Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Судьба земли
Проблема взаимодействия культур направила внимание поэтов на судьбу земли и человека на земле, заставила ощутить глубинную связь со своими корнями. Россия – страна в то время преимущественно аграрная. Глубинная связь с землёй ощущалась в каждом такте того или иного события.
«Земля-матушка», «Мать-Сыра земля» – только в нищей России с её бедными почвами и постоянными неурожаями настолько было укоренено почитание олицетворённого плодородия вплоть до самого ХХ века.
Владимир Соловьёв поэтически так осмыслил этот древний славянский архетип:
Земля, почва становилась в общерусском сознании бессознательным символом материи как глубоко философского явления. Именно в материю нисходит Дух Святой, оплодотворяет её первобытную сущность божественным Словом. «Быть вспаханной землёй… И долго ждать, что вот / В меня сойдёт, во мне распнётся Слово», – провозглашал Максимилиан Волошин («Быть чёрною землёй. Раскрыв покорно грудь…»). Каждый человек – это микрокосм, в каждом человеке происходит тот же процесс духовного восхождения, что совершает вся материя. Это же одновременно и символ того, как Поэт рождает в сердце своё жгучее Слово – далёкий отблеск божественного Глагола.
Но земля не только обоготворяемая материя, это ещё и материя страдающая.
Так пишет Валерий Брюсов в стихотворении «У земли».
Всё в мире стремится к смерти, и человек невольно склоняется перед титанической властью роковой конечности всякого существования. Возврат в небытиё манит тёмными пульсациями природных циклов, отпечатанных в человеке. «Где ты, дева-тишина, / Жизнь без жажды и без думы?..» Возврат к истокам, осуществляемый с такой онтологической полнотой, неизбежно приводит к возврату в до-мысленное, до-сознательное состояние, а после – к очарованию смертью, к растворению в первобытных волнах вселенских циклов.
Любые искания пытливого ума кажутся тогда «бессонным бредом», а жажда ритуального обручения с землёй приводит человека в могилу.
Но, как и всякое предельное выражение, такое отношение не является нормой. Земля обожествлённая и освящённая выше молчаливой языческой поглотительницы всего сущего. «И в явном таинстве вновь вижу сочетанье / Земной души со светом неземным», – так Соловьёв обнимает в одной фразе тварный мир и Создателя (В. Соловьёв, «Земля-владычица! К тебе чело склонил я…»).
Другой поэт выразил это ещё более таинственно и торжественно: