Леший. Возвращение к покону

Глава 7

– Терентий! – кликнул владыка, когда они, поддерживая друг друга, вывалились из облака перехода.

– Ик, – икнул Колян, узрев материализовавшегося перед ними лохматого бородача со свеже-ошкуренным двухметровым посохом в руках. Одежду мужика густо покрывали листья и клочки коры.

– Ты кто? – уставился на странного мужика открывший глаза Юрий. – Баба Яга?

Подняв от удивления брови, владыка воззрился на Юрия. Оказывается Яга и в здешних краях известна. Только разве ж она на Терентия похожа?

– Не, – словно услышав мысли пришельца, возразил брату Колян, – он больше на лешего похож.

– На меня-а? – не поверил Леший.

Выпучив глаза, лесовик смотрел на вторгшуюся в его владения троицу. Нет, пьяной компанией его было не удивить. Поди не тверезые людишки весь лес битым бутылочным стеклом усеяли. Но чтобы владыка… Да еще в компании с людишками…

– Чего изволишь, владыка? – все же молвил он.

– Домового изволю, – пошатнулся Леший и хлопнул по плечу Коляна. – У боярина сын родился, а терем без присмотра. Колян, ты как доселе без домового жил?

– Лех, ты со своими гипнотизерскими штучками завязывай, – ни разу не икнув, заявил Колян, – а то я обижусь.

– Н-не обидишься, – возразил брату снова открывший глаза Юрий, – ты же под гипнозом. Давай лучше выпьем?

– Не вопрос, – Колян опустил сумку на землю и обратился к Терентию: – Леший, пить будешь?

Тот вопросительно посмотрел на истинного Лешего, который сам мало что понимал, и от того все больше хмурился. Решив, что вразумлять людишек сейчас не время и не место, он повторно спросил лесовика про домового.

– Дык, я ж сказывал тебе, владыка, что без малого полвека прошло, как тайный народец людской град покинул.

– Чувак, ты гонишь! – грозно воззрился на лесовика владыка, принимая у Коляна пластиковый стаканчик.

– За Федора Николаича! – провозгласил тост оживший на свежем воздухе Юрий.

– Ух, йо-о-о! – оценил проглоченную жидкость Терентий, выхватил у Коляна маринованный огурчик, смачно его схрумкал, почесал шею под бородой и, прищурив глаза, будто бы что-то обмысливая, заговорил: – Была тут недалече деревенька в пять дворов. Давненько там никто не живет, да и хатенки все порушились и бурьяном да подлеском поросли. Одначе когда я туды последний раз наведывался, одна избушка средь зарослей еще стояла. Держалась стараниями домовенка, который не желал покидать насиженное веками место. Токма как просеку прорубили, да транвай ентот лиликтрический бегать начал, я в ту сторону больше не хаживаю, и там ли тот домовенок, не ведаю.

– Во, мужик загоняет с одного стакана! – восхитился Колян.

– Гипноз, с видом знатока пояснил неожиданно взбодрившийся Юрий, на которого напал похмельный жрун, и он усердно работал челюстями, уминая собранные братом закуски.

Немного отпустил хмель и Коляна. Оценив сгущающиеся сумерки, он заявил:

– Погнали, пацаны, домой. В роддом лучше завтра на трезвую голову отправимся. Сейчас нас туда все равно никто не пустит. Лех, ты куда нас завел? Выводи обратно.

– И то верно, – согласился Леший, – в такой час роженицам да младенцам покой нужен. Зато сейчас самое время домового навестить. Веди нас, Терентий.

– А и отведу, владыка. То мне одному боязно через лиликтрические нити ходить. А теперяча-то глядишь, и сызнова волею твоей лес по ту сторону под моей рукой будет.

Совсем уже погрузившуюся в ночную темень лесную поляну озарило бледное сияние матово замерцавшего перехода.

Трезвеющие братья уставились на возникшее перед ними марево. Колян нервно сглотнул, а из открытого рта Юрия выпал только что откушенный кусок сервелата. Из покрывающей одежду лесовика листвы вынырнула маленькая мышка, радостно пискнула, метнулась к оброненному куску и принялась торопливо его грызть, виляя от усердия хвостиком.

