Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 6
Оглянуться не успела, как прошел первый месяц стажировки.
Я таскалась по всем Судам короны, расположенным в северной части страны, выполняла задания для Скайлара и… в общем-то все. Я пыталась интегрироваться в жизнь конторы, но Марти в деле – это нечто. Он прямо-таки соблазняет всех членов «Афины» (в профессиональном смысле), и я понятия не имею, как у него это получается. Марти находит их слабости и использует в своих целях. Наблюдать за таким – настоящее мучение. К примеру, на прошлой неделе я услышала, как Ливви, барристер из нашей конторы, жаловалась Мартину, что не смогла достать билеты на свой любимый балет. Тот с видом одновременно самодовольным и сочувствующим («Сейчас я исполню все ваши мечты», – было написано у него на лице) сообщил, что его мать состоит в Совете по искусству чего-то там в Лондоне и он с «огромным удовольствием» достанет билеты.
Что. За. Чертов. Урод.
Все адвокаты Ньюкасла с нетерпением ждут этого октябрьского дня, потому что среди других юридических центров северо-востока настала их очередь устраивать «Стол». Хотя Скайлар мечтает оказаться в любом ином месте на земле, лишь бы не здесь, он все же берет меня с собой. Говорит, я «готова» – что бы ни значили его слова.
«Стол» – официальный традиционный ужин с кучей барристеров и устрашающих на вид судей. Если верить рассказам, очень веселое сборище, где вино льется рекой. Для малыша-юриста вроде меня все это кажется пугающим, ведь я буду вынуждена употреблять алкоголь и в результате могу так расслабиться, что начну обсуждать новую серию мыльной оперы «Холлиокс» с членом Высокого суда.
От новичков, то есть от нас с Мартином, ожидается, что мы придем с наставниками. Дресс-код: «строгий костюм» для женщин и «пиджачная пара» для мужчин. Неужели кто-то еще выражается такими словами? Согласно неписаному правилу, ученики не платят за ужин, но Скайлар, как всегда, устроил целую сцену – достал чековую книжку, пробормотал что-то себе под нос (я расслышала только «чертовы традиции»), затем с силой выдрал чек и отдал мне, чтобы я отнесла его секретарю.
Мне сказали, что все из конторы собираются в баре «Нево» в 18.30, однако, когда я пришла туда в 18.20, Марти и его обожатели уже были на месте – сидели все вместе в отдельной кабинке. Грегг устроился посередине и выглядел довольным, как объевшийся сметаны кот.
– Мэнди, приве-е-ет! Наконец-то Скайлар снял с тебя поводок! Не расскажешь про свои танцы на Ибице? – обращаясь ко мне, барристер Бомонт (в дедушки мне годится) подмигнул, а значит, его вовсе не интересовали детали моей работы. Скорее, он хотел намекнуть, чем именно я занималась, в его понимании, то есть трясла грудью перед зрителями, красиво размахивая блестящими веерами – или что-то вроде того. Даже представить страшно.
– Да, Аманда! Покажи нам хоть чуть-чуть! Считай, это такое посвящение! – завопил Перси Как-его-там под аплодисменты своей «Команды плохих парней».
К счастью, в этот момент появился Скайлар и повел меня к бару. Выпить мне и правда не помешало бы.
«Стол» проводили в джентльменском клубе «Либерти». Снаружи он выглядит вполне обычно, однако внутри все совсем иначе: величественная лестница, бесконечные люстры и узорчатые ковры, которые, наверное, лежат здесь с незапамятных времен.
Ужин подают в просторной столовой, где умещается несколько больших круглых столов. Садиться можно где угодно, но вот ВХОДИТЬ в помещение надо в определенном порядке.
Я и не сомневалась.
– Вход исключительно по старшинству, – замечает Скайлар, словно в этом нет ничего необычного.
Люди становятся в очередь. Старички, работающие в конторе уже лет сто (судя по их виду), чинно собираются у двери, их взгляды полны чувства собственного достоинства. Я плетусь в самом конце, а середину занимают люди среднего возраста.
