Война Зоны

Глава 3. Пригоршня. Двойное предательство

Есть голоса, которые серьезно не воспринимаешь, у Спрута же был голос-приговор, услышав такой, невольно цепенеешь. У меня отвисла челюсть. Отвисла и чуть не отвалилась прямо на ногу. Алеша, как и я, заозирался в поисках скрытых камер – иначе откуда Спрут узнал, что пришел именно я? Не помню, чтобы мы встречались, он не должен меня знать! Или он, помеченный Зоной, видит больше, чем простой человек? Спрашивать я не стал, обернулся к Полковнику. Лицо его осталось беспристрастным, он просто показал «ок», а вот Алеша, как я, чуть не потерял челюсть.

Я налег на ворота – они заскрипели, неохотно приоткрылись – и просочился в образовавшуюся щель, подумав, что непредусмотрительно впускать непонятно кого. Я ожидал, что меня встретит детина с двустволкой в руках. Почему именно двустволкой? Не знаю, так представилось.

– Теперь закрой, – прогудел Спрут.

Повернув голову на звук, я наконец его увидел – бугор в лохмотьях, вместо головы – горб, башка торчит влево, руки кажутся длинными, костистыми, кисти волочатся по земле, ни ствола у него нет, ни даже холодняка. Лицо пряталось в тени капюшона, деталей было не разобрать, виден только гладко выбритый подбородок и шевелящийся рот. Похож на одного из уродцев художника, который рисовал всякую адовую жуть.

– Пригоршня пришел не просто так, – прошептал он, запрокинул голову, будто принюхиваясь, и я рассмотрел его перекошенное лицо, крючковатый нос и выпученный глаз со зрачком во всю радужку. Здоровый глаз сфокусировался на мне, выпученный обозревал невидимые простому смертному дали.

– Говори, раз пришел. Одному из тех двоих веры нет.

– Как? Кому? Почему нет? – мысли разбежались тараканами, и я все не мог сформулировать правильный вопрос.

– Вижу большого человека, который зло. Один из двоих пока с ним.

Его речь ставила меня в тупик, пока я думал, с чего начать, просить о помощи или выяснять, кому именно веры нет – Полковнику или Алеше, Спрут продолжил:

– Слышать тебя хочу. В чем беда, зачем я тебе понадобился?

– Эээ… Химик, который работает в Институте, хочет…

– Кто-то власти хочет, кто-то – просто жить. Дело твое правое, Пригоршня, но сложно будет, ой, сложно! Многие умрут, вижу смерть на твоем плече, она ждет. Пусть они живут, Пригоршня!

– Ммм… Кто «пусть живут»? Химик?..

– Сложно будет, Пригоршня. Мало кому верить можно, а кому можно – те ненадежны, те рабы помимо воли. Говори дальше.

Его поток бреда сбил меня с мысли, столько поначалу хотелось сказать, но теперь…

– Аэээ… Слышал от одного хорошего человека, что у тебя есть оружейня. Мне нужно оружие, чтобы противостоять Химику, который хочет сделать людей управляемыми…

Спрут потирал подбородок и раскачивался из стороны в сторону, меня он, похоже, не слушал. И зачем мы сюда приперлись? Психов, что ли, я не видел?

– Не поверят. И эти не поверят. С другими еще хуже, они опасны. Бен Ганн! Тебе нужен Бен Ганн и его группировка. – Спрут схватил меня за руку холодными скрюченными пальцами. – Я стар и немощен, прошлого не помню, мне нечем тебе помочь, а раньше знал, все помнил. Слушай внимательно. Группировка Ганна состоит из отборных головорезов, беглых осужденных, но никто из них не под влиянием. Позавчера одного из них, Крота, убил колосс, тело никто не найдет. Теперь не перебивай и запоминай, потому что я сразу же забуду. В Клине, улица Чайковского, дом шестьдесят шесть… Напротив «Пятерочки» жилой дом. Третий этаж, квартира 14, выбьешь дверь, там схрон Ганна, много всего. Скажешь, что Крот был под влиянием и сдал схрон, это их убедит… Они разозлятся и тебе помогут.

Спрут вздрогнул, словно через него пропустили разряд, его здоровый глаз приобрел осмысленность. Отпустив меня, горбун закатал рубаху и погладил белый браслет.

– Это защищает от влияния, идем, дам браслеты. Оружие найдешь сам, и дальше – сам.

Он побрел к каменному дому под бетонной крышей, который больше напоминал ДОТ.

