Ястреб в огне

Часть первая.

Клинок и птица.

Глава I.

Интермедия I.

Квин дрожал.

Не от холода, хотя подходящая к середине ночь успела выпить все тепло из окружающих домов и той подворотни, в которой он сидел уже полчаса, прижавшись спиной к медленно леденеющей стене. И не от страха – улица была знакома ему, словно собственная ладонь. Тени, движущиеся по ней и пропадающие в переулках, он помнил наперечет.

Задумываться над причинами, заставляющими вздрагивать мышцы, было опасно. Стоило мыслям об этом занять его, и дрожь бы усилилась, проникая глубже, открывая путь холоду, противостоять которому гораздо труднее. Поэтому Квин старался думать о чем-то постороннем, не имеющем отношения к темной улице: теплой каморке, которую недавно покинул, сестре, кашляющей за перегородкой, и чайнике, остывающем на электрической плитке…

Медленно теряющем тепло…

Он резко выдохнул, стараясь согреться, и темнота в глубине подворотни пришла в движение, словно услышав его. Пара человек, показавшихся оттуда, до смерти напугали бы Квина еще неделю назад. Сейчас же их кожаная броня, нашивки и оружие казались ему естественными. Более того – он был рад их видеть.

– Вы долго. – Проворчал он для порядка, и удивился тому, каким высоким оказался его голос… просто какой-то писк. Старший из наемников, высокий, с черными волосами, поблескивающими в темноте – не обратил на его слова ни малейшего внимания. И швырнул ему сумку, тяжелую, с широкими пластиковыми ремнями.

– Что, задницу отморозил? – Спросил второй наемник, пониже ростом, хорошо знакомый Квину. – Ничего, тяжесть потаскаешь – согреешься.

– А где… все? – Спросил Квин.

– Перед тобой. – Сказал высокий наемник. – С нами прогуляешься, тут недалеко. Где башня с баком знаешь?

– С чем?

– Бак с водой на вышке. – Уточнил Финг, второй наемник, и хлопнул Квина по плечу. – Ты же вроде как храбрец? Сам вызвался, я тебя за язык не тянул.

– Водонапорная.... – Квин с трудом восстановил равновесие и забросил сумку за спину. – Да тут два квартала пройти наверх, и свернуть…

– Вот и двинули. – сказал Финг.

– Но я думал…

– И зря. – Отрезал второй наемник. – Не твое это дело, думать. Сумку тащи, и под ноги смотри.

– Вот-вот. – Поддержал его Финг. – Не так просто в Шипы попасть, как кажется, братишка. Сперва поработать придется.

Они вышли из подворотни, словно охотники в глубокой пустыне, ожидающие атаки – высокий наемник впереди, Финг позади, а Квин посередине. Сумка с чем-то тяжелым и твердым то и дело била по спине, заставляя спотыкаться. К тому же наемники словно специально выбирали участки улицы, освещенные хуже всего, даже не приближаясь к редким фонарям. Несколько раз они останавливались в темноте, по шипящей команде высокого наемника, пропуская мимо гвардейские патрули. И еще раз ждали дольше, минут пять, пока компания пьяных Молотов выясняла отношения посреди улицы.

Водонапорная башня проступила в звездном небе квадратной тенью, и только тогда Квин понял, как замерз.

– Здесь. – Сказал он. – Пришли.

– Вот и хорошо. – Обрадовался Финк. – Не такая она и большая, верно?

– Точно. – Ответил высокий наемник. – По одному на опоры будет достаточно, пару сохраним, пригодятся.

– А что делать? – Спросил Квин.

– Тебе – заткнуться. – Высокий отобрал у него сумку и бросил на землю.

– Дальше мы сами. – Сказал Финк, доставая оттуда что-то небольшое, прямоугольный сверток, слабо различимый в темноте. – А ты пока отдохни… типа.

– Я не понимаю, это же…

– Как и я. – Громкий шепот прозвучал словно в голове Квина, заставив вздрогнуть.

Финк выронил сверток и обернулся. Рядом с ним возник, заплясав, словно светлячок, зеленый индикатор зарядов – высокий достал игольник, и теперь водил стволом из стороны в сторону, ища цель.

– Че за…

– Вы взорвете вышку, возможно, убив людей в окружающих домах. Разрушите часть улицы. Зачем?

– Эй, покажись…

– Из-за денег? Но через два дня они не будут стоить здесь ничего. – Голос приблизился, и совсем рядом с Квином проступила серая тень. Человек в плаще, вроде тех, что носят жители пустыни, стоял между ним и наемниками, неизвестно как там оказавшись. – Вы не успеете их потратить.

– Да ну. – Индикатор пропал из поля зрения Квина. Теперь ствол смотрел в его сторону, на неизвестного, стоящего между наемниками. – Ты вообще кто будешь?

– Я вижу, что речь не об одной вышке. – Шепот стал громче, и Квину захотелось зажать уши. Слова, произнесенные со странным выговором, словно ввинчивались ему в мозг.

– Обо всех, что с этой стороны холма. – Неожиданно ответил Финк, который тоже успел достать игольник, и держал его на весу. – Их всего три, вроде.

