Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Google отправляется на охоту
В пустынной высокогорной долине на другой стороне света от мест охоты «морских котиков» в Афганистане молодые основатели компании Google Ларри Пейдж и Сергей Брин отчаянно нуждались в более совершенной системе фильтрации «экстаза» для них самих, причем немедленно. Это было в 2001 году, за три года до неудачного пробуждения Аль-Вазу. Пейджу и Брину предстояло принять самое серьезное решение, касающееся персонала, за все время существования их стартапа. Несмотря на то что компания считалась одним из наиболее требовательных нанимателей в Кремниевой долине, где претендентов тщательно отбирали по результатам тестов на GPA, SAT и способности справляться с головоломками вроде используемых в сообществе интеллектуалов MENSA, учредители поняли, что подобрать достойного кандидата по стандартной процедуре не удастся.
После нескольких лет оглушительного успеха совет директоров Google решил, что компания слишком разрослась для того, чтобы ею управляли двое юношей двадцати с небольшим лет. Инвесторы считали, что за ней требуется «присмотр взрослых» и организовали конкурс на должность СЕО, который, как потом выяснилось, стал самым судьбоносным в истории высокотехнологичных отраслей.
Процедура не обещала быть легкой ни для кого. После почти года собеседований, по словам Брина, «…мы с Ларри умудрились отвергнуть кандидатуры почти пятидесяти ведущих топ-менеджеров Кремниевой долины». Время, отведенное на поиски, подходило к концу. Если в кратчайшие сроки им не удастся найти подходящую кандидатуру, совет окончательно уверится в том, что они прыгнули выше головы.
Пейдж и Брин пришли к выводу, что надо сменить тактику отбора. Резюме оказались совершенно бесполезными. С технической подготовкой у кандидатов все было более-менее в порядке – в Кремниевой долине много головастых парней, способных руководить целой толпой компьютерных гиков. Но в городке, полном выдающихся личностей, требовалось найти того, кто задвинул бы на второй план свое эго и понял цели Google. Этому человеку предстояло, по словам репортера New York Times Джона Маркоффа, «дисциплинировать самобытную, эгоцентричную культуру Google», не выплеснув при этом вместе с водой младенца.
Если удастся этого добиться, то их поисковый механизм сохранит актуальность на десятилетие, а то и дольше. В случае ошибки они рискуют потерять контроль над компанией. Игра будет окончена. Можно возвращаться в аспирантуру. Итак, в приливе безумного вдохновения Пейдж и Брин решили прибегнуть к нестандартной процедуре отбора кандидатов – жестокой системе фильтрации, поразительно похожей и одновременно отличной от применяемой в подразделении «морских котиков».
Подобно «адской неделе» у «морских котиков», претенденты-финалисты на должность СЕО Google должны были провести пять бессонных ночей и дней, выдержав леденящий холод, изнуряющую жару и постоянный прессинг условий VUCA. На пределе физических и психологических возможностей потенциальные лидеры не смогут избежать этого давления. Уйдут ли они глубоко в себя или погрузятся в состояние экстаза и сольются с командой?
Конечно, была определенная разница. В отличие от пляжа в Сан-Диего, где тренируются кандидаты в «морские котики», «пляж» Брина и Пейджа не видел бурлящей воды последние 15 тысяч лет. Он представлял собой высохшее дно озера, затерянное где-то в пустыне Блэк-Рок в штате Невада. Это место проведения фестиваля Burning Man – своего рода современного обряда посвящения. Обряд посвящения – правильное определение. Этот кипучий восьмидневный фестиваль привлекает десятки тысяч участников и имеет собственные эксцентричные традиции, экзотические ритуалы и горячо преданных сторонников. Это современный Элевсин, вакхическое торжество, вечеринка всех времен и народов – выберите определение, которое вам больше нравится. Однако нельзя отрицать очевидное: там происходит нечто необычное.
Пейдж и Брин были постоянными восторженными посетителями фестиваля.
Компания, установившая стандарты внутрикорпоративных льгот и привилегий, предлагала бесплатные автобусные рейсы на мероприятие. В течение многих лет в двухэтажном атриуме дома 43 – главной штаб-квартире Google – вместо сертификатов за отраслевые достижения или плоских экранов с биржевыми сводками выставлялись большие фотографии сотрудников компании в набедренных повязках, презентующих свои эклектические проекты на фестивале Burning Man.
По сути, первый логотип Google Doodle, обнародованный в конце лета 1998 года, представлял собой стилизованное изображение «горящего человека». Составленный из двух обращенных друг к другу выпуклой стороной запятых, расположенных над вторым желтым «о» в слове Google, этот загадочный символ сигнализировал тем, кто был в курсе, что Брин и Пейдж погасили огни в Пало-Альто, чтобы вновь зажечь их в бесплодной пустыне Невады. Период работоспособности обещал быть чертовски долгим.