– Спрут, – спросил я, разглядывая искалеченного человека, напоминающего паука. – Ты говорил, что нельзя верить кому-то из моих попутчиков. Кому? Откуда ты все это знаешь?

– Не знаю, просто говорю, а что говорю, сразу забываю, так что не спрашивай. Просто слушай и запоминай. Сама Зона говорит.

До оружейной мы не дошли, остановились в прихожей, где на гвозде под бивнями кабана висела связка белых браслетов. Спрут потянулся, снял их и отдал мне:

– Долго тебя ждали. Потом вернешь… если выживешь. Но не забывай, действуют они три дня и даже на того, кто под программой…

Зрачок выпученного глаза расширился, и Спрут продолжил кликушествовать:

– Не с первого раза получится, со второго – да не до конца. Многое потеряешь, но большее обретешь… Может быть. Неясно. Будь осторожен, не верь никому. Ищи сталкера по имени Зяблик, он расскажет, где средоточие зла, он, как я, был там в тот раз и все видел.

Горбун со свистом выдохнул, опустил голову и указал на дверь:

– Уходи, тебе надо торопиться.

– Может, скажешь, где искать Химика?

Спрут покачал головой:

– Видения закончились. Уходи.

Похоже, он и правда видит больше обычного человека.

Я шагал первым, Спрут ковылял следом, тяжело сопя. Упершись в ворота, я толкнул их, они заскрежетали, выпуская меня на волю из карикатурного мирка, пахнущего старьем и нафталином.

– Спасибо, – уронил я перед тем, как закрыть за собой ворота.

Полковник и Алеша сидели на корточках в тени забора. На востоке набухла фиолетовая туча, ровно над нами небо делилось на темную и синюю части. Километрах в трех от нас лило, были видны срывающиеся с облаков темные нити дождя.

– И? – Алеша поднялся и шагнул ко мне.

Кому-то из них нельзя доверять, так сказал Спрут. Или нельзя доверять Спруту? Это станет ясно, когда мы сходим по названному адресу. Если схрон там, значит, Спрут и правда пророк, а мою команду нужно менять, жаль расставаться с Полковником и Алешей, привык я к ним, но никак не выяснить, кто из них предатель, значит, ненадежны оба. И все-таки – кто?

Алеша нетерпеливо топтался на месте, как вороной конь, рвущийся в бой. Полковник, прищурившись, смотрел на меня, жевал травинку. История Алеши больше похожа на правду – парню нужны деньги. Если так, почему он не ушел, когда мы почти добрались до Периметра? Проникся? Очень вряд ли.

Полковник – темная личность. Молчалив, опытен, о боевых заслугах не распространяется, его мотивы неясны.

Может, сказать им правду и посмотреть, как они отреагируют? Нет. И так ясно, что Полковник останется непрошибаемым, Алеша занервничает. Лучше молчать, так они не думают, что их подозревают, и могут ошибиться. Как это ни прискорбно, и один, и второй мне симпатичны.

Значит, решаю проблемы по мере поступления. На самом деле идем потрошить схрон Ганна, чтобы ограбление свалить на Институт и тем самым побудить гангстеров к мести, а им я скажу другое.

– Сейчас мы идем в Клин за оружием. У Спрута там схрон.

Алеша недоверчиво прищурился:

– И что, он просто так взял и дал тебе оружие?

– Почему же «дал», одолжил, а потом посоветовал, к кому обратиться.

– И к кому же?

Неужели Алеша предатель? Расскажу ему, а он сразу передаст боссу через ПДА. Вот только кто его наниматель? НИИ? Вряд ли, нас бы уже прихлопнули. Пока ничего на ум не приходило.

– Вуд много рассказывал о Спруте, когда ты звонил, – проговорил Полковник, поднимаясь. – Что к нему многие ходят, чтобы узнать свою судьбу, но он не каждому открывает. Неужели это правда?

– В Зоне все правда и все иллюзия, – пространно ответил я словами Химика. – Давайте пойдем в Клин, поищем схрон, тем более, тут недалеко.

Никто не стал противоречить и даже требовать конкретики.

Места эти были хожеными, о чем говорили многочисленные окурки на асфальте, целлофановые пакеты и неприличные надписи на облезлых каменных заборах. Первым вызвался идти Полковник, я топал в середине. Движения Полковника были точными, экономными, вскоре я позволил себе отвлечься и подумать о том, как жить дальше.