– Вот как?

– Да. Эта водная, и еще две с орудиями. – Речь Финка стала ускоряться, слова полились потоком. – Те, что пониже, на восточную сторону смотрят. Нам не говорили, но я слышал, как мелкий сказал про них. Мы вроде как и знать об этом не должны…

– Заткнись! – Прошипел высокий наемник, видимо, совершенно переставая понимать, что происходит. – Что ты несешь?!

– Но я краем уха слышал. Еще две группы должно быть, или даже три – те, что с базы в Яме пойдут. Там большая база, и они сами по себе…

Хлопнул игольник и Финк замолчал. Квин, зажав уши руками и опустившись на корточки, наблюдал, как тот покачивается, а затем мягко оседает на мостовую. Давление стало сильнее, словно шепот, на самой грани слышимости, сдавливал голову с двух сторон. Высокий наемник пытался прицелиться в незнакомца, стоящего совсем рядом, но что-то явно мешало ему. Игольник, отблескивая в свете звезд, плясал, словно рыба в канале, не дающаяся в руки незадачливому рыбаку.

– Значит, вас больше? – Снова прозвучал шепот. – Я исправлю это.

– А… иди к черту! – Ответил высокий наемник. Игольник в его руках неожиданно повернулся, и в темноте раздался еще один хлопок.

Квин не услышал, как тот упал. Незнакомец смотрел теперь прямо на него, каким-то невозможным образом он видел в темноте его лицо, обезображенное металлическими осколками, врастающими в кожу.

– Я… не знал. – Сказал Квин, отвечая на безмолвный вопрос. – Кредиты, работа… купить еды.

– Сестра. – Ответил шепот, озвучивая его мысли. – Сестра больна, нужны лекарства, больше никого. Комната, дом, тепло. Не хочу быть здесь, хочу домой.

– Да. – Согласился Квин и заплакал.

– Беги. – Сказала сломанная маска.

И Квин побежал.

I.

– Ты видел Бога?

– Где?

– На небе. Ты же был на небе, ты должен был увидеть Бога.

– Небо – это тонкая оболочка, за которой лежит холодная пустота. Там нет жизни, и воздуха. Люди строят там особые дома, из металла, и обогревают их изнутри. Много таких домов складываются в небесные города, парящие над особыми точками на Земле.

В коридоре на втором этаже не горел свет, но шепот разносился далеко. Мириам отлично слышала оба голоса, присев на верхней ступеньке лестницы. Не то, чтобы она собиралась подслушивать – скорее во всем были виноваты несколько стаканов молока, выпитых перед сном, заставивших ее проснуться в час ночи, и спуститься в альков, на первом этаже. А проигнорировать стук в дверь, которым Таня пыталась добудиться Джино, она просто не могла.

– То есть Бога там точно нет?

– В пустоте – нет. Но те из нас, кто верит в него, считают, что он находится во всем – в свете, воздухе, воде, в самом пространстве и каждом из нас. Например в тебе…

– Во мне?

– Ну конечно. Если его нет в детях, то значит он точно не существует… – Джино рассмеялся. – Так говорила учительница, в младшей школе.

– Твоя мама?

– Нет, учительница. Мы рождаемся не так, как вы, а в специальной машине. А потом детей воспитывают всех вместе, сначала в яслях, потом в школах…

– Машина делает детей?

– Ну да, можно и так сказать.

– И у тебя не было мамы?

– Получается, что нет.

– Это плохо. Слушай, но если Бог есть во всем, то он есть и в тебе?

– Ну… наверное.

– Почему же ты тогда так болеешь?

– Потому что… – Голос Джино, приглушенный дверью, зазвучал еще тише, словно он, как и Таня, сел, опираясь спиной о дверь. – Потому что я сам в этом виноват.

– Но что ты такого сделал?

– Я спустился на Землю, и этого достаточно. Я мог выстрелить себе в голову, и это тоже было бы моим выбором. Никто, кроме меня, не был бы за это в ответе…

– Но это не правильно!

– Почему? Все справедливо. Я получил награду, сообразно своему поступку.

Таня замолчала ненадолго, обдумывая его слова.

– Но если бы ты мог решать снова, ты бы остался дома… наверху?

– Не знаю, об этом не хочется думать. Почему ты задаешь все эти вопросы?

– Я думала, небесные люди знают ответы на все.

– Это не так. Я обычный человек…

– Неправда, ты очень умный…

– И очень усталый. – Не выдержала Мириам, и встала со ступеньки. – Ему же нужно спать, Таня!

Голос она не повышала. Наверное только поэтому Таня не вскочила с криком, а только сжалась, по прежнему прижимаясь к двери.

– Я боялась, что завтра он… что не успею спросить обо всем.

– Это Мириам? – Спросил Джино.

– Да.

– Спасибо за рисунок.

– Не за что. Это просто бумага, и немного мела…

– Это еще и мое лицо. – Голос Джино прозвучал глухо, снизу. Мириам присела у двери, рядом с Таней, чтобы лучше его слышать. – О котором ты мне напомнила…

– Би сказала, что ты будешь спать…

– Я спал достаточно. Девочка права, насчет завтра. Сколько тебе лет, Мириам?

