Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 12
Иллика аэн Лёда, новичок в Пограничье
Отвратительный запах я почувствовала еще за пять миль до станции.
Мы приехали в Форестберг почти перед закатом. Очень маленький городок… собственно, по европейским меркам этот географический пункт и раньше с трудом мог претендовать на звание города – несколько десятков деревянных, преимущественно одноэтажных домишек, обнесенных неглубоким рвом, за которым возвышался невысокий же вал с частоколом. Теперь же, когда на месте добрых двух третей домов возвышались груды головёшек…
По крайней мере, они успели убрать трупы с улиц – кроме той пятерки, что болталась на виселице и двух вывесках на уцелевших домах – и теперь десяток наскоро заклятых зомби производили ту же операцию в окрестностях, подтаскивая все новые тела к двум дымящимся кучам в сотне ярдов от станции. Именно эти кучи и были источником воспринятого мной ужасающего зловония. Орки, гоблины, тролли – эти расы и при жизни-то не отличаются изысканным ароматом. Повалявшись же бездыханным телом день-другой под жарким солнцем, они и вовсе способны сделать любого истинного Перворожденного глубоко несчастным одним лишь только испускаемым запахом, не говоря уж о виде.
– По-моему, – заметила Юлла, мрачно озираясь вокруг, – мы приехали не вовремя.
– Но раньше мы никак не могли попасть сюда, – возразила я. – Даже то, что Николай сумел уговорить этого лейтенанта довезти нас, уже заслуживает удивления. Ты же видела те толпы беженцев…
– Я имею в виду не это!
– А что?
Ответа я так и не дождалась.
– Куда сгинул этот чертов русский?
– Кажется, – неуверенно сказала я, указывая на двухэтажный домик с аляповатой черной надписью «Одноглазый эльф», – последний раз он заходил вон туда…
– Кажется? – язвительно повторила Юлла.
– Если бы он по-прежнему был наряжен в свой фрак, я бы сказала точно.
Фрак графа остался там же, где и оба моих раота – под футовым слоем песка в полумиле от Ларедо. Он успешно противостоял угольной пыли, но десятимильное путешествие сквозь колючие заросли оказалось для него непосильным испытанием. Мне же пришлось вновь облачиться в куртку порубежной стражи – и теперь это была моя единственная оставшаяся одежда.
– Если бы…
От выслушивания очередного колкого замечания моей спутницы меня спас высунувшийся из «Одноглазого эльфа» Рысьев, который несколько раз призывно махнул рукой и вновь скрылся за дверью.
– Наконец-то, – проворчала Юлла, поднимая узлы. – А то торчим тут, как мэллорн посреди Сахары.
– А что, в Сахаре растут мэллорны? – удивленно спросила я.
– Был… один, – отозвалась моя спутница таким тоном, что интересоваться дальнейшей судьбой загадочного дерева мне сразу расхотелось.
Внутри таверны – или, по-местному, салуна, как явствовало из надписи под названием, – было светлее, чем я предположила, глядя на заколоченные окна. Багровый свет заходящего солнца в избытке проникал внутрь через многочисленные щели и пулевые пробоины.
– Сюда, дамы, – окликнул нас из-за углового стола Николай. – Эй, Фредди… еще две порции фирменного.
– Нет, – слабо отозвалась я, падая на стул. – Я не буду здесь есть.
– Почему? – удивился вампир. – Ты же еще ничего не пробовала.
– Эти… запахи…
– Тот, что снаружи, или те, что внутри? – уточнил Рысьев. – Впрочем, неважно. Честью клянусь, что, хотя хозяин этого заведения – тролль, подаваемая им ветчина все же при жизни перемещалась на копытах. Что же касается запахов… во время осады здесь располагался лазарет.
– Я… догадываюсь, – темные пятна на полу и столах, разбросанные повсюду тампоны корпии со следами крови и гноя, намертво вцепившееся в ножку стула запястье с обрывками сухожилий – все это сливалось в один невыносимо тяжелый неслышимый стон, навылет простреливавший мою несчастную голову от виска к виску.
– Право же, – сказал вампир, – стоит вам лишь увидеть еду, как ваша утонченность тут же уступит место вашей практичности.
Граф – в пятый раз за последние дни – намекал на шокировавшую его сцену с вырезанием стрел из мертвых тел. При этом на логичный вопрос, а где, по его мнению, я могу достать хорошие эльфийские наконечники по эту сторону океана, он отвечать отказался.
– Интересно, – задумчиво спросила Юлла. – Если хозяин тролль, то почему это заведение носит название «Одноглазый эльф»?
– Меня сие заинтриговало также, – кивнул Рысьев. – Я задал этот вопрос вон тому парню в черной шляпе за стойкой и получил ответ, что, по мнению местных, горбатый тролль ничем не хуже одноглазого эльфа.
Ничем не хуже? Интересно, какими критериями руководствовались местные, давая подобную оценку?
Впрочем, беглый взгляд, брошенный мной в миску перед Рысьевым, заставил меня позабыть обо всех вопросах, кроме одного-единственного – не застрял ли этот тролль в коридоре между кухней и залом. Есть хотелось просто безумно… и я даже была почти готова не вдаваться в подробности относительно того, бегало ли это мясо на подкованных копытах или нет.
– Я изложил бармену, – несмотря на все свои аристократические манеры, Рысьев не сумел или не счел нужным удержаться от звучного чавканья, – нашу проблему. Его ответ, если отбросить вульгаризмы и прочую несущественную для нас информацию, сводился к тому, что вряд ли кто-нибудь из числа находящихся в городке сможет помочь нам в её разрешении. Единственно – он порекомендовал на всякий случай обратиться к шерифу.
– Шерифу? – удивленно переспросила я. Лично у меня это слово ассоциировалось лишь с шелестом шервудских дубов, звоном мечей, замшелой кладкой стен ноттингемского замка и тонким профилем, срисованным со старинного медальона, вольного стрелка, известного людям как Робин Гуд, а в роду Лёда его называли иным именем.