Если слова Спрута окажутся правдой, схрон будет на месте, то можно действовать по предложенной схеме. Мы грабим схрон и прячем оружие, а говорим, что это сделал Химик. Как он узнал, где именно схрон? Очень просто! У него есть вещество, с помощью которого можно разговорить любого человека. Химик опоил покойного гангстера, и он сдал схрон. Химик его нашел и перенес награбленное в Институт. Это должно разозлить отморозков… ну, по крайней мере, я на это очень надеюсь, и они согласятся мне помочь и вернуть награбленное.

А если не согласятся? Если вообще мне не поверят? Тогда придется рассказывать правду… Хотя нет. Расскажу, что я в курсе о страшной тайне Института, и теперь меня хотят убить. Только они могут мне помочь.

Зачем им это? Затем, чтобы вернуть награбленное и отомстить за убитого – во-первых. Во-вторых, Институт вот-вот применит артефакт, который всех сделает управляемыми. Логично? Как бы да. Сработает? Время покажет.

Вдалеке появились многоэтажки, нагретая солнцем земля паровала, и они казались расплывчатыми миражами, гостями из чуждого мира людей. Над лесом громыхала гроза, тянуло сыростью, на западе синело небо, а над нами раскинулась радуга, разноцветным мостом соединяя два мира.

Дорогу нам преградил бетонный забор, огораживающий какое-то предприятие или склад, мы двинулись вдоль него, пренебрегая многочисленным лазами, которые пробили мародеры, еще когда Зона только появилась. Склады, само собой, разграбили, вынесли все, что плохо лежит. Потом большую часть мародеров тоже вынесли – вперед ногами, кто-то сгинул без вести, кого-то задрали мутанты.

За огороженной территорией находилась некогда оживленная трасса, соединяющая Москву и Питер, теперь заваленная скелетами выпотрошенных машин. Здесь радиация легла пятнами, и я включил счетчик Гейгера. Спасибо, что Химик забрал у нас только оружие…

А ведь когда Химик сбежал, дежурил Алеша! Неужели он его и отпустил? Значит, он работает на НИИ! Но почему, черт побери, я еще жив?

Или это Полковник решил подставить младшего товарища, чтобы отвести подозрение от себя? Очень напоминает детскую игру, которая называется «Мафия», когда из множества играющих один – так называемая мафия, и нужно всех убедить, что это не так. У меня никогда не получалось, меня рассекречивали почти сразу.

И все-таки – Алеша или Полковник?

Между двумя заборами, каменным и решетчатым, был лаз, и мы друг за другом направились туда. Полковник замер внезапно – я чуть не врезался в его рюкзак, поднял руку. За его плечом, впереди, там, где трасса, я сперва заметил подозрительное движение, а когда встал на цыпочки, разглядел колонну военной техники, беззвучно движущуюся на север.

Машины были вполне реальными – КрАЗы, «уралы», какие-то остроносые машины с локаторами и предположительно – ракетами.

До трассы оставалось метров сто, я предложил выбираться из западни, потому что здесь было опасно, если кто-то нападет.

Мы подошли к насыпи, на всякий случай я присмотрел дыру в решетчатом заборе – а вдруг придется бежать? Машины все шли и шли, военные в кузовах смотрели сквозь нас, перешучивались, но большинство сидело неподвижно, с автоматами на коленях.

– Как настоящие, – шепотом выдохнул Алеша.

– Клин населен призраками, которые вроде как неопасны, – объяснил я. – Эта колонна существовала. Ее отправили исследовать Зону. Все эти люди и машины исчезли.

– Куда?

– Попали в пространственный пузырь. Может, оказались в другом мире, нас с Химиком как-то занесло в такой. Может, до сих пор блуждают в безвременье…

– Они живы? – спросил Полковник.

– Может, да, но скорее нет.

Мы остановились, потому что в Зоне есть одно правило: видишь что-то подозрительное – не лезь. Мало ли что случится, вдруг нас затянет туда, куда затянуло их, тогда пополним и мы ряди молчаливых призраков.

Колонну завершил БТР, и трасса опустела, но ступать на нее было боязно, и мы топтались на месте. Самым решительным оказался Полковник, поднялся по насыпи, заросшей бурьяном и, прежде чем переступить через отбойник, проверил дорогу гайками.

– Пространственные аномалии можно выявить, только вляпавшись в них. У некоторых, например у Химика, есть чутье, – сказал я и взобрался к нему наверх, где мы долго бок о бок смотрели на пустую замусоренную трассу, по которой ветер гнал целлофановый пакет, и в царящем беззвучии шелест казался грохотом.