– Пойдем Колян, – владыка поднял сумку со снедью и повесил на плечо молодому отцу. – Негоже твой терем без пригляда домового оставлять.

– Вона в тех кусточках избушка и была, – ткнул посохом в густую тьму лесовик, когда они вышли с другой стороны. Подойдя ближе, удивленно присвистнул: – Иш ты, цела еще кровелька-то. Токма рухнет вот-вот. Вишь, как ее перекосило.

– Енто что за пень трухлявый туточки каркает, головешку тебе в ухо, да кочерыжку в зад? – послышался старческий голос. – Нешто леший из берлоги вылез?

– Не леший я нонче, – лесовик смущенно глянул на владыку, – нонче я Терентий.

– Кхе-кхе-кхе, – закашляло из темноты старческим смехом. – Одначе в мозгу у тебя Терентий завелся, пень ты трухлявый, коромысло тебе в обе ноздри.

– Ну-ка, выйди-покажись! – потребовал Леший.

– Енто кто? – после продолжительной паузы настороженно вопросил голос из темноты.

– Не чуешь либо? – ухмыльнулся лесовик. – Владыка, знамо.

В кустах что-то затрещало, натужно заскрипело, посыпалось и рухнуло, взметнув облако пыли.

– Рухнула хатенка таки, – покачал головой Терентий.

Охая и ахая к пришельцам вышел согбенный старикашка гномьего роста, не дотягивающийся лохматой макушкой до плеча даже низкорослому лесовику. Всмотревшись в строгий лик Лешего, старикашка рухнул на колени и протянул к владыке ручонки.

– Ведал я, что не бросишь ты нас, владыка Велес! Ведал, вернешься и возвернешь все к прежнему укладу, – забубнил он, семеня на коленках ближе к владыке.

А тот нахмурился еще более. Опять его каким-то Велесом именуют. Вот же не только людишки, но и тайный народец здесь неразумный. Тоже, небось, верят во всякое сверх естественное, что обычной волшбой не объяснить.

– Колян, а ты на чем еще свой продукт настаивал, – шепотом обратился к брату почти уже трезвый Юрий. – Что-то это на гипноз не очень похоже.

– Юрок, – так же шепотом отозвался Колян, – на чем бы я его не настаивал, но когда Лекс полы мыл, мы ведь еще ничего не употребляли.

– Это да, – кивнул Юрий, вспомнив историю с Джоником и сплавленную в комок цепь.

Далее братья молча наблюдали, как гипнотизер Леха терпеливо втолковывал лохматому гномику, что он не Велес, а Леший. А Терентий не леший, а обычный лесовик. Хотя, мысли обоих братьев сходились на том, что если кто тут и леший, то это точно Терентий. Но в леших и в прочую чертовщину они не верили, а потому не знали, что и думать, по поводу творящегося вокруг. Не ну, разве может происходить на самом деле то, что они сейчас видят? А видели они, как засветилась желтым светом правая Лехина ладонь, и из нее прямо в гномика шарахнула молния. Гномик засветился, словно лампочка, затрясся, а когда огненный ореол вокруг него померк, рухнул наземь, продолжая потрескивать проскакивающими во всклокоченной шевелюре искрами. Но вопреки опасениям братьев, гномик не умер. Выпустив струйки дыма из ноздрей и ушей, и пару раз моргнув, он неожиданно резво вскочил на ноги. Теперь домовенок не напоминал того согбенного старикашку, который вышел к пришельцам. Перед ними стоял бодренький такой гномик с бодро топорщащимися жесткой щеткой усами и бороденкой лопатой. Одет он был в костюмчик из грубой мешковины. На ногах лапти и намотанные до колен онучи.

– От жжёшь, – осмотрев себя, удовлетворенно притопнул лаптем домовенок, – енто ж я веков пять скинул, а то и все десять, три клеща мне на правую ягодицу! Вот токма домишко-то мой рассыпался вовсе.