– Шестнадцать. Осенью будет семнадцать, а что?

– Осень… это когда зеленеют деревья, да? Вся долина становится зеленой, а на холмах вырастают цветы?

– Ну да, а поздней осенью созревает второй урожай яблок, и кукурузы. А цветы… они просто красивые. Их собирают… ну просто, чтобы собрать.

– И дарят девушкам, да?

Мириам улыбнулась в ответ, и сразу же поняла, что ее улыбку не увидит в темноте даже Таня, тихонько сидящая рядом.

– Да. Цветы, и цветные ленты, и кольца с браслетами. На осенней ярмарке можно купить все это, она даже больше весенней.

– Но у тебя, кажется, нет колец?

Таня тихонько хихикнула, а Мириам почувствовала, что краснеет.

– Что-то не так? – Спросил Джино.

– Обычно так знакомятся с девушками. – Ответила наконец Мириам. – С теми, с которыми хотят… ну… в общем спрашивают, где ее колечко, лента в волосы или сережка…

– Извини…

– За что? Это же не обидно. Девушка всегда может сказать, что и без сережек хороша, или что колечко у парня, а парень в гвардии. Или еще как-то отшутиться…

– Я не знал.

– У вас не знакомятся с девушками?

– У нас все… иначе.

– А что дарят небесным девушкам? – Встряла в разговор Таня.

– Я, если честно, затрудняюсь…

– А тебя ждет на небе девушка? – Мириам толкнула Таню плечом, и та замолчала, обиженно засопев.

– Не обижайся. – Прошептала Мириам. – Она маленькая, и не хотела…

– Не ждет. – Тихо ответил Джино. – Да и… я не хотел бы, чтобы ждала.

Мириам прижалась щекой к двери, слушая хриплое дыхание, с другой стороны. Цвет Джино пробивался сквозь щели между досками вместе с биением его сердца, которое Мириам не слышала, но угадывала по пульсации цвета.

– Ты… печальный. – Сказала она, положив палец на губы Тане. – Плохо, когда тебя не ждут, и знать, что… плохо и страшно. Ты смелый, Джино. Наверное, у вас на небе очень глупые девушки, раз ни одна не взяла твое кольцо, или твою сережку. Я… я бы взяла.

Она встала, и подняла Таню, которая тут же попыталась по своему обыкновению что-то спросить. Мириам снова дотронулась до ее губ.

– Мы пойдем. – Сказала она. – Выспись, пожалуйста, чтобы мы смогли завтра поговорить.

– Да. – Прошептал Джино. – Спокойной ночи.

И, когда они уже отошли от двери, до них долетело, совсем тихо:

– Спасибо… Мириам.

II.

Мириам зевнула и споткнулась.

Город не спешил просыпаться, заря едва-едва окрасила небо над крышами, начинающими блестеть от утренней росы, и улицы оставались непривычно пустыми. Только раз навстречу попался бородатый старик, подметавший мостовую, и даже не глянувший в их сторону.

Би на секунду остановилась, поджидая Мириам. Она тоже выглядела усталой – или, возможно, просто казалась такой в предрассветных сумерках.

– Почему так рано? – Спросила Мириам, и снова зевнула.

– Это гвардейское стрельбище. – Ответила Би. – Позже его могут занять.

Мириам пожала плечами. Ей никогда не составляло труда вставать с рассветом, как принято на фермах – большинство ее постояльцев просыпались очень рано, с первыми лучами солнца. Но сегодня Би пришлось расталкивать ее довольно долго. Видимо, дело было во вчерашнем дне, перенасыщенном событиями настолько, что даже во сне Мириам продолжала переживать их.

Стараясь успеть следом за Би, Мириам пыталась вспомнить свой сон, но не могла. Ни слов, ни картин – остались только ощущения паники и холода, засевшие глубоко в памяти, и сейчас отступающие все дальше, с каждым шагом по мостовой Хокса.

Поначалу ей казалось, что стрельбище должно быть в Верхнем городе, но Би шла явно не к воротам. Они пересекли Праздничную площадь, пустую и замусоренную, и свернули в уже знакомый переулок под решетчатой башней. На этот раз в нем никто не ждал, хотя Мириам все равно непроизвольно оглянулась, проверяя, не следят ли за ними. Но город все еще просыпался, и только утренний ветерок гонял по площади пластиковые обертки от сладостей.

Они свернули еще раз, в другой знакомый переулок, и подошли к высокому забору, переходящему прямо в бетонную стену Верхнего города. В прошлый раз Мириам не обратила на это место ни малейшего внимания. Но сейчас, стоило им приблизиться, из-за стены раздался голос, показавшийся ей знакомым.

– Вольно!

Аккомпанементом команде прозвучал женский смех. Знакомый голос сказал что-то еще, уже тише, и смех раздался снова.

Би хмыкнула, подошла к малозаметной двери в стене, и толкнула.

