Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 5. «На бис желают кликать королей»
Когда за окнами ветхого здания догорал сытый красками день, и прохладный воздух тянулся к туману, а туман – к уставшему вечеру, в театре наконец стало тихо. Последний зритель взял последнее пальто из гардероба, и последний посторонний шаг на сегодня перешагнул порог. В театре остались только свои – актеры.
– Азраил? – позвал Хэпи, войдя в небольшую продолговатую комнату. Вдоль и поперек она была заставлена опорами, на которых висели вешалки с театральными костюмами.
Азраил сидел на самом верху приставной лестницы и не шевелился.
– Гроза пронеслась уж как три часа тому… – аккуратно вышучивая мысль, начал было Квентин.
– Сейчас идет в малом зале, – перебив его аккуратность, уточнил Хэпи.
– Ты нас оставил, бросил, нас забыл, – с обидой продолжал наступать Квентин, на ничего не отвечавшего Азраила.
– Но нам не отмолиться за тебя: на бис желают кликать королей, – вошел в роль и Хэпи.
– Не отмолиться? – задумался Квентин. – Смотри, это слеза, что по щеке его струится? – вдруг испугавшись своей рифмы, оборвал он на полуслове. – Ты что же, Азраил, ты же… – Квентин не мог договорить.
Хэпи изменился в лице:
– Кто-то умер? – Даже в такие моменты сарказм не отпускал его.
– Я актер, но прежде – человек. Иногда актер не в силах переиграть в себе человека, – холодно ответил Азраил. Его глаза блестели от слез. На лице проступала бледность, добавляя тонким чертам керамической хрупкости. – Увы, все живы, – улыбнулся он грустно.
– Что произошло, Азраил? – растеряв вдруг все оттенки поэзии, спросил Квентин. – Вальсам уже несколько дней как занят Солой, ее пьесой, но о тебе он думать не забыл, и ежечасно суетится: «где ты»? Ты долго будешь здесь еще скорбеть? Да и о чем тебе скорбеть? Хэпи пожал плечами, с упреком заметив Квентину:
– Ты что ж, поэт, ослеп? Перед тобой – влюбленный.
– Земного зренья мало для поэтов, – со вздохом оправдался тот.
– Полно упражняться в остроумии, – перебил Азраил.
Хэпи согласно кивнул:
– Что ж, мне спорить нет нужды. – Он вышел из комнаты.
– Не слушай его… – выдохнул Квентин. – Хэпи всех последнее время влюбленными величает. Не знаю, что с тобой, но слоняться призраком по театру… ты даже на репетицию не пришел…
– Уже репетиция? – Фарфоровые брови изогнулись в удивлении.
– Не совсем… – замялся Квентин, – мы только роли подбираем, ты же знаешь, это долго.
– Я должен уехать, – вдруг сказал Азраил.
– Что? – Квентин от неожиданности задохнулся в вопросе, потеряв на выдохе голос.
– Успокойся.
– Вальсам ведь нас за тобой прислал!
– Не стоило, – в тоне Азраила была усталость, – возвращайся и скажи, что мне срочно пришлось уехать…
– Как я объясню твой побег? – растерялся Квентин.
– Попробуй на словах, на пальцах. Да как хочешь, – проговорил Азраил, спускаясь с лестницы.
Но Квентин не сдавался:
– Я беспомощен пред обманом этим, —жалостно простонал он. —Я не смогу…
– Беспомощен? – оборвал Азраил, спрыгнув с лестницы. – Откуда только ноты такие берутся… Зачем ты беспомощен? – Приблизившись к Квентину, вкрадчиво спросил он.
Квентин, казалось, ничуть не внял его высокой риторике: – Сбежишь, что делать мне?
– Придумай, что ли.
– То не рифма, – хмыкнул Квентин.
– Придумай в рифме, будет веселей. И вот еще что, это твое? – Азраил протянул Квентину алую ленту.
– Да, – неуверенно взял ее Квентин, – где ты… Я так долго никак не мог найти…
– Ага, – прошептал Азраил и направился к двери.
– Азраил, не уходи вот так, объясни, в чем дело.
– Дело? Сам не знаю. Хочу выяснить. Ты случайно Руфуса не видел?
– Сегодня нет, – быстро ответил Квентин. – Но Азраил, постой…
– Прощай, – произнес Азраил и вышел из комнаты.
