Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
17. Гиэ-Ксле
Поутру я поднял всех и заставил нарядиться в лучшие праздничные одежды. Мурген развернул наше знамя. Тут пришелся очень кстати достаточно крепкий бриз. Громадные вороные жеребцы били копытами и грызли удила – им не терпелось отправиться в путь.
Их страсть передалась меньшим братьям. Все было упаковано и погружено. Задерживаться не было никаких причин – разве что кроме той, что в городе, возможно, нас не ждала теплая встреча.
– Волнуешься, Костоправ? – спросил Гоблин. – Не терпится покрасоваться?
Да, я волновался, и он это отлично видел. Мне хотелось демонстративно плюнуть в лицо своим предчувствиям.
– Что ты придумал?
Вместо прямого ответа он обратился к Одноглазому:
– Когда спустимся к той седловинке, где они уже смогут нас видеть, сделай парочку громов и «трубу Рока». А я займусь «скачкой сквозь огонь». Пусть видят, что Черный Отряд вернулся.
Я взглянул на Госпожу. Та наблюдала за происходящим отчасти насмешливо, отчасти покровительственно.
Мне вдруг показалось, что Одноглазый сейчас затеет свару, однако он стерпел начальственный тон Гоблина и коротко кивнул:
– Давай, Костоправ. Что толку время тянуть?
– Тронулись! – скомандовал я.
Что задумали колдуны, я не понял, но решил положиться на их мастерство.
Они поехали вперед. В дюжине ярдов за ними скакал Мурген со знаменем. Остальные построились в обычный порядок. Мы с Госпожой ехали бок о бок, ведя на поводу запасных лошадей. Поймав краем глаза блеск спин Ишака с Лошаком, я подумал, что теперь у нас имеется даже кое-какая пехота.
Сначала мы ехали, подчиняясь изгибам узкого пологого овражка, но милю спустя он начал расширяться и вскоре превратился в пристойную дорогу. Мы миновали несколько домиков, должно быть принадлежавших пастухам, но не сказать, что бедных и примитивных.
И вот, едва мы взобрались наверх указанной Гоблином седловинки, началось представление. Колдуны и впрямь не подкачали.
Одноглазый пару раз хлопнул в ладоши, и ответом были удары грома, заставившие содрогнуться сами небеса. Затем он прижал руки к щекам, и заголосила труба – с такой же примерно громкостью. В это время Гоблин сотворил чары, наполнив седловинку густым черным дымом, который затем превратился в столь же жуткое, сколь и безвредное пламя. Мы двинулись сквозь него. Я подавил искушение погнать галопом и велеть Гоблину с Одноглазым, чтобы лошади извергали из ноздрей огонь и выбивали копытами молнии. Да, возвращение Отряда должно быть зрелищным, однако нельзя переигрывать – чтобы наш приезд не приняли за объявление войны.
– Это произведет впечатление, – сказал я, оглянувшись на своих людей, выезжающих из пламени, причем обычные лошади взвивались на дыбы и кидались в стороны.
– Если только не перепугает до чертиков. Осторожнее бы надо, Костоправ.
– Ничего. Сегодня я дерзок и безрассуден.
Может, этого не стоило говорить после вчерашней нехватки дерзости и безрассудства. Но она промолчала.
– Нас увидели. – Госпожа указывала вперед, на две приземистые сторожевые башни, стоящие обочь дороги в трехстах ярдах.
Хочешь не хочешь, а придется ехать между ними, по узкому проходу, осененному тенью смерти. На верхушках башен вовсю работали гелиографы, переговариваясь между собой и, без сомнения, с городом.
– Надеюсь, говорят что-нибудь приятное. Наподобие: «Ура, они вернулись!»
Отсюда я уже мог разглядеть и людей. Непохоже, что намерены драться. Двое-трое сидели между зубцов, свесив ноги наружу. Один, которого я принял за офицера, маячил в амбразуре, поставив ногу на мерлон и опершись о колено, и внимательно наблюдал за нами.
– Вот примерно так делаю и я, когда нужно устроить надежную и коварную ловушку, – проворчал я.
– Не у всех же такой змеиный ум, Костоправ!
– Неужели? Да я сущий простак в сравнении с некоторыми моими знакомыми!
За это я получил испепеляющий взгляд былой грозной Госпожи.