Мириам никогда раньше не видела стрельбищ, и не очень представляла, на что оно может быть похоже. Ее взгляду открылся широкий двор, с рядом грязно-белых плакатов, развешанных в дальнем конце, несколькими длинными скамьями у стен и грубым деревянным барьером, вроде длинного стола. Ничего любопытного во дворе не было, за исключением, пожалуй, его обитателей: четверки гвардейцев, сидящих на скамье у входа, и группы девиц с игольниками, в разноцветных плащах самых невероятных оттенков, окруживших обладателя знакомого голоса.

– Еще раз повторяю. – Сказал монах, и смех стих. – При команде «Вольно» убираете палец с курка, и кладете ствол на плечо. Сначала убираете палец, потом поднимаете руку, вот так, и направляете ствол вверх.

– Ты не так объясняешь, монах. – Сказал другой знакомый голос, со скамьи. – Им про ствол не понятно. Ты им что другое в руки дай, так они сразу куда надо попадут!

Гвардейцы засмеялись.

– Конечно, сержант. – От группы, окружившей монаха, отделилась высокая рыжая девушка, в ярко-зеленом плаще. – Твое достоинство, небось, и в иголочное ушко пропихнуть можно! Если его сперва найти… Хотя моим девчонкам не привыкать – если что, у твоей жены спросим, она же когда-то нашла?

Сержант Торренс тяжело поднялся, смерил взглядом рыжую, и ее хихикающих подруг, затем своих гвардейцев, давящихся смехом – и обернулся на звук захлопывающейся металлической двери.

– Вы что, сговорились?! – С явным облегчением в голосе проворчал он. – Только я со взводом потренироваться собрался…

Смех затих.

– Мы не помешаем, сержант. – Сказала Би. – Нам понадобится только одна мишень.

– Да я бы рад, только…

– … вам уже заплатили за это утро?

– Да вроде как…

– Крайняя мишень свободна. – Сказал монах. – Мы постараемся сильно не мешать.

– Что значит свободна?! – Возмутилась рыжая. – Мы же кучу кредитов отвалили…

Кейн улыбнулся ей вместо ответа. Девушка смерила его подозрительным взглядом, а затем с таким же подозрением осмотрела воительницу и Мириам, приближающихся к их маленькой группе. Мириам не понравился этот взгляд – жесткий, оценивающий, совсем не женский и заставляющий забыть о ее красоте.

– Так вот кого кошка на хвосте принесла. – Тихонько протянула рыжая, и взяла Кейна под руку, очень интимным жестом, однако монах этого словно и не заметил. – А ты и не говорил, что она придет?

– Это Анита. – Сказал Кейн невозмутимо. – Мы с ней давно знакомы.

– Давным-давно…

– Это и есть твое дело? – Спросила Би. – Или тоже вышло случайно?

– Дело.

– Хорошо. Лишние стрелки нам не помешают.

– Ты… смеешься над нами, да? – Спросила рыжая, в ее голосе низкой нотой прозвучала обида. – Глупые девки додумались учиться стрелять? А ты знаешь, что когда все мужики похватают ружья, да по стенам разбегутся, то о нас просто забудут? Потому что мы никому не нужны, когда нет караванов и купцов с кредитами. И когда всех мужиков поубивают, то нам придется куда хуже, чем им…

Вглядываясь в Аниту, Мириам внезапно поняла, на кого же она похожа – на тетю Клер. Не внешне – своей простой и понятной решимостью стоять на своем, свойственной женам фермеров… и видимо, не только им. Да и девчонки за спиной Аниты, как видела теперь Мириам, ничем не отличались от обычных девушек с ферм, обливавшихся водой и визжавших по утрам у нее во дворе. Ну разве что одеждой и украшениями, о которых в пустыне можно было только мечтать.

– Я не смеюсь. – Сказала Би. – Через два дня у нас будет на счету каждый человек, а вы – ничем не хуже других.

– Лучше, да только не в том, что надо, баронесса. – Хмыкнула рыжая. – Но все равно спасибо…

– Баронесса?

Девицы за спиной Аниты дружно захихикали.

– А разве плохо? – Как ни в чем не бывало спросила Анита. – Барон у нас молодой, да и красивый…

– Глупо. – Сказала Би.

– А кто бы спорил. – Неожиданно согласилась рыжая. – Мечтать вообще глупо…

Би кивнула, показывая, что разговор окончен, и пошла к противоположному концу барьера. Мириам поспешила за ней. Девушки, собравшись вокруг монаха, зашептались, но Кейн прервал их:

– Хватит. – В наступившей тишине что-то металлически щелкнуло, видимо, часть игольника. – У нас мало времени. Вытащили картриджи…

– Становись сюда. – Сказала Би, указывая Мириам на место перед барьером, у самой стены. – Времени действительно нет. Научить тебя серьезно я не смогу, но основы показать успею…

– Отодвинули фиксатор и картридж выпал. – Говорил монах где-то в стороне. – Вставляете новый картридж до щелчка, пока фиксатор не станет на место.

