Внутренняя мотивация
Единственный способ чего-то достичь – это любить свое дело.
Как поется в известной песне «Битлз», чтобы стать звездой, «вашей машине» нужно топливо. Но что это за топливо? В книге Оливера Кана «Я. Успех приходит изнутри» звездный немецким голкипер рассказывает читателям о том, что мотивирует другого знаменитого рекордсмена, о котором я рассказывал в главе 1 – Михаэля Шумахера. Кан подчеркивает, что Шумахером движет не просто желание победить. Конечно, он нацелен на победу, но это не главный мотив. Гонка – лишь побочный продукт его любви к спорту и своей профессии. Шумахер постоянно стремится к совершенству, выполняя один идеальный раунд за другим и, как результат, выигрывает гонку. Но он делает это прежде всего для себя, а не для победы.
Такой тип мотивации, когда человеком движет любовь к своей профессии, называется внутренней мотивацией. Нет необходимости говорить, что Шумахер заработал за свою карьеру огромное состояние (порядка $800 миллионов), но он преуспел только потому, что любил свое дело. Внутренняя мотивация – это дело ради дела; внешние регалии— деньги, слава, престиж – приходят позже. Шумахер не ждал, пока его кто-нибудь мотивирует, он мотивировал себя сам.
В действительности все выдающиеся атлеты, которых я консультировал, просто одержимы спортом. Они даже готовы терпеть физическую боль и выступать с травмами, если это нужно для их спортивной карьеры. Обычно я советовал главным тренерам использовать этот «конек» и не идти на уступки слишком быстро, чтобы к концу дня игроки умоляли дать им поиграть и были готовы свернуть горы. По этому поводу вспоминается замечательный рассказ О. Генри «Вождь краснокожих», где два грабителя похищают ребенка с целью выкупа, но он оказывается таким несносным, что они готовы сами заплатить родителям, чтобы те его забрали.
В мою бытность доцентом декан как-то спросил меня, перестану ли я заниматься научными публикациями после назначения на должность профессора. «Это равноценно тому, чтобы перестать дышать», – не задумываясь, ответил я.
И даже спустя десять лет меня вгоняет в ступор вопрос: «Майк, ты и так уже профессор, зачем тебе публиковаться?»
Такой вопрос подразумевает, что профессура – это что-то вроде Палаты лордов или, что еще хуже, дома престарелых. Он означает, что некоторые из моих коллег не любят свое дело по-настоящему, а публикуются только за внешние регалии (как гласит старая академическая пословица, «публикуйся, или погибнешь»). Возможно, они находятся не на своем месте; для меня же должность профессора замечательна тем, что теперь я могу публиковать все, что захочу, а это – квинтэссенция академической науки.