Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца (сборник)

Глава 9. Теневые квадраты

Над прямым черным ободом кольца взошла сверкающая звезда класса G2. Лишь когда Говорящий коснулся кнопки поляризатора, Луис смог взглянуть на нее невооруженным глазом и увидел край тени, пересекающей диск звезды, – теневой квадрат.

– Осторожнее, – предупредил Несс. – Если мы уравняем скорость с кольцом и зависнем над его внутренней поверхностью, нас наверняка атакуют.

В ответ послышалось неразборчивое ворчание кзина, который основательно устал, проведя много часов за подковообразной приборной панелью.

– Каким оружием нас собираются атаковать? У создателей Мира-Кольца даже работающей радиостанции нет!

– Мы понятия не имеем о принципах их связи. Возможно, в их основе лежит телепатия, или резонансные колебания кольца, или электрические импульсы в металлических проводах. Зависнув над поверхностью, мы станем для них угрозой, и они воспользуются любым оружием, какое у них только есть.

Луис согласно кивнул. Осторожность не была ему присуща, и Мир-Кольцо пробудил в нем прирожденное любопытство, но тем не менее кукольник был прав.

Неподвижно застыв в пространстве, «Лжец» стал бы потенциальным метеоритом, причем достаточно крупным. Даже двигаясь с орбитальной скоростью, подобная масса представляла чудовищную опасность; стоило ей задеть атмосферу, и она с воем устремилась бы вниз со скоростью в несколько сотен миль в секунду. Перемещаясь со скоростью выше орбитальной и удерживаясь с помощью двигателей на искривленной траектории, «Лжец» представлял бы меньшее, но в случае чего намного более фатальное зло, поскольку при отказе двигателей «центробежная сила» швырнула бы корабль прямо на населенные территории. Вряд ли кольцевики несерьезно относились к метеоритам, учитывая, что одна-единственная пробоина в основе кольца могла лишить их всего пригодного для дыхания воздуха.

Говорящий повернулся к кукольнику, и его глаза оказались на уровне с плоскими головами Несса.

– В таком случае жду твоих распоряжений, – сказал кзин.

– Сначала нужно замедлить корабль до орбитальной скорости.

– А потом?

– Ускоряться в сторону солнца. Мы сможем до какой-то степени рассмотреть обитаемую поверхность кольца, пока она будет уменьшаться под нами. Наша главная цель – теневые квадраты.

– Подобная предосторожность напрасна и унизительна. Теневые квадраты не вызывают у нас ни малейшего интереса.

«Невмирс!» – подумал Луис.

Неужели ему, усталому и голодному, придется теперь играть роль миротворца для инопланетян? Прошло немало времени с тех пор, как кто-либо из них ел или спал. Если Луис просто утомился, то кзин наверняка полностью вымотан и готов сорваться в любой момент.

– Нас определенно интересуют теневые квадраты, – возразил кукольник. – Они перехватывают больше солнечного света, чем сам Мир-Кольцо. Возможно, это идеальные термоэлектрические генераторы для снабжения Мира-Кольца энергией.

Кзин что-то злобно прорычал на Языке героев, но его ответ на интерлингве показался до нелепости спокойным:

– Ты ведешь себя неразумно. Нас ни в коей мере не волнует источник энергии Мира-Кольца. Давай сядем, найдем местного жителя и расспросим его об их источниках энергии.

– Я отказываюсь даже думать о посадке.

– Ты оспариваешь мой опыт в управлении кораблем?

– Ты оспариваешь мои властные полномочия?

– Раз уж ты затронул эту тему…

– Говорящий, тасп все еще у меня. Мне решать, что делать с «Рискованной ставкой» и квантовым двигателем второго рода, и я остаюсь Замыкающим на этом корабле. Имей в виду…

– Хватит, – строго сказал Луис.

Оба посмотрели на него.

– К чему спорить раньше времени? – спросил он. – Почему бы не направить на теневые квадраты наши телескопы? Тогда у вас появится больше фактов, чтобы орать друг на друга. Будет даже забавнее.

Несс посмотрел сам себе в глаза. Кзин убрал когти.