– Так здесь именуют представителя закона, – пояснил Рысьев. – Бармен предположил, что если и он не сможет помочь нам, то этого не может сделать никто другой на полсотни миль вокруг. Бармена, кстати, зовут Фредди.
– Да мне плевать, как зовут эту зеленую тушу, – прошипела Юлла. – Он сказал, где мы сможем найти этого шерифа?
Прежде чем ответить, Николай, словно не замечая полыхающих желтых глаз моей спутницы, медленно отпил пахучую темную жидкость из жестяной кружки и откинулся на спинку стула.
– Разумеется, госпожа Бриннер, он этого не сказал.
– Тогда какого…
– Он, – качнувшись вперед, резко перебил Юллу русский, – эта, как вы изволили выразиться, зеленая туша, был настолько любезен, что согласился взять на себя труд сообщить шерифу о том, что с ним жаждут увидется несколько его посетителей. Это во-первых. А во-вторых, госпожа Бриннер, на будущее я попрошу вас воздерживаться от подобных оценок… по крайней мере, пока мы путешествуем в одной компании.
– Во-первых, – язвительно отозвалась стражница, – я вовсе не жажду продолжать этот путь в одной с вами компании. А во-вторых… с чего это вы так возмутились, господин граф? Родственные чувства?
– Нет. Исключительно инстинкт самосохранения. У троллей, да будет вам известно, чрезвычайно тонкий слух.
– Если вы думаете, что я поверю, будто какой-то…
– Тише!
– Что случилось, Иллика? – после минутной паузы прошептал Николай. – Ваши чудесные ушки что-то уловили?
– Тише, – повторила я. – Слушайте… вот опять… такой нежный мелодичный звук… неужели не слышите?
– Это ветер.
До сих пор удивляюсь, как я сумела не только удержаться от подскока до потолка, но даже не вскрикнуть, когда рядом со мной словно бы ниоткуда материализовалась огромная темно-зеленая тень. Никогда бы не поверила на слово… зато теперь я твердо знаю, что тролли не только обладают очень тонким слухом, но и умеют – когда хотят – перемещаться практически бесшумно. Даже для эльфов.
– Ветер?
– Ветер качает висельника на вывеске, – пояснил тролль, опуская на стол поднос с двумя исходящими ароматным паром мисками. – А на его сапогах большие мексиканские шпоры. Они и издают этот звон. Если вам это доставляет беспокойство, то прошу простить – парень качается, как умеет.
– Ничего страшного, – быстро ответил русский, догадавшись по моему побелевшему личику, что я на вразумительный ответ явно не способна. – Спасибо, Фредди… и можно еще одну кружечку кофе?
– Без проблем.
В следующие пять минут я была настолько занята поглощением первой за последние три дня горячей сытной пищи, что даже не соизволила обернуться на скрип входной двери. И лишь тихое – и кажется, изумленное – посвистывание Николая заставило меня с сожалением отвлечься от выскребания миски.
Вход в «Одноглазого эльфа», как можно было логично предположить, был рассчитан на далеко не маленькие габариты его хозяина. Но человеку снаружи, чтобы пройти в дверь, пришлось пригнуться – и виновата в этом была отнюдь не только высокая тулья его шляпы. Шляпы, которая миг спустя оказалась на краю нашего стола – а перед ней плюхнулся на жалобно скрипнувший табурет её хозяин.
– Мне сказали, что вы хотите меня видеть.
Я затравленно покосилась на Юллу. До сего часа подобного вскользь брошенного взгляда на массивную фигуру моей спутницы обычно вполне хватало, чтобы в моей смятенной душе вновь поселились уверенность и спокойствие. Но сейчас даже всегдашняя угловатость под плащом не подарила мне этих чувств – выглядывавшая из потертой кобуры под правым локтем нашего гостя рукоять выглядела ничуть не менее внушительно.
– Прошу прощения, мистер…
– Валлентайн.
– …мистер Валлентайн, – Николай был единственным из нас троих, кто сумел хотя бы с виду остаться спокойным, – но, вас, кажется, ввели в заблуждение. Мы и в самом деле хотели увидеться, но лично с шерифом этого уважаемого города, а вы, насколько я могу судить, являетесь его помощником.
– Этой уважаемой груды обгорелых руин, – фыркнул гость, сметая невидимую глазу пылинку с серебряной звезды на лацкане куртки. – Все в порядке, мистер, сдавайте ваши карты. Я и есть шериф, просто прежнюю звезду похоронили вместе со стариной Джейкобом, а новую еще не успели привезти из Остина. Впрочем, – невесело усмехнулся Валлентайн, – даже оставайся я в прежней должности, вам все равно не удалось бы сыскать в этом Богом проклятом месте иного представителя закона. Кроме, разве что, майора Дармса, но он не тратит много времени на болтовню с гражданскими – ровно столько, чтобы сплюнуть на ваши сапоги и отвернуться.
– В таком случае, прошу извинить меня, мистер Валлентайн, – чопорно произнес Рысьев. – Надеюсь, вы согласитесь с тем, что моя ошибка в данном случае была более чем естественна.
– Короче, мистер-с-акцентом, – устало произнес шериф. – Что вам надо?
– Нам необходимо попасть в глубь так называемых Запретных Земель.
Резко наклонив голову, я старательно изобразила приступ кашля. Эльфы не краснеют… но, орк побери этого русского, мы так не договаривались!
– Знаете что, мистер, – после долгой паузы задумчиво сказал Валлентайн. – Поскольку никого из вашей странной компании, как я понимаю, не прельщает перспектива упокоиться в освященной земле, вы можете подойти к двум кучам тел за станцией и там пустить себе по пуле в висок. Это намного более простой и приятный способ самоубийства, чем предложенный вами.
– Послушай, ты… – вскинулась Юлла.
