Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 6
Бренда Карлсен, нетерпеливый стрелок
Здесь, на юге, ночь наступает быстро: стоит лишь огненному диску солнца скрыться за горизонтом, и тьма окутывает землю, словно комнату без окон, в которой задули единственную свечу. А потом на небе загораются звезды… яркие, крупные. Наверное, для чистых душ дорога до рая здесь много короче, чем на моей родине – ну да тем, у кого впереди вечность, это уже неважно.
Многие из моих друзей уверяли меня, что одни из этих лучистых огоньков – миры, такие же, как наша Земля, а другие, отделенные от нас немыслимыми безднами пространства, – могучие светила, подобные Солнцу. Наверное, так оно и есть – слишком разными людьми были эти мои друзья, чтобы задумать подшутить над наивной девчонкой таким одинаково сложным способом. Но поверить… наверное, просто боюсь.
Я ждала.
Сидеть в яме был чертовски неудобно, особенно в первые минуты. Затем дрожь и волны жара, вызванные эликсирами, постепенно спали, дыхание вновь стало ровным, а затем и вовсе замедлилось, и я застыла, вглядываясь в причудливо разукрашенный колдовским зрением ночной лес впереди.
Когда-нибудь… не раньше, чем я стану дряхлой старушенцией, которая всем седлам на свете предпочитает кресло-качалку на веранде, обязательно напишу… нет, писать я уже тоже не смогу, а надиктую кому-нибудь целую книгу о засадах. Дневных и ночных, на раскаленной солнцем каменной плите и в кишащей сотней тысяч тварей болотной тине. Высоко в горах, где никак не можешь наглотаться высушенным воздухом, а пальцы примерзают к скобе «винчестера», и в непролазной чаще, когда все, что ты видишь – это три ярда тропы и знание того, что у тебя будет лишь один выстрел.
Эта теперешняя засада в списке прочих, пожалуй, стояла бы в середке – или даже ближе к началу. В самом деле – с небес не хлещет ливень, орды ползучих гадов не валятся за шиворот, ночной ветерок хоть и пробирает порой, но не пытается прорезать плащ дюжиной ледяных лезвий. Вот если бы еще и ноги было куда вытянуть…
Минуты вытягивались в часы, и звезды над лесом лениво кружили свой бесконечный хоровод. А потом амулет под рубашкой задрожал и впереди, между деревьями, мелькнула та единственная нужная мне тень.
Я медленно высвободила правую руку из плаща и окончательно затаила и без того редкое дыхание. Тень приближалась быстро – размытый приземистый силуэт. Вот он оказался совсем рядом, шумно втянул воздух над кровавой лужицей, стремительно сунулся в проем между корнями – и обмяк, получив точно по лбу сокрушительный удар осиновым колом… плашмя.
Точнее – обмякла.
На вид вампирке было не больше двадцати. Конечно, определять возраст этих тварей на вид – дело весьма неблагодарное, но, откинув спутанную массу черных волос, я разглядела на шеё своей добычи явственный след укуса. Похоже, эта несчастная была обращена не больше пары месяцев назад – как раз перед первыми исчезновениями в округе. Но эта девушка явно не простая крестьянка – тонкие изящные руки, гладкая кожа, да и черты лица слишком правильно европейские для жительницы захолустной деревушки.
Изрядно удивило меня то, что вампирка была полностью обнажена. Такое в моей богатой практике встречалось нечасто. Обычно голышом разгуливают оборотни, вампиры же наоборот стараются не просто одеваться, а обзаводятся целым гардеробом, иногда и весьма внушительным – правда, тяга к моде двух – трехвековой давности порой играет с ними злую шутку.
Единственное, до чего я смогла дофантазировать, что моя новая знакомая пыталась подобным образом заманивать своих потенциальных жертв в более удобные для трапезы места. Все необходимые для этого… части тела у неё были на месте и вполне соответствующих размеров, разве что волосы все же не мешало хоть иногда расчесывать.
Тут вампирка попыталась вяло трепыхнуться – живучие же все-таки твари мои подопечные, здоровый мужик после такого удара полчаса еще бы провалялся как миленький, а то и вовсе копыта бы отбросил! Пришлось выйти из задумчивости и позволить Ласке, давно уже нетерпеливо подрагивающей в правом кармане плаща, выпрыгнуть наружу и захлестнуть шею твари.
Как она взвыла!
– Что, больно? – участливо осведомилась я, поигрывая концом цепочки. – Жжет?
– С-сними… ж-жжет…
– Меньше дергайся, – посоветовала я. – А то чехольчик прорвется.
Еще одно свидетельство того, что девушка превратилась в кровососку сравнительно недавно, раз моя магическая цепочка причиняет ей такую боль даже сквозь двойную холстину. Иммунитет к серебру вырабатывается веками, но проживи она в этой ипостаси хоть полста лет, реагировала бы на Ласку не в пример спокойнее.
– Жжет… больно… сними…
– Сниму. Но сначала ты мне кое-что расскажешь.
– Чш-што тебе надо?
– Для начала – сколько вас и где вы…
Видимо, последствия знакомства с осиновым колом исчезли у вампирки далеко не до конца – замах растопыренной пятерней с криво обломанными ногтями вышел неловкий, да и вообще замедленный по сравнению с обычной для тварей реакцией. Я без труда отшатнулась назад и легонько хлестнула по тянущейся к моему горлу руке свободным от чехла концом Ласки. Вампирка взвыла еще раз и отдернула руку, старательно зажимая дымящуюся рану.