Как по команде все мы достали ПДА. Я – чтобы посмотреть карту, остальные – либо за тем же, либо чтобы связаться с неизвестным Большим Человеком. За дорогой толпились высотки, теснились, наползали одна на другую, чтобы увидеть незваных гостей.

Я бывал здесь и знал, что эти высотки набиты призраками, как весенняя рыба – икрой. У них своя жизнь, они не подозревают, что мир уже не тот, кто-то садится обедать, кто-то спешит на перерыв…

Полковник молча перекинул ногу через отбойник, обернулся:

– Если вдруг что-то случится…

Я молча кивнул и на всякий случай схватился за автомат.

Алеша шумно дышал позади, с треском отдирал колючки от одежды. Полковник встал на асфальт, сделал несколько шагов к ржавому скелету «жигулей» на спущенных колесах. Ничего не случилось, кроме того, что затрещал счетчик Гейгера, когда я тоже ступил на асфальт.

– Фонит, – я указал на машину. – Надо скорее отсюда убираться.

Фонил не только металл, но и все место, пока мы не добежали до разросшихся кустов на подходе к домам. Алеша достал шкалик водки и приложился к горлышку – кадык его задергался.

– Не бойся, – успокоил я. – Не так страшна радиация! Мужской силе она не угрожает, можешь поверить! У меня двое здоровых детей…

При мыслях о семье сделалось кисло. Как они там? Наверное, уже обустроились, Олеся пишет мне… Или не пишет, она понимает, где я, и наверняка волнуется. Другая бы весь мозг выела, но у меня золотая понимающая жена. Вот я бы ни за что не отпустил ее в опасное место одну, даже когда она отправлялась на девичник, я с ума сходил, вдруг кто обидит?

Полковник сверился с картой:

– Улица Чайковского, это как раз дома возле нас… Точнее, один дом, этот. Шестьдесят второй дом, первый корпус. Нам что нужно?

– Шестьдесят шестой, – ответил я. – Четырнадцатая квартира, третий этаж.

Полковник махнул налево:

– Это метров двести отсюда. Длинный дом, что стоит вдоль дороги.

Алеша напряженно озирался по сторонам.

– Тут не опасно? Чувство, что за тобой наблюдают.

– Мутантов здесь нет, не знаю почему, – ответил я, направляясь по тротуару, местами присыпанному землей и стеблями прошлогодней травы. – Если увидишь людей, они не настоящие, это призраки. На живых не нападают, по крайней мере днем. Для нас опасны только сталкеры. Если человек в камуфляже и с автоматом, это предполагаемый враг.

– Если нет даже мутантов, значит, тут среда вообще для жизни непригодная, – сострил Алеша.

Тротуар вел вдоль трассы. Разросшийся бурьян и молодые вишни прятали от наших глаз дорогу с остовами машин. Первый этаж жилого дома полностью переоборудовали, и мы наблюдали за своими отражениями в витринах.

– Смотри, – прошептал Алеша, указывая на пластиковую помутневшую от времени остановку.

Там к нам спиной сидела девушка с розовыми волосами, забранными в хвост, в коротеньких шортах, из ушей к телефону тянулись проводки наушников, она покачивалась в такт мелодии и поглядывала на дорогу. Когда девчонка поворачивалась, блестела серьга в проколотом носу.

К девушке-призраку вразвалку, как утка, приковыляла толстая тетка с огромными пакетами, поставила их, покосилась на девушку.

– Как настоящие, – проговорил Полковник шепотом.

Алеша полюбопытствовал:

– Что будет, если их потрогать? Рука пройдет насквозь?

– Попробуй, – сказал я и зашагал дальше. – Мы их еще встретим, лучше не отвлекаться.

– Эй, на остановке! – крикнул Алеша, замахал руками, но ожидающие автобус не обратили на него внимания.

Нужный нам дом был последним на улице, дальше начиналась промзона, и таким длинным, что конца и края не видно. Хорошо, нумерация подъездов начиналась с нашей стороны, далеко плестись не придется, надо только обойти здание. Не нравилось мне блуждать в городе-призраке, где непонятно, что тебя ждет. Это я неправ, вроде как понятно – никто не набросится, не сожрет, но все равно неприятно, напряжение выматывает.

