Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 1. Метро
Их забрали.
Осознание этого сбило его с ног, словно взрыв, вместе с которым в их уютный подземный мир явились чужаки.
Юэн стоял рядом с остальными людьми, и так же потерянно и беспомощно глядел на бетонное крошево и перекрученные металлические балки у развороченных гермозатворов. Снег снаружи был истоптан и перепахан следами шин: кажется, чужаки приехали на двух грузовиках. Рядом на снегу багровело пятно: видно, какой-то несчастный пытался сопротивляться. Не его ли жена?..
На душе было пусто и мертво. Из нее словно вырвали кусок: всю его семью. Но у Юэна не получалось даже понять это – а тем более почувствовать. Потом, позже, его накроет ощущение непоправимости, ужас обрушившейся беды… Но пока все вокруг просто плыло. Пока Юэн будто все еще был в тумане.
Так же стояли и остальные мужчины – раздавленные, растерянные, – медленно приходя в себя. И только старик Джонатан, главный на станции, суетился и тормошил остолбеневших людей. Джонатану легко: он-то не потерял никого из близких в этом кошмарном налете. Его сейчас больше всего заботило, как залатать пробоину в воротах, пока в Метро не заползла какая-нибудь дрянь.
– Мужики, давайте-ка приберемся. Надо запечатать дыру до бурана, – сказал старик. – Юэн, возьми Бена и Иэна и прошвырнитесь до стройки, на которой в прошлом месяце шарил Люк. Притащите оттуда все, что нужно. Да, и возьмите оружие. Вдруг эти мрази где-то рядом…
Поиск подходящих листов железа и стройматериалов занял целый день. На диком морозе думать ни о чем другом не получалось: лишь бы выжить, лишь бы найти материалы, чтобы заделать брешь. Потом еще день ушел на то, чтобы худо-бедно залатать эту чертову пробоину.
За последние несколько лет город был основательно вычищен: старатели, добывавшие полезные товары для жителей подземелья, забирались все дальше.
Пока шла работа, тепло вытекало из Метро, как кровь из открытой раны. Пройдет не один месяц, прежде чем температура в туннелях снова поднимется до привычного уровня: чуть выше нуля.
Закончив, их отряд вернулся под землю, в родной безопасный полумрак платформ и туннелей метро города Глазго.
Этим вечером Юэн ужинал у соседей.
Дэйв и Мэри были друзьями Джулии, а Юэн никогда толком с ними не общался. И вот теперь они вдруг оказались для него самыми близкими людьми.
Они были, в общем, симпатичными людьми. И они сочувствовали Юэну. Он почти физически ощущал это их сочувствие. Двигались медленно, говорили приглушенно… Юэн молчал. И не мог оторвать взгляда от своей палатки… От палатки, которая еще вчера была их – его, Джулии и ребятишек, Гвен и Майкла.
Закрой глаза – и они снова появятся рядом. Вот Джулия готовит ужин на углях из большого станционного костра, которому тут никогда не дают потухнуть.
«Юэн, будь другом, убери ноги со стола. Я умаялась его чистить», – возмущается она.
Он убирает ноги со стола, и в тот же миг его сынишка кладет свои ноги на то же самое место.
«Ах ты!.. – кричит Джулия. – Вот нахал!»
Она хватает деревянную ложку и, грозно хмурясь, шагает к нему – но Майкл, задорно смеясь, уже улепетывает от стола.
Дочь Юэна – вырастет красавица! – цокает языком, вытирая грязь с низкого складного стола, и аккуратно раскладывает вилки и ложки по бокам пластиковых мисок…
– Ты же знаешь, старина, выследить кого-то за пределами нашего городишки невозможно… Иначе мы бы обязательно… Все-таки Джулия… – опять забубнил Дэйв.
Откуда-то изнутри прорвалось рыдание, но Юэн успел подавить его, и сидящие за столом услышали лишь короткий стон.
Детишки Мэри и Дэйва разглядывали его с любопытством. Хозяйка подошла и по-матерински нежно обняла гостя за плечо. Ее муж дружески ткнул его кулаком в другое.
Все вокруг ждали, что Юэн смирится с потерей и заживет, как ни в чем не бывало.
Вылезать из Метро, чтобы пробираться куда-то по поверхности вслед за сбежавшими похитителями, было делом бессмысленным и обреченным. Об этом Юэну твердили все, кому не лень. Вот и Дэйв повторял это в который раз. Юэн знал, что почти все остальные уже потеряли надежду снова увидеть своих родных и близких и оплакивали их, как мертвецов.
