах появилась легкая расслабленность. Хорошо… Теперь вздремнуть бы.
Ему вдруг показалось, что тело словно бы плывет по невидимой реке. Неумолимый поток уносил его все дальше и дальше, стремительно засасывая в мутную безнадежность. В душе холодным, липким комком зародился страх, нарастая с каждой секундой. Еще мгновение – и страх превратился в животный ужас, безотчетная паника накрыла Пьера с головой, сжала горло, мешая дышать. Жадно ловя губами воздух, он открыл глаза. Что происходит?!
Вокруг стояла кромешная тьма. Страх исчез так же внезапно, как и появился. Дышать стало проще, и Пьер с облегчением перевел дух. Фу-ух, отпустило… Что за дрянь ему вкололи?! Врагу не пожелаешь.
Немного успокоившись, он прислушался к своим ощущениям. Вроде ничего не болит. Лежит на чем-то твердом, явно не на кровати. Пьер осторожно огляделся. Вокруг по-прежнему была тьма, но теперь он заметил колеблющиеся огоньки, кое-где разрывающие мрак.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и в слабом свете мерцающих огней Пьер смог различить несколько массивных колонн, силуэт окна с кованой решеткой, а высоко вверху – что-то похожее на старинный сводчатый потолок. Брр, холодно… Где он?
Сладковатый запах щекотал ноздри. Что-то знакомое… Ну конечно, ладан! Уж ему ли не знать! В Париже Пьер частенько ходил на службу в православный храм на улице Дарю. Будучи выходцем из семьи русских эмигрантов, он считал, что это помогает ему сохранять память о родине.
Огоньки, запах ладана. Точно, лампады! Как он сразу не догадался? Ну конечно, это же церковь!
Уж не отпевать ли его собрались? Может, он впал в летаргию и его приняли за мертвого? Господи Боже, только этого не хватало!
Пьер в панике попытался вскочить… и тут же свалился. Ноги не держали, тело не слушалось, словно вообще ему не принадлежало. Он попытался крикнуть:
– Я жив! Помогите!
Но вместо слов из горла вырвалось какое-то бульканье, похожее то ли на крик, то ли на плач.
В темноте за окном раздалось сердитое карканье. Потеряв над собой контроль, Пьер снова попробовал вскочить, истошно заголосив:
– Спасите!
И вновь оказался на полу не сумев выговорить ни слова. Да что ж такое-то?! Не умер ли он, в самом деле? Может, в шприце был яд?
Усилием воли Пьер заставил себя успокоиться. Всему должно быть разумное объяснение. Надо просто отдышаться и все обдумать.
Итак, что ему известно? Он находится в церкви, скорее всего, лежит на полу, или, по крайней мере, на чем-то твердом и холодном. Сейчас, похоже, ночь: напротив темное окно. Церковь православная, как на улице Дарю, но явно не она. Тело и язык не слушаются. Вывод? Медсестра тут ни при чем, она сделала укол, Пьер заснул или потерял сознание, и в это время в больнице что-то произошло. Может, пожар или потолок обвалился. Его, видимо, эвакуировали. Куда, в церковь? Бред какой-то! Хорошо, допустим, он сильно ранен. Ничего не болит, но это может быть следствием наркоза. Но почему он не может встать? А крикнуть? Перебиты ноги? Да, и, видимо, с горлом тоже что-то не так. А сканер? На нем же был сканер, отслеживающий состояние!
Он осторожно поднял руку, поднес к лицу, пытаясь разглядеть датчик, и обомлел: перед глазами маячила крошечная детская ладошка!
Я брежу?
Натужно скрипнули дверные петли, где-то справа мелькнул свет. Пьер напряженно вглядывался во тьму. В едва освещенном пятне на мгновение мелькнуло рогатое чудовище, волочащее за собой окровавленное тело. Тварь уставилась на него плотоядным взглядом… и тут же исчезла в темноте.
«Фреска! – облегченно вздохнул Пьер. – Сошествие в ад. Н-да, так недолго и рассудком подвинуться».
Но не успел он отойти от испуга, как сердце снова заколотилось.
– Ей-ей, пришибу тебя, Тишка, ежели посмеяться вздумал. – Хриплый шепот эхом отразился где-то высоко под куполом.