Подъезд встретил нас вырванной с мясом дверью. Сквозь деревянную скамейку, где когда-то гнездились старушки, проросла трава. Детскую площадку усеивали брошенные игрушки. Говорят, люди отсюда исчезли, как по щелчку, но появились призраки. Родственники пробивались сюда, искали среди них близких, но безрезультатно.

Говорят, квартиры на верхних этажах нетронуты, в отличие от нижних, где порезвились мародеры. Пока военные не сообразили, что произошло, и не оцепили Зону, сюда ринулись все, кто не брезговал. Тащили технику, золото, потрошили тайники с деньгами, разбирали на запчасти машины.

Громыхая подошвами по металлу брошенной на землю двери, мы направились в подъезд, и эхо шагов заметалось внутри пустого коридора.

Вот опустевший уголок консьержки с телевизором на стене и плакатом какого-то певца в розовом пиджаке и блестящих синих штанах. Только мы собрались подниматься по ступенькам, как вверху громыхнул лифт, вздохнул, размыкая створки, и снова воцарилось беззвучие. Я вздрогнул, прицелился в темный лестничный проем.

– Это что? – еле слышно прошептал Алеша.

Я пожал плечами:

– Не знаю, но мне это не нравится, предлагаю побыстрее убираться.

Четырнадцатая квартира оказалась не на втором этаже, а на четвертом. Вдруг Спрут – обычный псих, а не пророк? Тогда придется распрощаться с замечательным планом, который уже зрел в моей голове.

Я подергал ручку – дверь щелкнула и распахнулась. Помнится, Спрут предлагал ее выбить. Второе несовпадение. Мы переступили порог и очутились в тесной прихожей. Пол усеивали вываленные вещи – кто-то давным-давно квартиру обыскал, выпотрошил ящики комодов, опустошил полки.

Это была однушка. У стены стояла кровать на полкомнаты. Если и есть где-то схрон, так в шкафу-купе, больше никуда оружие не влезет. Я зашагал к шкафу, потянул в сторону дверцу. И она отвалилась, открыв взору вешалки с одеждой и пустые полки. Алеша встал на четвереньки, похлопал вещи, выбивая облако пыли, и покачал головой.

– Пусто.

В кухне, под кроватью, на антресолях тоже было пусто. В кухне обнаружилась мумия издохшего от голода кота. Вскипела злость, и я пнул комод, который с грохотом развалился. Вот тебе и схрон! Вот тебе и Бен Ганн! Где, блин, справедливость?

Сжав виски, я плюхнулся на кровать и принялся лихорадочно думать, но ничего стоящего на ум не приходило. Алеша и Полковник, опершись о стену, смотрели с сочувствием и ждали дальнейших распоряжений.

Я закрыл глаза, и из черноты выплыла картинка: дверь с трехзначной цифрой: сто сорок сколько-то, последнее число замазано красной краской. Молча я выскочил из квартиры в подъезд и оторопел, прицелился в молодого мужчину. В одной руке он держал сигарету, во второй – консервную банку из-под оливок, куда стряхивал пепел. Он даже голову не повернул на хлопок двери, продолжал смотреть в грязное окно, а из ноздрей тянулись белые нитки дыма.

– Ты куда лома… – Алеша подавился словами, увидев курильщика и не удержался – с ходу выстрелил одиночным.

Пуля прошла насквозь и застряла в стене.

– Расходуй патроны экономно, – посоветовал Полковник, казалось, он не замечал курильщика, направился к лестнице, едва не задев его рукавом, мы поспешили за ним.

На улице я включил ПДА с картой. За длинным домом находились второй, третий и четвертый корпуса.

– Ты куда ломанулся? – закончил вопрос Алеша.

Я улыбнулся и объяснил:

– Спрут видит картинки и комментирует их. Квартира может быть не четырнадцатая, а сто сорок какая-то. Теперь нужно проверить сто сороковые квартиры на вторых этажах.

– Как бы логично, но верится с трудом, – проговорил Алеша и потопал за мной.

Шансов на успех было мало, но пока оставалась надежда, и за нее я отдам полжизни.

В первом корпусе сто сороковые квартиры находились в третьем подъезде на шестом этаже. Обыск ничего не дал, пришлось перемещаться к второму корпусу. Дом этот состоял из основной длинной части и двух пристроек, соединенных с ней перемычками.

Мною двигало отчаянье и злость, нежелание мириться с тем, что надежда, которая только была в руках, выскользнула. Мы поднялись на третий этаж, обыскали квартиры со сто сороковой по сто сорок девятую, но не нашли ничего интересного, кроме набора серебряных украшений, который забрал себе Алеша.

