Горе от ума

Легко ли в шестьдесят пять летТащиться мне к тебе, племянница?.. – Мученье!Час битый ехала с Покровки, силы нет;Ночь – светопреставленье!От скуки я взяла с собойАрапку-девку да собачку; —Вели их накормить, ужо, дружочек мой,От ужина сошли подачку.Княгиня, здравствуйте!

Ну, Софьюшка, мой друг,Какая у меня арапка для услуг:Курчавая! горбом лопатки!Сердитая! все ко́шачьи ухватки!Да как черна! да как страшна!Ведь создал же господь такое племя!Чорт сущий; в девичей она;Позвать ли?

Нет-с, в другое время.

Представь: их как зверей выводят напоказ…Я слышала, там… город есть турецкий…А знаешь ли, кто мне припас? —Антон Антоныч Загорецкий.Загорецкий выставляется вперед.

Лгунишка он, картежник, вор.Загорецкий исчезает.

Я от него было и двери на запор;Да мастер услужить: мне и сестре ПрасковьеДвоих ара́пченков на ярмарке достал;Купил, он говорит, чай, в карты сплутовал;А мне подарочек, дай бог ему здоровье!

Не поздоровится от эдаких похвал,И Загорецкий сам не выдержал, пропал.

Кто этот весельчак? Из звания какого?

Вон этот? Чацкий.

Ну? а что нашел смешного?Чему он рад? Какой тут смех?Над старостью смеяться грех.Я помню, ты дитёй с ним часто танцовала,Я за уши его дирала, только мало.