– Истину глаголю, не сумлевайся, младенчик тута благим матом орал. Вот те крест. – Огромная тень на стене вскинула руку и перекрестилась.
Это что ж, по-русски, что ли? Пьер хорошо знал русский, родители об этом позаботились. И в детстве, и сейчас они частенько говорили с ним на языке предков.
Но что за странный говор? К чему это коверканье слов? Или какой-то местный диалект? Куда ж он попал-то?!
Между тем двое вошедших обследовали помещение в колеблющемся свете свечей, которые держали в руках. Пьер с изумлением смотрел на странные фигуры. Они казались ему огромными. Незнакомцы были одеты в меховые душегрейки и перепоясанные грубыми веревками темные рясы в пол, из-под которых торчала стоптанная войлочная обувь. Немного похожи на монахов, как их рисовали в старых книгах.
Наконец они приблизились, и один в упор посмотрел на Пьера.
– Глянь-ка, Филимон! Прямо у врат царских дитятко притулилось! – воскликнул он.
– Как же он тут очутился? – нахмурился второй, теребя лохматую, с проседью, бороду. – Все ж заперто было?
– Никак Маринка свово Ивашку-Воренка подкинула? Хитрость какую задумала? Собор ведь вскорости.
– Хм… Ему всамдель годка два, как и Воренку, но это не он. Маринка сейчас с полюбовником в бегах где-то на Низу. Да и дитем ей бросаться несподручно: через него токмо они трон оттяпать и могут. А малец-то не простой! Глянь, парча какая. Такую не на всяком боярине увидишь.
Пьер молча хлопал глазами, стараясь осознать, что происходит. Почему они называют его младенцем? Кто сошел с ума – он или эти странные мужики?!
– Батюшки, а лежит-то где! – ахнул вдруг Тишка. – Аккурат под Заступницей Владимирской!
– И то… – кивнул Филимон, открыв рот от удивления.
«Мне все это снится», – решил наконец Пьер и незаметно ущипнул себя за руку. Боль была вполне ощутимой, но видения не пропали. Над головой висела та самая икона Владимирской Богоматери, которую он видел в Третьяковке. Да что же происходит-то?
Странные монахи внимательно рассматривали его. Тот, которого звали Тишка, присел рядом, протянул громадную, больше лица Пьера, ладонь и осторожно коснулся его щеки кончиком пальца.
– Настоящий, – с благоговением прошептал он.
Оба замерли, тараща глаза на Пьера. Минуту спустя Тихон выдохнул:
– Слышь-ка, Филимошк… Никак это посланец.
– Вот и я мыслю. Чай, неспроста он под Богородицей-то.
– Мать честная!
– А лежит-то как тихонько, не плачет. Глазенки удивленные вытаращил да молчит. Могет, немой он?
– Ага, немой, сказывай. Так заливался, я ажно подскочил, как услышал.
Филимон откашлялся и сурово сказал:
– Вот что, Тихон, мы с тобой в таком деле не решальщики, тут нашими скудными умишками не разобраться. Надобно кого-нить кликнуть. Ступай-ка ты на Чудово подворье к отцу Аврамию да все ему про младенца-то и обскажи. А я покуда здесь покараулю, дабы чего не вышло.
Тишка с готовностью кивнул, перекрестился и исчез в темноте. А Пьер, проводив его взглядом, поднял глаза на Филимона. Тот по-прежнему с интересом его рассматривал, примостившись на корточках.
– Кто вы? – попробовал спросить Пьер, но вместо вопроса изо рта вырвался несвязный лепет.
Лицо Филимона вдруг подобрело, и он с участием произнес:
– Надобно тебе чего, да? Ах ты, бедолага, небось, несладко на каменном полу-то лежать.
Огромный монах подхватил Пьера как пушинку и, выпрямившись во весь рост, принялся его укачивать.
– Ну-ну, баю-бай, – неумело забормотал он.
Леденея душой, Пьер поднял руки и в рассеянном свете снова увидел перед собой детские ладошки. Повертел головой, глянул на живот, на ноги… и чуть не потерял сознание. Сомнений не было: он стал маленьким ребенком!
«Ничего, – попытался он себя успокоить, – скоро я проснусь, и кошмар закончится».