– Хочешь еще раз?
– Не с-скажу. Ничего тебе не с-скааш-ш-ш-хрхр-р! – конец фразы перешел в хрип, когда Ласка, повинуясь моему мысленному приказу, слегка стянула свою петлю вокруг шеи пленницы.
– Сколько вас?
– Т-трое…
– Врешь! – я сделала вид, что собираюсь замахнуться цепочкой, и вампирка со сдавленным хрипом сжалась, пытаясь как можно глубже втиснуться в нору под корнем.
– Ты – не та, что напала на парня в деревне к западу отсюда. Значит, в гнезде, кроме тебя, есть, минимум, еще один новообращенный. Плюс сам Хозяин, но я никогда не поверю, что самый очумевший от собственного могущества вампир попытается основать гнездо в одиночку. Еще раз – сколько вас?
– Четверо.
Это уже больше походило на истину. Правда, проверить эти сведения я не могла, так что оставалось лишь понадеяться на то, что соврать второй раз у твари бы не хватило фантазии.
– Где вы обосновались?
– Отпусти…
– Отпущу, – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно тверже. – Как только ты отведешь меня к гнезду. Мне нужен ваш Хозяин, а мелочь вроде тебя никого не волнует. Покажешь, где я смогу его найти, и сможешь валить хоть на все четыре стороны одновременно.
– Обманешь…
– Думай. Я – охотница, убиваю за деньги, без предоплаты и муху пальцем не трону. За кого мне заплатят больше – за свежеобращенную дуреху или настоящего заматеревшего кровососа?
Вампирка последовала моему совету и задумалась. Я искренне понадеялась, что сей несвойственный тварям процесс не заставит её мозги лопнуть от натуги. Рамон, помнится, рассказывал, как ему удалось прикончить чертовски опасную тварь – то ли зомби, то ли мумию какого-то древнего жреца, прокричав ему какую-то детскую загадку. Тварь тогда отвлеклась от окружающей её реальности настолько, что даже не заметила, как у неё под ногами заботливо раскладывают костер из всего, что только нашлось подходящего для этой цели в гробнице. Хороший метод – для тех, кто, подобно Рамону, владеет полудюжиной древних языков, на которых говорили племена, сгинувшие с этой земли задолго до ацтеков.
– Поклянись, что отпустиш-шь.
– Клянусь святой Девой Марией, что отпущу тебя сразу, как только ты укажешь мне гнездо, – быстро сказала я. – А также апостолом Петром, апостолом Павлом, апостолом Фомой, святой Бригиттой, святым Себастьяном…
– Хватит, – простонала вампирка, зажимая уши. – Прекрати.
– Ах да, прости. Я и забыла, что ты не можешь слышать святых имен…
– Издеваеш-шься…
– Веди, – коротко скомандовала я, дергая за цепочку. – Ты ведь не хочешь, чтобы мы добрались до места с первыми лучами солнца?
Я предполагала, что гнездо находится где-то недалеко, и не ошиблась. Меньше чем через час мы вышли к склону потухшего вулкана, и моя проводница ткнула рукой в черное пятно в сотне ярдов выше по склону.
– Там. Пещера.
– Сейчас в ней кто-нибудь есть?
– Нет. Все уш-шли, – прошипела вампирка и, подумав, добавила: – Отпусти. Ты обещала.
– Отпущу-отпущу, не дергайся, – рассеянно отозвалась я, вглядываясь в пятно. – Только сначала давай поднимемся туда и удостоверимся, что ты выполнила свою часть соглашения.
– Я не обманула.
– Тогда шевели копытами. Быстрее поднимемся – быстрее избавишься от серебра на шее.
То, что моя пленница не соврала, я поняла еще на полпути к пещере – амулет начал подергиваться вновь, но не резкими рывками, как он обычно реагировал на приближающихся тварей, а мелкой мерной дрожью. А это как раз и означало, что тварей впереди нет, но есть место, где они бывают регулярно и подолгу. Dixi.
Первый гроб обнаружился в двух десятках шагов от входа в пещеру.
– Видиш-шь, – от нетерпения вампирка начала подпрыгивать в каком-то странном подобии индейского танца. – Я не обманула. Отпусти.
– Это твой гроб? – с любопытством спросила я. Роскошное изделие из темного лакированного дерева, крышка обшита темным – кажется, красным – бархатом, по углам свешиваются массивные кисти. Наверняка он еще и выложен изнутри чем-то мягким… хотела бы я каждую ночь спать в чем-нибудь столь же комфортабельном! Какая несправедливость – тратить столько усилий на мертвеца, которому, в общем-то, должно быть глубоко наплевать, раньше или позднее доберутся черви до его плоти, тогда как множество живых людей вынуждено довольствоваться куда меньшим!
– Нет. Не мой. Отпусти. Ты обещала.
– Ну да, – медленно кивнула я. – Обещала. Уходи.
И отпустила Ласку.
Вампирка издала сдавленный вопль, почти немедленно перешедший в тихое хрипение. Впрочем, и оно, так же как и судорожные конвульсии, продолжалось весьма недолго.
