Загадочный город

2. Собеседование второе – мальчик

Мальчик стоял на выходе из станции Воксхолл, повернувшись лицом к мосту, ведущему через мозаику автодорожных полос, пешеходных светофоров и автобусных остановок. Стоял жуткий холод, и в 6.20 утра было еще темно. По идее, он пришел вовремя. Он коснулся пальцами лежащего в кармане складного ножа. Если клиент окажется каким-нибудь извращенцем, ему придется за это дорого заплатить.

Не удостоив вниманием подземный переход, мальчик принялся перепрыгивать через ограждения. Молодой полицейский, которого насторожил его потрепанный вид, двинулся к нему. Заметив выпуклость в кармане его куртки, полицейский подумал было, не задержать ли мальчишку, но в конце концов решил не связываться с ним. Он находился за пределами своей юрисдикции, к тому же один.

Нарисованный от руки план указал мальчику путь в направлении речного квартала к западу от моста; инструкции предписывали ему «нажать П» на двери дома, добравшись до места назначения. Мальчик огляделся – богато, богаче некуда. Он опасался, что «П» будет означать парковку, а у него не было ни малейшего желания забираться в машину к незнакомцу, но эту «П» он обнаружил в стройном ряду серебристых кнопок. Страх сменился приятным волнением. Он нюхом почуял выгоду. На него обратил внимание какой-то богач. Возможно, общество считало его жертвой обстоятельств, но на самом деле он никогда не был жертвой. Плохая репутация давала свои преимущества: вот и сейчас очередной тупица решил его облагодетельствовать.

Он нажал на кнопку и услышал плавный голос из решетки динамика: «Направляйся к лифту. Когда дойдешь, еще раз нажми “П”».

Дверь со щелчком открылась. Там, где мальчик вырос, лифты были редкостью, а те, что имелись, уж точно никогда не работали. В лифтах назначали встречи, заключали сделки и рисовали граффити. Этот лифт был застелен ковром с ворсом по щиколотку и украшен фигурными зеркалами. Лифт бесшумно поднимался вверх, и, если бы не зажигающиеся и гаснущие кнопки с номерами, было бы невозможно ощутить, что он куда-то едет.

Наконец мальчик вышел в лобби и ахнул от захватывающего дух вида за окном: тусклый солнечный свет играл на речной глади среди просыпающегося перед ним города. Теперь на улицах появилось больше машин, изредка попадались велосипедисты. Над столом на уровне глаз висела картина с изображением той же реки, залитой вечерним светом, с небольшой надписью на медной пластинке: «Моне, 1901». Чуть ниже картины на мальчика в упор глядела бронзовая лягушка.

Он не ошибся в своих подозрениях. За ним следили. В другом помещении над телескопом склонился мужчина с кожей бледной, почти как у альбиноса, коротко стриженными серебристыми волосами и высоким лбом. Лицо его избороздили тонкие морщинки, будто его обработали каким-то редким антивозрастным средством. Еще у незнакомца были длинные, почти как у скелета, руки и ногти с маникюром. Индийского стиля пиджак, темные брюки и шелковая рубашка с открытым воротом соответствовали непринужденной элегантности всего пентхауза. Мальчик не догадывался о том, что хозяин лично подбирал картины и мебель, поскольку с неодобрением относился к богачам, которые обращались к консультантам, когда требовалось проявить хороший вкус.

Мужчина протер линзу телескопа, закрыл ее футляром и повернулся к камерам внутреннего наблюдения. Мальчик, конечно, сущий варвар, но его осанка и лицо вселяли надежду. Незнакомец нажал на кнопку внутренней связи:

– Проведите его сюда. И заберите нож.

Охранник выполнил приказание, и мальчик особенно не сопротивлялся: он знал, когда не стоит с кем-то связываться. Его проводили в офис, где на стеклянном столе выстроилась шеренга компьютеров. Рядом с современным оборудованием виднелись старинные предметы и картины, которые не говорили мальчику ни о чем, лишь об очевидном богатстве. Увидев его, хозяин вскочил с кресла, и мальчик тут же изменил свое мнение: этот человек уж точно не занимался благотворительностью. Губы незнакомца искривились в бессердечной ухмылке.

Сбитый с толку, мальчик попытался принять защитную стойку.

– И что я тут забыл?

Он привык играть в гляделки с такими людьми – адвокатами, окружными судьями, детскими психиатрами, социальными работниками, полицейскими, конкурентами по району, – но именно этот беспощадный взгляд выдержать не смог. Хуже того, мужчина продолжал молчать.

Мальчик также привык общаться с людьми, которые всегда говорили по существу: «двадцатка, два кило, виновен или не виновен, кого порезать»; деловые беседы.

Когда голос все же прозвучал, он оказался таким же твердым, как и рукопожатие:

– Может, хочешь чего-нибудь выпить?

– Я сюда не пить пришел.

– Тогда принесите мне чашечку кофе, – сказал старик, – умеренно сладкого. И миндальное печенье для нашего друга – без напитков. – Секретарь вышел из комнаты. – Я благодарен тебе за визит, – продолжил мужчина.

– Так зачем я вообще сюда пришел?

– Присядь, пожалуйста.

Мальчик послушался, про себя отмечая, что оба подлокотника кресла увенчивала резная голова какого-то хищника.

Внимательно изучив лицо собеседника, мужчина вновь изобразил нечто напоминающее улыбку: похоже, результат его удовлетворил.