Мужчина, которого я раньше не видела, подходит к началу очереди и три раза стучит по полу чем-то вроде скипетра. Хохот и болтовня резко обрываются. Мужчина велит: «Подать ужин!» – и все заходят в зал, высматривая лучшие места.
Мартина, естественно, зовут к себе его дружки-обожатели. Скайлар выбрал столик хуже некуда, но выбора почти не осталось, и нам пришлось присоединиться к Анжеле и ее «Горячим барным стервочкам» (в составе Флик, Джаз, Лотти и пассивно-агрессивной Кларинды), а также некоему Руперту, который явно наслаждается женским обществом. После происшествия с волосами я стала для «стервочек» врагом номер один, поэтому, встретив меня, они либо включают игнор, либо хихикают (Анжеле все же приходится общаться со мной по работе, хотя я уверена – она лишь выведывает информацию и сообщает остальным). К счастью, разговора с ними удается избежать, так как я втиснулась между Рупертом и Скайларом.
Анжела вся на нервах. Она вступает в судебный округ, то есть фактически становится членом Северной организации барристеров. Вот так. Однако коллегия адвокатов не может упустить случай покрасоваться, так что Анжеле нужно следовать традициям самого нелепого мероприятия в мире.
После ужина ей придется произнести речь о намерении стать уважаемым членом округа, стоя на стуле на одной ноге, а потом осушить свой бокал. По обычаю выступающий приглашает всех своих друзей, и те своими выкриками пытаются ему помешать. Собьешься – и все начинается сначала.
Я страшно опозорилась во время одного обеда в комнате отдыха, на четвертой неделе стажировки. Анжела рассказывала про эту дурацкую традицию, а я, как и любой нормальный человек на моем месте, подумала, что это шутка. Звучит как совершеннейший абсурд, поэтому я рассмеялась и ляпнула:
– Боже, только представьте, если бы это было правдой! Как напыщенно!
Все в комнате тогда замолчали и уставились на меня. Все, кроме Скайлара, который сделал глубокий вдох и поморщился, глядя на принесенный из дома сэндвич. Я тоже заткнулась и уже без улыбки спросила:
– Такая традиция существует?
На что Долус хмуро ответил:
– Подобные обычаи воспринимаются со всей серьезностью в нашем мире, Аманда. Если хочешь стать его частью, не высмеивай их.
Явный намек на то, что «мой» мир слишком далек от «их» мира.
Я не знаю, что выпить, боюсь, что захочу в туалет, а в ближайшие три часа, как сообщил мне Руперт, выходить из зала нельзя.
– Почему? – интересуюсь я.
– Традиция, – как ни в чем не бывало отзывается он.
Ну конечно.
– Но если будет совсем невтерпеж, надо попросить разрешения у младшего сотрудника округа, – добавляет Скайлар.
Тоже традиция, как я понимаю.
Беседа за столом в ожидании ужина невероятно далека от меня. Руперт рассказывает о недавно родившемся ребенке («его зовут Максимилиан, а не Макс») и о том, как они с женой подыскивают новый дом.
– Амели не понравилось ничего из того, что мы посмотрели, вот в чем проблема. Спешить в таких делах не стоит, и мы решили арендовать жилье, пока не найдем идеальное место.
– Все верно, Рупс. Снимаете где-то рядом? – интересуется Флик.
– Да. Небольшой сельский домик, всего шесть спален. Земли хватает для лошадей Амели. Все очень просто. Уверен, что однажды мы найдем «тот самый» дом.
Народ улыбается, как будто это совершенно нормально – ждать дом будто чашку чая в кафе.
Нет у меня ничего общего с этими людьми.
Я бы предпочла есть в тишине, но Анжела громко заявляет о своих (надуманных) переживаниях по поводу речи на стуле.
– Ох, представляете, как будет стыдно, если я запнусь и придется говорить все сначала?
«Похоже, ты на это и рассчитываешь», – едва не добавляю я. «Шабаш» (отсюда и далее буду называть их именно так) хихикает и хором оказывает поддержку:
– Жела, не волнуйся, мы с тобой! Мы твои лучшие подружки!