Я – эльф. Почти чистокровный. До сего дня у меня не было причин считать свою реакцию плохой. Но, проклятье, миг назад лапищи этого человека спокойно скрещивались на груди, а сейчас одна из них уверенно удерживает револьвер, чье не меньше чем дюймового калибра дуло направлено точно на переносицу Юллы. И проделал Валлентайн это без всякой помощи магии – хотя бы в этом я уверена твердо.
– Мисс, – мягкий, почти вкрадчивый голос шерифа пугал меня ничуть не меньше вороненого чудовища в его руке, – я не припомню, чтобы разрешал вам обращаться ко мне на «ты», хотя весьма возможно, нам и стоит перейти к подобному обращению – как дальним родственникам. Но если вы желаете разговаривать со мной, то я настоятельно прошу вас последовать примеру вашей прекрасной спутницы и, вынув руки из-под плаща, положить их на стол. Медленно. Я, видите ли, привык видеть руки тех, с кем разговариваю. Даже, – слегка улыбнулся он, – если они не желают представляться в ответ, как это принято в приличном обществе. На именах я не настаиваю, но вот о правиле насчет рук попрошу никого не забывать. Потому как, – улыбка стала шире, – забывчивость в данном вопросе может стать весьма и весьма прискорбной.
Я оглянулась на Рысьева. Вампиры тоже необычайно быстры и сильны, а Николай при первой нашей встрече сам говорил, что не боится пуль.
Потом я с опозданием припомнила фразу Валлентайна о том, что никто из нас не желал бы лежать на освященном кладбище… а значит, шериф опознал нелюдей не только во мне и стражнице… и все же направил револьвер на Юллу. Логическая загадка для маленьких эльфов: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…» или, если пользоваться принятыми среди людей карточными терминами, блефует ли Валлентайн, либо у него и в самом деле имеется нечто, благодаря чему он не принимает вампира в расчет?
Что-то теплое и… словно пушистое шевельнулось на моем левом бедре. Огонёк? Кажется, меч почувствовал мой испуг и пытался напомнить о себе, но Валлентайн был слишком далеко для внезапного выпада. Правда, есть еще «чауса»…
Казалось, успела пройти целая эпоха, прежде чем правая рука Юллы выдвинулась из-под плаща и небрежно легла на стол. Медленно, как и просил шериф.
Уф-ф!
– Еще раз приношу свои извинения, мистер Валлентайн, – начал вампир, дождавшись, пока вороненый монстр вновь займет свое привычное место в кобуре. – Разумеется, я поступил крайне нетактично, позабыв представить вам как себя, так и своих спутников. Спешу исправить свое упущение. Дама перед вами – госпожа Бриннер, рядом с ней изволит находиться принцесса Иллика аэн Лёда…
Я решила, что по окончании этого разговора мне точно придется прочитать Николаю небольшую лекцию на тему популярного среди людей выражения «нем как могила».
– …что же касается меня, то… – Белый с золотом прямоугольник, кружась, порхнул над столом и замер, выхваченный из воздуха точь-в-точь таким же жестом, каким наставник Иль-тим ловил комаров для демонстрации «удара, отсекающего хоботок». – Вот моя визитная карточка.
– Очень приятно, – шериф на миг скосил глаза на пойманную визитку, а затем коротким щелчком отправил её в обратный полет. Я напряглась, но рассмотреть движение Николая все равно не успела – белый прямоугольник словно растворился в воздухе, не долетев каких-то пары дюймов до спокойно лежащих на столе длинных тонких пальцев с ухоженными ногтями.
– Граф… принцесса… – Валлентайн словно бы пробовал на вкус незнакомые ему доселе слова. – Не находите, что эти титулы придают еще более странный оттенок вашему присутствию здесь? Что вам нужно в Запретных Землях?
– Сожалею, шериф, – холодно произнес Рысьев, – но вот на ответе на этот вопрос я попросил бы вас не настаивать.
– Бога ради, – пожал плечами Валлентайн. – На самом-то деле это не имеет ровно никакого значения. Вне зависимости от степени испытываемой мной приязни к вам или наоборот, нерасположения, я ничем не могу вам помочь. Только безумный проводник взялся бы вести вас в Запретные Земли сейчас – это раз. А два – в Форестберге в данный момент нет ни одного проводника. Крис Ханко ушел за день перед набегом, Барсов должен был уже вернуться, но… – Шериф развел руками.
– В третий раз за вечер прошу извинить меня, – сказал Рысьев, – но все же… беседуя с уважаемым хозяином этого заведения, я совершенно случайно уловил реплику, возможно, не предназначавшуюся для моих ушей, оброненную одним из джентльменов за стойкой. В ней говорилось, что один проводник сейчас все же есть в городе и находится он, именно в «ведомстве шерифа», как выразился говоривший.
Валлентайн с неподдельным удивлением воззрился на него.
– Готов поклясться… – начал было он, затем осекся и, пробормотав что-то вроде «а, ну да», встал из-за стола.
– Пойдемте, – устало сказал он, надевая шляпу. – Я представлю вам того, кого имел в виду этот «один из джентльменов за стойкой».
Шагал шериф широко, а на улице было уже темно. И потому, сосредоточившись на попытках не оступиться, я сообразила, куда именно он ведет нас, почти уткнувшись носом в сапоги… мерно раскачивающиеся в ярде над землей.
– Знакомьтесь, – Валлентайн широким жестом указал на крайнего слева висельника. – Мистер Вилли Ларго по прозвищу Хорёк.
Мой желудок, слегка подскочив, начал озабоченно размышлять, а так ли уж ему хочется переваривать свежесъеденный ужин.
– Если не секрет, за что его повесили? – осведомился Рысьев.
– За убийство, – шериф, похоже, ждал этого вопроса. – Точнее, за соучастие в убийстве своей клиентки, которой тоже просто позарез, простите за невольный каламбур, было зачем-то нужно в Запретные Земли. Кстати, она была вампиркой.
Намек был яснее ясного – нам крупно повезло, что мы познакомились с мистером Ларго после его кончины, а не до этого прискорбного события.