– Праймы стреляют иначе, чем обычные люди – у нас есть прямой контакт с электроникой оружия, цифровой спуск, и особая схема прицеливания. Тебе это не нужно, и я покажу, как учили меня, еще до Корпуса. Все начинается со стойки, она должна быть максимально удобной и устойчивой, чтобы ты могла удержать оружие неподвижно. Если нельзя нормально встать – лучше лечь, или положить ствол на неподвижную опору…

– Можно стрелять стоя. – Голос Кейна доносился до Мириам вместе с инструкциями Би, накладываясь на них. – Можно стрелять с колена, это более надежная позиция. Но проще всего стрелять лежа. Вам не нужно будет бегать с оружием, и я не успею обучить вас стрельбе с колена. Ложитесь…

– Правильно, монах. – Перебил его сержант. – Вот такой язык они понимают.

– Но если нужно просто достать оружие и выстрелить – лучше уметь стрелять из стойки. – Би дотронулась до пальцев Мириам, лежащих на рукояти игольника. – Обхвати рукоять снизу, вот так. Чуть согни локти, и подними его на уровень глаз. Встань удобнее, как если бы ты упиралась во что-то руками. Хорошо. Ты уже раньше делала это?

– Да. – Ответила Мириам. – Меня же учил отец… стрелять из револьвера.

– Ноги шире, упритесь в землю носками. – Говорил тем временем монах. – Хихикайте сколько угодно, но вам должно быть удобно. Локти шире, вторую руку перед рукоятью. Вот так. Ты, не задирай плечи!

– Револьвер работает иначе. Пороховые патроны, гораздо сильнее отдача, поэтому такая стойка…

– Да, я знаю.

– У игольника отдачи почти нет, поэтому можно сильно не напрягаться. Но лучше стой, как тебе привычнее.

– Хорошо.

– Подводите прицельную рамку под центр мишени, точка должна оказаться точно посередине. Вам не нужно целиться в голову – на таком расстоянии человек войдет в рамку целиком. Стреляйте точно посередине, или чуть выше, попадете в живот или грудь, больше ничего не нужно.

– Есть еще одно отличие от револьвера – у игольника небольшая останавливающая сила, у стандартного боеприпаса, по крайней мере. Это значит, что если ты можешь выстрелить несколько раз, для верности, то лучше так и сделать. Самый оптимальный вариант – короткими очередями, два-три выстрела…

– У вас разные модели оружия, у одних в прицеле точка, у других – металлическая мушка. Так вот, что там – не важно, эта штука должна быть точно посередине рамки. Если она наклонилась, или сползла набок – значит вы криво держите ствол.

Мириам выдохнула, глядя на мишень сквозь прицел своего игольника. Красная точка плясала посередине, а чуть ниже светился маленький индикатор зарядов: «двадцать шесть».

– Два-три выстрела, запомнила? Для этого легонько придержать курок…

– Поняла. – Игольник хлопнул два раза, и мишень в рамке затрепетала.

– Хорошо, но бери немного ниже, ствол слегка подбрасывает при выстреле. Если очередь длинная, то приходится корректировать прицел, снижать его еще…

– Огонь! – Выкрикнул монах, заставив Мириам вздрогнуть. Игольники девушек, лежащих вдоль барьера цветной россыпью, словно сладости на прилавке, беспорядочно захлопали.

– И что, попала хоть одна? – Спросил сержант.

– Да. – Ответил Кейн, рассматривая ряд мишеней в свой прицел, уже знакомый Мириам. – И даже больше. Дайте мне пару дней, и этот взвод будет стрелять получше многих.

– Мечтай, монах.

– Да я бы поспорила. – Сказала Анита, усаживаясь скрестив ноги на своем дорогом плаще, уже изрядно вывалянном в пыли. – Что мои девочки сделают твоих мальчиков в стрельбе. Да только не знаю, что вы можете такого интересного поставить?

– Еще раз. – Сказала Би, и Мириам не услышала ответа сержанта. – Бери чуть ниже, очередь из двух выстрелов. Давай!

Игольник хлопнул еще два раза.

– Хорошо. Ты действительно стреляла раньше, у тебя очень неплохо получается. Картелю ты сказала, что застрелила кого-то из револьвера?

– Да. – Игольник в руках Мириам дрогнул. – Человека, который убил моего отца.

– Прости. – Би дотронулась до плеча Мириам, заставив опустить ствол чуть ниже. – Это был не лучший вопрос…

– Ничего. Я никому это не рассказываю… про то, как осталась одна.

– На вас напали?

– Нет. Это был фермер, из тех, что работают по найму, весной, а потом у них совсем нет работы. У него не было денег, и отец налил ему выпить. Потом он попросил еще, а отец отказал ему, и велел убираться с нашего двора. Тогда он пошел к выходу, но на полпути вернулся, и застрелил моего отца.

Точка в рамке расплылась и поплыла, Мириам заморгала, но оружие не опустила.

– Он стоял там, и не знал, что делать, а потом снова пошел к выходу. И тогда я достала револьвер – тот, большой, из-под стойки, и выстрелила в него. Один раз.

– Прости. – Снова сказала Би. Мириам шмыгнула носом.

– Это ты извини. Хочешь сделать для меня что-то хорошее, а я все время реву. Это было давно, с этим ничего уже не сделаешь.