– И если говорить о делах более приземленных, – продолжал Луис, – все мы выбились из сил и проголодались. Кому охота драться на пустой желудок? Я намерен часок поспать. Советую и вам сделать то же самое.

– Даже не взглянешь? – потрясенно уставилась на него Тила. – Мы же увидим внутреннюю сторону!

– Сама посмотришь. Потом расскажешь.

Он вышел.

Проснулся Луис с тяжелой головой и страшно голодный. Выбравшись из-под спальных панелей, он задержался в каюте, чтобы взять из автомата сэндвич, и уже с закуской в руке направился в зону отдыха.

– Как дела?

– Ты все пропустил, – довольно холодно заявила Тила, глядя на него из-за читального экрана. – Корабли Поработителей, Туманных Демонов, космических драконов, каннибалов-сеятелей… Они накинулись на нас все сразу, и Говорящему пришлось отбиваться от них голыми лапами. Тебе бы понравилось.

– Несс?

– Мы с Говорящим решили, что полетим к теневым квадратам, – ответил кукольник из рубки управления. – Он сейчас спит. Скоро будем в открытом космосе.

– Есть новости?

– Да, и немало. Я покажу.

Несс что-то проделал с приборами, управлявшими телескопом. Надо полагать, он где-то изучал систему обозначений кзинов.

Изображение на экране напоминало Землю с большой высоты: горы, озера, долины, реки, какие-то огромные голые пятна…

– Это что, пустыни? – спросил Луис.

– Скорее всего. Говорящий замерил спектры температуры и влажности. Много свидетельств того, что Мир-Кольцо вернулся в дикое состояние, по крайней мере отчасти. Иначе откуда бы взяться пустыням? Кроме того, мы нашли еще один глубокий соленый океан на противоположной стороне кольца, и он такой же величины, как и на этой. Спектральный анализ подтверждает наличие соли. Строители кольца явно сочли необходимым уравновесить столь чудовищные массы воды.

Луис откусил от сэндвича.

– Твое предложение оказалось удачным, – заметил Несс. – Ты самый опытный дипломат из нас, несмотря на всю подготовку, что есть у Говорящего и у меня. Именно после того, как мы навели телескоп на теневые квадраты, кзин согласился взглянуть на них поближе.

– Вот как? Почему?

– Мы обнаружили некую странность. Теневые квадраты движутся со скоростью значительно больше орбитальной.

Луис перестал жевать.

– В этом нет ничего невозможного, – добавил кукольник. – Должно быть, они перемещаются по одинаковым устойчивым эллиптическим орбитам. Им вовсе не обязательно сохранять постоянное расстояние от солнца.

Луис сглотнул, вновь обретя дар речи:

– Не может быть! Тогда менялась бы продолжительность дня!

– Мы подумали, это для того, чтобы различать лето и зиму, делая ночь короче, а потом длиннее, – вмешалась Тила. – Но все равно непонятно.

– Действительно непонятно. Теневые квадраты совершают оборот менее чем за месяц. Кому нужен год длиной в три недели?

– Так что сам видишь, в чем проблема, – сказал Несс. – Аномалия была слишком мала, чтобы мы могли ее обнаружить из нашей собственной системы. В чем ее причина? Может, возле звезды аномально возрастает гравитация, требуя более высокой орбитальной скорости? В любом случае теневые квадраты заслуживают того, чтобы взглянуть на них поближе.

Резкий черный край теневого квадрата, движущийся на фоне солнца, отмечал ход времени.

Наконец из своей каюты вышел кзин, обменялся любезностями с сидевшими в зоне отдыха людьми и сменил Несса в рубке управления.

Вскоре Говорящий появился снова. Он не издал ни звука, но Луис вдруг увидел, как попятился кукольник под яростным взглядом кзина. Тот готов был его убить.

– Ну и? – обреченно вздохнул Луис. – Что на этот раз?

– Этот пожиратель листьев… – прошипел кзин, но от гнева у него перехватило дыхание, и он начал заново: – Когда я пошел отдыхать, наш правящий-сзади шизофреник вывел нас на орбиту с минимальным потреблением топлива. С такими темпами, чтобы добраться до пояса теневых квадратов, нам потребуется четыре месяца.