– А как именно он с ней расправился?
– Такие подробности, – хмыкнул Валлентайн, – следствие не заинтересовали. У нас тут, знаете ли, чрезвычайно упрощенная процедура судопроизводства. Адвокатов нет. Между поимкой преступника, вынесением приговора и его исполнением редко когда проходит больше часа, необходимого, чтобы собрать толпу. А зачастую обходятся и без этой последней формальности.
– Какие же подробности, – наш вампир, похоже, всерьез увлекся темой, что, впрочем, с его стороны было вполне естественно, – следствие заинтересовали?
Мы знали, что ни у Хорька, ни у девушки не было денег, когда они покидали городок, – отозвался Валлентайн. – Мы также знали, что некий тип пытался подкупить Криса Ха… другого проводника с тем, чтобы тот доставил девушку к нему. Поэтому, когда Вилли полдня спустя вернулся с лопающимися от золота карманами и начал нести чушь об орочьей банде, старый Джейкоб решил, что из мистера Хорька получится отличное украшение для виселицы.
– Похоже, – заметила Юлла, – мистер Хорек при жизни не отличался сообразительностью.
– Он отличался, главным образом, жадностью, – сказал шериф. – И неумением самостоятельно сготовить мало-мальски съедобную жратву. Но в этот раз ему попросту не повезло. Думаю, он рассчитывал спокойно смыться в соседний форт и отсидеться там недельку-другую – в этом случае его история стала бы хоть немного похожа на правду.
– Почему же он этого не сделал? – спросила я.
Валлентайн тяжело вздохнул.
– Если бы сейчас был ясный день, – сказал он, – то госпожа Бриннер и вы, принцесса, с вашим прославленным эльфийским зрением наверняка смогли бы разглядеть на горизонте дымные столбы. Мы сами-то удержались исключительно попустительством Божьим – и, подойди рейнджеры майора Дармса днем позже, вы бы разговаривали разве что с теми веселыми парнями, что складывают кучи за станцией.
– Что ж, – после долгой паузы медленно произнес Рысьев. – Благодарю вас, мистер Валлентайн, за то, что вы были настолько любезны, что согласились уделить нашей проблеме толику вашего времени. Ваша консультация была исключительно ценна для нас… Кстати, сколько мы вам за неё должны?
– Нисколько, – фыркнул шериф. – Считайте, что я вполне удовлетворен возможностью лицезреть мисс принцессу, за один взгляд на дагерротип которой с меня в ином месте содрали бы не меньше двадцатки. Могу даже дать сдачу в виде совета – в ближайшие две недели не стоит даже носа совать за частокол. Всего хорошего.
– Благодарю за комплимент, мистер Валлентайн, – звонко пропела я в удаляющуюся спину и почти неслышно добавила: – Если, конечно, это был он.
– Ну и что теперь? – язвительно осведомилась Юлла, стоило тяжелым «плюх-плюх» шерифовых сапог удалиться на две дюжины ярдов. – Остались у вас еще какие-нибудь идеи, граф?
Остались, – задумчиво окидывая взглядом виселицу, отозвался русский. – Но я крайне надеялся, что до них очередь не дойдет.
– Идеи, – с подозрением переспросила я. – Что еще за идеи?
– Ваши заговоренные стрелы содержат пыльцу фей, – это был утверждение, заданный же мной вопрос был, как обычно, проигнорирован. – Гусиное перо я видел на шляпе одного джентльмена в салуне, с веревкой повешенного, – граф снова покосился на виселицу, – также не должно возникнуть проблем.
Лично мне перечисляемые Николаем ингредиенты пока не говорили ровным счетом ничего – но, похоже, Юлла обладала более глубокими познаниями в данной области.
– Нет! – если бы это не было практически нереально, я посчитала бы вырвавшийся у стражницы возглас паническим взвизгом. – Только не это. Я скорее воспользуюсь предложением шерифа!
– А разве он предложил нам что-нибудь? – удивился Рысьев.
– Да! Пойти и застрелиться!
Патрик Мигер, знаток шкурных вопросов
– Должно быть там, наверху, очень красиво, – задумчиво сказала Линда, глядя на сверкающие закатным огнем вершины.
– Там, наверху, очень холодно, – голос выходящего из-за скалы Ханко прозвучал глухо, и виной тому был объемистый продолговатый сверток, который проводник нес, прижимая к груди. – Держите!
– И что это? – с любопытством осведомилась девушка, глядя на сваленную к её ногам горку, которую можно было приблизительно охарактеризовать как «меховая рухлядь». Миг спустя до неё добралась волна испускаемого рухлядью запаха, и Линда, зажав носик, с негодующим взвизгом шарахнулась в сторону.
– То, без чего вы не выдержите и пары часов на перевале, – насмешливо отозвался Крис, глядя на покрасневшую от возмущения девушку.
– Боже, – Линда с явной брезгливостью коснулась кончиком сапога вываленной перед ней груды, – чем от неё так несет?!
– Ослиным пометом, – спокойно сказал Ханко. – В этой местности, мисс, чертова прорва существ, запросто способных найти и разворовать схрон, сколь удачно бы он ни был замаскирован – начиная от койотов и заканчивая соплеменниками нашего доброго друга Ойхо. Но вот охотников рыться в дерьме среди них не сыскать.
– Я, – твердо сказала Линда, – это не надену.
– Ценю ваше самопожертвование, – без тени улыбки кивнул проводник. – Очень благородный жест… потому что на всех этой одежды не хватит.
– Себя-то, – ядовито заметила девушка, – вы не забыли.
Ханко сменил плащ на орочью кожаную куртку с характерной бахромой и красно-белым орнаментом. Вместо стетсоновской шляпы на проводнике теперь красовалась шапка из волчьего меха, позади которой лихо болтался аналогичный хвост. Еще одним новым элементом экипировки проводника были перчатки из толстой кожи, болтавшиеся пока на поясе.