Она снова прицелилась.

– Еще отец учил меня удерживать дыхание, когда целишься. Выдыхаешь, и в тот момент, когда все замерло, стреляешь. Так можно делать?

– Да. Если цель очень далеко, то это имеет смысл, но здесь всего двадцать пять метров.

– Я все равно попробую.

Мириам выдохнула и нажала на спуск.

– Огонь! – Скомандовал Кейн, и земля вздрогнула. Где-то вдалеке, за стеной, ударил далекий гром, в котором утонули звуки выстрелов.

– Что это? – Спросила Мириам у Би.

– Мощный взрыв. – Би обернулась к сержанту, вскочившему со скамьи, и говорящему в маленький переговорник. – Довольно далеко, к востоку. Похоже, наш урок закончен…

Мириам опустила игольник, и смотрела на сержанта, который закончил говорить, и теперь шел к Би. Его цветом был страх. Даже не оглядываясь, она знала, что на Би сейчас смотрят все – девушки, гвардейцы, Кейн. Сержант подошел ближе и протянул Би переговорник.

– Шериф. – Сказал он сварливо. – Велел тебя найти. Вот, нашел.

III.

Город уже не спал.

Разбудил ли его взрыв, или ему так и полагалось просыпаться, с первыми лучами солнца, падающими на крыши, Мириам не знала. Но сейчас улицы больше не казались пустыми – хлопали ставни, из подворотен доносились голоса, куда-то спешили горожане и бежали гвардейцы. Хокс переполняло движение, испуганное и лихорадочное, как если бы сам он был живым человеком, внезапно осознавшим, что все это время спал на краю скалы, а внизу – обрыв и острые бетонные обломки. Люди оглядывались на Би и спешили дальше, тяжело пробегали мимо гвардейские патрули, занимающие позиции на перекрестках, а напряжение, повисшее в воздухе, усиливалось с каждой секундой.

– В магистрат не нужно? – Спросила Би, прижав переговорник к уху, и остановилась. – В госпиталь? А где он у вас?

Мириам встала рядом, оглядываясь и переводя дыхание. Судя по всему, сейчас они находились недалеко от Обзорной площади. Вышка оставалась позади и правее, а совсем рядом, тоже справа, проходила стена верхнего города.

– Восточные ворота? – Уточнила Би, и выпустила переговорник, оставив его болтаться на тонком проводе, пристегнутом к воротнику костюма. – Пойдем, они взяли двоих, и доставят их в госпиталь.

– Двоих… кого?

– Еще не знаю. Кто-то взорвал орудийную башню у восточных ворот, а эти двое хотели взорвать еще что-то.

– Рейдеры?

– Похоже. Пойдем быстрее.

Они миновали еще два гвардейских поста. Навстречу попадалось все больше горожан, спешащих куда-то целыми группами. Кто-то кричал, призывая доставать оружие, а в переулке распинался проповедник – Мириам без труда узнала знакомые интонации.

– Плохо. – Сказала Би. – Горожане не готовы к осаде.

– Они же не боялись до сих пор…

– Отвыкли. Если сейчас начнется паника, даже барону будет трудно ее прекратить.

– А где госпиталь?

– На восточном склоне. Мы уже проходили там, хотя самого госпиталя я не помню.

Стена Верхнего Города ушла направо и вверх, в глаза Мириам ударило солнце, встающее над пустыней. Далеко внизу, за беспорядочно расставленными ступенями домов, изгибалась восточная стена Хокса – недостроенная, с белеющими бетонными заплатами и прорехами. Отсюда виднелись орудийные башни. Мириам помнила, как они проходили мимо одной из них, металлической конструкции, сваренной из толстых труб, с площадкой наверху, закрытой щитами. Сейчас она видела две таких же, справа, и посередине, а слева, там, где должна была стоять третья, поднимался прозрачный дымный столб, уже начинающий рассеиваться.

– Госпиталь. – Би указала вниз, на крышу странной треугольной формы, возвышающуюся над окружающими зданиями почти на три этажа.

– Откуда ты знаешь?

– Он сказал, что это старое здание, одно из немногих.

Треугольный двор перед госпиталем был полон людей – кричащих, стонущих, неподвижно сидящих у стен. Мириам захотелось зажмуриться, чтобы не видеть цвета вокруг – боль, страх, отчаяние, кровь на самодельных повязках, размозженные пальцы, и разбитые головы. Люди ходили, сидели и лежали вокруг, новые раненые все прибывали. Усиленный громкоговорителем голос уговаривал не паниковать, но от его криков никому легче не становилось.

Мириам остановилась рядом с баком для воды, установленным посреди двора, отчаянно борясь с тошнотой. Би взяла ее за локоть и буквально потащила ко входу в здание, охраняемому гвардейцами. Те расступились, Мириам не успела затормозить и налетела на невысокого человека в залитом кровью белом балахоне, шедшего навстречу. Тот подхватил ее – удивительно ловко и уверенно, отодвинул от себя, рассматривая через толстые очки в черной пластиковой оправе.