Дождавшись их окончания, я наклонилась, подобрала оставшийся свободным кончик цепочки и резко дернула. Голова моей незадачливой проводницы качнулась и, откатившись на пару шагов от тела, замерла, обиженно – как мне показалось – глядя на свисающий с потолка пещеры сталактит.
– А ведь если бы ты учила теологию, – заметила я, позволяя довольно позвякивающей Ласке привычно обвиться вокруг запястья, – то знала, что нарушить клятву, данную исчадию ада, куда меньший грех, чем исполнить заключенное с ним соглашение.
Теперь следовало действовать быстро. Хозяин гнезда не мог не почувствовать смерть своей обращенной, а значит, он уже наверняка спешит к гнезду и созывает сюда же всех остальных. Что мне, собственно, и требуется.
Присев на гроб, я расшнуровала верх правого сапога, стащила его и, держа сапог на вытянутой руке, старательно принюхалась. Пахло именно так, как и должна была пахнуть плотная и почти две недели подряд таскаемая с утра до ночи обувь. Замечательно.
Сапоги отправились в нишу за гробом. Следом за ними туда улетели толстые шерстяные носки и плащ, а затем я, щедро плеснув на ладони настоем лориаски, быстро протерла лицо и ноги, после чего побежала – точнее, поскакала, словно юный мустанг, камень был холоднее льда – к выходу из пещеры.
Первая тварь появилась меньше чем через пять минут. На всякий случай я поглубже вжалась в приютившую меня каменную россыпь – как-никак, та была всего лишь в двадцати ярдах справа от входа в пещеру. Но в мою сторону вампир даже не глянул – сунувшись было в пещеру, он почти в тот же миг выскочил оттуда и резко шарахнулся в сторону, видимо, вполне отдавая себе отчет, какую прекрасную мишень будет представлять его силуэт на фоне светлеющего неба.
Этот кровосос был явно подревнее моей предыдущей знакомой. Мужчина, на вид лет тридцать с небольшим, высокий, стройный, смуглый – разумеется, настолько, насколько вообще может быть смуглым вампир. Короткие черные волосы, похоже, чем-то смазаны, а может, это и вовсе приклеенный к макушке парик. Белая с кружевами рубашка – интересно, как он ухитряется не изорвать её, лазая по здешним чащобам? – черный бархатный жилет. Франт, да и только. А вот подобных туфель с широкой металлической пряжкой местные кабальеро не носили уже лет пятьдесят…
Пока что его поведение полностью укладывалось в мои предположения. Узнав о смерти своей подруги по крови и почуяв спрятавшегося в пещере человека, вампир должен был сделать логичный вывод, что нашедший гнездо охотник собрался просто-напросто перестрелять всех, кто захочет попасть внутрь до восхода. И подобная перспектива вампира явно не устраивала – он хоть и не отдаст концы, как свежеобращенные, от первого же солнечного лучика, но обгорит здорово, а ожоги, как и солнечные, так и от серебра, заживают у тварей чрезвычайно медленно. И навряд ли у них снаружи припрятан запас защитной мази, предусмотрительность также не является типично вампирской чертой.
Двое следующих гостей появились вместе. Нечто, старательно кутавшееся в грубо скроенное из кожи подобие рясы – из-под капюшона выбивалось лишь несколько прядей длинных светлых волос. И бледный юноша в светло-голубом камзоле с тонкими аристократическими чертами лица, при виде которого у меня сразу же зачесался кончик пальца на спусковом крючке. Даже без бешеного дергания амулета мне было ясно, что именно этот обманчиво хрупкий юнец – глава гнезда, и лет ему не меньше полтораста. Наверняка прибыл в эти края прямиком из старушки Европы, а уж сколько на его счету загубленных жизней, не хочется даже думать.
Мне нужно было лишь одно – дождаться, когда все трое окажутся поблизости друг от друга. Как только они сошлись, я аккуратно подвела мушку под ухо стоявшего ко мне боком Хозяина – и плавно потянула спуск.
Старший Брат могуче рявкнул, озарив вырвавшимся из дула снопом огня местность на добрые полмили вокруг. Прежде чем ошарашенные вампиры сумели отвести глаза от безголового тела своего бывшего господина, вторая пуля проделала ту же операцию с кабальеро в жилете. Этот, правда, отделался всего лишь половиной черепа, а третья пуля досталась существу в балахоне, отшвырнув тварь на добрых три ярда в сторону. Капюшон при этом смялся, обнажив вполне миленькое личико молодой девушки. Еще одна… впрочем, я никогда не слыхала о вампире, охотившемся на уродливых старух.
Видимо, она и была второй новообращенной – той самой, от которой сумел отбиться факелом везучий пеон. Чтобы убедится в этом, а заодно и взглянуть на проделанную пулей работу, я, не выпуская из руки револьвер, наклонилась и вздернула балахон вверх – жест весьма непристойный, ну да между нами, девочками, все же допустимый, а прочих ценителей женской наготы в округе не наблюдалось. Вгляделась и удовлетворенно хмыкнула – тело вампирки было покрыто россыпью небольших круглых ожогов. Потому она, видимо, и облачилась в это убогое рубище – от прежнего одеяния должны были остаться лишь обгорелые лоскуты.