На руках монаха было тепло и уютно. Пьер спрятал руки под его душегрейку, и Филимон понимающе усмехнулся:
– Ишь ты, хитрюга. Маленький, а сообразительный. Ну спи, баю-бай.
Монотонное бормотание успокаивало. Пьер, пригревшись, закрыл глаза и в самом деле задремал.
Часть первая
Глава 1
– Месье Рудницки!
Пьер обернулся. К нему спешил полный коротышка, на ходу поправляя прилипшие к вспотевшей лысине редкие пряди. Подойдя ближе, толстяк перевел дыхание и с улыбкой протянул пухлую ладонь.
Филипп Жюно, начальник кадрового департамента – а это был именно он, – никогда не нравился Пьеру. Вроде, вежливый и участливый – эдакий добрячок, но после разговора с ним всегда оставалось впечатление, что тебя провели.
Пьер работал маркетологом в корпорации «Глобаль Технолоджи» и слыл веселым, остроумным парнем, никогда не пасовавшим в трудных ситуациях. Главной любовью его жизни была история, русская и французская, а свободное от нее и работы время Пьер предпочитал проводить в компании друзей и подруг. Вместе они ездили в путешествия на морские курорты и пару раз катались на горных лыжах в окрестностях Монблана. Летали на шарах-монгольфьерах, которые сами же запускали, и даже как-то помогали их изготавливать. В общем, жизнь текла весело и беззаботно.
Однако с годами он научился скрывать свою природную бесшабашность под маской сдержанности: ему было уже за тридцать, да и работа обязывала. Она не казалась особенно интересной, и все надежды на будущее Пьер связывал с перспективой роста. Но время шло, а давать ему высокую должность никто не торопился. Единственное предложение, которое он получил от руководства, – перейти в филиал корпорации в России. Пьер решительно отказался – что он, ненормальный, менять Париж на Москву? Съездить на родину предков на недельку-другую – это пожалуйста, но чтобы жить в России? Ну уж нет!
Других вакансий ему не предлагали, он уже подумывал о новой работе и от встречи с кадровиком ничего хорошего не ожидал. А потому, слегка поморщившись, пожал протянутую руку.
– А я вас искал, – сообщил Филипп, вытирая носовым платком вспотевший лоб. – Ну и жара сегодня, а?
– О да. Вы что-то хотели, месье Жюно?
– Не застал вас на месте, уже собрался уезжать, – кивнул толстяк на припаркованный возле здания компании красный «ситроен», – а тут как раз вы. Не уделите мне немного времени?
В этот вечер Пьер договорился встретиться с приятелем, Патриком, таким же любителем истории, как и он сам. Оба обожали разговоры и споры до хрипоты, и Пьеру совсем не хотелось пропускать встречу из-за назойливого кадровика. Ладно бы променять ее на вечеринку с друзьями, а тут… Но делать было нечего, и он вежливо улыбнулся.
– Конечно. Но у меня только полчаса.
– О, это больше чем достаточно, – заторопился Жюно и ткнул пухлым пальцем в расставленные на другой стороне улицы столики. – Давайте выпьем по чашечке кофе.
Пока не принесли заказ, Филипп продолжал жаловаться на жару, а Пьер нетерпеливо ерзал. Что нужно от него старому лису? Сколько еще он будет тянуть?
Но вот стройная официантка поставила перед ними чашки. Пьер проводил взглядом ее ладную фигурку и перевел глаза на Жюно. Лицо толстяка сразу приобрело серьезное выражение.
– Вы слышали о «Наполеоне»? – деловито спросил он.
Нелепый вопрос. Об этом проекте говорила вся корпорация, как можно о нем не слышать? Пьер давно мечтал возглавить что-то подобное – вот это были бы перспективы! Карьера, финансирование, командировки по всему миру и, конечно, интереснейшая работа. Не то что нынешняя, скучнее которой еще поискать.
– Так что же, месье Рудницки?
Пьер встрепенулся и перевел задумчивый взгляд на собеседника.
– Конечно, слышал.
– Вот и чудесненько, – обрадовался толстяк. – Тогда вы, наверное, знаете, что руководитель проекта еще не выбран?