– Это не она. – Сказал он, и перевел взгляд на Би. – Ага, вот вы. Приветствую в госпитале, миз…

– Каковы потери? – Резко спросила Би. От ее тона окружающие гвардейцы как-то сразу подобрались.

– Четверо убитых, более тридцати раненных, из них еще трое умрут к вечеру. – Ответил доктор, также быстро и резко. – Среди гвардии потерь нет, двое контуженных не в счет. Только мирные жители, прайм.

– Из Атланты? – Спросила Би, внимательно глядя на него.

– Медицинский Корпус, полковник Габриэль Брисс.

– Что здесь делает армейский полковник?

– Работает. – Зло ответил доктор. – Штопает раненых гвардейцев и беженцев, промывает раны, вытаскивает пули. А еще обучает местных знахарей, и раздает медикаменты, на случай осады.

– Ребекка Ли. – Би протянула доктору руку. – Я слышала, что всех военных отозвали.

– Так и есть, но это касается действующих частей. А я уже девять лет как мертв, убит в стычке на границе с Эргом.

– Не вы один.

– Вот как? Значит я не единственный ненормальный, который хочет спасти этих людей?

– Я знаю уже троих.

– Мне всегда казалось, что праймы до крайности уравновешены. – Доктор аккуратно пожал протянутую руку. – Но до сих пор я был близко знаком только с одним.

– Вам повезло. Где шериф?

– Пойдемте. Вашего человека доставили во второе крыло.

– Только одного?

– Технически, да. – Доктор снова посмотрел на Мириам, с некоторым недоумением, словно не понимая, что она тут делает. Затем развернулся и нырнул обратно, в полумрак госпиталя. Би последовала за ним, а Мириам на секунду обернулась во двор. Раненые все продолжали прибывать, и на ее взгляд, их было уже гораздо больше тридцати.

Полумрак в коридоре оказался обманчивым. С промежутками в несколько десятков шагов в стенах располагались двери, из которых узкими полосами падал свет, разделяя коридор на правильные прямоугольники. Он был разным – утренним, розоватым, и ярким, не похожим на электрический. Шагая следом за доктором и Би, Мириам рассматривала палаты за дверями, людей на кроватях и матрасах, разложенных вдоль стен. Пахло не кровью, как во дворе, а чем-то незнакомым, химическим, вроде очень сильного дезинфектанта.

– Технически? – Переспросила Би.

– Да. Их двое, у второго, похоже, не только травма головы, но еще и прострелено легкое. А еще он совершенно невменяем, мне пришлось усыпить его.

– А другой?

– Разбита голова. Было подозрение на травму черепа, но он, по крайней мере, не такой буйный. Мигель мог бы брать пленных осторожнее. Хотя о чем я, его люди всего лишь задержали их, и доставили сюда.

– Что это значит?

– Док разболтал самое интересное. – У лестницы в конце коридора, охраняемой двумя гвардейцами, на широкой скамье сидел шериф, прижимая к уху гарнитуру переговорника. – Нет, четырех человек на барьер, второй взвод к магистрату! Собирай ополченцев, забирай восьмой взвод с работ, пусть идут к верхнему, на стену. Как собирать? По морде бей! Сам не можешь, пошли кого поздоровее, хоть Клайва…

Шериф выпустил гарнитуру и встал.

– Что, началось? – Спросил он у Би. – Пошли, глянешь сама. Он наверху, мы его к кровати привязали. Хотя он не сбежит, не соображает ни черта.

– Пленный пьян? – Би взбежала вверх по лестнице, и обернулась, поджидая шерифа. – Ранен? Под наркотиком?

– Нет. – Ответил доктор, идущий следом. – Нет запаха алкоголя, зрачки реагируют нормально, реакции нормальные…

– Только бормочет бессмыслицу. – Перебил его шериф.

– …поврежден кожный покров на затылке, возможно, в результате падения, но череп цел, сотрясения нет. Пара синяков, и все…

– Татуировки?

– Нет. – Ответил шериф. – Обычный босяк, загорелый, может и наемник, но без нашивки. С ними обоими вообще все мутно – их взяли прямо под башней, они даже зарядов заложить не успели. У второго – дырка в груди, причем похоже, что его друг и стрелял. А самое интересное что? Под водонапоркой в четырех кварталах еще два трупа, на мешке со взрывчаткой, причем один сам себе башку прострелил. Представь, пошел ночью на дело и решил с собой покончить. С такими преступниками тут скоро и шериф нужен не будет.

Они поднялись на второй этаж госпиталя. Еще один коридор уходил от лестницы, длинный, и гораздо лучше освещенный. Палаты здесь располагались реже, часть дверей была заколочена.

– Очень старое здание. – Сказал доктор, заметив взгляд Мириам. – Из тех, вокруг которых строился Хокс. Довоенный фундамент, много трещин в стенах, но зато хороший водопровод.

– Да вообще оно крепкое. – Поддержал его шериф. – Сколько помню в молодости меня тут штопали…

– И не вспоминай. Как-то его притащили с пулей в горле… не иглой, а свинцовой пулей. Перебила сонную артерию, застряла в мышце, в дюйме от позвоночника. Вот уж не думал, что после этого можно выжить… Половину этажа залили кровью, пока тащили его в операционную.