Итак, когда основатели услышали, что сорокашестилетний ветеран из Sun Microsystems и обладатель докторской степени по компьютерным наукам в университете Беркли Эрик Шмидт – единственный финалист конкурса на должность СЕО их компании, который тоже бывал на фестивале, они решили пересмотреть рейтинги кандидатов и перезвонили ему. «Эрик оказался единственным, кто посещал фестиваль Burning Man. Мы сочли, что это важный критерий», – рассказывал Брин Доку Сирлсу, на тот момент сотруднику Центра Беркмана при Гарвардском университете.
Социолог Фред Тернер из Стэнфордского университета согласен с этой точкой зрения и подчеркивает, что фестиваль привлекает обитателей Кремниевой долины тем, что несет коллективный разум в массы. «[Он] трансформирует работу инженера в… некий вид совместного профессионального экстаза». Один из объектов исследования Тернера, сотрудник компании Google, так описывал опыт работы в составе команды пиротехников на фестивале: «[Мы были] предельно сосредоточены, почти не употребляли слов… и были открыты всему… никаких эго. Мы работали очень упорно… Мне очень нравилось “чувство потока”, возникшее в группе, – это раздвигающее границы экстатическое чувство межличностного единения и вневременности». Подобно «переключателю» у «морских котиков», «совместный профессиональный экстаз» зависит от изменения режима функционирования мозга. «Посещение таких фестивалей, как Burning Man, – объясняет профессор нейропсихологии Молли Крокетт из Оксфордского университета, – практика медитации, умение “плыть в потоке” или прием психоделических веществ имеют одну и ту же нейронную основу. Их общая черта – активизация серотониновой системы мозга».
Однако не только серотонин лежит в основе совместного опыта. В подобных состояниях все нейрохимические вещества – серотонин, дофамин, норэпинефрин, эндорфины, анандамид и окситоцин – влияют на установление социальных связей. Норэпинефрин и дофамин обычно стимулируют «романтические чувства»; эндорфин и окситоцин вызывают привязанность матери к ребенку и дружбу; анандамид и серотонин углубляют доверие, пробуждают открытость и интимное влечение. Когда на членов группы одновременно влияет комбинация этих веществ, между ними укрепляются связи и усиливается взаимодействие.
Именно это продуктивное сотрудничество, «совместный профессиональный экстаз», испытали Брин, Пейдж и остальные гуглеры в пустыне Невады. Это измененное сознание подсказывало более эффективные способы командной работы и вызывало чувство, что любой, кто должен ими руководить, знает дело не понаслышке. Возможно (только возможно!), если бы Шмидт выдержал палящий зной, пыльные бури, бессонные ночи и эксцентричный мотив «забудь о том, кто ты такой» фестиваля Burning Man, он мог бы оказаться тем парнем, который поможет реализовать (а не убить) их мечту.
Сработало ли это? Сыграла ли тусовка в пустыне Невады роль фильтра для уникальных талантов лучше, чем любая процедура отбора, которую они могли бы придумать? «Главный смысл приглашения Шмидта на Burning Man прежде всего состоял в том, чтобы посмотреть, справится ли он с необычным окружением, – объясняет Салим Исмаил, учредитель и глобальный посол Университета сингулярности. – Сможет ли разобраться с нестабильным инновационным контентом? А с бьющей через край креативностью? Сольется ли со своей командой или встанет у нее на пути? И главным открытием поездки стало то, что умение справляться с подобной ситуацией – конек Шмидта. Он очень гибок, даже в сложных обстоятельствах. Он адаптировал свой стиль управления к их культуре и не подавил при этом их амбиций, сделав компанию Google настоящим символом успеха».
Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на цифры. Когда в 2001 году Google наняла Шмидта, выручка компании составляла около 100 миллионов долларов. Десять лет спустя, когда Шмидт передал бразды правления Пейджу, доходы компании достигли примерно 40 миллиардов долларов. Таким образом, доходность компании выросла почти до 40 тысяч процентов.
Пейдж и Брин заняли девятое и десятое места в списке богатейших людей планеты по версии Forbes, а Шмидт стал одним из немногих миллиардеров, заработавших состояние на опционах акций своей компании, не будучи ни ее соучредителем, ни родственником соучредителей.
Даже для такого гиганта, как компания Google, которая организует всю информацию в мире и в планах которой можно найти около десяти мегапроектов в год, 40 тысяч процентов – цифра просто беспрецендентная.