* * *
Полупрозрачные тени окутывал мягкий туман. То он становился непроглядным, то вдруг рассыпался на пушистые хлопья. Откуда-то доносилась мелодия – только одна фраза на языке неземных нот. Печальные звуки ходили по кругу, не находя выхода из кольца грусти. Тени спустились ниже, брезгливо разводя свободными рукавами. Здесь причудливый туман был плотнее, на него даже можно было опереться. Над ними высились мощные серебряные колонны, плавный наклон которых создавал иллюзию свода. Огромные ярусы в виде полукружий уходили вверх, теряясь в высоте.
Эти ярусы целиком были заполнены книгами. Отражаясь от величественных колонн, туманный свет рассеивался. Мелодия оборвалась. Тени замерли, озираясь по сторонам.
Из глубины пространства к ним навстречу вышел человек. Длинные белесые волосы падали на мощные плечи и грудь, покрытую легкими пластинами. Лицо, привлекательное своей строгостью, не выражало никаких эмоций: сжатые губы и глаза с прямым, проникающим в мысли взглядом. Лоб его венчала тонкая полоска, похожая на расплавленный металл. Она переливалась, оставляя на всем радужный след.
– Гилт, – прошумели тени, – до тебя трудно добраться.
– Так задумано. В этот раз я не участвую. Однако лишних фигур игра не допускает. Библиотека – единственное место, где я могу чувствовать себя в безопасности, – произнес Гилт с непроницаемым лицом.
– Ты кого-то боишься? Зачем создавать столько препятствий на пути сюда?
Тени дрожали от гнева.
Гилт не удостоил их ответом, задав свой вопрос:
– Что вам нужно?
– Это наше дело.
– Но вам не пробыть здесь и нескольких минут без меня, – спокойно возразил Гилт, сделав шаг им навстречу. – Так повторю вопрос: что вам нужно?
– Нам нужна книга.
– Какая? Хроник прошедших игр – великое множество. Так какая книга вам нужна?
Тени переглянулись, видно было, что этот вопрос поверг их в смятение:
– Милорд не говорил… – Начали они глухо.
– Значит, вам подойдет любая?
– Да, – кивнули тени. – Любая хроника игры.
– Если вы думаете, что милорд посвящает только вас в свои планы, вы заблуждаетесь, – сдержанно продолжал Гилт. – Зачем ему книга?
Тени молчали.
– Вам это неизвестно, – Гилт усмехнулся.
– Не делай вид, что это известно тебе, – холодно отчеканили тени.
– Отчего же? Книга станет ловушкой для носителя. Хитрый ход. Каждая хроника – это живые воспоминания наблюдателей. Если их прочтет носитель, он угодит в ловушку.
– Откуда ты знаешь? – механический голос стал растерянным.
– Это – не тайна. Так поступила сама игра, защитив моего брата.
– И ты говоришь об этом без тени сожаления, предатель?
– Все верно, – Гилт медленно моргнул, – и без меня милорду вряд ли бы удалось осуществить свой план с книгой, ведь вход сюда вам запрещен.
– Отдавай книгу, Гилт, и не жди благодарности.
– О, конечно. Кстати, вам известно, что подобный фокус с хроникой игры можно проделать лишь один раз?
– Нам все известно!
– Все? Тогда… – Гилт щелкнул пальцами. Где-то высоко над ними из стройного ряда книг выдвинулась одна.
* * *
Квентин торопливо шел по коридору, опустив глаза.
Испуганные слова находили свою рифму. Одинаковые шаги задавали им бешеный ритм. Еще движение, и он в кого-то врезался. Мысли рассыпались, что-то загремело об пол. Квентин глухо застонал от боли. Машинально пробормотал:
– Извините… – Посмотрев на паркет, он заметил большой металлический крест. – Верти! – не поднимая глаз, закричал Квентин. – Все никак не выйдешь из образа?
Перед ним стоял Верти:
– А разве рифма может идти подряд? – заискивающе спросил он. – Ты, даже когда зол, не забываешь слова в рифмы одевать, – голос Верти возвысился, и теперь от него действительно тянуло монашеским басом.
– Верти, у нас – новая пьеса.
– Новая, как же, – Верти улыбнулся, – трагедия в комических лицах.
