Рамка

5. Дядя Фёдор

и вот на этой ноте

вдруг

дверь снова распахивается

и на пороге

с букетом полевых цветов

возникает щупленький, задумчивый

в дырявых кедах

с клочьями седых волос, в треснутых очках

и растянутой рыжей футболке

старый рок-н-ролльщик

такой вот чувак

и возникает он так тихо и мирно

как будто сам пришёл

по своему желанию в гости

и говорит, потянув носом воздух:

Здрасьте, жертвы рамочки! Коньяк-то что – кончился? Так и знал… всегда к шапочному разбору… А у меня вот гитару отобрали… Очень приятно – дядя Фёдор…

Все представляются, дядя Фёдор садится на дощатый пол у стены.

Бармалей улыбается.

Вы тоже, кажется, пытаетесь угадать, что в нас общего?

Ага, – дядя Фёдор улыбается в ответ. – Я просто… Немного удивлен. Меня-то, ну, всегда заметают… мне и повода не надо… я думал, тут тоже… такие, как я… а тут самые разные люди… так, выходит, это меня не из-за паспорта?

А что у вас с паспортом?

Да просрочен на шестнадцать лет, такие вот дела. Я и сам… немного просрочен… – дядя Фёдор разводит руками.

история такая вышла

у меня с документами вечно беда

то одно то другое

то утоплю, то потеряю

один паспорт вообще сгорел в костёр выпал

другой украли вместе с сумкой, пока на улице избитый валялся

короче вы поняли

не живут у меня краснорылые образины или как их там

дубликатом бесценного груза которые

ну и вот – задолбался я их обновлять ходить

это ж геморрой

хлопотно

при моей жизни

провёл какое-то время вообще без

конечно, так тоже неудобно

то да сё

таскают вечно

а потом ко мне приехал приятель из Дагестана

и такой говорит

«дядя Фёдор, приколись – а я твой паспорт нашёл!»

который? – говорю

а вот этот

и даёт мне паспорт

девяносто хрен знает какого года

старый-престарый

оказывается, я его просто у него забыл в гостях

и знаете где

за пианино завалился

мы с ним лабали в четыре руки и пили

ну и паспорт каким-то образом смахнули туда в щель

а потом он инструмент стал продавать

ну и нашёл меня

то есть мою бумажную личность

и привёз – для смеха

а я обрадовался

как раз без паспорта тогда жил

задолбался восстанавливать

короче обрадовался

и давай его с собой везде носить

и что вы думаете

ещё семь лет он у меня прожил

верой и правдой

и хотя он был старый-престарый

ни разу никто не усомнился

билет купить? Да пожалуйста

кредит взять? Окей

Прикиньте? Вот какие дела

наверное, он рад был, паспорт мой старенький

благодарен, что мы его нашли

а уж мне-то как было приятно

посмотришь на себя молодого – и такой: а я ещё ничего!

Ведь узнавали!

посмотрят, сверят рожу – иди

но сегодня, видимо, пришёл наш с ним черёд

кто-то из нас двоих устарел

или портрет, или сам дориан

не буду врать, милый паспорт, ты у меня был не первый

а раз не первый, то, надеюсь, и не последний

кривая логика, говорите?

Знаю, что кривая

на прямой логике не объедешь

в общем, я не верю, что мне его отдадут

ну и хрен с ним

лишь бы мне меня самого отдали

а без паспорта я уж как-нибудь

паспорт я переживу

Да почему же не отдадут-то, – возражает Николай Николаевич. – Они что ли звери какие. Посидим, и отпустят, и всем всё отдадут. Это всё нормальная мера предосторожности. Нам-то откуда знать.

Бармалей (Вики): и вот так уже час обсуждаем. Видимо, так и будем гадать, пока не выпустят.

Или пока не «невыпустят», – Вики.

Да и начали не час назад, – Бармалей. – А раньше.

Намного раньше, – Вики.

Году в двухтысячном, – Бармалей.

Не, гораздо раньше, – дядя Фёдор. – Я помню, мы ещё при советской власти обсуждали, почему именно мы и когда нас выпустят.

Откуда? – Паскаль.

Да не слушайте вы их, – Николай Николаич. – Они неправомерно обобщают.

Дядя Фёдор улыбается скошенной, почти беззубой улыбкой.