Говорящий начал сыпать проклятиями на Языке героев.

– Ты сам вывел нас на эту орбиту, – спокойно ответил кукольник.

Кзин повысил голос:

– Я намеревался покинуть Мир-Кольцо не спеша, чтобы мы могли получше рассмотреть внутреннюю поверхность. Но потом можно было ускориться прямо к теневым квадратам и добраться туда за несколько часов, а не месяцев!

– Вовсе незачем так рычать. Слушай, Говорящий, если мы ускоримся к теневым квадратам, наша предполагаемая орбита пересечет Мир-Кольцо. А этого мне хотелось бы избежать.

– Он мог бы нацелиться на солнце, – сказала Тила.

Все повернулись к ней.

– Если кольцевики боятся, что мы в них врежемся, – терпеливо объяснила девушка, – то они рассчитывают нашу траекторию. И если эта траектория врежется в солнце, никакой опасности от нас не будет. Ясно?

– Да, может сработать, – заметил Говорящий.

Кукольник содрогнулся:

– Ты пилот. Поступай, как сочтешь нужным, но не забудь…

– Я вовсе не собираюсь пролететь сквозь солнце. В нужный момент я сменю курс, проложив его параллельно теневым квадратам.

Говорящий направился в рубку управления, громко топая ногами, что не так-то просто для кзина.

В конце концов корабль развернулся параллельно кольцу. Движение почти не ощущалось – кзин, следуя приказу, использовал только инерционные двигатели. Он сбросил орбитальную скорость, так что «Лжец» теперь падал на солнце, а затем развернул его носом внутрь кольца и начал прибавлять скорость.

Мир-Кольцо – широкая голубая лента, испещренная яркими клочьями белых облаков, – заметно уменьшался в размерах. Говорящий спешил.

Луис взял в автомате две чашки мокко и подал одну Тиле.

Он понимал ярость кзина. Мир-Кольцо повергал его в ужас. Говорящий был убежден, что ему придется посадить корабль… и отчаянно стремился с этим покончить, прежде чем потеряет самообладание.

Наконец кзин вернулся в зону отдыха:

– Мы достигнем орбиты теневых квадратов через четырнадцать часов. Несс, мы, воины Патриархии, учимся терпению с детства, но у вас, пожирателей листьев, выдержки не меньше, чем у трупа.

– Мы движемся, – вдруг сказал Луис, приподнимаясь.

Нос корабля поворачивался, уходя в сторону от солнца.

Пронзительно завопив, Несс прыгнул через всю зону отдыха. Он был еще в воздухе, когда «Лжец» засветился изнутри, словно лампочка, и накренился…

На мгновение наступила темнота. Разрыв реальности.

Корабль продолжал раскачиваться, несмотря на искусственную гравитацию в кабине. Луис ухватился за спинку кресла. Тила со снайперской точностью рухнула прямо в собственную противоперегрузочную капсулу. Кукольник ударился о стену и свернулся клубком. Тьма длилась лишь один миг, а затем ее сменил яркий лиловый свет, словно в ультрафиолетовой трубке.

Свет шел снаружи, со всех сторон. Наверное, Говорящий закончил нацеливать «Лжеца» и переключил его на автопилот. А потом, подумал Луис, автопилот пересмотрел избранный Говорящим курс, решив, что солнце – достаточно крупный метеорит, представляющий опасность, и принял меры, чтобы избежать столкновения.

Гравитация в кабине вернулась в норму. Луис поднялся с пола, нисколько не пострадав, как и Тила. Она стояла у стены, глядя сквозь фиолетовое сияние.

– Половина приборной панели не работает, – объявил Говорящий.

– Как и половина приборов, – добавила Тила. – Крыла больше нет.

– Прошу прощения?

– Крыла больше нет.

Так оно и оказалось. Вместе с крылом исчезло все, что было на нем закреплено: инерционные двигатели, плазменные реакторы, капсулы с аппаратурой связи, посадочные шасси. Остался только чистый, гладкий корпус «Дженерал продактс» и то, что находилось под его защитой.