– Ты потому так настаивал тогда, чтобы мы забрали все одеяла? – быстро спросил ирландец, не желавший, чтобы начинающаяся перепалка, как это уже неоднократно происходило за последние дни, переросла в вялотекущую свару. – Так, Ханко?
– Угу, – кивнул проводник. – Пончо из них, конечно, дрянные, но если надеть три подряд, то кое-как прожить можно… недолго, правда.
– Эта жуткая вонь…
– Мисс, – развернулся к Линде проводник. – Там, в миле над нами, ветер меньше чем за час выдует любой запах из самого последнего уголка этих шкур. Но вы перестанете слышать его задолго до этого – я вам обещаю. Твердо.
– Интересно, почему же? – надменно осведомилась девушка. – Полагаете, я так быстро сумею к нему привыкнуть?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Ханко. – Просто из вашего очаровательно носика, который вы так старательно зажимаете, вырастут две сосульки размером с моржовые бивни.
– Вы… вы… – задохнулась мисс Келлер. – Вы…
– Линда, прошу тебя, прекрати, – взмолился капитан.
– А что я, по-твоему, должна благодарить…
– Конечно же должны, – перебил Линду подошедший профессор Моргенау. – Равно как и мы все должны ежеминутно благодарить мистера Ханко наравне с Господом нашим, во-первых, за то, что он избавил нас от участи пиршественного блюда, во-вторых, за то, что он не бросил нас посреди прерии, а, наоборот, предоставил возможность…
– Как же, как же…
– …продолжать выполнение нашей миссии в его обществе, – невозмутимо закончил Генри. – Что же касается предоставленной им теплой одежды, то эта услуга заслуживает совершенно отдельной благодарности.
– Благодарности? Да это его обязанность – обеспечить нас…
– Мисс Келлер, – укоризненно нахмурился Моргенау. – Вы упорно продолжаете меня удивлять… и разочаровывать. Если мистер Ханко и имеет перед кем-то из нас обязательства, то этим кто-то является разве что его непосредственный наниматель, мистер Уин.
– К слову, проф, – вставил проводник, – большая часть той благодарности, о которой вы так занятно толкуете, по совести говоря, должна быть предназначена ему. Потому как он отказался от своего преимущественного права на эту одежду.
– Как ни прискорбно в этом признаваться, – раздался веселый голос гнома откуда-то сверху, – но при первом же взгляде на это, прости Крис, тряпье, я испытал те же чувства, что и мисс Пума. Так что не надо переоценивать мое благородство – большую часть его я умудрился проиграть в карты еще до первого пуха на щеках.
– Но как же, – в закатных сумерках углядеть устроившегося в пяти ярдах над землей Малыша сумел только привычный к ночным бдениям астролог, – вы планируете обойтись без этого, как вы изволили выразиться, тряпья?
– Я же гном, – хмыкнул Уин. – Горы для меня – дом родной. Ну а если серьезно – совершу надругательство над своим спальным мешком, благо нитка с иголкой под рукой имеется. Мне сдается, что жилет из гагачьего пуха защитит меня куда лучше. Кстати, верхней половиной могу с кем-нибудь поделиться. Мисс Пума, не желаете примерить?
– Благодарю вас, мистер Уин, – холодно отозвалась девушка. – Но запаху вашей постели я все же предпочту ароматы, используемые мистером Ханко для отпугивания… различных койотов.
С этими словами девушка, наклонившись, подцепила из вороха одежд длинную куртку с меховой опушкой и, держа её на вытянутой руке перед собой, направилась к россыпи валунов неподалеку.
– Мисс Келлер…
– Да не переживайте вы так, проф, – весело сказал Малыш. – Мисс Пума просто не может смириться с тем, что на нас с Крисом не действует магия её голубых глазок. Особенно же её волнует тот факт, что она не понимает причин осечки.
– Ну что касается вас, уважаемый, – заметил Моргенау, – то я могу предположить, что ваша устойчивость к магическому действию глаз нашей прекрасной дамы вызвана тем, что вам поначалу пришлось испытать на себе действие… иных частей её тела. А вот мистер Ханко…
– У мистера Ханко, – медленно отозвался проводник, – выработан иммунитет к чарам голубоглазых блондинок. Скажу больше – у него на них идиосинкразия.
– Крис, – укоризненно-насмешливо сказал Малыш. – Ты опять выпал из образа. Простому жителю Пограничья не положено даже правильно выговорить последнее произнесенное тобой слово, не говоря уже о том, чтобы догадываться об его значении.
– Профессор, – откашлялся капитан. – Вы экипируетесь вторым. Затем…
– Затем выбирает шкуру наш зеленый друг, – перебил Мигера проводник. – Потому как там, куда мы направляемся, он может пригодиться больше, чем десяток стволов. Да и еще, – добавил он, – надо распределить всю поклажу. В горах лошади не пройдут.
– А ослы?
– Тоже. По крайней мере четвероногие.
Иллика аэн Лёда, подопытная мышка
Эпоху назад мои почтенные предки были большими оптимистами. Они были свято уверены, что ни одно низшее существо никогда не сможет постигнуть всю глубину письменного квенья. А буде какому-нибудь особо одаренному и упорному гному сей подвиг окажется по силам, то простейших иносказаний будет вполне достаточно для того, чтобы рецепт мощнейших заклинаний так и остался для непосвященного всего лишь очередным шедевром эльфийской поэзии.
В их оправдание можно сказать, что тогда эльфы вообще плохо знали людей.
Например, они ничего не знали о присущей людям – и, как выясняется, некоторым произошедшим от них существам – способности так называемого «позитивного мышления». А именно неудержимому желанию заменять необходимые компоненты наиболее легкодоступными. Например, я готова была поклясться, что в исходном тексте заклинания «дубовый лист, влекомый холодным осенним ветром», в строфе «призрачная нить, соединяющая хмурое сразу-после-восходное небо Нимроэля с чуть-промокшей-и-тронутой-искорками-холода землей» имелась в виду паутинка паука, а вовсе не веревка повешенного. Конечно, паутинка подходит далеко не всякая – лишь снятая в определенное время, – три-четыре дня в году – в лесу, при соответствующей погоде. Зато проблемы с недостатком веревок повешенных человеческие маги навряд ли когда-либо испытывали.