Пуля «бизона» проделала в вампирке аккуратную круглую дырочку точно под правой грудью. Я начала было переворачивать тело, чтобы посмотреть на выходное отверстие – по моим расчетам, оно должно было потянуть дюйма на три… И в этот миг амулет резко дернулся! Неясная тень промелькнула справа-сзади, я крутанулась, пытаясь поймать её стволом револьвера, второй рукой выхватила из кобуры «снарк» – дикий вой раскаленным штопором ввинтился в уши, а затем меня ударила волна, судя по ощущениям, состоящая в ближайших родственниках у мчащегося на всех парах почтового экспресса.
Удар отбросил меня на десяток шагов. К моему счастью, он не завершился встречей с одним из остроугольных валунов, которые в изобилии усеивали окрестный склон. Увы, на этом мое счастье закончилось. Я не видела, куда улетел «снарк», Старший Брат же поблескивал в четырех ярдах справа от меня – с тем же успехом он мог находиться и в четырех милях, а то и вовсе где-нибудь в Австралии.
Все-таки их было пятеро… и пятый, точнее, пятая как раз приближалась ко мне.
Высокая, с узким вытянутым личиком… Сначала я решила, что у меня все еще сыплются искры из глаз, но потом сообразила, что эти искорки посверкивают как-то уж чересчур избирательно – на массивных серьгах в виде крыла летучей мыши, на брошках, вплетенных в струящуюся по груди черную косу, на колье поверх белой кружевной блузки, на перстнях… и на клыках.
Проклятье! Это ж надо было так ошибиться! Перепутать главу гнезда и его первого слугу – такого со мной еще не случалось.
Около мертвяка в голубом камзоле вампирка остановилась и, продолжая буравить меня взглядом, присела и без всякого видимого усилия перевернула тело – не знаю, правда, зачем, так как что со спины, что спереди голова у трупа отсутствовала совершенно одинаково.
– Бедный Пьер! – тонкие бледные губы не шевельнулись, но слова я услышала вполне отчетливо – они словно рождали прямо в голове, холодные и скользкие словно жабы. – Пережить Тулонскую охоту, гильотину, пересечь океан – и все лишь затем, чтобы погибнуть в этой проклятой стране от рук какой-то жалкой бродяжки.
– Насчет страны я тобой совершенно согласна, подруга, – заметила я. – Хреновее, чем в этой чертовой Мексике может быть разве что в Антарктиде – там вдобавок еще и холодно.
– Ты сильно расстроила меня.
– Прости, – буркнула я, пытаясь привстать. Попытка немедленно отозвалась острой болью где-то под левой грудью Черт, как бы ребра не оказались сломанными, а это верные три недели в корсете. Ненавижу корсеты! Тип, который их изобрел, наверняка работал в инквизиции и слыл крупным специалистом по допросу темных ведьм. – Честное слово, меньше всего хотела расстроить тебя. Появись ты минутой раньше, спокойно умерла бы первой.
– Мне будет не хватать их…
Проклятье, она мне еще и жаловаться будет!
– Особенно Пьера. Надеюсь, ты сможешь заменить его, потому что иначе твое посмертное существование будет очень нерадостным.
– Не смогу я его заменить, – глядя на удлиняющиеся клыки, огрызнулась я. – Во-первых, если ты до сих пор не поняла, у меня отсутствует кое-что между ног…
– Это, – губы вампирки дрогнули, искривляясь в неприятной ухмылке, – поправимо.
Да? Как интересно…
– А во-вторых, охотники иммунны к вашим укусам.
– Врешь, – холодно констатировала тварь, подходя вплотную ко мне. – А даже если и нет… что ж, тогда ты просто сдохнешь.
Пытаясь заслониться, я выставила перед собой правую руку, но вампирка не обратила на это никакого внимания. Её холодная как камень рука, словно тисками, сдавила мое предплечье. Тварь запрокинула голову, льдисто блеснули в призрачном лунном свете полоски клыков, и так же блеснула сорвавшаяся с моего запястья Ласка, серебряной струйкой устремившись к горлу Хозяйки. Та отшатнулась, хрипя, длинные острые ногти заскребли по шее, сдирая лоскуты кожи и мяса, но магическая цепочка уже вдавилась вглубь. Попытка дернуть за свободно болтавшийся конец тоже не окончилась ничем хорошим – Ласка переплелась, и рывок лишь вдавил её еще глубже в плоть.
Я попыталась встать и снова плюхнулась обратно, на этот раз сраженная приступом боли в левой лодыжке. Пришлось, словно хромая псина, ковылять на трех лапах все четыре ярда, отделявшие меня от «бизона».
Первый выстрел снес вампирше верхнюю часть черепа. На миг застыв, тварь тут же возобновила борьбу с цепочкой, и я, чуть сдвинув ствол, разрядила в неё оба оставшихся в барабане заряда. Но даже после этого она дергалась еще с полминуты, прежде чем затихла окончательно!
В наступившей тишине четко прозвучал обиженный серебристый звон.
– Ну, извини, извини, – пробормотала я, подбирая Ласку. – Верю, что ты вполне могла бы справиться с ней сама. Я просто решила тебе немного помочь… так, на всякий случай.
После этих слов меня начало трясти. Хорошая, крупная дрожь… Я сунулась было в карман и с опозданием сообразила, что переложила фляжку с бренди в плащ. Пришлось кое-как все же вставать на ноги и хромать в пещеру.
Вернувшись, я первым делом присела на корточки рядом с Хозяйкой и принялась сосредоточенно избавлять её от всех источников давешних искорок.