– В нас стреляли, – сказал Говорящий. – И продолжают стрелять, вероятно, из рентгеновских лазеров. Корабль находится в состоянии войны. Соответственно, я беру командование на себя.

Несс не возражал, все так же пребывая в форме шара. Луис присел рядом с ним и потрогал.

– Невмирс! Я не доктор для инопланетян. Одному Финейглу известно, ранен он или нет.

– Он очень напуган и пытается спрятаться в собственном брюхе. Свяжите его с Тилой и оставьте так.

Луис даже не удивился, что подчиняется приказам кзина, – так он был потрясен. Мгновение назад у них был космический корабль, а теперь – не более чем падающий на солнце стеклянный шприц.

Уложив кукольника в противоперегрузочную капсулу, они накрыли его защитной сеткой.

– Культура, которая нам противостоит, отнюдь не миролюбивая, – подытожил кзин. – Рентгеновский лазер – однозначно оружие войны. Если бы не наш неуязвимый корпус, мы были бы уже мертвы.

– Должно быть, включилось стазисное поле Поработителей, – сказал Луис. – Неизвестно, как долго мы в нем пробыли.

– Несколько секунд, – ответила Тила. – Тот фиолетовый свет, видимо, флюоресцирующий туман, оставшийся от нашего крыла.

– Распыленный лазерным лучом. Похоже, он рассеивается.

Сияние в самом деле стало менее ярким.

– К несчастью, наша автоматика рассчитана исключительно на оборону. Вот и доверься кукольнику, который понятия не имеет об оружии нападения! – проворчал Говорящий. – Даже наши плазменные двигатели находились на крыле. А противник до сих пор нас обстреливает! Но ему еще предстоит узнать, что значит атаковать кзина.

– Собираешься устроить за ними охоту?

– Да, собираюсь, – Говорящий даже не почувствовал сарказма в его голосе.

– На чем? – взорвался Луис. – Знаешь, что они нам оставили? Гиперпривод и жилой модуль, и больше ничего! У нас нет даже пары маневровых двигателей. У тебя мания величия, если ты думаешь, будто на чем-то таком можно сражаться!

– Именно так считает враг! Но они не знают, что…

– Какой враг?

– …что бросить вызов кзину…

– Это автоматы, болван! Враг начал бы стрелять сразу же, как только мы оказались бы в пределах его досягаемости!

– Меня тоже удивляет их необычная стратегия.

– Это автоматы! Рентгеновские лазеры для уничтожения метеоритов. Они запрограммированы сбивать все, что может врезаться в кольцо. Стоило нашей расчетной орбите пересечь кольцо – и бум! Лазеры!

– Что ж… возможно. – Кзин начал опускать заслонки над неработающими частями приборной панели. – Но, надеюсь, ты ошибаешься.

– Ну да, конечно. Всегда ведь лучше, когда есть на кого свалить вину?

– Было бы лучше, если бы наша траектория не пересекла кольцо. – Кзин уже закрыл половину панели и продолжал опускать заслонки. – Мы летим на большой скорости, что позволит нам покинуть эту систему и зону местной аномалии, после чего мы сможем воспользоваться гиперприводом и вернуться к флоту кукольников. Но прежде всего нужно не врезаться в кольцо.

Настолько далеко Луис не загадывал.

– И надо было тебе так спешить? – горько проговорил он.

– По крайней мере, мы не столкнемся со звездой. Если бы мы летели прямо к ней, автоматика не стала бы атаковать.

– Лазеры продолжают нас обстреливать, – сообщила Тила. – Я вижу звезды сквозь сияние, но само оно никуда не делось. Это ведь значит, что мы все еще летим к поверхности кольца?

– Если лазеры автоматические – да.

– Если мы врежемся в кольцо, то погибнем?

– Спроси Несса. Его раса построила «Лжеца». Попробуй, может, заставишь его развернуться.

Кзин презрительно фыркнул. Он уже закрыл большую часть приборной панели. Горели лишь несколько жалких огоньков, а значит, «Лжец» был еще отчасти жив.

