Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4
Мама поехала обратно на работу, хотя сначала не хотела оставлять меня одну. Но я убедила ее, что буду весь день сидеть дома. Тетя Жозефина сейчас тоже на работе, поэтому дом в моем распоряжении.
Жозефина владеет парочкой магазинов, ее доход гораздо больше дохода моей матери, но мы никогда не просим у нее денег. Вся зарплата тети уходит на содержание особняка. Когда-то давно он воплощал собой величие и был проникнут духом Людовика XIV. Но сейчас выглядит довольно жалко. Вот уже несколько лет мы не можем отремонтировать протекающую крышу, потому что еле-еле сводим концы с концами. Многие знакомые советуют нам переехать в маленькую квартирку где-нибудь в центре. Но как можно продать дом, где жили наши предки? Дом стал частью нас, а мы – его. Как можно покинуть крепость, которая столетиями защищала нас?
Тетя и отец жили в этом особняке с самого детства. Он достался им в наследство от родителей, которые погибли в авиакатастрофе. Папе на тот момент было двадцать четыре года, а Жозефине едва исполнилось восемнадцать. Отец взял на себя роль главы семьи и заботился о младшей сестре, работая не покладая рук. Спустя три года он познакомился с моей мамой, и они стали жить вместе. Тете моя мама нравилась, и до сих пор между ними сохранились дружеские отношения. Меня Жозефина часто баловала, порой даже чересчур. Наверно, это потому, что у нее никогда не было своих детей.
Она старалась найти хорошего человека, с которым могла бы связать свою жизнь, но ей не везло. Все мужчины были недостойны ее. Одного из них я знала лично. Он даже жил в нашем доме. Через несколько месяцев Жозефина забеременела. Все были жутко счастливы и поздравляли ее. Все, кроме ее ухажера. Он сбежал сразу же, как только узнал об этом. У тети случился выкидыш из-за стресса. После этого случая тетя решила, что не будет больше заводить никаких отношений.
Мне искренне ее жаль, ведь она не заслуживает таких страданий. Она очень добрая и красивая женщина. Когда я смотрю на нее, то перед моими глазами возникает образ отца. Они невероятно похожи: черные как смоль волосы и янтарные глаза. Как и у их родителей. Бабушку и дедушку я никогда не видела, ведь они погибли еще до моего рождения, но у нас сохранилось много старых снимков, которые я очень люблю рассматривать.
Я поднялась в свою комнату, размышляя обо всем, что рассказала мне мама. Интересно, дедушка тоже был путешественником во времени? Как часто меня будет уносить в другие эпохи? Может, есть какой-то способ контролировать это?
Я распахнула дверь и услышала шум в клетке, стоящей на комоде. Это проснулся мой кролик Паскаль.
– Прости, что разбудила, дружок, – проговорила я и упала на большую мягкую кровать, накрытую шелковым пледом цвета сливочного мороженого.
Как странно, сейчас только утро, четвертый урок, а я уже дома и отдыхаю.
Моя комната – единственное место в доме, где почти нет старинных вещей. Перед окном – кровать с ортопедическим матрасом, вдоль одной стены тянутся шкафы-купе, а напротив стоит письменный стол, заваленный тетрадями и книгами. Узорчатые бежевые обои и шторы из тяжелого льна темно-бордового цвета создают уют. Все вполне скромно, зато комфортно.
Я подремала около получаса, а потом встала и раздвинула шторы. Яркий солнечный свет тут же залил комнату, заставив меня зажмуриться. Небо абсолютно безоблачное, солнце светит не по-осеннему ярко, но совсем не греет, поэтому на асфальте остались лужи после утреннего дождя.
Я забралась на подоконник и стала наблюдать за тем, что происходит снаружи. Мне нравится иногда вот так сидеть, смотреть в окно и размышлять о всяком.
Париж – город, который никогда не спит. Дороги загружены машинами, тротуары – пешеходами. Каждый куда-то спешит, не обращая внимания на красоту вокруг. Люди не замечают старинных построек с невероятными фасадами, по которым рассыпано множество балкончиков, украшенных еще не завядшими цветами в глиняных горшочках. Они не замечают огненной листвы деревьев, колыхающихся от легкого ветра, отчего кажется, что весь город охватил пожар. Не многие могут заметить красоту в обыденных вещах, будь то осенний лист или здание, мимо которого проходишь каждый день.
На карнизе прижималась друг к дружке парочка голубей. Я часто подкармливаю их крошками хлеба или крупой, поэтому они решили тут обосноваться. Мне они не мешают, а вот Паскаль как только увидит за окном голубиную голову, тут же начинает беспокойно бегать по клетке.
Чем дольше я размышляла, тем больше понимала, что маминых слов недостаточно, чтобы получилась полноценная картина. Я прокручивала в голове сегодняшнее утро, стараясь понять, в какой год меня занесло, но увы. Это мог быть двадцатый век или даже девятнадцатый. Вряд ли я смогу понять что-нибудь по розовым кустам и бегающим по двору девочкам. Возможно, стоит покопаться в интернете и поискать информацию о нашем лицее.
Спрыгнув с подоконника, я села за письменный стол и включила ноутбук. Открыла поисковик и вбила название нашего лицея. Кликнув на первую ссылку, я попала на официальный сайт. Столько лет учусь, а даже ни разу не заходила на него.
В разделе «История» я наткнулась на объемную статью. Мой рот приоткрылся от удивления. Оказывается, строительство лицея началось в шестом веке, а в начале седьмого столетия был возведен огромный монастырь, который просуществовал несколько веков. В конце семнадцатого века здание немного перестроили и превратили в учебное заведение. Даже и подумать не могла, что наш лицей настолько древний.