Точно так же под «частью опоры, что в небе дождливо-туманном птице стремительной-серой-клином-летящей мчать помогает» подразумевалось перо дикого гуся, причем вполне конкретного подвида. Что же касается пера, приобретенного – вместе с потертой шляпой – неунывающим вампиром, то я испытывала большие сомнения, принадлежало ли оно хотя бы местной домашней разновидности вышеупомянутых птиц.
Ну а уж его намерение заменить основу – сплетенный из черенков опавших листьев коврик – половинкой обгоревших ворот и вовсе… как говорят в таких случаях люди, не лезло ни в какие ворота.
Примерно в таком духе – ну, может, чуть более эмоционально – я высказала Николаю свои соображения по поводу его идеи, а заодно и прокомментировала его беседу с шерифом. Разумеется, достойного ответа я не получила – не считать же за таковой встречный вопрос о наличии у меня собственных идей! Этот самоуверенный наглец… впрочем, надо признать, что от моих соплеменников мне приходилось слышать и куда менее деликатно сформулированные пожелания заткнуться и не мешать. Но все равно обидно.
У меня нет особых иллюзий по поводу того, как все происходящее выглядит со стороны. Для Юллы – а теперь и Рысьева – их эльфийское высочество принцесса, правильная или не очень, не более чем путающаяся под ногами обуза, и весь мой жизненный опыт, как выяснилось, не стоит ни унции за пределами родной пущи. При этом, если наша миссия увенчается провалом, то виноватой окажусь именно я, ибо за Великую Миссию не может нести ответственность какая-то полукровка-стражница, а уж про вампира и вовсе никто не станет слушать.
Дойдя до этих неутешительных выводов, я встала – мои спутники не обратили на это ни малейшего внимания, полностью поглощенные друг другом, точнее горячим спором по поводу дальнейших перспектив нашего путешествия, – подошла к стойке и, кое-как вскарабкавшись на высоченный табурет, со всей возможной решительностью в голосе потребовала «чего-нибудь погорячее!».
Сказать, что моя просьба озадачила тролля значило бы не сказать почти ничего. Зеленошкурый Фредди впал в ступор на столь продолжительный срок, что я уж начала было беспокоиться, не спровоцировала ли я нечаянно процесс его окаменения. Хорошо еще, что большая часть оставшихся в живых жителей Форестберга предпочитали проводить ночь под собственной крышей, а то бы шерифу Валлентайну наверняка пришлось бы спасать меня из лап разъяренных завсегдатаев.
– Вы, мисс, – выдохнул Фредди четверть часа спустя, – однако, задали мне задачку! До сего дня я своим ассортиментом был вполне доволен, но вот что предложить столь утонченной особе – ума не дам!
Мне стоило большого труда удержаться от соблазна перегнуться через стойку и хриплым шепотом потребовать: «Самого паскудного пойла, которое только сыщется в этом чертовом свинарнике!», как это проделал час назад один из посетителей. Вместо этого я поправила капюшон плаща и, вздохнув, кротко попросила:
– Пожалуйста, дайте мне любой горячительный напиток, приготовленный без помощи алхимии.
– Хм, – прогудел тролль, занося лапу над затылком. Лапа застыла в нескольких дюймах от цели, и я, было, перепугалась, что Фредди выпал из реальности на очередные четверть часа, но, к счастью, на этот раз процесс осмысления занял у тролля не больше двух минут.
– Щас, – пообещал он, запуская лапы куда-то под стойку. – Сделаем.
Манипуляции под стойкой сопровождались звоном, лязгом, дребезжанием и прочими, живо заставившими меня припомнить известный афоризм насчет тролля в посудной лавке. Итогом же их стало появление на стойке высокой глазурной кружки и целой батареи разнокалиберных бутылочек, в одной из которых я с удивлением опознала наш собственный – в смысле, экспортируемый моим родным королевством – пурпурный бальзам.
– Од-минуту, мисс.
Первая вскрытая троллем бутылочка затопила салун волной травяных запахов, среди которых преобладали мята, лаванда, полынь и почему-то боярышник. Открывание второй – маленькой конусовидной бутылочки из темно-синего стекла с плотно притертой стеклянной же пробкой – сопровождалось мелодичным звоном и донельзя странным ощущением, словно сквозь меня пронеслась горсть ледяных пылинок. Третьим оказался поскрип мандрагоры, и его запах вернул к реальности уже меня, до этого момента лишь зачарованно наблюдавшую за неожиданно – после учиненного под стойкой погрома – ловкими движениями массивных зеленых лап. Возвращение это произошло в виде вспоминания о стоимости мандрагорового экстракта, равно как и пурпурного бальзама и последующей проекции оной на длинный ряд еще неоткрытых бутылочек.
– Послушайте, – неуверенно сказала я. – Не уверена, хватит ли у меня…
– Все в порядке, мисс, – прогудел тролль, опрокидывая над стаканом четыре бутылочки одновременно – не думаю, чтобы существо с менее толстыми пальцами сумело бы повторить подобный фокус. – Это, как говорят у нас, за счет заведения. Давно уже мечтал сотворить разэтакий коктейль, но все случая не было… а на себя самого такие деньжищи ухнуть лапа не поднималась.
– Но…
– Давайте так, мисс… – Фредди энергичным движением взболтнул стакан, удивительным образом умудрившись не рассеять при этом его содержимое по мне, себе, стенам и всему остальному салуну. – Если вы позволите мне впоследствии выставлять этот напиток под названием «коктейль эльфийской принцессы», то ваша нежная совесть может спокойно забыть о деньгах – за этаким чудом очередь снобов выстроится от этой стойки до самого Сан-Антонио. Идет?