Тила Браун склонилась над кукольником, все так же свернутым в клубок за хрупкой сеткой. Вопреки предположению Луиса, она не проявляла ни малейших признаков паники с самого начала лазерной атаки. Тила подсунула руки под основания шей кукольника и стала нежно их почесывать, как это делал однажды при ней Луис.

– Глупый трусишка, – упрекнула она напуганного кукольника. – Ну давай же, высунь головы. Посмотри на меня. Пропустишь все самое интересное!

Двенадцать часов спустя Несс все так же пребывал в полном ступоре.

– Когда я пытаюсь выманить его уговорами, он только плотнее сворачивается. – Тила едва не плакала.

Они были у себя в каюте, ушли поужинать, но Тиле кусок не лез в горло.

– Я что-то делаю не так, Луис. Я знаю.

– Ты постоянно твердишь, сколько тут происходит интересного. А Несса сейчас это мало волнует, – заметил Луис. – Оставь его. Он не причиняет вреда ни себе, ни нам. Когда потребуется, он развернется, хотя бы для самозащиты. А пока пусть прячется в собственном брюхе.

Тила, спотыкаясь, расхаживала по каюте, не сумев полностью привыкнуть к разнице между земной силой тяжести и гравитацией на корабле. Она хотела что-то сказать, но передумала, а потом вдруг выпалила:

– Тебе страшно?

– Угу.

– Я так и думала, – кивнула она, продолжая ходить туда-сюда, и наконец спросила: – Почему Говорящему не страшно?

После атаки кзин проявлял необычную активность: сортировал имеющееся оружие, проводил примитивные тригонометрические расчеты, чтобы проложить курс, иногда бросал короткие, требовавшие немедленного исполнения приказы.

– Думаю, Говорящему тоже страшно. Помнишь, как он себя вел, когда увидел планеты кукольников? Он напуган, но ни за что не позволит, чтобы Несс об этом узнал.

– Не понимаю. – Она покачала головой. – Я нисколько не боюсь! Почему всем страшно, кроме меня?

В сердце Луиса вдруг отозвались старой, почти забытой болью любовь и жалость.

– Несс отчасти прав, – попытался он объяснить. – Ты ведь никогда в жизни не страдала? Тебе слишком для этого везло. Мы боимся страданий, но тебе этого не понять, поскольку с тобой никогда такого не случалось.

– Чушь какая-то. Да, я никогда не ломала костей, не испытывала ничего в этом роде. Но это же не какая-то сверхспособность!

– Нет. Везение – не сверхспособность. Везение – статистика, а ты – математический казус. Было бы удивительно, если бы из сорока трех миллиардов людей в Известном космосе Несс не нашел кого-то вроде тебя. Понимаешь, что он сделал? Он взял группу потомков победителей в Лотереях рождений. По его словам, их были тысячи. Но вполне вероятно, что, если бы он не нашел кандидата среди этих тысяч, он бы начал искать среди более широкой группы тех, у кого один или больше предков были рождены посредством лотерей. Это дает ему десятки миллионов вариантов…

– Что он искал?

– Тебя. Он взял несколько тысяч человек и начал исключать невезучих. Этот парень сломал палец в тринадцатилетнем возрасте. У этой девушки проблемы с личностью. У этой были угри. Этот ввязывается в драки и проигрывает. Этот победил в драке, но проиграл в суде. Этот парень запускал модели ракет, пока не сжег себе ноготь на большом пальце. Эта девушка постоянно проигрывает в рулетку… Понимаешь? Ты – та, которая всегда выигрывает. Бутерброд, который никогда не падает маслом вниз.

Тила задумчиво смотрела на него.

– Значит, все дело в вероятности? Но, Луис, я не всегда выигрываю в рулетку.

– Но никогда и не проигрывала настолько, чтобы из-за этого страдать.

– Нет.

– Именно такого человека и искал Несс.

– Ты говоришь так, как будто я какая-то диковинка.

– Невмирс, вовсе нет! Напротив. Несс продолжал исключать невезучих кандидатов, пока не осталась одна ты. Он считает, что нашел некий базовый принцип, но на самом деле – лишь дальний конец кривой нормального распределения. Теория вероятности утверждает, что такие, как ты, существуют. Она также утверждает, что, когда ты в следующий раз подбросишь монетку, твои шансы будут точно такие же, как и у меня, – пятьдесят на пятьдесят. Госпожа удача вообще не обладает памятью.