Украшения. Старинной работы, явно вышедшие из-под рук мастера на противоположном берегу Атлантики. Взвесив их на ладони, я оценила их, с учетом камней и качества выделки, по меньшей мере в пять сотен долларов. Конечно, скупщик в Мехико даст за них не больше половины, но в любом случае это будет больше, чем те жалкие гроши, которые заплатит за них канцелярия монсеньера, в которую мне, вообще-то говоря, положено их сдать – дабы святые отцы очистили эти побрякушки от приставшего к ним векового зла, а буде делать это окажется невозможным, надежно сокрыли. Сокрыли, как же! Будь на них по-настоящему серьезное проклятье, эти колечки-цепочки вернутся хоть со дна Мексиканского залива, а избавиться от того налета, который имеется на них сейчас, с лихвой хватит пары молитв отца О’Райли и пары капель святой воды… да и протереть их хорошенько чем-нибудь высокоградусным тоже не помешает. Грех, конечно, но на подобный счет давно существует негласный договор, и если я на исповеди, низко склонив голову, пробормочу про пару безделушек, которые мне пришлось продать на обратном пути, дабы не остаться без хлеба насущного, святой отец не станет вдаваться в подробности, а ограничится парой-тройкой лишних Ave Maria.
Золото отправилось во внутренний карман плаща, а я, достав из другого кармана небольшие плоскогубцы, вновь наклонилась над телом.
– Только не думай, что мне самой доставляет удовольствие это занятие, – сообщила я трупу, оттягивая вниз окоченевшую челюсть. – Убить – да, это дело другое. Равно как и все церемонии, необходимые, чтобы ты со своими приятелями навсегда лишилась малейшего шанса вновь вернуться из преисподней. Это, знаешь ли, доставляет мне глубокое моральное удовлетворение от хорошо сделанной работы. А клыки… они, у тебя, подруга, к слову сказать, чертовски крепкие… ага, вот. Клыки – это, на мой взгляд, лишнее, но что поделать, если святая церковь требует именно этого подтверждения от своих верных псов. И звериные клыки их не устроят, святые отцы не дадут надуть себя всяким проходимцам… вроде меня. Да и грех это. Так что прости, подруга, но вам напоследок придется вытерпеть еще и это, если хотите быть занесенным в анналы, потому что без ваших милых зубок я не только не смогу доказать, что вас было именно столько, сколько было – я не смогу доказать, что вы были вообще!
Иллика аэн Лёда, клиент со странными запросами
– Юлла, – в третий раз за последние пять минут попросила я, – умерь шаг.
Разумеется, за эту просьбу я была удостоена очередного недружелюбного взгляда, но, по крайней мере, мне не пришлось переходить на бег.
– Мы опаздываем.
Это я тоже уже слышала!
– Истинный Перворожденный, – наставник Ам-мар, заставлявший нас заучивать все эти длинные, покрытые вековой пылью и никому ни нужные цитаты, наверное, будет одним из самых жутких моих кошмаров до конца жизни, – никогда не поставит свой элао в зависимость от внешних сил, сколь бы значительны они ни были!
Слову элао трудно подобрать аналог в человеческих языках – ближайшим, хоть и неточным значением будет «жизненный ритм». Фразу эту произвел на свет король Элайя Жемчужный, когда ворвавшийся в королевские покои воин посмел в разгар наложения макияжа побеспокоить его величество сообщением, что осадившая королевский замок объединенная армия людей, гномов и орков начала штурм. С тех пор сие высказывание входит в число 456 Истинных.
Помнится, наставник тогда остался крайне недоволен мной: получив задание изучить данную сентенцию, я не стала, как он надеялся, проводить исследование гармонических составляющих цитаты и их влияние на описывающий те события эпос великого Уллема. Вместо этого я принесла под мэллорн полуфунтовый свиток с выписками из летописей – и не только наших, благо архивисты Синей Башни и посейчас старательно копируют все сколь-нибудь похожее на хроники, до чего могут дотянуться.
Наши летописи гласили, что, благополучно завершив свое занятие, Элайя возглавил своих воинов и лично перебил не менее половины штурмующих. Завершить же это занятие ему помешали лишь предательские стрелы, общим числом три штуки, выпущенные, естественно, предателем дарко, темным эльфом. Гномьи и людские анналы ничего не упоминали о темных эльфах в рядах штурмующих, что, в общем-то, было достаточно логично, ибо чтобы попасть королю в спину, предатель должен был стрелять из глубин замка. Излагаемая ими версия событий гласила, что атаковавшие прошли сквозь немногочисленных и лишенных руководства защитников замка, как дятел сквозь паутину. Возникшая же у дверей королевских покоев заминка объяснялась не столько проявленным личной стражей Элайи Жемчужного героизмом – хотя наличие оного не оспаривалось – сколько свалкой, устроенной в узких дверях желающими лично добраться до короля. Разумеется, в людских хрониках победителем оной объявлялся человек, а в гномьих – гном. Орочий же хронист ехидно отметил, что не может пролить свет истины на сей спор, ибо его соплеменники дружно, все как один, устранились от вышеописанной битвы за честь и славу, предпочтя оной куда менее доблестное завоевание замковых погребов.