Мэри снова принялась за готовку, а Юэн смотрел на нее невидящим взглядом, погруженный в свои мысли. Ему не было дела до того, что там думали остальные; если смерть тянет свою костлявую клешню к нему или его близким, он не станет ждать ее с покорностью домашнего скота.
Как можно позволить себе просто поплакать, да и забыть людей, ближе которых у тебя никогда не будет? Как можно записать их в покойники, если есть хоть малейшая надежда на то, что они еще живы, что их можно выручить и вернуть домой?
Юэн перебрал в уме все доводы, призывавшие его сдаться и погрузиться в то же скорбное болото, где уже бултыхались другие отчаявшиеся, – и послал их к чертям.
Его жена и дети не умерли! Их просто забрали, и будь он проклят, если бросит их на произвол судьбы!
Когда мир настигла Божья кара и человечество укрылось под землей от безумия, творящегося на поверхности, Юэн был мальчишкой. Те, кто выжил в те суровые времена, многому научились. Например, прятать свою боль так глубоко, что на время и сами забывали о ней. Юэн решил: не время горевать. Он отыщет свою семью; кто бы их ни похитил. Он спасет их и вернет домой. Если это еще возможно…
На станции решили, что он тронулся головой.
– Юэн, ты их никогда не найдешь, – убеждал Джонатан, зайдя к Мэри и Дэйву после ужина. – На земле все так изменилось… И мы понятия не имеем, кто и куда их забрал.
– Мы и тебя можем потерять, Юэн, а ты нам нужен, – добавила Мэри.
Юэн кивнул, улыбнулся и тихо ответил:
– Мне кажется, своим я нужен сейчас немножечко больше.
Сочувствие на лице Мэри сменилось недоверием.
– Ты что, серьезно? И как ты собираешься их искать? – грустно спросила она.
– Пойду по следам шин на снегу. Что-то мне подсказывает, что они двинут туда, откуда пришли. Добыча сцапана, можно возвращаться…
– А как же твари, которые идут с юга? – спросил Дэйв.
За годы, прошедшие после войны, Земля сильно переменилась. Привычные человеку животные почти все вывелись, а на смену им пришли создания странные и жуткие. Черт знает, то ли это мутировали звери, известные человеку и до Катастрофы, то ли биологическое оружие и радиация создали какие-то совсем уж неслыханные, новые разновидности тварей, будто выдернув их на поверхность из самой Преисподней. Да и какая разница, как именно все эти создания появились на свет? Все в Глазго знали наверняка: откуда бы они ни взялись, добра от них не жди.
– Я прихвачу автомат, – пожал плечами Юэн, – и все, что выклянчу у соседей.
Трое людей напротив недоуменно уставились на него.
– Ты что, правда не шутишь? – спросил Джонатан.
По его голосу было заметно, что для старика Юэн только что перешел из разряда чудаковатых, но в целом нормальных людей в городские сумасшедшие.
– Я все для себя решил, – сказал Юэн.
– Послушай, парень… – нахмурился Джонатан. – Ты же себя приговариваешь… Ну да, Джулия, детишки… Но ты-то сам мог бы еще пожить, а?
Юэн упрямо молчал.
– Ну и черт с тобой! – вздохнул Джонатан. – Вечно ты, как Дон Кихот, бьешься с ветряными мельницами! Ладно… Пойдем, помогу тебе собраться, – проворчал он.
Все остальные уставились на него пустыми глазами. Похоже, никто, кроме старика, вообще не был в состоянии понять, за каким бесом Юэну рисковать своей жизнью и как всерьез можно рассуждать о том, чтобы покинуть безопасное и обжитое Метро Глазго – хоть бы и ради того, чтобы спасать свою семью. Да, война людей здорово изменила, покачал головой старик.
Он встал из-за стола и пошел собирать для Юэна все, что могло пригодиться в путешествии. Пусть остальные ворчат и крутят пальцами у виска – для старика слово «свобода» было не пустым звуком. Нельзя навязывать другим свою волю. Должны же какие-то идеалы старого мира быть сохранены для нового… А то так и оскотиниться не долго.
Джонатан был уверен, что видит Юэна в последний раз, и жалел об этом: несмотря на свое упрямство и прочие бзики, Юэн был надежным человеком, да и руки у него росли из нужного места.
Юэн молча двинулся за стариком, слушая, как тот что-то тихонько насвистывает. Кажется, «Невозможную мечту». Остановившись, он пропел несколько строчек вслух, прежде чем пойти дальше:
Юэн узнал песню, но так и не вспомнил, что же там поется дальше.