Тила опустилась в кресло:

– Хорошим же талисманом я оказалась. Бедняга Несс. Я его подвела.

– Ничего, переживет.

Уголки ее губ дрогнули.

– Можем, кстати, проверить.

– Что?

– Возьми в автомате бутерброд. И начнем его подбрасывать.

Теневой квадрат был чернее черного – чернее даже очень дорогого абсолютно черного тела для студенческих лабораторных работ. Одним углом он врезался в голубую линию Мира-Кольца. Приняв его за ориентир, можно было представить остальную узкую продолговатую часть космоса, в которой подозрительно отсутствовали звезды. Квадрат уже закрыл собой солидный сегмент неба и продолжал расти.

Луис надел выпуклые защитные очки, автоматически темневшие под воздействием чересчур мощного светового потока. Поляризационного эффекта корпуса было уже недостаточно. В очках был и Говорящий, он сидел в рубке управления за остатками работающих приборов. Для Несса нашлись две отдельные линзы на коротких ремешках, которые общими усилиями удалось-таки на него нацепить.

Отдаленное на двенадцать миллионов миль солнце выглядело для Луиса сквозь очки как размытое огненное гало вокруг сплошного черного диска. Все в корабле основательно нагрелось. Система рециркуляции воздуха завывала на максимальных оборотах.

Тила открыла дверь каюты и сразу поспешно ее закрыла, вышла уже в очках и подсела за стол к Луису.

Теневой квадрат производил впечатление чудовищной, невообразимой пустоты – словно кто-то вел по доске мокрой тряпкой, стирая с нее меловые отметины звезд.

Разговаривать было невозможно из-за воя воздушной установки. Как она могла сбрасывать излишки тепла, если снаружи пылает жаркое, словно плавильная печь, солнце? Луис решил, что идет накопление тепла. Где-то внутри установки некая точка с каждой секундой раскалялась все горячее, словно звезда.

Еще один повод для беспокойства.

Черный прямоугольник продолжал набухать. Из-за его размера казалось, что он приближается слишком медленно. Ширина теневого квадрата составляла почти столько же, сколько и диаметр солнца, – около миллиона миль; а в длину он был еще больше, два с половиной миллиона миль. Внезапно его край заслонил солнце – и наступила темнота.

Теневой квадрат закрывал собой половину вселенной. Черный на черном фоне, он простирался в бесконечность, внушая непреодолимый ужас.

Позади кают корабль раскалился добела – воздушная установка сбрасывала лишнее тепло, пока была такая возможность. Пожав плечами, Луис вновь повернулся к теневому квадрату.

Вой воздушной установки оборвался, оставив после себя звон в ушах.

– Ну и… – неуверенно сказала Тила.

Из рубки управления вышел Говорящий:

– Жаль, что экран телескопа больше ни к чему не подключен. С его помощью мы могли бы получить ответ на множество вопросов.

– Например? – громко спросил Луис.

– Почему теневые квадраты движутся со скоростью выше орбитальной? Действительно ли это генераторы энергии для строителей кольца? Что удерживает их лицевой стороной к солнцу? Будь у нас работающий телескоп, можно было бы узнать ответ на все вопросы, которые задавал пожиратель листьев.

– Мы что, врежемся в солнце?

– Нет, конечно, Луис. Я же тебе говорил. Мы пробудем позади теневого квадрата около получаса, а потом, час спустя, пройдем между следующим теневым квадратом и солнцем. Если в кабине станет слишком горячо, всегда можно активировать стазисное поле.

Вновь наступила звенящая тишина. Теневой квадрат выглядел лишенным каких-либо черт бескрайним черным полем, из которого человеческий взгляд не мог извлечь никаких данных.

Наконец снова появилось солнце, и кабину опять заполнил вой воздушной установки.

Луис всмотрелся в небо впереди. Он обнаружил очередной теневой квадрат и наблюдал за его приближением, когда вновь ударила молния.