В довершение всего, я имела неосторожность поинтересоваться, почему убивший короля дарко, если он и впрямь был из числа нападавших, именуется предателем, хотя позиция, которую наши темные сородичи в те времена занимали по отношению к своим светлым собратьям была абсолютно лишена двусмысленности: обе расы ненавидели друг друга искреннейшей лютой ненавистью. Этот промах стоил мне двухчасовой нотации от самого наставника Ам-мара и чуть более короткой выволочки от клофели Звезд, которой наставник Ам-мар не преминул пожаловаться.
– Гномы про таких, – не оборачиваясь, холодно бросила Юлла, – говорят, что они и к собственной смерти опоздают.
– Эгей, – выдохнул семенящий слева от неё Санчо, который уже давно перешел на трусцу. – Лично я был бы вовсе не прочь опоздать на рандеву с Костлявой… на век-другой. Все, молчу-молчу, – поспешно добавил он, перехватив угрожающий взгляд моей напарницы. – Кстати, мы почти пришли.
Я догадалась об этом несколькими мгновениями раньше, углядев около одной из ничем с виду не примечательных боковых дверей знакомый темно-зеленый кафтанчик второго привратника советника Торка. Гном нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сжимая в руках внушительный сверток, и явно чувствовал себя неуютно.
– Ну, наконец-то, – буркнул он, завидев нас. – Я уж решил, что вы решили соснуть часок-другой в каком-нибудь отнорке.
– Зирн, мы… – начал было наш провожатый.
– А ты вообще молчи! – похоже, день сегодня у бедолаги Санчо не задался.
Наш проводник отвернулся, обиженно хрюкнув напоследок. Гном в темно-зеленом попытался пробуравить его затылок неодобрительным взглядом первой степени и, убедившись в отсутствии у себя телекинетических способностей, вновь развернулся к Юлле.
– Держите, – буркнул он, протягивая сверток. – То, что надо… слегка грязновато, ну да знай я, сколько придется ждать, успел бы завернуть в прачечную.
– Обойдусь, – в тон ему отозвалась Юлла. – Накрахмалите в следующий раз.
– Пони-экспресс отходит через, – я не успела увидеть, когда гном достал часы – они словно бы сами по себе возникли в его руке за миг до четкого щелчка крышки, – тридцать две минуты. Литер у дежурного на перроне… но ждать вас никто не будет!
– Не сомневаюсь, – ехидно заметила Юлла, берясь за ручку двери – Скажи Торку, чтобы не переживал на этот счет – если я не успею на поезд, то побегу следом по рельсам.
Думаю, все согласятся с тем, что бордель – не самое подходящее для эльфийской принцессы место, пусть даже и столь неправильной, как я. И потому не самое привычное.
Нельзя сказать, что я не знала об этих заведениях вовсе ничего – многие человеческие книги, которые мне довелось изучать, упоминали о них, порой весьма подробно. А однажды мне удалось даже стянуть в библиотеке свиток с воспоминаниями некоей Дели аэн Бэль, эльфийки, которая сочла подобное заведение самой подходящей базой для проводимого ею исследования мира людей. И провела в одном из них без малого три дюжины лет – с 1576-го по 1610-й по человеческому времясчислению.
Так что, какое-то представление у меня было – правда, как и в случае с мастером Оскинором, имевшее мало общего с реальностью.
Никакого роскошно отделанного и заполненного полураздетыми человеческими красотками зала за дверью не обнаружилось. Там имелась начинавшаяся в нескольких шагах от входа узкая, ведущая вверх лестница, а в нише справа – заспанный гном в красном вязаном колпаке, почти уткнувшийся носом в раскрытую на столике перед ним конторскую книгу. При виде нашей компании он не выказал ровным счетом никаких эмоций – видимо, сюда не реже трех раз на день захаживали куда более экзотические клиенты.
– Вы вместе?
– Да.
– Оплата почасовая, прейскурант висит слева от входа, – монотонно забубнил гном, открывая чернильницу – очередной образец художественного литья. Горлышко широкого кувшина удерживал изображенный с большим тщанием – видна была чуть ли не каждая жилка на вздувшихся от усилия мускулах – сатир, а внизу… я вовремя успела разглядеть острые кончики ушек и поспешно отвернулась. Да, эльфы не краснеют… но все же…
– Если снимаете комнату больше чем на три часа, – продолжал бубнить гном, – скидка пять процентов. То же самое, если берете больше трех девочек, – гном на миг запнулся и, пролистнув несколько страниц, уточнил: – на каждого.
Завидев блеск в глазах Юллы, я поспешно отвернулась.
– Кроме того, вы можете приобрести у меня абонемент постоянного клиента…
Голос его резко оборвался на придушенном вдохе. Я медленно обернулась и облегченно вздохнула. Гном был жив – Юлла ограничилась тем, что всего-навсего выдернула его из-за стола – благо ей для этого не пришлось даже наклоняться. Сейчас же она удерживала его в таком положении, чтобы правое ухо гнома находилось точно напротив рта Санчо, уже начавшего что-то яростно нашептывать в оное.
Возращенный полминуты спустя на прежнее место гном – оставшийся столь же невозмутимым, разве что чуть менее сонный – поправил сползший на нос колпак и уставился на меня… взглядом. Взглядом, вызвавшим поначалу табун мурашек на спине, а затем острое желание вытащить Огонька или «чаусу» – потому что даже простые эльфийки рода аэн Лёда, не говоря уж о принцессах, не привыкли к подобным оценивающим взглядам, куда больше подобающим мешкам с сушеными грибами!