«Жела» воспринимает все очень серьезно: она закрывает глаза, сжимает кулаки и, к изумлению Скайлара, который бросает на нее презрительный взгляд, драматичным шепотом повторяет свою речь. Руперт потакает Анжеле, ловя каждое ее слово, – видимо, хочет понравиться «ведьмам».
И Скайлар, и я ужинаем молча, не обращая внимания на шумную болтовню, принимать участие в которой не собираемся. Я смотрю на часы – только 20.37, значит, домой еще не скоро – впереди две перемены блюд и речи восьми барристеров, вступающих в округ. Ради этой профессии приходится жертвовать многим.
Подают новые блюда, вино льется рекой, гул болтовни становится все громче. То и дело раздаются взрывы смеха. В зале горят свечи, а потому неудивительно, что при таком количестве человек температура только растет (к тому же в соответствии с идиотской традицией двери в помещение должны быть закрыты).
Все начинают снимать пиджаки, что женщинам только на руку – можно расстегнуть верхние пуговицы и продемонстрировать декольте. Мужчины в восторге и ничуть не торопятся домой. Кроме Скайлара. Мой наставник смотрит на часы, будто заклиная время идти быстрее. Я его понимаю.
– Нужно просто потерпеть, Аманда, – говорит он. – Некоторые люди отлично вписываются в подобную толпу, а некоторые – нет. Смирись и привыкай.
Ричард прав. Раз люди вокруг – это те, с кем мне приходится иметь дело и от которых зависит мое будущее, – надо с ними поладить. Не факт, конечно, что они не пошлют меня куда подальше.
В какой-то момент Анжела, заскучавшая среди преимущественно женской компании за нашим столом, подсаживается к соседнему, где устроилась «Команда плохих парней», и не слишком убедительно (зато громко) заявляет, что щель между ее передними зубами – признак «сексуальности и чувственности». И как мы раньше жили без этого знания?
Проходит целая вечность, прежде чем ужин заканчивается и наступает следующая часть церемонии – речи.
Рекордер Ньюкасла (старший судья города) долго и нудно разглагольствует о том, какая большая честь – вступить в округ. Бла-бла-бла… чувствовать, что занимаешь важное место в своей профессиональной области… бла-бла.
Точно.
Затем с длинной речью выступает гость, мистер Джастис Слиггенхайд (вот так имя), рассказывая, какой у нас замечательный регион и какое удовольствие руководить здесь судебными заседаниями… бла-бла. К этому времени все уже заскучали. Вино кончилось, в зале страшная духота. Весь воздух израсходовал на свою болтовню об адвокатской практике в провинции рекордер и член Высокого суда Как-Там-Его. Из-за нехватки кислорода народ едва не падает замертво, но двери наконец-то распахиваются (после целых двух часов!) и все выбегают подышать и сходить в туалет.
Я не спешу, потому что перспектива стоять в очереди в дамскую комнату с этими ведьмами вселяет в меня ужас.
Я возвращаюсь в зал и вижу – принесли еще вина, а вступающие в округ готовятся к церемонии.
Глава пирушки» встает и вещает о чем-то совсем не смешном, однако всем так весело, что, по всей видимости, только я одна и не понимаю его шуток.
Новичков округа вызывают по алфавиту. Первым выходит парень из другой конторы. Его упорно перебивают, он запинается и начинает нести свою хрень с самого начала – и так раз десять.
– Вы тоже через это проходили, Ричард? – спрашиваю я, не представляя наставника на этом месте.
– Я отказался, – отвечает он.
– Разве можно отказаться? Вы же член округа.
– Правила для того и созданы, чтобы их нарушать, Аманда. – Скайлар улыбается и подмигивает мне.
К седьмому кандидату действо уже всем наскучило, людям не терпится поскорее уйти домой. Они и не догадываются, что худшее еще впереди.
– Восьмой, и последний кандидат на вступление в округ – Энджела Уэйтс, – объявляет Глава.