К чему он клонит? Что за намеки? Неужели хочет предложить должность? Или просто проверяет? В любом случае заинтересованность демонстрировать не стоит. Внутренне собравшись, Пьер пожал плечами:
– Нет, я не в курсе.
– Не лукавьте, – усмехнулся Жюно. – Ни за что не поверю, что вам это безразлично. Впрочем, к делу. Как вы наверняка слышали, на должность руководителя я выдвинул месье Шарля Ферре из отдела высоких технологий.
Пьер невольно поморщился. Что ж этому засранцу так везет-то, а? Мало того что невесту у него увел, так теперь еще и на руководство «Наполеоном» претендует! А ведь они с Катрин три года прожили и на Рождество собирались подавать заявление в муниципалитет. Свадьба, венчание, все дела… Так нет же, девушка уехала в Бордо якобы к заболевшей матери, а через две недели прислала эсэмэску, в которой покаянно сообщала, что влюбилась в Шарля Ферре. Наверняка не о мамаше своей заботилась, а умотала с ним на Ривьеру. Тьфу!
– Вы с ним знакомы? – Жюно бросил на Пьера косой взгляд.
– Да, в общем-то, нет. Так, пару раз пересекались.
– Ясно. – По усмешке кадровика было понятно, что ему известна история с Катрин. – Несколько дней назад совет директоров объявил конкурс на это место, и появилось сразу не меньше десятка кандидатур. Мне дали возможность предложить еще одного человека, и, не скрою, я за нее уцепился. Совершенно не хочется, чтобы претендент пришел со стороны. Зачем мне темная лошадка?
– И что же? – спросил Пьер, теряясь в догадках.
– Часть кандидатов отсеяли сразу, а из оставшихся пяти сегодня утром на совете директоров были выбраны два. Вы не поверите, но оба – мои. То есть те, которых предложил я.
Стараясь не выдать нетерпения, Пьер слегка подался вперед.
– И?
– А, догадались? – хихикнул кадровик. – Да, именно вашу кандидатуру я и выдвинул в качестве альтернативы Шарлю Ферре. Я давно приглядываюсь к вам, Пьер. Вам тридцать один. В таком возрасте юношеская дурь уже отступает, а жизненных сил еще предостаточно. Вы не обременены семьей, значит, сможете полностью погрузиться в работу. К тому же вы прекрасный специалист.
От неожиданности Пьер поперхнулся, едва не расплескав кофе.
– Простите, что не согласовал это с вами, решение пришлось принимать в большой спешке. К тому же я не особо надеялся, что вы оба пройдете отбор.
– Что я должен делать?
– Если вы согласны, вам нужно будет принять участие в особом соревновании, которое будет проводиться с помощью «Прорыва», нашего суперкомпьютера.
Видя, как буравит его глазками толстенький кадровик, Пьер изо всех сил пытался сохранять присутствие духа.
«Он меня проверяет, – догадался Пьер. – Так, спокойно. Досчитать до пяти. Раз, два, три…»
Он степенно кивнул:
– Я готов участвовать в конкурсе.
– Ну вот и отличненько, – улыбнулся Жюно. – Завтра я все объясню, вы подпишете согласие, и начнем.
– Но скажите хотя бы, что это будет за состязание? В чем оно заключается?
Толстяк вдруг заторопился и демонстративно посмотрел на часы.
– Обещаю, вы все узнаете, месье Рудницки. А сейчас приношу свои извинения, мне пора бежать. До завтра.
Он поспешно вскочил и засеменил к своей машине, а Пьер растерянно смотрел ему вслед. В голове все смешалось. Неужели это не шутка и у него действительно есть шанс? Вот так удача!
Бросив на столик пару евро, Пьер поднялся и двинулся к дороге. О встрече с другом-историком он даже не вспомнил. Мысли скакали как сумасшедшие. Боже, какая перспектива! А карьера! А зарплата! Да что там, он станет одним из первых лиц корпорации, а дальше…
Истошно взвизгнули шины, и металлический капот ткнул Пьера в бок. Не удержавшись на ногах, он упал.
– Куда смотришь, придурок? – высунувшись по пояс в окно, заорал разъяренный шофер. – Красный же горит!