Эта внезапная вспышка действительно выглядела как молния. На мгновение все вокруг залило ослепительно-белым, с фиолетовым отливом светом. Корабль накренился…

Разрыв реальности.

«Лжец» покачнулся, и свет исчез. Луис потер пальцами под очками невидящие глаза.

– Что это было? – воскликнула Тила.

Зрение Луиса постепенно прояснилось, и он распознал, что Несс в изумлении высунул одну голову, Говорящий копается в шкафчике, а Тила таращится на него самого. Нет, не на него, а куда-то за его спиной. Он обернулся.

Черный диск солнца, окруженный нимбом бело-желтого пламени, существенно уменьшился за то мгновение, что они провели в стазисе. Скорее всего, мгновение длилось несколько часов. Вой воздушной установки утих, сменившись раздражающим писком.

И еще – снаружи кое-что пылало: тонкая черная нить, очерченная фиолетово-белым сиянием. Один ее конец сливался с черным пятном, закрывавшим солнце. Другой исчезал вдали перед носом «Лжеца».

Нить извивалась, словно раненый червяк.

– Мы во что-то врезались, – спокойно констатировал Несс, как будто не отсутствовал все это время. – Говорящий, придется тебе выйти и посмотреть, что случилось. Но, пожалуйста, надень скафандр.

– Мы в состоянии войны, – ответил кзин. – Здесь командую я.

– Отлично. И что ты намерен делать?

Кзину хватило ума промолчать. Он уже почти закончил облачаться во множество баллонов и тяжелый ранец, служивших ему в качестве скафандра. Судя по всему, решил взглянуть на ситуацию снаружи.

Говорящий выкатился из корабля на скутере – гантелеобразном устройстве с инерционным двигателем и креслом посередине.

Остальные наблюдали, как он маневрирует вдоль извивающейся черной нити, которая успела основательно остыть: свет окутывавшей ее яркой бахромы сменился с бело-фиолетового на белый, а затем бело-оранжевый. Темный силуэт Говорящего покинул скутер и переместился к раскаленной проволоке.

Они вслушивались в его дыхание по внутренней связи скафандра. Раздался удивленный рык, но не прозвучало ни слова. За те полчаса, что кзин пробыл в космосе, раскаленная нить потемнела почти до полной невидимости.

Наконец он вернулся на «Лжеца», и, как только вошел, все оказали ему почтительное внимание.

– Она невероятно тонкая, – сказал кзин. – Как вы, наверное, уже заметили, у меня тут половинка зажима…

Говорящий протянул им изуродованный инструмент. На поверхности зажима был чистый ровный срез, отполированный до зеркального блеска.

– Когда я оказался достаточно близко от нити, чтобы понять, насколько она тонка, я ударил по ней зажимом, и нить прорезала сталь. Я не ощутил ни малейшего сопротивления.

– Такое может и меч-переменец, – заметил Луис.

– Но его клинок – это металлическая проволока, заключенная в стазисное поле Поработителей. Она не гнется. А эта… нить, как ты сам видел, постоянно движется.

– Значит, это нечто новое. Новехонькое…

Это нечто рубило, как меч-переменец. Легкое, тонкое, прочное, недоступное человеческому пониманию. Нечто, способное оставаться твердым в условиях, когда любая естественная субстанция превратилась бы в плазму.

– …Но что оно делало на нашем пути? – спросил Луис.

– Сам подумай. Проходя между теневыми квадратами, мы столкнулись с чем-то неопознанным. Затем обнаружили нить бесконечной длины, по температуре сравнимую с нутром раскаленной звезды. Очевидно, мы налетели на эту нить, и она аккумулировала в себе все образовавшееся при ударе тепло. Подозреваю, что она была натянута между теневыми квадратами.

– Скорее всего. Но зачем?

– Мы можем только предполагать, – сказал Говорящий-с-Животными. – Строители Мира-Кольца использовали теневые квадраты, чтобы имитировать смену дня и ночи. Для этой цели прямоугольники должны перекрывать солнечный свет, а это было бы невозможно, если бы к солнцу они двигались своей кромкой. С помощью этой странной нити прямоугольники соединены в цепочку, которая вращается со скоростью выше орбитальной, чтобы обеспечить натяжение нитей. Нити натягиваются, и прямоугольники располагаются параллельно кольцу.