Та недовольно кричит:
– Анжела! Меня зовут Ан-же-ла!
Я и Скайлар молча обмениваемся взглядами.
Она с театральным видом допивает остатки вина и встает на стул, отчего задирается ее (и так короткая) юбка. Анжела делает несколько наигранно глубоких вдохов. Понимая, что к концу церемонии речи уже всех достали, она решает повысить ставки:
– Дамы и господа, меня нисколько не пугают трудности. Именно поэтому, будучи последним кандидатом на вступление в округ, я заявлю о своих намерениях… на испанском!
Твою же мать!
И понеслось. Публика в восторге. Никакой наглости, как только Анжела перешла на неродной для себя язык. Закончив, она спускается со стула и изображает поклон – ей хоть прямо сейчас на сцену играть что-нибудь из Шекспира.
– Ну все, с меня хватит. – Скайлар бросает салфетку на стол. – Аманда, подбросить тебя домой?
– Да, спасибо, – отвечаю я, слегка переборщив с энтузиазмом.
Мы со Скайларом покидаем зал первыми и спешим к выходу. Закрывая за собой дверь, я чувствую, что кто-то сзади перехватывает ее. Оборачиваюсь и вижу улыбающегося Сида.
– Как твой первый «Стол», Аманда? – интересуется он.
– Незабываемый опыт.
– Хорошо сказано.
– Не думаю, что в ближайшее время захочу вступить в округ.
– Забавно! Ричард, а помнишь мою церемонию? – кричит Сид.
– Когда ты так напился, что упал со стула и сломал запястье? Как тут забудешь, – отзывается Скайлар.
– Речь я все-таки закончил… – гордо добавляет Сид.
– Ага… в машине «Скорой помощи», – неодобрительно перебивает Ричард.
– Серьезно? – изумляюсь я.
– Да. Во время стажировки от Сида были одни проблемы. Много раз собирался его выгнать, но вовремя остановился – он ведь, черт возьми, один из лучших барристеров, которых я встречал.
Не каждый день услышишь такое от Скайлара. Раньше он никого так не хвалил.
– Да ладно, Ричард. Не так уж со мной было и трудно, – иронично замечает Сид.
Скайлар награждает его убийственным взглядом, а Сид только дерзко улыбается в ответ.
– Еще как трудно. Мне ВСЕГДА попадаются проблемные ученики…
– Э-э, как это понимать? – спрашиваю я с притворной обидой.
– Вы оба хороши, – с беспокойством отвечает Скайлар.
Мы с Сидом переглядываемся.
– Ладно, Аманда, пошли. Завтра рано начинаем, – Скайлар показывает на машину.
– До завтра, – прощается Сид. Может, все дело в освещении – вечер, звезды и все такое, – но, боже, он выглядит фантастически. На нем костюм-тройка без галстука. Глаза блестят. Я смотрю ему вслед с дурацкой улыбкой.
– Даже не думай, Аманда. – Скайлар портит весь момент.
– О чем вы?!
– Я видел, как ты на него смотрела.
– Ничего подобного.
– Я тебя предупреждал, – отцовским тоном произносит он.
– Ох, Ричард, ну серьезно. Хватит уже. Я не какая- нибудь там влюбленная девчонка. Я умею контролировать чувства и не намерена вешаться на коллег.
Надо запомнить эти слова и записать в раздел: «Мне не нравится Сид Райдер» – и другое вранье для наставника.
Когда Скайлар находит штраф за парковку, тема естественным образом меняется. Ричард вне себя от гнева. Он ненавидит раскошеливаться, особенно в тех случаях, когда платы не избежать. Трындит об этом всю дорогу до моей квартиры, а на прощание рявкает, чтобы я была в конторе «К СЕМИ!», потому что ранним утром у нас важное слушание.
Я валюсь в кровать уже ближе к полуночи, вымотанная физически и морально. Зато я многое узнала о своих коллегах, скрывающихся за париками и мантиями, о людях, с которыми я буду работать и которых нужно впечатлить, чтобы получить постоянную должность.