Пьер приподнялся и потряс головой, пытаясь прийти в себя. Вокруг него тут же собралась толпа. Водитель выскочил из машины и теперь, наклонившись, ощупывал его ноги.
– Все цело, месье? Что-то болит? Где?
Нахмурившись, Пьер сел на асфальте.
– Все в порядке. Дайте руку.
Шофер злополучной машины помог ему подняться. Осторожно переступая с ноги на ногу, Пьер сообщил:
– Похоже, ничего не сломано.
Водитель с облегчением выдохнул, а люди вокруг заволновались.
– Это шок! Надо вызвать скорую! – крикнул кто-то. – Вдруг скрытая травма или сотрясение мозга.
Пьер принялся было возражать, доказывая, что легко доберется до дому, но тут сквозь толпу неожиданно протиснулся Филипп Жюно.
– Куда это вы собрались, месье Рудницки?! – с ходу завопил толстяк. – Нужно провериться. Я уже вызвал медиков из клиники корпорации, они через минуту будут здесь.
Жюно достал визитку и, энергично ею размахивая, принялся объяснять окружающим:
– Я из корпорации «Глобаль Технолоджи»! Пострадавший – наш сотрудник! Медики уже едут, можете расходиться!
Неожиданно Пьер покачнулся, толстяк поддержал его и помог опереться о капот автомобиля.
– Вот видите, – укоризненно сказал он. – А вы говорите «домой».
«А ведь мне и правда хреново».
– Уверяю вас, все нормально. Завтра же я готов приступить к испытанию.
– Но согласитесь, если что-то не в порядке, вы будете в заведомо проигрышном положении, – затараторил Жюно. – Не беспокойтесь за конкурс, без вас не начнут.
Пьер внимательно посмотрел на него, вздохнул и махнул рукой.
– Ладно, убедили.
– Хорошо, что я не успел уехать, – улыбнулся кадровик и тут же хитро подмигнул: – Не ожидал, что вы так эмоциональны.
– Хочу вас поздравить, месье Рудницки, – доктор погладил седую эспаньолку, – ничего серьезного. Пара царапин, не более.
– Отлично, – обрадовался Пьер. – Значит, я могу идти домой?
– Лежите, лежите. Авария – серьезный стресс для организма. Денек в клинике вам точно не повредит.
– Месье доктор прав, к чему рисковать, – вмешался суетившийся тут же Жюно. – Можете не беспокоиться, корпорация все оплатит, я позабочусь.
– Нет, – решительно покачал головой Пьер, глядя на кадровика, – ведь завтра конкурс.
– Никаких проблем. Бумаги у меня с собой, подпишите согласие на участие, и он от вас никуда не денется.
Жюно сунул ему папку с прикрепленным договором и ручку. Пьер попробовал было прочесть, но мелкий шрифт расплывался перед глазами. Боясь, что Филипп заметит его состояние и, не дай бог, передумает, Пьер быстро поставил подпись.
– Ну вот и хорошо, – обрадовался толстяк. – Ни о чем не беспокойтесь, месье Рудницки. Вы лежите в клинике корпорации. «Прорыв» прямо под вами, этажом ниже, так что, считайте, у вас все под контролем. Испытание начнется, как только вы почувствуете себя лучше.
– Кроме того, у вас на запястье укреплен сканер. – Доктор ткнул пальцем в черный браслет на руке Пьера. – С помощью него «Прорыв» мониторит ваше состояние ежесекундно. Хотя бы сутки это совершенно необходимо.
Он повернулся к медсестре, миловидной брюнетке с точеной фигуркой.
– Жанна, сделайте-ка нашему другу укольчик, вот состав.
– Конечно, – кивнула та, откинув локон со лба тонкими пальцами.
У Пьера загорелись глаза: Жанна была на редкость красива. И чем-то неуловимо напоминала Катрин.
«Хороша! – восторженно разглядывая медсестру, подумал он. – Нельзя упускать шанс познакомиться с такой куколкой».
– Спасибо. А насчет пары дней в клинике… – Пьер улыбнулся. – Пожалуй, я останусь.
– Поработайте кулачком, месье Рудницки, – попросила Жанна. – Так, прекрасно, теперь расслабьте руку. Не волнуйтесь, больно не будет.
Пьер улыбнулся красавице медсестре и закрыл глаза.