Чекан для воеводы (сборник)

Глава 5. Штурм крепости

Ганс Штольц выбрал для себя удобное место для обзора – небольшая русская крепость, стоявшая в брянских лесах на высоком берегу озера, уже освободившегося от зимнего ледяного панциря, лежала перед ним, как на ладони. Отсюда были хорошо видны воротная башня с примыкающей частью крепостной стены и сами ворота. Вторая башня представляла собой после недавнего взрыва кучу мусора из раздробленных камней да кусков дерева, охваченных огнем.

– Сейчас ясновельможные паны бросятся на приступ этой твердыни, – напыщенно провозгласил Штольц, приняв королевскую позу. При этом он указывал в сторону Сокола обнаженной саблей, клинок которой был раза в полтора длиннее самого хозяина. Затем он добавил: – И… получат то, что заслужили!

– Так и будет, герр мастер, – поддакнул один из подмастерьев Штольца, прозванный за свои длинные мосластые ноги Генрихом-цаплей, который недавно отметил собственное двадцатипятилетие.

Другой подмастерье, носивший прозвище Толстый Фриц, только недоверчиво хмыкнул, засунув за щеку очередной леденец. Ему было всего восемнадцать и, как многие недалекие юнцы, он не верил более старшим и умудренным житейским опытом людям.

– Вот и наши ясновельможные глупцы! – указал подмастерьям на не засеянное еще хлебное поле возле крепости, по которому неспешно, словно на прогулке, продвигались отряды пана Тригубского и пана Ясновецкого.

Со стороны Сокола не прозвучало ни единого выстрела. Крепость как будто затаилась, чтобы подпустить врага поближе и обрушить на него всю свою огневую мощь. На что Штольц заметил:

– А «птичка»-то оказалась не из пугливых. Ясновельможные думали всех напугать, но пока их никто не боится…

Но вот по крепостным стенам ударили польские пушки, только что переправленные через речку и установленные на холме, расположенном поблизости от Сокола. С первым же пушечным залпом королевская рать со всех ног бросилась на приступ крепости, заранее оглашая окрестности победным ревом, вырывавшемся из сотен луженых глоток.

И только теперь крепость скрылась за стеной порохового дыма от ответных выстрелов. Защитники били метко, но, казалось, ничто не может остановить разошедшихся вояк под королевскими штандартами. Ядра и пули валили наземь десятками разноязыких наемников, завербованных во многих странах западного мира, почитавших себя за крестоносцев, хотя времена крестовых походов давно уже канули в лету. Однако эти наемники, продавшиеся за иудины сребреники, так не считали…

В этот самый момент мастер Штольц и произнес свои пророческие слова в первый раз:

– На что того зла боле, чем дураку своя воля.

Ни Генрих-цапля, ни тем более Толстый Фриц даже не поняли глубины и точности слов своего патрона. Но когда увидели, как лесные люди, словно оборотни, объявились за спинами воинов короля Батория и дружно ударили по ним из пищалей да арбалетов, то были просто поражены. При этом лесные люди-оборотни знали в кого целить! От первых же выстрелов пали два королевских маршалка Тригубский и Ясновецкий. Все это вызвало дикую панику в рядах наемников, которые, поворотясь, дали деру от «нечисти из преисподней» на исходные позиции.

Третий же военачальник, пан Ястребовский, возглавил отряд гусар, которые с развевающимися на ветру крыльями, входившими в отличительные знаки этого вида польской конницы, понеслись на «оборотней». Но те не стали дожидаться, когда их посекут саблями лучшие польские всадники, они попросту исчезли с глаз, словно растворились в лесной чащобе, из которой вышли. Но и гусары вернулись из-под сени столетних дерев живыми и здоровыми далеко не все. Многих из них насмерть поразили неслышные арбалетные стрелы. Среди убитых был и сам пан Ястребовский.

Сразу, как только тело убитого маршалка вывезли из страшного леса гусары, мастер Штольц тихо повторил: «На что того зла боле, чем дураку своя воля».

– Что вы сказали, мастер? – переспросил старший из подмастерьев.

– Болван, я говорю, надо готовиться. Пришел и наш черед. Король вспомнит сейчас обо мне…

И снова Генрих-цапля подивился словам мастера Штольца, поскольку ровно через десять минут на возвышенность, где находился Штольц и вся его походная лаборатория, умещавшаяся в крытой повозке, прискакал королевский посланец, привезший приказ вступить в сражение и «маленькому Гансику».

– Мне нужна самая большая пушка! – потребовал у посланца мастер Штольц.

– Вы ее получите, – заверил посланец короля.

– Тогда не будем тратить драгоценного времени, – произнес мастер. – Подмастерья, по коням! А повозку с пушечным нарядом я поведу сам… Пусть король увидит, как я первым же выстрелом сокрушу самую толстую стену этой крепости!..