Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4
Никому еще не удавалось ошеломить достопочтенного Галахада. Няни, бонны, гувернантки, учителя (домашние и школьные), профессора, шулеры, букмекеры, продавцы заливных угрей и столичные полисмены стремились к этому лет пятьдесят – и терпели поражение. Клуб «Пеликан» знал и повторял, что превратности судьбы не отнимут у Галли Трипвуда спокойной беспечности, которой обладает, к примеру, свинья на льду. Однако сейчас он так дернулся, что монокль упал, как падало обычно пенсне у брата его, Кларенса.
– Две тысячи? – переспросил он, не веря своим ушам.
– Они мне очень нужны.
Галли вздохнул и погладил ее маленькую ручку.
– Дитя мое, я – нищий, я – младший сын. Здесь, в Англии, все получает старший, а прочие подбирают крошки с его стола. Дать вам две тысячи не легче, чем балансировать этой свиньей.
– Ну хорошо. Я думала, у вас есть. Забудем об этом.
Галли глядел на нее, размышляя о том, может ли она думать, что человек, прославленный своим любопытством, так это и оставит. Он, Галахад Трипвуд, хотел бы получать по фунту, нет – по шиллингу за всякий раз, когда ему скажут: «Не твое дело!»
– Неужели, – спросил он наконец, – вы так и не объясните?
– Не знаю. Смотря по тому, умеете ли вы хранить тайну.
– Конечно, умею! Да если б я открыл все, что мне рассказали, мир пошатнулся бы, вся цивилизация! Не бойтесь, рассказывайте.
– Да, так будет легче. Правда, тяжело молчать?
– Мерзко и гнусно. Ну-ну! Что за две тысячи фунтов? На что вам они?
– Не совсем мне… Ах, Галли, я влюбилась!
– Вот оно что!
– Чему тут удивляться? Все влюбляются.
– Бывает, бывает.
– Ну, и я влюбилась в Джерри.
– В какого именно?
– В Джерри Вейла.
– В жизни своей не слышал!
– Что ж, и он не слышал о вас.
Галли пришел в негодование:
– То есть как не слышал? Слышал. Англия звенит моей славой уже лет тридцать. Если бы вы не были янки, вы бы знали меня как миленькая и относились ко мне с должным почтением. Хорошо, вернемся к Джерри. Судя по вашей просьбе, он не очень богат. Как говорится, плохая партия, бедный воздыхатель?
– Не такой он бедный. Зарабатывает.
– Чем?
– Пишет книги.
– О Господи! Конечно, и писателя создал Бог…
– Он пишет про всякие ужасы. Но вы же помните поговорку: «Преступление не окупается»?
– А ваш отец-миллионер?
– Если я ему напишу, он меня тут же отвезет в Америку, а там – пошлет к тете, в Огайо.
– Суровый отец? Я думал, это отменили в прошлом веке.
– Да, но ему не сказали. Да и вообще, Джерри гордый, он не станет жить на чужие деньги.
– Ничего, переучите!
– Нет, я его за это люблю. Видели бы вы, сколько мерзавцев охотится за моим приданым! Как хорошо встретить джентльмена. Он – истинный рыцарь, Галли, таких просто нет. Ему бы две тысячи фунтов…
– Зачем? Он любит фунты или есть другая причина?
– Один его друг, врач, хочет основать курорт. Вы слышали о Малдуне?
– Конечно. Я бывал у вас в Америке.
– Вот примерно такой, только…
– Пошикарней?
– Ну, скажем, поизящней, это же в Англии. Для усталых лордов и обессиленных миллионеров. Плата – огромная. Такой курорт уже есть в Уэлсе, они просто гребут деньги. А этот – еще и удобней, он в Сассексе или в Сарри, ближе к Лондону. Джерри находит две тысячи фунтов и становится младшим партнером. Друг щупает пульс, прописывает диету, а Джерри играет с ними в гольф, ездит верхом, вообще – развлекает их. Ему это нравится, и выйдет у него прекрасно. Мало того – он сможет писать свою книгу.
– Он пишет книгу?
– Пока что нет, ему некогда. Но у него все в голове. Ему бы несколько часов в день посидеть спокойно, и он такое напишет… Почему вы похожи на лягушачье чучело?
– Вы хотите сказать, на роденовского «Мыслителя»? Потому что я гадаю, как вы с ним познакомились. Конни встретила вас в порту и повезла сюда.
– Подумайте, Галли. Ну, ну!
– Нет, не понимаю!
– Да на пароходе. Джерри очень умный. Он решил изучить американский рынок и побывал в Америке.
– А как изучают рынок?
– Наверное… ну, изучают.
– А, вон что! Изучают.
– Именно. Он изучил и поплыл домой.
– И естественно, встретил вас?
– Да. На второй день. Мы больше не разлучались. Какая луна!
– Там есть луна?
– А то как же!
Галли почесал подбородок, снял монокль и тщательно его протер.
– Прямо не знаю, что и сказать. Да. Удивили вы седого друга… Значит, вы влюблены?
– Рассказать еще раз?
– Но вы же недавно знакомы!
– Ну и что?
– Так, размышляю… Не мне говорить о благоразумии. Сам я хотел жениться на певичке в розовом трико. Однако…
– Да?
– Я бы на вашем месте был осторожен. Разные бывают люди. Одно дело – пароход, луна, другое – жизнь. На суше, среди всяких блондинок, человек меняется.
– Галли, мне противно вас слушать.
– Простите. А все ж надо намекнуть – суровая реальность, то да се.
– Если бы я узнала, что Джерри – плохой, я бы бросила его, Доналдсоны горды.
– Еще бы!
– Но он хороший. Он – просто тюпочка. Это же очень хорошо!
– Куда уж лучше!
– Ну вот!
Императрица жалобно захрюкала – картошка, источник калорий, откатилась за изгородь. Галли учтиво ее вернул, и благородная свинья хрюкнула благодарно.
– Если он тюпочка, дело плохо. Нелегко расстаться с таким сокровищем! Вы – здесь, он – в Лондоне. Томитесь, а?
– Томилась до сегодняшнего дня.
– Почему это?
– Сквозь тучи пробился свет. Леди Констанс едет завтра на примерку. Нас повезет лорд Воспер.
– Как он вам?
– Ничего, нравится.
– Вы ему тоже нравитесь.
– Да, я заметила.
– Красивый такой.
– Ничего, красивый. Да, так вот, мы едем в Лондон, и я обедаю с Джерри.
Галли приятно поразил этот детский оптимизм.
– Под надзором Конни? Ничего не выйдет!
– Выйдет, выйдет. Понимаете, у папы есть в Лондоне старый друг. Папа мне не простит, если я к нему не зайду. К ней, это дама. Вот мы и пойдем обедать.