– Зачем ты сюда пришел? Справедливый вопрос. Можешь считать, что тебе предстоит скорее играть роль, чем выполнять задание.

Мальчик терпеть не мог пустопорожней болтовни. Крылья его носа подрагивали из-за маслянистого аромата, исходившего от волос старика.

– Будешь играть роль – понял?

– Понятия не имею, о чем вы.

Мужчина поднес к лицу листок со списком обвинительных приговоров мальчишки – места, даты, характер правонарушений и решения суда.

– Выдавал себя за другое лицо с целью обмана; подделка, вымогательство, мошенничество… – Список растянулся на несколько страниц – безнравственная смесь вранья и жестокости.

Мальчик решил изобразить жертву:

– Мне ж самому нелегко пришлось. Какой у меня выбор, верно?

– Выбора было предостаточно. Просто тебя смогли поймать.

Теперь мальчик окончательно понял, что здесь его будут использовать, а не спасать.

– Ну и чего вы тогда хотите?

– Я потерял кое-что редкое и ценное. Тебе нужно знать лишь то, что с тех пор прошло много-много лет.

– Тогда вы должны будете хорошенько заплатить.

– Я ничего никому не должен.

Вошел секретарь с подносом, и комнату заполнил аромат свежайшего миндального печенья. Мальчик тут же схватил одно. Хозяин последовал его примеру, но с непринужденной элегантностью.

– Если денег мне здесь не светит… – начал мальчик с набитым ртом. Старик не торопясь сделал глоток кофе.

– Ты готов отклонить мои условия, даже не выслушав их?

Мальчик прикусил губу.

– Ну сколько тогда? – спросил он.

– Достаточно для моего сынка.

Моего сынка! Мальчик подавил рвавшийся из горла возглас удивления. Может, в конце концов…

– И это… сколько?

– Речь идет о тысячах.

В голову мальчику пришло пафосное выражение: «Сын и наследник».

– А свои дети у вас есть?

– К несчастью, мы с женой не были благословлены этим даром.

Значит, ищет сына. Но почему выбрал именно его?

– А как насчет моего инспектора по надзору?

– Мы уже подготовили бумаги об усыновлении. Тебе осталось только подписать.

– И все это ради того, чтобы найти… Что именно вы хотите найти?

Этот вопрос старик проигнорировал.

– Тебе придется измениться – новое имя, новая одежда, новый голос.

Учитывая, что наниматель так ничего и не сказал по существу, разговор угрожающе быстро принял серьезный оборот.

– А что, если я откажусь?

– Сначала откажись, тогда и узнаешь.

– Кантоваться будем тут?

– Да, пару месяцев, пока не приведем тебя в должный вид, а потом уедем в городок в глубинке. Ты еще никогда не был на природе. А опыт – это разновидность власти, Родни.

– Что еще за Родни?

– Имя Родни ему подойдет, как думаешь? – спросил старик у своего секретаря и добавил: – Для работы тоже сгодится.

– Совершенно верно, сэр Веронал, – согласился секретарь.

Сэр Веронал! С сэрами мальчику еще не доводилось встречаться, как, впрочем, и с Вероналами.

– И зачем вы это делаете? – поинтересовался мальчик.

– Я – филантроп, – пояснил сэр Веронал. – Люблю отдавать.

«Но не без того, чтобы сначала взять свое», – подумал мальчик.

– И когда я делаю щедрые предложения, то предпочитаю получать на них ответ.

Выбор был очевиден, но мальчика донимало желание переиграть противника.

– Наверное, в этом что-то есть, только сначала объясните, что мне искать.

Морщины на лице сэра Веронала внезапно углубились и стали напоминать шрамы.

– Нечто такое, что всегда остается с тобой, даже если исчезает. В моем случае эту вещь похитили. – Сэр Веронал поднялся. – Естественно, без определенных условий не обойтись. Насилие, как правило, является свидетельством поражения. Как пишут на упаковках с лекарственными препаратами: использовать строго в соответствии с указаниями врача. И помни, я нанимаю тебя для того, чтобы ты стал моими ушами – в школе, на улице и в любом другом месте.

– В школе?

– Дети на самом деле знают больше, чем кажется взрослым, но им не хватает сдержанности. – Сэр Веронал улыбнулся: такое слово, как сдержанность, могло показаться мальчику непонятным. – Я хочу сказать, что нужно держать рот на замке. Тебе следует научиться втираться в любое общество.

В комнату изящной поступью вплыла красивая высокая женщина средних лет с мраморно-белой кожей и темными волосами, скрепленными сзади золотой заколкой. Ее глаза имели удивительный фиолетовый оттенок, а осанка наводила на мысли, что она долго училась держаться с предельной элегантностью.

Она говорила тихо, но удивительно четко:

– Добро пожаловать домой, Родни.

– Это – леди Имоджен, – пояснил сэр Веронал.

Родни робко протянул руку для рукопожатия, в то время как сэр Веронал позволил себе еще одну улыбку. Дикого жеребенка наконец оседлали.

– Нам нужен хорошо воспитанный английский мальчик с шармом и без всякой заносчивости. Для начала придется тебя приодеть. А затем поработаем над твоей речью.

Мальчик послушно кивнул. Похоже, его благодетели – люди ненормальные, а значит, подходящая добыча. «Просто подыграй им, – сказал он себе, – просто подыграй».