Первое признание
Через четыре месяца после первой встречи с Натали, 30 апреля 1829 года, Пушкин через графа Федора Ивановича Толстого-Американца сделал предложение, но ответ получил неопределенный – ему не отказывали, но и не принимали предложение, ссылаясь на молодость Натали. Все же поэту позволяли надеяться…
«На коленях, проливая слезы благодарности, должен был бы я писать Вам теперь, после того как граф Толстой передал мне Ваш ответ: этот ответ – не отказ, Вы позволяете мне надеяться. Не обвиняйте меня в неблагодарности, если я все еще ропщу, если к чувству счастья примешиваются еще печаль и горечь; мне понятна осторожность и нежная заботливость матери! Но извините нетерпение сердца больного и опьяненного счастьем. Я сейчас уезжаю и в глубине своей души увожу образ небесного существа, обязанного Вам жизнью», – писал Пушкин Наталье Ивановне 1 мая 1829 года.
Интересно, что имя Наталья было дорого поэту с лицейских лет. Одно из первых известных стихотворений Пушкина, написанное летом 1813 года, названо «К Наталье». Таше Гончаровой исполнился годик, она делала в Кариане первые шаги, а Пушкин уже испытал первую любовь. Стихотворение обращено к крепостной графа В. В. Толстого, актрисе его театра в Царском Селе. Лицеисты, посещавшие спектакли, засматривались на первую любовницу доморощенной труппы Наталью. Пушкин выразил свои чувства в стихах:
Отправив письмо, в ночь с 1 на 2 мая, не дождавшись ответа от матери Натали, Александр Сергеевич поспешно уехал на Кавказ. В более позднем письме он объяснял Наталье Ивановне свои чувства: «Я сделал предложение, Ваш ответ при всей его неопределенности на мгновение свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; Вы спросите – зачем? Клянусь Вам, не знаю, но какая-то неопределенная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести ни вашего, ни ее присутствия. Я вам писал; надеялся, ждал ответа – он не приходил. Заблуждения моей ранней молодости представились моему воображению; они были слишком тяжки и сами по себе, а клевета их еще усилила; молва о них, к несчастию, широко распространилась. Вы могли ей поверить; я не смел жаловаться на это, но приходил в отчаяние».