– Не печалься, домовой, – сгреб его за шкирку Леший и поставил перед Коляном. – Вот его терем всяко лучше твоей сгнившей хатенки. В него и переберешься моим повелением.

– Ой ли лучше? – настороженно осмотрел обалдевшего парня домовой, нагло усомнившись в словах самого владыки.

В другой раз тот испепелил бы наглеца. Но, помня о дефиците в здешних краях тайного народца, вынужден был на первый раз сдержаться. И снова терпеливо принялся объяснять мужичку, что у Коляна родился наследник, а дом без пригляда и все такое. Выслушав, наглый мужичонка отставил ногу, упер в бока кулачки и начал выдвигать условия своего переселения:

– Значится так. Вотета вот я не люблю, – он ткнул пальцем в сумку, висевшую на плече Коляна, и пояснил: – не люблю, когда в доме пьянку пьянствуют. Не люблю, когда мусор мусорят и шум шумят. Все енто безобразие анчуток привлекает. А ежели я токма и делать буду, что их выпроваживать, то когда ж мне хозяйство хозяйствовать, сырец тебе в дымоход, а?

Вконец растерявшийся под строгим взглядом гномика, Колян пожал плечами.

– Теперича далее. Во дворе чтоб плевки не плевать. Не то петухи дохнуть будут, и некому будет нечисть криком отпугивать. Петухи у тебя нонче кричат исправно?

– Нет у Коляна петухов, – вставил за брата Юрий. – Он вообще курей не держит.

– Петуха надобно завести, – не терпящим возражения тоном заявил мужичок. – И пару курочек ему для услады. Оно и мне свеженькое яичко-другое выпить не помешает. Ага, и домочадцам накажи, чтобы кажную ночь под обеденным столом было блюдце с молочком и горбушка ржаного хлебушка. Не то обижусь. Тогда всем мало не покажется. А то и вовсе уйду, и живите тогда сами, как знаете. Та-ак, что еще… Банника и конюшенного ежели нет, я сам подыщу таких, кои мне угодны будут. Шушуны ежели забредут – отважу. А иного, может, и приручу. Иной шушун не хуже цепного пса вора отвадит. Наперво все. Теперича надобно к дому присмотреться. Может что переделать да переставить придется.

– По феншую, – нервно хохотнул Юрий, но гномик на него даже не глянул.

– Ну, – удовлетворенно улыбающийся владыка хлопнул Коляна по плечу, – дай домовому имя и приглашай его в дом.

– Имя? – не понял тот.

– Токма нареки меня благозвучно. Не то в твой дом не пойду.

Юрий что-то зашептал брату на ухо, не сводя косого взгляда с гномика.

– Кузей будешь? – выдохнул наконец Колян и поправился: – В смысле, Кузьмой.

– Кузьма имя ладное, – согласился гномик. – Теперича в дом приглашай.

Слышь, Кузьма, – замялся Колян, – надо ж как-то это… Натаху подготовить… Она у меня с норовом…

– То не печалься, – махнул ручонкой домовенок. – Ежели Натаха твоя хозяйка справная, то я ей помехой не буду. Она и видеть меня никогда не будет. Наш народец вообще людскому глазу не видим.

– А как же я тебя вижу? – удивился Колян.

– Видишь потому, что на то мое желание есть, ибо явился ты ко мне вместе с владыкой Велесом.

– Леший я, – поправил мужичка владыка и снова обратился к Коляну: – Приглашай ужо Кузьму в дом.

– Ну, дак это… приглашаю тебя, Кузьма в свой дом, – после некоторой паузы слегка поклонился гномику Колян. В тот же миг он исчез, словно испарился. Исчез и новонареченный Кузьма.

– Э-э, – отвесил челюсть Юрий, – Леха, ты куда моего братана дел.

– Нешто сам не слышал, как он домового в свой терем пригласил? Вот тот его туда и перенес.

– А я?

– А на кой ты домовому? Ты ж не хозяин и не домочадец.

Юрий затравленно осмотрел окружающий его мрачный ночной лес. Но тут засияло уже знакомое марево.

– Айда и мы за ними, – махнул ему рукой Леший.