Очередная опрокинутая бутылочка – точнее, крохотный керамический кувшинчик – исторгла из стакана густой клуб ядовито-зеленого дыма. В первый момент я приготовилась услышать исходящий из глубин облака низкий голос заточенного ифрита, но клуб, взмыв к потолку, растекся по нему без всяких последствий, во всяком случае – видимых.
– До… договорились.
– По рукам, – торжественно кивнул тролль, придвигая ко мне стакан. Масляно отблескивающая жидкость в нем была черна, как душа лесоруба.
– С-спасибо.
Поскольку Юлла с Николаем все еще продолжали ожесточенно перешептываться, я избрала для дегустации угловой столик, решив, что две стены в случае чего помогут удержать подобие равновесия лучше, чем одна. Из чистого любопытства проверила стакан на наличие магии – и, к удивлению, не обнаружила оной, если не считать слабых остаточных следов. Украдкой опущенный в коктейль перстень-ядолов сохранил прежний цвет. Ничего более изобрести я не смогла – разве что зажмурилась, поднося стакан к губам.
Первые капли загадочного напитка отозвались во рту приятной прохладной свежестью. Осмелев, я сглотнула – напиток странным образом повышался в температуре по мере продвижения вниз, угнездившись в итоге ощутимым горячим шариком чуть ниже легких. Прождав с полминуты и убедившись, что никаких иных эффектов троллиный коктейль оказывать не собирается, я отхлебнула еще чуть-чуть… а потом еще… и еще…
Затем меня осенило – магия была в стакане! Он был бездонным – ведь ничем иным нельзя было объяснить тот факт, что его содержимое вот уже полчаса застыло примерно в трети от дна и ничуть не уменьшается, несмотря на все предпринимаемые мной усилия! Ничем-ничем… ну, кроме того, что я сижу не шевелясь, словно скульптура из королевского парка. Хихик!
Я озабоченно огляделась по сторонам. Таверна… то есть салун выглядел совершенно прежним, и спина Юллы как и раньше возвышалась прямо передо мной, но все же что-то… какая-то мелкая деталь вызывала у меня смутное беспокойство… новый элемент окружающего пейзажа. Интересно, что? А-а, ну, конечно же – розовые мыши! Хихик!
Розовые мыши различных размеров неторопливо бороздили пол во всех направлениях, тихо попискивая, свисали на хвостиках с потолка, а некоторые особо крупные экземпляры чинно восседали за стойкой.
Интересно, а цветы на полу тоже росли? Я не была уверена насчет фиалок и гладиолусов, но раскачивающиеся под потолком желто-черные диски подсолнухов выглядели немного непривычно… неужели я их прежде просто не замечала?
Дверь надсадно скрипнула, выпустила из-под себя четыре пары тоненьких ножек-веточек, вынулась из петель и, покачиваясь, побрела куда-то в ночь. В освободившийся проем вошел шериф Валлентайн. В его походке было нечто странное, но я довольно долго не могла понять, в чем именно заключается эта странность, и лишь когда шериф подошел к стойке, сообразила, что шляпа шерифа неторопливо ползет по полу – в такт мерным движениям огромных сапог где-то под потолком.
К сожалению, я не смогла рассмотреть, как находящийся в таком положении шериф будет общаться с Фредди – непонятно откуда взявшееся темное облако напрочь загородило мне весь обзор. Я попыталась сдвинуться вбок – но там оказалось второе облако.
Это были грозовые облака – большие, темные, а в далеких громовых раскатах мне даже почудились знакомые интонации Юллы. Я попыталась припомнить заклинание для разгона туч. Но не сумела и решила, что вполне достаточно будет просто улыбнуться им – ведь говорят же, что улыбка эльфийки подобна яркому солнцу, прорвавшемуся сквозь тучи.
И в самом деле – улыбка явно пришлась тучам не по вкусу. Зловеще громыхнув, они отшатнулись в сторону… я попыталась привстать, чтобы окончательно закрепить победу, разогнав мрачные клочья по всему небу, но ноги отчего-то подкосились и я начала падать на стол… пролетела сквозь него, не встретив ни малейшего сопротивления. И очутилась на полу. Отсюда было очень удобно наблюдать за происходящим в салуне. Хихик!
Ощутив знакомое мерное покачивание, я поняла, что салун куда-то плывет – и потому ничуть не удивилась, когда прошедший сквозь стену младший штурман «Германика» объявил о замеченном с левого борта приближающемся айсберге.
Айсберг оказался синим, в фиолетовую крапинку муммаком, настолько большим, что в салуне поместились только ухо и часть бивня. Все крупные мыши немедленно развили бурную деятельность по переворачиванию столов, их связыванию и… а-а, они делали плот! И они успели – плот был завершен как раз в тот миг, когда сквозь потолок спустилась пушистая кисточка хвоста, украшенная кокетливым бантиком. Два мыша, подскочив, уцепились за неё зубами, остальные уцепились за них – и плот бесшумно воспарил к потолку.
Мне вдруг стало ужасно жалко маленьких розовых мышек, которые, присев на задние лапки, сосредоточенно наблюдали за отлетом своих больших сородичей. Но малыши, как выяснилось, тоже кое-что умели – опустившись на пол, они принялись дружно попискивать, причем писк этот складывался в мелодию… мелодию одного из старинных эльфийских заклинаний… только вот, как я ни старалась, так и не сумела вспомнить, какого именно. При этом их хвостики поднимались все выше и выше, и в какой-то миг я осознала, что некоторые мышки уже висят в воздухе, касаясь пола разве что кончиками усов. Хихик!
Взлетевших мышек становилось все больше и больше. Они начали вращаться вокруг собственной оси, а также вокруг ближайших оставшихся столов. А затем у них начали расти ушки – все больше и больше, и, как только они достигли размеров в полмыша, вращение разом прекратилось. Мерно помахивая ушами, мыши выстроились в клин и потянулись к двери.