– Перестань! Чем тебе пьеса Солы не по вкусу?
– Да остынь ты. Пьеса как пьеса, – миролюбиво рассудил Верти.
– Что это значит?
– Что? Она прекрасна. То и значит. – Верти опять улыбнулся, – Сола твоя прекрасна.
– Мне надо идти. – Квентин заспешил вперед.
– Постой, – остановил его Верти, подбирая с пола упавший крест. – Где Азраил? Я видел его сегодня в театре. Он придет?
– «Вот что, широкоплечий друг мой, не добавляй мне в слезы соли», – произнес Квентин с драматическим пафосом.
Верти покачал головой:
– Беги, беги, да от Вальсама вряд ли убежишь. Он, кстати, – в главном зале, ожидает тебя.
В ответ Квентин раздраженно хмыкнул, направив упрямые шаги в сторону главного зала.
– Слушай! – прокричал Верти ему вслед, – а лучше так:
Но Квентин к счастью этого не мог расслышать, уже перелетев два лестничных проема и коридор. Его длинный, перетянутый в несколько рядов лентой хвост с мягким шелестом летел за ним.
Из величественно распахнутых дверей главного зала доносились голоса. Квентин шагнул на бархатную дорожку. На сцене под приглушенным светом стояли Сола и Вальсам. В руках последнего была кипа исписанных бумаг, один из листов лежал на полу. Квентин для большей убедительности приложил аж два указательных пальца к губам, дабы сохранить свое появление в тайне и осторожно пошел по пустым рядам, обходя оживленные кучки собравшихся. И пока Сола продолжала декламировать пьесу в стихах, ему удалось подобраться к сцене незамеченным. Квентин сложил теперь два указательных пальца крест на крест и как будто бы ждал ответа на свой нелепый жест. Однако Сола сразу поняла, в чем дело:
– Хэпи там, – прошептала она, махнув в сторону занавеса. Квентин воздушным шагом, который позволял ему незначительный вес, проскользнул за сцену. На полу сидел Хэпи.
– Хэпи! – позвал Квентин.
Тот поднял на него встревоженные глаза:
– Я тут хронометрирую пьесу Солы, – решил пояснить он, – пока – пара часов без антракта.
– Вот что, – Квентин выдохнул и, собравшись с тревожными мыслями, произнес неуверенно, – пропали мы, друг.
– Как здорово, что ты заметил, – улыбнулся Хэпи. – Где, кстати, Азраил? Даже с тобой не пошел?
Квентин сел на пол рядом с Хэпи, заглянул ему в лицо и тихо, боясь испугать самого себя, произнес:
– Азраил уехал.
* * *
Огромная книга опускалась с высоты. Еще в полете углы ее начали расходиться, высвобождая трепещущие страницы.
– Возьмите эту. – Книга опустилась прямо в руки Гилта. – Любопытный сюжет, – произнес он, по-прежнему не выражая эмоций.
– Откуда ты так много знаешь о планах милорда? – Заволновались тени.
– Я был поставлен им в известность задолго до вас. Иначе как бы вы вошли сюда?
– Лжешь. Ты мог подслушивать, ты всегда где-то поблизости, – грубо бросили тени. По их полупрозрачным плащам начал расползаться серебряный свет. – Ты за нами следишь!
– Слежу? Возможно. – Гилта будто бы это все забавляло, ледяная улыбка блуждала по его лицу, отдавая жестокостью. Словно каменная статуя, стоял он, спокойный, недвижимый, стоял и наблюдал.
– Ты не прост. Нет тебе доверия. – Плащи теней уже до половины были разъедены серебряным светом.
– Точно. – Гилт прищурил глаза и моргнул, замедляя это движение до черты той самоуверенности, за которой – только безграничная власть. – Однако я не ставлю себя на одну плоскость с вами. Может, я и поменял сторону, но по-прежнему остаюсь созданием совершенно другого мира.
– Предатель! Предал однажды, можешь предать и снова!
Гилт холодно усмехнулся:
– Сколько побед вы одержали благодаря мне? Думаю, милорд ценит это.
Тени пристыженно замолчали.
– Вам следовало бы поторопиться. Библиотека серебряного мира – еще не ваша территория. Если не поторопитесь, скоро от вас ничего не останется. – Гилт протянул им книгу и отступил в глубь пространства, затерявшись среди колонн.
