Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
7. Интервью Пола Самуэльсона Уильяму Барнетту
Пол Самуэльсон получил Нобелевскую премию по экономике в 1970 г., будучи профессором MIT. Я сам учился в MIT с 1959 по 1963 г. У студентов всех специальностей в институте было два кумира, совершенно затмивших собой остальных преподавателей: великий математик Норберт Винер и великий экономист Пол Самуэльсон. В MIT, где все штатные профессора – всемирно известные ученые, затмить собой остальных могли только самые выдающиеся ученые своего времени.
Думаю, что мощный интеллект Самуэльсона и в наши дни пугает многих экономистов. К моему удивлению, найти экономиста, который согласился бы взять у него интервью, оказалось нелегко. В конце концов, я нашел такого (В.В. Чари из Миннесотского университета). Но обратно он летел на самолете, в аэропорту ленты с записью интервью пропустили через сканер для досмотра багажа. Рентгеновские лучи уничтожили запись. В результате вместо того, чтобы искать другого желающего, я провел интервью сам. И получил незабываемые впечатления.
В течение всей своей карьеры Пол Самуэльсон делал в среднем по одной работе в месяц. Однажды он сказал:
Пусть тот, кому хочется, пишет законы для этой страны – пока я могу писать для нее учебники.
Широко известен факт: когда защита Сэмуэльсоном диссертации в Гарварде подходила к концу, великий экономист Йозеф Шумпетер повернулся к [будущему] нобелевскому лауреату Василию Леонтьеву и спросил: «Ну что, Василий, мы уже в прошлом?»
По поводу интерпретации Кейнса Лейонхуфвудом Самуэльсон в интервью отмечает: «Я знал, что она неверна».
Из интервью вы также узнаете точку зрения Самуэльсона относительно «беспрецедентного рейгановского бюджетного дефицита».
Вспоминая своего первого преподавателя экономики, Аарона Директора, Самуэльсон замечает:
Он был единственным из ныне живущих, кто мог назвать Милтона Фридмана своим абсолютным единомышленником.
Самуэльсон вспоминает о том, как в годы Депрессии был студентом и одним из его преподавателей был Фрэнк Найт:
В то время выбирали только между коммунизмом и фашизмом. Сам Найт ни за что бы не выбрал последний. Позже, конечно, он оправился от этого состояния и отрекся от своего широко растиражированного текста. Где-то в моем архиве до сих пор хранится экземпляр его заявления, предрекавшего гибель демократии.
Рассказывая о своем обучении в Чикагском университете, он отзывается об экономическом факультете как о «догматически-консервативном». Аспирантуру он заканчивал уже в Гарвардском университете, и об этом периоде он замечает:
Накануне Второй мировой войны вся научная жизнь здесь и за рубежом была проникнута антисемитизмом.
О своих преподавателях в Гарварде Самуэльсон говорит следующее:
Гитлер (и Ленин) немало сделали для американской науки. Леонтьев, Шумпетер и Хаберлер вернули Гарвард к жизни после периода застоя.
Он продолжает, что по завершении учебы,
…когда MIT сделал мне хорошее предложение, мы подумали: это поможет проверить, так ли уж в Гарварде хотят, чтобы я остался. Когда выяснилось, что большинство на этом вовсе не настаивают, мы переехали на три мили вниз по реке Чарльз.
Характеризуя свое влияние на Белый дом в период президентства Кеннеди, Самуэльсон замечает:
Завербовать себя в группу его советников я позволил сенатору Джону Ф. Кеннеди крайне неохотно… И я вступал в бой только тогда, когда им требовалась поддержка «тяжелой артиллерии из Кембриджа».
По поводу глобализации Самуэльсон говорит:
Доказано, что торговля позволяет избежать массовой эмиграции из бедных стран в богатые. Американцы утратили традиционную монополию на передовые технологии и капитал… Свободной торговле не нужно помогать всем и везде… Сегодня любая, даже незначительная победа профсоюза приближает день, когда промышленность переберется за рубеж… Подавляемая рабочая сила вряд ли будет функционировать в новых условиях безжалостного корпоративного управления.
Учитывая вышесказанное, вы, наверное, уже не удивитесь, когда прочтете:
В качестве ведущего рубрики я опубликовал – с месячным интервалом – наверное, несколько тысяч газетных и журнальных статей.