– Нет, – каркнул гном. – У меня подходящих нет. И не думаю, что в других заведениях найдутся столь худосочные цыпочки. Наши клиенты, – с ухмылкой добавил он, – предпочитают, чтобы женщину можно было найти в кровати без нашлемного фонарика.
– А если подумать? – угрожающе произнесла Юлла. – Хорошо подумать?
– Ну-у, – задумчиво протянул гном, разворачиваясь к стойке с ключами. – Есть у нас, конечно, полдюжины дамочек для изв… на любителя, – поправился он. – Вот, попробуйте, – протянул он моей спутнице массивный бронзовый ключ с затейливыми зубчиками. Третий уровень, направо от лестницы, комната 342, Амиранда. По росту она самое то, но, – с ухмылкой добавил он, – сдается мне, что под платье вам придется упихать с десяток фунтов ваты.
– Посмотрим, – холодно сказала Юлла, забирая ключ. – А не хватит ваты – спущусь за твоей бородой.
– Вот еще, – вполголоса пробормотала я. – Этот грязный клок мочала наверняка жутко колется.
В отличие от гнома у лестницы, девушка из комнаты номер 342, хоть и заявленная как специалистка по нестандартным клиентам, явно впервые сталкивалась с подобным ассорти – об этом ясно свидетельствовали округлившиеся глаза и отпавшая челюсть.
– Э-э, – выдавила она, кое-как совладав с первым шоком. – Вы все трое ко мне одной?
– Да, – процедила Юлла.
Лично я в данный момент больше всего сожалела об отсутствии у меня магических навыков и инструментария, которые моя кузина Рилль аэн Лёда использует для консервации запахов. Не то, чтобы все наполнявшие это комнатушку ароматы были приятны, но они были так необычны… восторженные охи Рилль были бы обеспечены мне на три года вперед.
– Э-э, – взгляд Амиранды попытался зацепиться за шнурок звонка около двери, но массивная фигура моей спутницы загораживала его почти полностью. – Ну, ладно. А-а… как вас обслуживать? Будете по очереди… или все вместе?
– Обслужить нас просто, – фыркнула Юлла. – Вывали на пол все свои наряды.
– Э-э… а потом?
– Потом советник Торк за каждую выбранную ими рваную тряпку купит тебе три платья в самом шикарном магазине Верхнего Города, – вмешался Санчо. – Смекаешь, нет?
– Ах, да, – Юлла уставилась на нашего проводника с таким видом, словно только сейчас узнала о его присутствии рядом. – Ты – за дверь!
– Вот еще, – фыркнул Санчо. – Мона подумать, эта красотуля такая из себя недотрога, что не привычна при нашем брате разобла… ай!
– Не люблю кому-то что-то повторять по два раза, – задумчиво изучая обитый пыльным красным бархатом потолок, заметила моя спутница. – А тебе, приятель, это приходится делать уже второй раз за день. Угадай, что я делаю на третий раз?
– А-а-а… б-б-б… бороду… а-а-апусти!
– Дверь – там, – напутствовала Юлла незадачливого гнома, выпуская кончик бороды. Напутствие, впрочем, было явно лишним – указанный ею предмет захлопнулся за Санчо еще до того, как моя спутница закончила фразу. Юлла едва заметно улыбнулась, развернулась к Амиранде и, обнаружив, что девушка вновь застыла в том же состоянии, в которое её вверг вид нашей троицы в первый момент знакомства, ласково осведомилась: – А тебе что, тоже нужно по два раза повторять?
– Нет! – взвизгнула девушка, выходя из ступора, и, молнией метнувшись в угол комнатенки, распахнула утопленный в стену шкаф. – Вот… и вот… – вслед за шкафом, свое чрево распахнул стоящий за кроватью сундук, – и вот…
– Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в тенденциях современной человеческой моды для повседневной одежды, – начала я, с ужасом глядя на вырастающую посреди комнаты шуршащую груду, – но не кажется ли тебе, что в любом из этих нарядов…
– Кажется, – угрюмо кивнула моя спутница. – В этом попугайском тряпье хорошо будет смотреться подружка гоблина… или сам гоблин. Эй, – это уже предназначалось хозяйке комнаты, – а как насчет чего-нибудь поскромнее?
– Ну, знаете, – возмущение Амиранды перекрыло даже испытываемый ею перед Юллой почтительный ужас. – Мне платят не за скромность, а вовсе даже наоборот. Если хочешь нарядить эту куколку скромняшкой, обращайся к монашкам из миссии святой Джоанны – может, с тобой им повезет больше, чем с этими бородатыми язычниками.
– Хорошая идея.
– Э-э… постой, – окрик девушки застал Юллу уже на полпути к двери.
– Что еще?
– Я того… пошутила насчет святых сестер, – призналась Амиранда. – В городе гномов нет никакой миссии. Говорят, лет десять назад хотели основать, но когда коротышки назвали им сумму аренды…
– Ясно.
– Вот, – девушка, разогнувшись, продемонстрировала нам еще одно – судя по разошедшейся по комнате нафталиновой вони, хранившееся на самом дне сундука – платье. – Я в нем раньше за продуктами наверх ходила.
– А теперь? – с подозрением осведомилась Юлла.
– Теперь, – с вызовом отозвалась Амиранда. – Когда мы с подругой выбираемся поглядеть на солнышко, то берем карету и пару приятелей с большими… топорами.
