К розе и молоку
Вот роза в молоке: пурпур и жемчуг,раскрывшийся младенческой ладонью,беспомощной и раненой ладошкой,внезапно превратившейся в атлас.
Боль красоте наследница.
Так чин садовника наследует торговеци царский трон наследует плебей.
Но здесь, на местности, где даже пыль чиста,а скорби дружественны и недолговечны,раскрошенная в чашку молокасияет роза, в тёмной оторочке,
и каждый лепесток её – забытое лицо,его прекрасный цвет – опал в пурпуре,глядит, и камера над ним скворчит негромко,сверчок-свидетель, новенький скворец,
так розовое молоко стекает в сердце. Жажда истекла.Вновь стены, свечи тополей, розарий чахлый,и бело-голубые тени на картоне(я думала, что он сейчас размокнет),на месте вещи. Боль здесь – только боль,улыбка есть улыбка, а страданьездесь, в мире где Христос ходил с людьми,уже не будет глупым и напрасным.Здесь каждый с именем – уже как человек:он видит, слышит, осязает, любитне только плотью. Он болеет, спит,и это всё молочные секретыи розовые тайны бытия.
Весь человек с рожденья полон розой,он переполнен первым молоком,но смерти безымянная подсветка,как и сверчок небесный, в нём стрекочет,и это неизбывная беда всех нас.Молоко и роза —напиток утешения. Онопорою глупо, даже неуместно —но пей его. Ты не сильней Христа.