И поскольку рядом не было Одноглазого, я сказал себе сам: «Да в змеях-то смысла куда больше, чем в Костоправе. Они на охоту только ради насыщения выбираются…»
Мы приблизились к одной из башен; Мурген и Гоблин с Одноглазым уже миновали ее.
Я приветственно поднял шляпу.
Офицер на миг отвернулся, затем нагнулся и бросил какой-то предмет. Вращаясь, он летел прямо на меня.
– Каков силач! Неплохо бы нам пару таких…
Я посмотрел на то, что поймал.
Предмет оказался черной палкой, около дюйма с четвертью в толщину и дюймов пятнадцати в длину. Он был сделан из тяжелого дерева и изукрашен неумелой резьбой.
– Будь я проклят!..
– Будешь. Что это?
– Офицерский жезл! Никогда таких не видал! Но в Анналах они упоминаются часто, до самого падения Шама – это затерянный город на плато, по которому мы прошли…
Я поднял жезл и еще раз отсалютовал человеку наверху.
– Отряд бывал в этом городе?
– Там-то он и кончился после ухода из Гиэ-Ксле. Капитан не нашел своей серебряной горы. Он нашел Шам. Анналы об этом рассказывают крайне невнятно. Похоже, населяла Шам какая-то заблудшая белая раса. И дня через три после того, как Отряд отыскал Шам, его нашли и предки наших Ишака и Лошака. Они ввергли себя в какое-то религиозное неистовство и напали на город со всех сторон. Атака была отражена, но она стоила жизни почти всему населению и большинству офицеров Отряда. Уцелевшие отправились на север, так как с юга наступала еще одна орда, не давая вернуться в Гиэ-Ксле. После этого о жезлах никто не упоминал.
На это Госпожа сказала только одно:
– Они знали, что вы придете, Костоправ.
– Ага.
В этом было что-то загадочное. Я терпеть не могу тайн. Хорошо, что мне встретилась лишь одна из целой стаи, а остальные никогда не всплывут на поверхность и не окажутся у меня на глазах.
За сторожевыми башнями, в трети мили от городской стены, у дороги ждали два человека. Прилежащие городу земли были на удивление голыми. Наверное, истощилась почва. В отдалении, к северу и югу, зелени хватало…
Между тем один из двоих ожидавших вручил Гоблину старое отрядное знамя. Я не разобрал символики, но это, несомненно, было оно, только совсем истлевшее, – чего же еще ждать от вещи столь древней.
Что за дьявольщина?
Одноглазый попробовал заговорить с местными, однако это все равно что беседовать со скалой. Они развернули лошадей и поскакали к городу. Колдун оглянулся, и я кивнул, подтверждая, что намерен следовать за ними.
На въезде в город нас встретил почетный караул из двенадцати человек, однако больше никто не торопился с приветствиями. Под гробовое молчание ехали мы по улицам. Люди замирали, дивясь на бледнолицых пришельцев. Половину всего их внимания привлекала Госпожа.
Да, она этого заслуживала. Она была просто чертовски хороша. Утром надела облегающий черный костюм. Уж поверьте, ему было что облегать!
Нас сопроводили к казармам с конюшнями. Жилые помещения содержались в порядке, но явно не использовались с давних пор. Похоже, нам предлагалось чувствовать себя как дома. Ладно…
Пока мы осматривали новые квартиры, провожатые улизнули.
– Ну что ж, – сказал Гоблин, – пускай теперь танцовщиц ведут!
Но танцовщиц не было. Вообще ничего не было, если не считать равнодушия. Весь остаток первого дня мы держались настороже, но опасения не оправдались. Нас расквартировали – и бросили.
На следующее утро я отправил в город Одноглазого и Хрипатого при двух рекрутах из самого последнего набора с наказом подыскать судно для сплава по реке.
– Ну вот, доверил лисе чинить щеколду на курятнике, – упрекнул Гоблин. – Надо было и меня послать, для пригляду за ним.
Масло захохотал.
Я усмехнулся, однако больше никого не выпустил.
– Ты для здешних улиц бледноват, малыш.
– Чепуха! Ты хоть по сторонам-то смотрел, пока ехали? Здесь есть белые, бесстрашный ты наш!
– Это правда, Костоправ, – подтвердил Крутой. – Не то чтобы много, но нескольких я заметил.
– Кой черт их сюда занес?