В этот момент я сообразила, что шерстинка этих мышей сможет послужить куда лучшим ингредиентом заклинания, чем какое-то подозрительное перо, и, выскочив из-под стола, попыталась поймать пролетающую мимо мышь.
Это было не самым разумным поступком. Меня немедленно перевернуло вверх ногами и начало вращать. Все, что я успела – это схватиться за уши в жалкой надежде как-то предотвратить их рост. Уши оставались прежними, а вот хвост…
Впрочем, рассмотрев свое новое приобретение повнимательнее, я неожиданно решила, что хвост мне нравится. Он был длинный, пушистый и имел радужный, словно крылья бабочки, окрас. Если правильно свернуться, то им вполне можно было укрыть одновременно ноги и руки… а еще с ним наверняка можно будет спать на ходу, положив кисточку на плечо, под щеку.
Но главное – с его помощью я могла управлять полетом!
Правда, получалось это пока неважно – эльфы все же не птицы и от рождения к полету приспособлены мало. Несмотря на все прилагаемые усилия, меня кренило то вправо, то влево, сносило вбок, вздергивало вверх и резко роняло на десяток ярдов… неудивительно, что в темно-сером тумане рядом со мной кого-то выворачивает наизнанку.
– Право же, госпожа Бриннер, – раздался позади меня знакомый иронично-сочувственный голос, – я ожидал от знаменитых своим вестибулярным аппаратом эльфов большей выдержки.
Ответ Юллы прозвучал на квенья, был короток и, по всей видимости, нефиксируем в письменном виде.
– А…
Я попыталась сесть – и в этот миг мое ложе резко провалилось вниз. Резкий рывок за поясницу… чувствительный удар по ногам и основанию спины, когда дощатая конструкция вновь решила послужить мне опорой.
– Очнулись, ваше высочество?
– Где… что это было?
– Боюсь, – отозвался смутно маячащий в тумане вампир, – что полностью перечислить все составляющие опробованного вами коктейля вряд ли сумеет даже его создатель. Подобные… гм, шедевры творятся не по расчету, а по наитию.
– Я… я напилась?
Плоскость подо мной резко накренилась вправо-вверх. От скатывания я была удержана очередным рывком за пояс – кажется, именно эту веревку я принимала за хвост в своем недавнем видении… точнее, кошмаре!
– Ну что вы, как можно! – возмутился Рысьев. – Подобная банальность ни в коей мере не в состоянии отразить тот эффект, который оказал на вас этот коктейль. Все равно, что назвать лесной пожар маленьким костерком!
– Я… мне… – Самое время пожалеть о том, что эльфы не краснеют. Впрочем, в этом странном тумане Николай все равно не разглядел бы моего лица. – Мне очень жаль. И стыдно.
Последнее слово было не совсем подходящим – но английский был слишком беден, чтобы отразить всю гамму обуревавших меня чувств, поэтому я добавила еще несколько слов на квенья. Не думаю, чтобы за последнюю эпоху они раздавались из уст еще какой-нибудь принцессы, по крайней мере в адрес не-эльфа!
Слева из тумана – там, по моим предположениям, находилась Юлла – донеслись какие-то странные звуки, которые с равным успехом можно было счесть как сдавленным кашлем, так и очередными судорожными попытками избавиться от ужина.
– Не стоит так переживать, Иллика, – мягко сказал граф после недолгой паузы. – Просто запомните на будущее, что у троллей весьма своеобразная биохимия организма… и столь же неортодоксальные представления о том, что могут выдержать желудки существ, не принадлежащих к их роду.
– Я запомню, – пообещала я и распласталась по доскам, отчаянно цепляясь за щели, потому что наше транспортное средство всерьез вознамерилось изобразить из себя волчок.
– Говорила же, – на этот раз прерывавшие стонущую речь мой спутницы звуки были вполне недвусмысленны. – Предупреждала, что нельзя ставить в этой строфе ударение на слове «лист»! И что в итоге? Хотели «лист, влекомый ветром» – получите! Или вы, граф, никогда не видели листопада в вашей чертовой Сибири?
– Видите ли, госпожа Бриннер, – отозвался вампир, – в Сибири преобладают хвойные породы деревьев. Ели… кедры… Согласен, – продолжал он, – наш магический скакун несколько норовист…
– Несколько?!
Бывшие ворота резко крутанулись на пол-оборота, словно пытаясь решить, какую часть себя им удобнее счесть носом, а какую – кормой. Несколько раз крутанулись.
– …но зато в этой местности ему нет равных по части скорости передвижения. Пари держу, что мы сейчас делаем не меньше полусотни миль за час, а эти ночные облака прекрасно скрывают нас от недоброжелательных взоров коренных обитателей Запретных Земель. Так что к утру у нас есть все шансы не просто догнать, но хорошо опередить остальных соискателей Камня.
– Облака, – обеспокоенно переспросила я. – Мы летим в облаках?
– Именно, – подтвердил Рысьев. – Ночью, да еще и в облаках, нас практически нереально обнаружить с земли даже с помощью колдовского зрения.
– Но и сами мы при этом тоже ничего не видим!
– Мы летим над равниной, – сказал Николай. – Нижняя кромка облачности находится минимум в трех тысячах футах над поверхностью. Что с нами может случиться?
– Не знаю, – призналась я. – Просто… вы сами сказали, что мы очень быстро летим.
– И что же в этом плохого? Впрочем, – добавил Рысьев, – мы можем подняться еще выше.
Я не успела ответить на первый вопрос. Мы выскочили из недр облака, и над нашими головами разом засияли мириады звезд. Но огонь – огонь костра! – пылал гораздо ярче и вовсе не в трех тысячах футах, а меньше чем в двух сотнях ярдов.
Впрочем, это было еще не самое страшное – куда неприятнее был тот факт, что он горел не внизу под нами, а впереди, чуть-чуть правее курса нашего полета.
