Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 11
Беркутов смотрел на дверь, которую медленно, словно раздумывая, закрывать или нет, все же тянул за собой Зотов. В принципе тот ничего нового не рассказал. И даже предположений, кому понадобилось его убивать, не высказал. И даже не испугался, когда Беркутов выдал свои подозрения на этот счет ему прямо в лоб. И не насторожился. Он все время поглядывал на часы, а ближе к одиннадцати и вовсе занервничал. Конечно, директор завода. Понятно. Совещание там какое, или дела горящие. Все бы ничего, только больно уж часто менялся цвет его лица. Не из-за производственных проблем, поди! Почему на вопросы невпопад отвечал? А потом извинился и вышел за дверь. Звонил кому-то. Вернулся успокоенный. А теперь вот дверь за собой не решается прикрыть.
– Алексей Борисович, вы что-то еще вспомнили? – Беркутов решил все же остановить Зотова.
– Да, может, и несущественно совсем…
– Существенно или нет, давайте я решать буду, хорошо? А вы просто изложите факты.
– Я сейчас от Роговцева. Он мне любопытную вещь рассказал. Я поначалу и не связал эту встречу с тем, что произошло в кафе.
– Встреча с кем?
– Матвей недавно видел женщину, которая пропала, когда мы были студентами. Точнее, тогда она тоже была студенткой, училась в нашей группе и одно время встречалась с ним. Роман был, как говорят, бурным, но коротким. Любовь первого курса. А на каникулах Матвей встретил свою будущую жену и влюбился уже всерьез.
– А эта женщина?
– В том-то и дело. Ее имя Катерина Галанина. Матвей думал, что они расстались безболезненно для обеих сторон. Он до сих пор уверен в этом.
– А на самом деле?
– Катя с трудом перенесла его предательство. Я это точно знаю. Матвей ничего не замечал. Или ему удобно было так думать, что Катя на него не в обиде? А Катя очень переживала их разрыв. Однажды она даже меня на свидание пригласила, – усмехнулся Зотов. – Я потом понял для чего.
– И для чего?
– Чтобы о Матвее поговорить. Вернее, о его отношениях с Надей. Я как дурак целый час ей рассказывал, какая у них сильная любовь! А Катя вдруг расплаклась! Я же не знал, что она его до сих пор любит! Она виду не показывала, просто подруга и все!
– Пока я не понимаю, какое отношение эта история имеет к убийству Курлина?
– Есть вероятность, что Курлин случайная жертва, так? Могли, конечно, покушаться и на меня. А если на Матвея? Если хотели убить Матвея, должна быть причина, так? Появление Кати, обиженной им когда-то, может быть не случайным!
– Вы хотите сказать, что это могла быть месть? Кстати, когда Галанина пропала, вы говорите, и как это случилось?
– Где-то в ноябре. Второй курс. Как говорила ее мать, она хотела уехать к своему дяде в деревню. Но не доехала. Даже в поезд не садилась.
– Загадочно. А зачем ей вообще понадобилось уезжать? А как же учеба?
– Она взяла академический отпуск. Я сам ходил в деканат, подписывал.
– И что, никто не поинтересовался, зачем ей отпуск?
– Почему? Я спрашивал. Только ничего внятного она не ответила.
– Пропала она, как я понимаю, более тридцати лет назад? И сейчас только вернулась? Роговцев не мог обознаться?
– Матвей уверен, что это она. Уверен и в том, что и она его узнала. Только почему-то не захотела с ним разговаривать.
– Да… Проверить придется. Вы адрес ее старый не помните?
– Нет, но Матвей точно знает. Провожал много раз. Вы с ним поговорите. Я ему тоже сейчас позвоню. Боюсь, он не воспримет мои подозрения всерьез. Да, вот еще что! Как же я забыл! В то же время Курлин сделал Кате предложение!
– А она согласилась?
– В том-то и дело, что да. А сама почему-то решила уехать. И у Курлина уже ничего не спросишь…
– Точно, не спросишь. До свидания, Алексей Борисович, – произнес Беркутов, видя, как Зотов опять потянул на себя ручку двери. Торопится…
– До свидания.
Беркутов посмотрел на часы: 11.45. Галина уже наверняка разогрела супчик. С некоторых пор он обедал дома. С некоторых пор слово «дом» вызывало щемящее чувство расслабленности и покоя. С некоторых пор слово «жена» вводило в краску, потому что сразу же вспоминалась утренняя кровать с раскиданными подушками, чуть прикрытое тонким одеялом тело Галины, ее рука на его голой груди. Его будил будильник. А он будил ее. Она просыпалась, ворча и причитая о своей бабьей доле. Пыталась натянуть одеяло повыше на голову, забавно оголяя ноги и круглую полную попку. Вот эта попка и вспоминалась потом Беркутовым не к месту, нагоняя стыдливый румянец на плохо выбритые щеки: опять не успел побриться толком! Потому что, как можно успеть, если уже разбудил? Если просто так встать и пойти умываться не получается? А получается совсем другое? А сам виноват: не трогай спящую женщину! Ох, виноват!
Беркутов сглотнул слюну и набрал домашний номер.
– Галь, я опаздываю. Минут через десять буду. Я помню, что мы вечером ждем Ивана. И помню, что с ним будет маленький ребенок. Нет, игрушку не купил. Мне не трудно запомнить, что у Ваньки внучка. Хорошо, самосвал не куплю. Куклу. Барби. В золотом платье. Все понял.
Беркутов положил трубку и улыбнулся. Ну почему его не раздражает, что Галина все время ворчит на него? Почему он готов слушать ее голос часами, терпеть издевки, часто до того обидные, что… обидно! А посмотрит в ее насмешливые глаза, и вся обида уходит! Осознание того, что он, Егор, вот такой, всепрощающий, выше детских обид, вот такой выдержанный мужик, что не прошибешь, рождало гордыню. Грешную гордость за себя, мужа. Беркутов был женат на той, другой, двадцать лет, а она так и осталась ему… чужой! Он женат на Галине два года, а роднее человека нет. И знает он ее всю, до последнего волоска и родинки…
На ходу нажимая кнопки мобильного, он подумал, что еще успевает забежать в игрушечный магазин.
– Матвей, это Беркутов. Звонил Зотов, да? Хорошо. Тогда скажи, адрес помнишь? Так, на Горького, голубой дом с большим балконом. Узнаем номер, без проблем. Что ты об этом думаешь? Ерунда, не ерунда, а проверить стоит. Ты где эту женщину встретил? Что, говоришь, на бейджике было написано? «Ведическое общество «Колокол»? Это что за хрень? Ладно, узнаем. До связи.
«Каких только контор сейчас нет! Ведическое общество… И что они там ведают? А в налоговой должно быть оно зарегистрировано. Вот туда и пойдем, – решил он, проходя мимо магазина игрушек.