Я направился к двери. Ваше Сиятельство и Свечка расступились. Они стерегли вход на случай нежданных и нежеланных гостей. Выйдя наружу, я оперся о беленную известью стену и принялся жевать сорванный по дороге стебелек конского щавеля.
Да, ребята говорили правду. Я увидел пару белых – старика и женщину лет двадцати пяти, идущих по улице. Все прочие разинув рот воззрились на меня, но эти выказали полнейшее равнодушие.
– Гоблин! Тащи сюда свою задницу!
Мрачный Гоблин выглянул из казармы:
– Ну?
– Взгляни осторожно. Старика с девушкой видишь?
– Белых?
– Да.
– Вижу. И что с того?
– Раньше их не встречал?
– В моем возрасте кажется, что любого где-то когда-то встречал. Но в здешних краях мы еще не бывали. Значит, эти люди просто похожи на кого-то, с кем мы пересекались. По крайней мере, она.
– Эге. Но что-то не нравится мне, как он движется…
Гоблин сорвал стебель конского щавеля для себя. Я в тот момент смотрел на него, а когда снова обратил взгляд на улицу, странная парочка успела скрыться. Зато в нашу сторону направлялись трое черных мужчин, из тех, кому лучше под ноги не попадаться.
– О боги! Однако крупные люди тут рождаются!
Гоблин что-то пробормотал под нос, глядя мимо троицы. Озадаченно нахмурившись, он склонил голову набок, словно плохо слышал.
Трое здоровяков, подойдя к нам, остановились. Один заговорил. Я не разобрал ни слова.
– Не понимаю, парень. Попробуй другой язык.
Он попробовал. И снова я ничего не понял. Он пожал плечами и переглянулся с приятелями. Один из них исторг какие-то щелкающие звуки.
– Снова не угадали, ребята.
Самый здоровый исполнил устрашающую пляску разочарования. Приятели затараторили. А Гоблин, даже «до свидания» не сказав, бочком-бочком отошел в сторонку. Краем глаза я заметил его спину, скрывшуюся в проулке.
Мои новые друзья тем временем решили, что я либо глухой, либо тупой, и начали что-то объяснять хором и нараспев. На эти звуки наружу выглянули Ваше Сиятельство со Свечкой, а за ними и прочие. Поспорив между собой, трое здоровяков решили удалиться.
– О чем это ты с ними? – поинтересовался Крутой.
– О том, что ты мне надоел.
Вернулся, печатая шаг, Гоблин с самодовольной лягушачьей улыбкой на лице.
– Изумительно, – сказал я. – Я-то думал, неделя пройдет, пока я отыщу местную каталажку и ценой моей души вытащу тебя оттуда.
Гоблин, состроив обиженную мину, проквакал:
– Мне показалось, что твоя подружка уходит тайком. Вот и решил проверить.
– И, судя по твоей довольной роже, подозрения оправдались.
– Ну да! Я видел, как она встретилась со старикашкой и его цыпочкой.
– Вот как? Идем-ка внутрь, поразмыслим.
Я убедился, что Гоблину не примстилось. Госпожи не было. Что за дьявольщина?
Одноглазый с приданной командой, важно ступая, вернулся в казарму лишь к вечеру. Он лучился удовлетворением, словно кот с перьями в усах. Ишак с Лошаком тащили большую закрытую корзину. Хрипатый работал челюстями, отхаркивался и улыбался так, словно вот именно сию минуту происходила какая-то крупная проказа, к коей он изрядно приложил руку.
Гоблин, дотоле мирно дремавший, вскочил точно ужаленный с протестующим визгом:
– Ты, смрадный дух! Немедля убирайся за дверь с этой… что там за гадость у тебя? Или превращу паучье гнездо, которое ты считаешь своими мозгами, в игрушку для навозных жуков!
Одноглазый даже не покосился в его сторону:
– Посмотри, Костоправ, что я достал. Глазам не поверишь!
Парни опустили корзину на пол и откинули крышку.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул я и приблизился к корзине, ожидая увидеть клубок гремучих змей или что-нибудь в этом роде.
Внутри оказалась точная копия Гоблина размером с пинтовую кружку. Хотя пусть лучше будет кофейная чашка – в самом Гоблине не больше пинты.
– Что за диво? Откуда взялось?
Одноглазый воззрился на Гоблина:
– Этот вопрос я задавал себе многие годы.
