ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
В лесу
Я шел и не слыхал, как пели соловьиИ не видал, как звезды загорались,И слышал я шаги, шаги не знаю чьиЗа мной в лесной глуши неслышно повторялись.Я. Полонский
Мой кереметь, мой бог, мой идол.Я в вас играл, когда мои друзьядруг в дружку весело из-за кустов стрелялии попадали,после – оживали,друг друга на тропинках догоняли,и снова в игры вечные играли,еще не ведая, что можно проиграть.А у меня была моя икона —хороший парень, живший так давно,давным-давно, во время оно,когда надежды правили страной.Я полюбил как он шутить со словом,магическим бесстрашием гордясь,И гордо чувствовал в основесудебмагическую связь…Все было внове, внове, внове,и я сурово хмурил бровисовсем как он,как он. Как онсобрался ставить жизнь на кон,а вышло – на кол.Но, однако,о том – позднее как-нибудь,ведь все равно – поди забудь.А нынче же о том, что юностьпроходит, оставляя память,которая – побеги тополей,и на коре шершавой шрамы,которая – тропинки на земле.
Я по одной из них шагаю,Стараясь не шуршать листвой.Тень на земле. Но вот – другая,меня тревожа и пугая,маячит предо мной:– К чему деревьям звуки речи?Я слышу эхо, может быть, оноесть слов моих немое отраженье,а может быть, как это ни смешно,я сам пустое чье-то продолженье?Зову по имени,но не отозваласьмелькающая впереди фигура.Бегу, спешу, едва дышу,В надежде обогнать или проснуться.Не слышит. Листьев мерный шумвсе глушит,и листва ему мешает оглянуться.Но кончился зеленый коридор,Легла меж нами чистая поляна.Он обернулся.Это Командор!И послан, видно, наказать смутьяна.Он обернулся,с очень давних поризвестно – этоверная примета:пора начать серьезный разговор.
Но я молчу, мне нечего сказать!Стоим по обе стороны поляны,и ждем. Чего же? Пары пистолетов?А если нет, тогда чего?Тех, кто ушел, навеки сгинув?А может тех, кто не дошел?Он ждет вопроса по уставу духов,Но я молчу, мне нечего сказать.Быть может, я уже убити время грянуть оземь?Быть может я мертворождени сам того не знал?Но я стою, еще стоюпред ним в надменной позе,и он стоит, глядит без зла,и ждет, и ждет пока.
– Вы достоитесь, Командор,Я вас предупреждаю,Мы домолчимся до того,что нам не хватит сил…Мы достоимся до того,Что станут птичьи стаи,Нас простодушно позабыв,На ветках голосить…Но что с того!Какое намдо птиц веселых дело?Они поютзатем чтоб петьи чтоб иметь подруг.А нам бы звукпроизнести,и эхо чтоб допело,чтоб затерялись голосана сумрачной тропе.