Взбешенный результатом, я ударил дверь, зашипел от боли в костяшках. А еще жутко раздражал скепсис на лице Алеши, весь его вид говорил: «Так я и знал! Все напрасно, пойдем уже домой». Сжав зубы, я сбежал по лестнице и зашагал к третьему корпусу.

Сто сороковая квартира находилась на первом этаже, тут в подъезде было всего по три квартиры. Нулевая, первая, вторая – ожидаемо пусты. Уже не веря в удачу, я поднялся на второй этаж, отдышался. Запыхался я больше от злости.

– Давай, как я еще тогда предложил, – сказал Алеша. – Каждый обыскивает по квартире, все равно мутантов тут нет. Или ты нам перестал доверять?

– Как я сказал, так и будет: работаем вместе. Это Зона, мало ли что случится.

Две квартиры были открытыми – кто-то поработал тут отмычкой еще до нас. А вот третья, за бронедверью, – запертой, ее мы оставили на потом, обыскали трешку, вскрыв китайскую жестяную дверь ножом, и остановились перед запертой.

– Не вижу смысла тратить время, – сказал Алеша.

Полковник не разделял его скепсис, похлопал по металлу и проговорил:

– Кто бы ни жил там, ему было что прятать. Алеша, ты уже понял, что пока Пригоршне нечем с нами расплатиться, придется довольствоваться авансом, но даже если там нет оружия, наверняка найдется золото или тайник с деньгами.

Алеша пнул дверь:

– И как мы туда попадем? Дверь не выбить, проще взорвать.

– Через окно можно, – предложил я.

– Предположим, схрон там, – начал рассуждать вслух Полковник. – Значит, у каждого должен быть ключ, так, Пригоршня? Или нет?

– Обычно бункеры всегда на замке, – продолжил его мысль я. – А ключ кладут неподалеку, чтоб любой мог им воспользоваться… Ключ где-то рядом! Ищите!

Я обыскал все стены, тумбочки в квартирах, на гвоздике возле зеркала обнаружил связку ключей. Возликовал, но ни один ключ не подошел. Полковник перевернул банку-пепельницу с плесневелыми окурками, и на пол со звоном выпал один-единственный ключ.

Во рту пересохло. Сердце затарабанило, как перед важным событием. Непослушными пальцами я поднял ключ – большой, медный, – вставил его в замочную скважину… Подошел! Щелк, щелк! Дверь подалась навстречу, я взялся за ручку и отметил, что она чистая, без пыли, как многие другие. Потянул на себя, миновал прихожую, где все оставалось так, словно хозяева вот-вот должны вернуться…

Так, да не так: на крючках в прихожей – камуфляжные куртки зимние, осенние и даже маскхалат. Обувь почти новая разных размеров, резиновые сапоги и резиновые штаны на подтяжках. Я прошествовал в просторную залу, огромную, с деревянной мебелью под старину. На диване лежали коробки, возле стояли закрытые сумки.

– Наконец-то! – радостно выдохнул я, зашагал к дивану, открыл короб и присвистнул: там были патроны под АК и «глок». В сумках – патроны к подствольникам. В двух других коробках – разнокалиберные патроны, в третьей – трассеры и для снайперки.

– Надо же, – Алеша сел на корточки и принялся перебирать разнокалиберные патроны, а я и Полковник направились во вторую комнату.

Я открыл дверь, и пахнуло оружейной смазкой. Чего тут только не было! Автоматы и винтовки лежали на полу – выбирай на свой вкус! Стояли, прислоненные к стенам, виднелись в распахнутом шкафу.

За моей спиной присвистнул Полковник:

– Неплохо. Кому принадлежит этот схрон?

– Банде головорезов. Берем столько оружия, сколько унесем. Часть прячем, часть берем себе.

По узкой дорожке между кучами стволов я прошел к шкафу, полагая, что самое интересное там, заглянул внутрь: нет, все то же самое, ничего изысканного. В комоде обнаружился склад ножей. Все однотипные: или складни, или тесаки типа боуи, ни одного кортика!

В нижнем ящике – коллиматорные прицелы, бинокли.

Какой, однако, консерватор этот Бен Ганн! Хотя я был с ним солидарен: чем проще механизм, тем он надежнее и тем проще достать патроны. Помимо АК с укороченным стволом я решил выбрать себе снайперку – если не удастся Институт взять штурмом, я гадов по одному постреляю, – но осмотр показал, что тут в основном эсвэдэхи, которые я не любил за бестолковость. Возле шкафа обнаружилась пара снайперок «баррет», которыми разве что вертолеты сбивать и колоссов валить. А что там в чехле за компьютерным столом? Явно что-то интересное отложено!