– Это платье я не надену! – твердо заявила я, мысленно решая, потерять сознание сейчас или все-таки зажать нос, хоть сей жест и недостоин эльфийской принцессы. Боги, как кружится голова… может, попробовать заклинание против нечистот?
– Не наденешь, – согласилась Юлла. – Аллергия прикончит тебя вернее револьверной пули. Значит, придется выбирать из остального… шляпа с густой вуалью у тебя есть?
– Три.
– Показывай, – коротко скомандовала моя спутница, наклоняясь над пестроцветной грудой.
До сего дня выражение «выбор между Сциллой и Харибдой» казалось мне не более чем красивой метафорой – в жизни же принцессы, несмотря на мои сетования, куда чаще приходилось уподобляться буриданову ослу. Однако в данном случае Гомер был вполне уместен – красное с черным платье, победившее во всех трех этапах конкурса между «плохим» и «очень плохим», было, на мой взгляд, ровно на волосок менее ужасным, чем остальные.
– И чего там этот пенек внизу бормотал про вату? – насмешливо сказала Юлла. – Ну да, если как следует затянуть корсет, то получится талия, которая не то что эльфийке, а дикой пчеле фору в сто очков даст… что стоишь? – последний вопрос явно предназначался мне.
– Жду, – коротко ответила я.
– Чего? – удивленно осведомилась Юлла. – Особого приглашения? Божественного откровения? Или третьего свистка поезда?
Сама она скинула пока лишь плащ, и зрелище обнажившихся при этом… нет, видимо все же не женских округлостей, а куда более соответствующего эпитету «внушительный» арсенала вызвали у хозяйки комнаты третий за наш визит шок.
– Но я же не могу, – медленно произнесла я, – обнажиться при… при посторонних.
Ударение, сделанное мной на последнем слове должно было явственно показать, что под посторонними я понимаю далеко не одну Амиранду.
– Чушь! – резюмировала Юлла. – Было бы что скрывать… впрочем, – развернулась она к Амиранде, – ты бы и впрямь зажмурилась – если не хочешь заработать на всю оставшуюся жизнь здоровущий комплекс неполноценности.
– Чего-чего заработать? – осведомилась, мигом выйдя из ступора, Амиранда.
– Маячить она потом перед тобой будет, – пояснила Юлла. – Во сне и наяву, прекрасная вся из себя до недостижимой невозможности.
– А-а… это типа магия такая?
– Угу. Магия. Эльфийская.
– Так бы сразу и сказала, – понимающе кивнула Амиранда, прячась за ширму. – А то слова какие-то мудреные.
В результате стойкий комплекс неполноценности достался на мою долю – впрочем, окажись на моем месте любой из человеческих скульпторов, комплексом дело бы не ограничилось.
На вокзал мы успели за пять минут до отхода экспресса – и этим подвигом я по праву могла гордиться. Тому же, кто будет утверждать, будто убедить Юллу в чем-нибудь – в данном случае, в том, что разнаряженная человеческая девушка, едущая верхом на плече великана-рудокопа, привлечет в городе гномов ничуть не больше внимания, чем подобная же пара мирно идущая бок о бок, особенно если девушка при этом будет поминутно спотыкаться, путаясь в дюжине юбок одновременно, – это не подвиг, советую проделать сие действие самостоятельно, предварительно озаботясь приобретением места на кладбище. Не помешает также гроб, четверка друзей для его переноски и священник – если моя спутница будет в хорошем настроении, он, возможно, даже успеет исповедать умирающего.
Пони-экспресс, как уведомляла массивная жестяная табличка, отходил с первого пути первого перрона. Именно там меня и поджидало третье за проведенное в городе гномов время ошеломление.
Нет, я, несмотря на название, догадывалась, что Пони-экспресс вряд ли будет представлять собой вереницу вагончиков, запряженных этими милыми ушастыми созданиями. Конечно, гном и его пони – это столь же архетипичный образ, как, скажем, эльфийка и единорог… или нет, лучше – как эльф и его лук, но коль уж эльфы учатся передергивать затворы винтовок, логично было бы предположить… но все равно, столь впечатляющего зрелища я не ожидала.
Вокзал был великолепно освещен – три ряда широких щелей под потолком сияли ярчайшим пламенем цвета расплавленного золота. В их свете длинная – в три, а то и в четыре раза больше виденных мной человеческих локомотивов – небрежно вытянувшаяся на колесных парах туша паровоза также казалась отлитой из благородного металла. Формой она напоминала пулю – и лишь глаза истинного эльфа были способны уловить в её сиянии красноватый оттенок меди.
– Неплох малыш, правда? – усмехнулась Юлла. – Выглядит чертовски крутым… и в деле он и впрямь такой. Мне говорили, что та сотня миль в час, которую он выдает сейчас, еще не предел, и, глядя на него, я склонна поверить этому.
– Сто миль в час? – ахнула я. – Но… разве такое возможно? Это магия?
– Это, – с непонятной интонацией произнесла моя спутница, – жаропрочные лопатки турбин.
– Но… а он идет по поверхности?
– Нет. Под землей.
– Но, – растерянно повторила я, – тоннель такой длины…
– Гномы, – все с той же непонятной интонацией произнесла Юлла, – копают туннели вот уже несколько эпох. Наверное, если бы ты занималась чем-то столь долгий строк, то тоже научилась бы делать это хорошо.