Он так и сиял улыбкой, яснее всяких слов говорящей: «Эк я его!» Гоблин взревел, словно осатаневший леопард, и принялся колдовать. Его пальцы так и чертили в воздухе огненные загогулины.
Даже я не обращал на него внимания.
– Что это?
– Да бесенок же, Костоправ! Самый что ни на есть обыкновенный мелкий бес. Ты что, бесов никогда не видел?
– Нет. Откуда он у тебя?
Зная Одноглазого, я не был уверен, что хочу получить ответ на свой вопрос.
– По пути к реке, возле ближайшего базара, нам попались лавчонки, торгующие всякой всячиной для колдунов, гадателей, духовидцев, духослышцев и так далее. Вижу, в первой же витринке, если можно так назвать дырку в стене, стоит этот малыш. И прямо-таки просится к новому хозяину. Я не устоял. А ну-ка, скажи: «Привет Капитану», жабомордый.
– Привет Капитану, жабомордый! – пропищал бес и захихикал точь-в-точь как Гоблин, только тоньше.
– Давай, малыш, выбирайся, – велел Одноглазый.
Бес, словно подброшенный пружиной, вылетел из корзины. Одноглазый хрюкнул, поймал его за ногу, перевернул вниз головой, будто ребенок куклу, и посмотрел на Гоблина. Того чуть кондрашка не хватила – он даже пассы свои чудны́е прекратил.
Одноглазый разжал кулак. Бес, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на ноги, колесом прошелся по казарме – и уставился на Гоблина. Ну прямо встреча юного ублюдка с его блудным папашей. Через минуту он, опять же колесом, подкатился обратно к Одноглазому и объявил:
– Ребята, мне у вас нравится!
Тут я сгреб Одноглазого за ворот и приподнял:
– А что с судном?! – Я слегка встряхнул его. – Тебя послали нанять судно, а не покупать говорящие безделушки!
То была одна из вспышек ярости, длящихся обычно секунды три, редких для меня, но достаточно сильных, чтобы я успел выставить себя совершенным ослом.
С моим родителем такое случалось куда чаще. Будучи маленьким, я прятался под столом целую минуту, пока он не утихомирится.
Я опустил Одноглазого на пол. Он изумленно взглянул на меня:
– Да нашел я судно, нашел. Зафрахтовать его только для нас не получилось – для этой барки мы со всеми лошадьми и повозками слишком малый груз. Отправляемся послезавтра, на рассвете. Пришлось заключить сделку.
Бесенок Жабомордый спрятался за Хрипатого, обхватив его ногу и выглядывая из-за нее, словно напуганный ребенок. Хотя было у меня ощущение, что он смеется над нами.
– Ладно, извини, что накричал. Расскажи, что за сделка.
– Эта лохань, понимаешь ли, может добраться только до места, которое тут называют Третьим Порогом. Это примерно в восьми с половиной сотнях миль ниже по реке, и там барка не пройдет. Дальше восемь миль пешком, и снова придется что-то нанимать.
– Наверняка – до Второго Порога.
– Ну да. Но все равно. Нас довезут до Третьего, обеспечив пищу и фураж, если согласимся охранять эту самую барку в пути.
– Ах, охранять?! Зачем же охрана? Да еще в таком количестве?
– Пираты.
– Ясно. То есть нам все равно пришлось бы драться, даже заплатив за проезд.
– Возможно.
– Ты осмотрел судно? Как у него с защитой?
– Сойдет. За пару дней мы из него плавучую крепость сделаем. Я в жизни не видал такой огромной барки.
В моей голове тоненько зазвенел сигнал тревоги.
– Утром осмотрим еще раз. Все вместе. Твоя сделка слишком хороша, чтобы не было подвоха. Хотя чем черт не шутит…
– Я и сам это понял, потому и купил Жабомордого. Его можно послать на разведку. – Он улыбнулся и взглянул на Гоблина, надувшегося и отошедшего в угол поразмыслить. – К тому же не надо тратиться на переводчиков и проводников. Он все сделает в лучшем виде.
У меня приподнялись брови.
– Точно?
– Еще как! Вот видишь, и Одноглазый порой на что-то годен.
– Или же только обещает. Так, говоришь, твой бес готов к работе?
– Готовее некуда.
– Ну так пошли. Я найду ему десяток дел.