Картина выглядела довольно странной – хоровод из двадцати теневых квадратов, соединенных по краям нитями длиной в пять миллионов миль…

– Нам нужна такая нить, – сказал Луис. – Трудно даже представить, сколько бы ей нашлось применений.

– У меня не было возможности ни доставить ее на борт, ни отрезать кусок.

– Что, если из-за столкновения изменился наш курс? – вмешался кукольник. – Можно как-то определить, пролетим ли мы мимо Мира-Кольца?

Никто этого не знал.

– Если при столкновении мы потеряли бо́льшую часть импульса, но все равно пролетим мимо, то может случиться и так, что мы вечно будем падать по эллиптической орбите, – горестно простонал Несс. – Тила, твое везение нас подвело.

– Я никогда не говорила, будто подхожу на роль счастливого талисмана, – пожала она плечами.

– Это Замыкающий ввел меня в заблуждение. Будь он сейчас здесь, я бы высказал пару ласковых моему высокомерному жениху.

Ужин в тот вечер превратился в ритуал, будто для команды «Лжеца» он должен был стать последним. Сидевшая напротив Луиса Тила Браун выглядела до боли прекрасной в струящемся черно-оранжевом платье, весившем не больше унции.

За ее спиной медленно рос Мир-Кольцо, и время от времени Тила оборачивалась посмотреть на него. Если о чувствах инопланетян Луис мог лишь догадываться, то у Тилы он замечал любопытство и нетерпеливое ожидание. Она, как и он, считала, что мимо Мира-Кольца они не промахнутся.

Ночью они любили друг друга столь яростно, что Тила даже удивилась, а потом обрадовалась:

– Так вот что делает с тобой страх! Надо будет запомнить.

Луис, однако, не сумел улыбнуться в ответ.

– Мне все время кажется, будто этот раз – последний.

«С кем бы то ни было», – мысленно добавил он.

– Да брось, Луис. Мы же внутри корпуса «Дженерал продактс»!

– А если стазисное поле откажет? Корабль, может, и выдержит удар, но мы превратимся в желе.

– Да хватит тебе беспокоиться, ради Финейгла!

Тила провела ногтями по его спине, и он привлек ее к себе так, чтобы она не видела его лица…

Когда девушка крепко заснула, паря, словно чудесное видение, между спальными панелями, Луис оставил ее. Уставший и пресытившийся, он погрузился в горячую ванну, потягивая холодный бурбон.

Были, были на свете удовольствия, от которых он ни за что не смог бы отказаться.

Через весь небосвод тянулся Мир-Кольцо – то голубой с белыми полосами, то сплошь синий. Поначалу сквозь облачный покров можно было рассмотреть только крошечные пятнышки гроз, столбы северного сияния и похожие на клочья шерсти тучи. Они становились все больше. Затем появились очертания морей… примерно половину Мира-Кольца занимала вода…

Несс, пристегнутый в своей капсуле, свернулся клубком. Говорящий, Тила и Луис Ву тоже закрепили ремни, но не сводили глаз с панорамного вида.

– Лучше бы ты взглянул, – посоветовал кукольнику Луис. – Местная топография может потом пригодиться.

Несс послушно поднял одну плоскую питонью голову и уставился на пейзаж.

Океаны, извилистые разветвления рек, горная гряда…

И никаких признаков жизни – следы цивилизации различимы лишь с высоты менее тысячи миль. Подробности Мира-Кольца проносились мимо так стремительно, что оставались незаметными. Впрочем, они не имели особого значения, ведь «Лжецу» предстояло сесть на незнакомой, неизведанной территории.

Собственная скорость корабля составляла примерно двести миль в секунду. Он с легкостью мог бы покинуть систему, если бы не Мир-Кольцо, поверхность которого мчалась навстречу со скоростью семьсот семьдесят миль в секунду.

Внизу появилось море в форме саламандры и тут же исчезло. Внезапно ландшафт озарился фиолетовым сиянием…

Разрыв реальности!