Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
XXIII
Была глубокая ночь. Поужинав с герцогиней, наваррский король ушел к себе. Шаланда продолжала спускаться. Анна Лотарингская лежала на кушетке в своей каюте и, кутаясь в медвежью шкуру – охотничий трофей Генриха Наваррского, думала свои думы. Однако последние касались не столько Генриха, сколько его бочек с золотом.
«Красавец кузен, – думала она, – говорит, как по писаному, о своей любви ко мне, но я-то отлично понимаю, что ему нужно только одно: доставить в надежное место свое золото. Я же, со своей стороны, страстно хотела бы, чтобы это сокровище не попало в руки гугенотов, которых да поможет нам Бог истребить всех до единого! Но как сделать это? Как предупредить это несчастье? Для нас ведь будет настоящим несчастьем, если гугеноты получат в свое распоряжение такие громадные суммы! Он уверен, что в Бретании и он сам, и его сокровища будут в безопасности. Это правда. Бретань кишит гугенотами, но зато там найдется также достаточно католиков, не говоря уже о том, что гарнизоном в Ансени командует офицер, всецело преданный королю. Достаточно предупредить этого офицера, чтобы шаланда была арестована. Но как это сделать?»
Герцогиня не могла более лежать; она вскочила и подошла к окну. Ночь была очень светла и ясна; по характеру берегов Анна поняла, что шаланда находится в данный момент где-нибудь около границы Анжу и Бретани.
«Замок сира д'Энтрага расположен за Ансени, а там, как и в Сомюре, имеется мостовая застава. Если бы удалось предупредить офицера, командующего заставной стражей, то шаланду можно было бы задержать. Но как сделать это?»
Анна, думая это, высунулась из окна и кинула взор на палубу. У руля стояла одинокая высокая фигура. Герцогиня пригляделась и узнала в ней Гастона.
«Вот мое орудие!» – с торжеством подумала она и, накинув на плечи плащ, осторожно вышла из каюты.
Действительно, у руля стоял Гастон. Весь вечер его неотступно преследовал образ прекрасной герцогини, и юноше все более и более хотелось стяжать ее любовь, тогда как воображение подсказывало, что тут нет ничего невозможного. Он ведь молод, красив, пылок, и хотя происходит из незнатного дворянства, но и герцогиня Анна тоже до сих пор выказывала не особенно щепетильную разборчивость. И чем больше думал и мечтал юноша, тем больше опьянялся мечтой.
В таком настроении застал его Ноэ, явившийся сменить рулевого и поставить на этот важный пост Гастона. При этом граф сказал юноше:
– Около трех часов утра мы прибудем в Ансени. Когда ты издали увидишь очертания города, то позовешь меня!
– Хорошо, – ответил Гастон.
– Но еще до этого ты увидишь на левом берегу мельницу. Постарайся провести шаланду как можно дальше от левого берега, потому что в этом месте летом начали постройку плотины, выворотили со дна реки массу громадных камней, да так и оставили пока. Если шаланда напорется на эти камни, то пойдет ко дну.
– Хорошо, я буду настороже, – ответил Гастон.
Ноэ ушел, а юноша опять погрузился в свои мечты.
«В самом деле, почему герцогине и не полюбить меня, – думал он. – Ведь любила же она Лагира и Рауля… А уж я, по крайней мере, не предам ее так подло, как это сделал Рауль! Нет, я отдал бы ей за любовь и тело, и душу и последовал бы за нею на край света!»
В то время как он думал так, на палубе послышался легкий шум осторожных шагов. Гастон обернулся и чуть было не крикнул от изумления: перед ним была героиня его грез!
Но Анна успела зажать ему рот рукой и поспешно сказала:
– Тсс! Меня измучила бессонница, и я вышла подышать свежим воздухом.
Сердце Гастона сильно забилось. Анна Лотарингская уселась на сверток каната около руля и продолжала:
– Вы уже давно стоите у руля, мсье Гастон?
– Около часа, герцогиня.
– А вы только один стоите на страже?
– Да, герцогиня, мы все сторожим по очереди.
– Почему вы с таким напряжением всматриваетесь вперед?
– Я стараюсь вовремя заметить мельницу.
– Какую мельницу?
Гастон рассказал герцогине то, что ему сообщил Ноэ.
– Вы умеете плавать?
– Как рыба, герцогиня!
Адская мысль промелькнула в голове герцогини. Если шаланда потерпит крушение, бочки с золотом пойдут на дно; потом можно будет достать их оттуда, а если даже и нет, то, во всяком случае, и гугеноты их тоже не достанут… Значит, авария будет весьма на руку.
– Ах, боже мой! Следите же хорошенько! – с хорошо разыгранным испугом сказала она Гастону. – Если мы потерпим крушение…
Юноша окинул ее взглядом, полным любви и беззаветного восхищения, и затем сказал:
– Не бойтесь ничего, герцогиня, что бы ни случилось, я спасу вас!
Анна подошла вплотную к юноше и ласково многозначительно спросила:
– Бывали ли вы когда-нибудь в Париже, мсье?
– Никогда в жизни!
– Боже мой! Значит, вы не имеете понятия о жизни двора?
– Увы! Нет.
– Но ведь только там и может сделать карьеру такой красивый и храбрый дворянин, как вы.
Гастон вздрогнул.
– И только там он может… быть любимым… по-настоящему! – совсем тихо прибавила герцогиня.
Гастон страстно взглянул на Анну: она была хороша, как демон искушения!