Предчувствия меня не обманули. Кто-то припрятал себе снайперку Accuracy International L96A1. Это не винтовка, это просто песня! Я погладил гладкий, будто игрушечный ствол. Новенькая! Такая десятку евро точно стоит. Правда, патроны для нее достать будет сложно, но раз она тут есть, значит, где-то есть и патроны. Мне главное Химика пристрелить, а потом винтовку продам.

Патроны нашлись в двух коробках за комодом, одна была полной, в другой – всего шесть штук. Ничего, и этого хватит. Я расчехлил винтовку, словно тело любимой женщины, любовно ощупал каждую деталь, собрал ее, глянул в прицел. И снова – ощущение настоящей жизни, которая переполняет, бьет через край. Я на своем месте, я снова живой! Ночной хищник, караулящий жертву, летящая в висок врага пуля.

Никого не замечая, я зарядил винтовку, подошел к окну и обозначил цель: середина бокового зеркала легковушки на дороге, отсюда это метров пятьсот. Уперся в подоконник, прицелился, нажал на спусковой крючок – хлоп! Легкий толчок отдачи и дырка в середине зеркальца, от которой в стороны разбегались трещины.

– Все хорошо, – вслух подумал я и повернулся к напарникам.

– Что дальше? – мрачно спросил Алеша.

– Тебе домой, а у меня есть план. Извините, мужики, но вас я в это втягивать не хочу – живите дальше. Это моя война, а не ваша.

Алеша наградил Полковника долгим взглядом, посмотрел на меня так, словно бросал вызов, вздохнул и помотал головой. Я продолжил:

– Идем в «Титаник», ночуем, я выясняю кое-что у Вуда, а дальше я сам по себе, вы сами по себе. Оружие продадите, считайте, что я вам заплатил, стоит оно все равно дороже, чем я обещал.

Кинув на Полковника быстрый взгляд, Алеша сказал:

– Никто не возражает, если я поговорю с Пригоршней тет-а-тет?

Полковник пожал плечами и склонился над автоматами. Это что еще за номер? Алеша поймал Полковника на горячем и хочет мне сдать? Или хочет просто перевести стрелки?

На лестничной клетке он воровато огляделся, достал из кармана куртки ПДА и молча передал мне. В открытом мессенджере я прочитал: «В случае отказа вернуться, ликвидировать», – писал некто Yll. С полминуты я смотрел на фразу непонимающе, потом до меня дошло, что можно прочесть весь диалог:

AleXX: «Похоже, у нашего друга есть план, как заполучить артефакт. Не преждевременно ли решение покинуть Зону?»

Yl «Твоя роль – выполнять приказы, вот и выполняй. Жди распоряжений».

Это было утреннее сообщение, десять минут назад Алеша написал таинственному собеседнику.

Yl «Есть новости?»

AleXX: «Пока никаких. Он сомневается. Жду решения».

Yl «При отказе покинуть Зону – ликвидировать и его, и напарника. Конец связи».

Получается, Алеша и есть стукач? Ну да, он освободил Химика по приказу, а теперь должен ликвидировать меня? Почему же я до сих пор жив? Кто его собеседник? Хозяин Химика? Собираясь с мыслями, я переводил взгляд с экрана на Алешу, который топтался на месте и кусал губу. Первым заговорил он, поднял руки и прошептал:

– На твоем месте я бы выстрелил и был бы прав.

– Хорошая мысль, – в руках у меня была только снайперка, и я прицелился в него. – Но прежде расскажи, зачем ты показал это мне? Теперь второй вопрос, на кого ты работаешь?

Алеша криво усмехнулся, завел руки за спину и качнулся с пятки на носок.

– Можно начать со второго? Сам-то как думаешь? – Ответа он дожидаться на стал. – Меня завербовал человек, фамилию которого я не знал, предложил следить за тобой, помогать тебе при необходимости и держать его в курсе. Как бы ничего предосудительного, правда?

– Химика ты отпустил?

– По приказу, – Алеша развел руками. – У меня там мать и младшая сестра. Я не сразу согласился, но, когда пошли угрозы, понял, что вляпался по самые уши. У самого-то есть предположение, кто за всем этим стоит?