Просмотрев черно-белые фотографии из архива, я поняла, что пытаться выяснить век, в который я попала, – все равно что искать иголку в стоге сена, ибо третье столетие подряд облик лицея не меняется.
Около пяти часов вечера ко мне зашла Шарлин. К этому моменту я уже успела прийти в себя. Утреннее происшествие казалось таким далеким, будто прошло уже несколько дней.
Мама и тетя еще не вернулись с работы, поэтому мы с подругой решили поужинать в столовой за огромным обеденным столом эпохи рококо. Шарли пришла не с пустыми руками – принесла торт со взбитыми сливками и шоколадной крошкой, который мы собрались съесть вдвоем. Я разлила земляничный чай, и мы уселись за стол.
– Анаис, у меня весь день не выходило из головы то, что произошло во дворе. Как ты сейчас себя чувствуешь? Это больше не повторялось? – В голосе Шарли звучала забота.
Я видела по ее глазам, что она за меня очень волнуется, но сама я уже успокоилась. Как ни странно, утреннее путешествие не вызывало у меня лютого страха. Да, сначала я очень испугалась, но потом относительно быстро пришла в себя. Может, так происходит со всеми, кто становится путешественником во времени?
Шарлин – моя самая близкая подруга, я доверяю ей как самой себе. Я рассказала ей о нашем разговоре с мамой. Сначала Шарли засомневалась в правдивости этой истории, но потом решила, что путешествие во времени – вполне логичное объяснение всему случившемуся.
Поздно вечером домой вернулись мама и тетя. Шарлин к тому времени уже успела добраться домой и позвонить мне, чтобы продиктовать домашнее задание по предметам, которые я сегодня пропустила.
Когда я спустилась вниз, Жозефина тут же бросилась меня обнимать. Она была сильно взволнована.
– Как ты, ma chérie? Надеюсь, день прошел без происшествий? – спрашивала она, все сильнее прижимая меня к себе.
– Все хорошо, тетя Жозефина, – отозвалась я, высвобождаясь из ее рук.
– Господи, это так ужасно. Мы были счастливы, что родилась девочка, думали, это жуткое проклятие больше не будет преследовать нашу семью. Мой папа был таким, Жоэль, а теперь и ты. Наверное, стоит перевести тебя на домашнее обучение. Я найду тебе лучших учителей, не хочу, чтобы это проклятие тебя погубило. – Глаза Жозефины наполнились слезами.
Видимо, для нее это стало серьезным ударом. Неудивительно, ведь она, можно сказать, с самого детства видела, как ее близкие растворялись в воздухе. Наверное, это очень тяжело.
– Нет! – возразила я. – Я не хочу быть затворницей и целыми днями сидеть дома. Я не собираюсь прятаться. Во что тогда превратится моя жизнь?
– Она права, – послышался голос мамы из прихожей. – У нее должны быть друзья, нельзя вот так взять и запереть ее дома.
– Я просто хотела как лучше, – пробормотала Жозефина.
– Я справлюсь, – заверила я. – Все будет в порядке, обещаю.
С утра я очень долго собиралась, не зная, что надеть. Минут десять я стояла перед шкафом в поисках чего-нибудь стильного, но в итоге оделась как всегда просто.
Я открыла клетку и насыпала кролику еду, потрепав его за уши. Он довольно зашевелил усами и подошел к своей миске, обнюхивая корм. Я подобрала с пола сумку с учебниками и закинула ее на плечо, выскакивая за дверь:
– До вечера, Паскаль!
Спустившись на первый этаж по широкой каменной лестнице, покрытой старым зеленым ковром с золотыми узорами, и заскочила в столовую сказать тете и маме, что завтракать не буду.
– В твоем возрасте нужно хорошо питаться! – возразила тетя Жозефина, выходя за мной в прихожую.
– Я после первого же урока пойду в столовую и что-нибудь съем. До вечера! – ответила я, поцеловав тетю и маму на прощание.
– Будь внимательнее и помни, что я тебе говорила, – шепнула мама.
Я кивнула и подскочила к выходу, крикнув на пороге:
– À bientôt!
Я вышла на тротуар и побрела в сторону лицея, ощущая непривычную легкость. Всю ночь я спала как убитая, меня ничего не тревожило, даже приступы астмы. Наоборот, стало гораздо легче дышать.
Проходя мимо пекарни, из которой доносился аромат свежеиспеченных булочек и pâtisseries, я остановилась поглазеть на витрины с выпечкой.
По обеим сторонам от входа стояли небольшие столики, на которых были расставлены миниатюрные вазы с алой геранью. Я тут же догадалась, откуда эти цветы. Через дорогу находится цветочная лавка. Огромное количество самых разных цветов стоит в больших ящиках, превращаясь в огромное пестрое облако. Сочетание аромата цветов и запаха свежих булочек создавало яркое настроение.
Я вошла в пекарню, кивнув продавцу. Решила взять парочку круассанов и съесть их по дороге, чтобы живот не урчал на первом уроке.
Только я потянулась за выпечкой, как легкие резко сдавило. От боли мне пришлось ухватиться за край полки.
Это чувство уже стало знакомым. Я хотела выбежать из лавки, чтобы не исчезнуть на глазах у продавца, но поняла, что просто-напросто не успею. Спрятавшись за одним из стеллажей, я почувствовала, как земля начала уходить из-под ног. Полки с булочками растворились и превратились в круглые столики орехового цвета.