Я молча кивнул, подумал немного и ответил:

– Его фамилия Литвинов, он начальник службы безопасности одной влиятельной партии, той самой, где состою я. Он финансировал экспедицию, чтобы заполучить артефакт, а потом, видимо, договорился с человеком, против которого работал, это его непосредственный начальник, и я перестал быть ему нужным.

– Насколько он влиятельный? – спросил Алеша обреченно и добавил: – Я не убийца и на такое не подписывался.

– Бывший особист. Пиши, что берешься прикончить меня, и прячься. Пусть думает, что тебе не удалось и ты погиб. Через месяца два, когда о тебе забудут, появишься. Ты не настолько большого полета птица, чтоб из-за тебя убивать других людей, так что вряд ли твоей семье что-то угрожает.

Алеша поступил как мужик, я опустил ствол. Никто не заставлял его оправдываться, смотреть мне в глаза, но он пошел сложным путем, предупредил, рискуя жизнью, между прочим. Убить его все еще хотелось, но я сдержался.

– Я стучать-то взялся только потому, что думал, в этом моя помощь хорошим людям. Ничего предосудительного! – Он развел руками, покосился на дверь. – Полковнику не говори. Хотелось бы с тобой дальше, но понимаю, что утратил доверие.

– Ты правильно поступил, не каждый так смог бы. Если хочешь с нами – пожалуйста. Но помни, что наши шансы тридцать против семидесяти, тебе оно надо? Ладно я. Мне деваться некуда… – и тут меня пронзило понимание, что моя семья – под присмотром Литвинова, и с этим надо что-то делать! Телефон точно на прослушке, от него надо избавляться. В идеале привязать бы его к кабану, и пусть Литвинов гоняет мутанта по Зоне.

Я замолчал, уставился в точку на стене и перестал замечать происходящее.

– Эй! – Алеша щелкнул пальцами перед моим носом. – Что?

Помотав головой, я принялся ходить взад-вперед по подъезду. По-хорошему, мне надо бросать все и лететь в Крым спасать Лесю, но тогда не получится остановить Химика…

Табишев! В Крыму есть Табишев, который служил со мной в ВДВ, а потом – пару лет в органах, он никакого отношения к партии не имеет! Мы три года не виделись, но он все время звонит, в гости зовет. Если объяснить все, он с радостью поможет перепрятать Олесю. Как с ним связаться?

Задумчивый Алеша потирал подбородок, думал. Я ему подсказал, как поступить:

– Напиши Литвинову, что ты не подписывался на убийство и хочешь за это много денег.

– А если он откажется?

– Даже если запросишь миллиард, согласится. Правда, потом тебя найдут с дыркой в голове… Теперь тебя в любом случае попытаются убрать. Если бы ты меня прикончил, тебя бы это не спасло.

– В том-то и дело, – вздохнул негр, отвернулся и принялся строчить послания, а я задумался о том, где же взять телефон, чтоб связаться с Табишевым.

Он парень толковый, сделает все как надо. Купить новый телефон? Попросить у Вуда? Тогда я его подставлю. Забрать у слабого? Такой пустяк, и ничего не приходило на ум. Ничего, и за эти переживания ты, Химик, мне заплатишь! Попытаюсь убить тебя медленно.

Алеша хмыкнул, развернулся, криво улыбаясь:

– Ты прав. Он, почти не торгуясь, согласился на кучу денег.

– Нанять киллера не так уж дорого. Дороже заплатить киллеру, который убьет киллера.

Захотелось зло рассмеяться, но я сдержался. До чего же простой и понятной жизнь была раньше, до проклятой политики! Теперь крутись ужом на сковородке. Правильно говорят, что бизнесмены поднимаются, а политики – всплывают. Я всплыл, а теперь тону, значит ли это, что я не совсем дерьмо?

В дверь из квартиры постучали, Полковник осторожно спросил:

– Вы закончили? Напоминаю, что мы ограничены во времени.

– Закончили, – ответил Алеша.

За что уважаю Полковника – он не болтает лишнего, понимает, что если надо будет, расскажут, а если нет, значит, это его не касается.

– Берем оружие и уходим.

Подумав немного, я рассказал им, чем со мной поделился Спрут: все выяснилось, подозревать больше некого, мы теперь хорошо сработанная команда. Осталось свалить ограбление на Химика и убедить Ганна, что ему очень нужно уничтожить Институт. Тогда он поможет нам, и есть надежда выиграть в этой схватке.

Поскольку ночью выдвигаться бессмысленно, мы решили скоротать вечер у Вуда.