За дверью, куда они свернули, оказался длинный и узкий зал, разделенный на части тонкими перегородками из белого кирпича. Свет проникал через высокие узкие окна, за которыми Мириам увидела еще один дворик – совсем маленький, больше похожий на узкий коридор между самим госпиталем и двумя зданиями, подступающими к нему вплотную.

– Перевели их наверх, вместе с охраной, чтобы не мешались под ногами. – Сказал шериф. – Внизу у дока и своих забот по горло.

–Я не уверен, что эти двое по моей части. – Пожал плечами доктор. – Вполне очевидно, что стрелявшего – психическое расстройство. Вы ничего от него не добьетесь, он явно галлюцинирует – эта его болтовня, какие-то фиксации, сломанная маска…

– Что? – Мириам остановилась, и шериф, уже взявшись за ручку двери, ведущей в следующий зал, обернулся. – Какая маска?

– Сломанная. – Отчетливо выговорил доктор. – Эти два слова он повторяет с самого начала. Похоже, на название какого-то места, но в городе нет ни одного похожего заведения.

– Потому что это имя. – Мириам обернулась к Би. – Того человека, который рассказал нам про Паука, которого ты чуть не застрелила.

– Откуда ты знаешь? – Спросила Би, и наклонила голову, словно к чему-то прислушиваясь. – Он нам его не говорил… или я этого не помню?

– Не говорил. – Смутилась Мириам. – Но я откуда-то его знаю…

Она запнулась. Что-то изменилось вокруг – шериф снова прижимал к уху переговорник, доктор уже приоткрыл дверь в соседний зал, а Би… Воительница смотрела в окно, и в ней медленно разгорался знакомый цвет, ярче, чем заря над городом. Воздух внезапно наполнился низким воем, и на улице, ведущей от больницы, полыхнуло белым.

– На пол! – Крикнула Би, и маска обхватила ее лицо, словно цветок с черными линзами, проступающими на лепестках.

Невидимый великан тяжело вздохнул и ударил в стену госпиталя, выбив пол из-под ног. Дверь соседнего зала вылетела, отшвырнув доктора на шерифа, Мириам присела, стараясь не упасть. Медленно, словно во сне, вдоль стены с выбитой дверью побежала трещина, и так же неторопливо начал крениться пол.

– Назад! – Механический голос прозвучал непривычно тихо. Через растущую трещину в стене проникал свет, все больше и ярче. Что-то шуршало и сыпалось сверху. Скользила вниз дверь, ударившая доктора, и на ней, пятная ее неправдоподобно алым цветом, лежала человеческая рука, оторванная по локоть. Мириам упала на четвереньки и рванулась вверх, следом за Би, вытаскивающей доктора и шерифа.

Все так же медленно, словно пробираясь через вязкую прозрачную патоку, Би перебросила шерифа через следующую трещину, взвалила доктора на плечи и прыгнула, одновременно с Мириам. Внизу мелькнула палата госпиталя, которую они уже видели, мельком – белый пол, выложенный светлой плиткой, и окровавленный человек на матрасе, испуганно глядящий вверх.

Еще один удар сотряс госпиталь, и Мириам ощутила его, словно тяжелый подзатыльник. Ее толкнуло в спину, заставив перекувыркнуться, чудом разминувшись с кирпичной перегородкой, оказавшейся на пути. Она перекатилась и на удивление легко вскочила.

– Что это? – Прохрипел шериф, которого Би уронила рядом.

– Реактивные снаряды. – Ответил механический голос. – Тяжелые.

Этаж за ними рушился. Весь угол дома, отделенный от них медленно растущими трещинами, скользил вниз, с нарастающей скоростью, складываясь сам в себя, в облаках пыли, открывая вид на город, как гигантское панорамное окно. Грохот заглушал все, но Мириам все же показалось, что она расслышала внизу человеческие крики.

– Откуда? – Снова прохрипел шериф, пытаясь сесть.

– Улица. – Би сбросила со спины игольник.

От зала, в который они недавно вошли, оставался только выступ с парой перегородок, нависающий над обнажившимися внутренностями госпиталя. Ствол указал на улочку, уходящую прямо от госпиталя вверх по холму. Там, у низкого парапета, выступающего из-за угла одного из домов, двигались человеческие фигурки. Игольник хлопнул, и одновременно за парапетом словно расцвел маленький белый цветок с оранжевой сердцевиной, проступившей на долю секунды – и вытянулся тонким дымным стеблем, указывая прямо на Мириам.

– Вниз. – Крикнула Би, но Мириам замерла, не в силах пошевелиться. Дымный след стремительно удлинился, и что-то с ревом пронеслось мимо и вверх, обдав их жаром и горячей химической вонью.

– Промахнулись. – Би выстрелила еще два раза, сбросила игольник с плеча и сунула его в руки Мириам. – Они перезаряжают ракетомет. Я подойду ближе, а ты прикрой меня.

–Как?

– Стреляй в них, как только покажутся. Не дай поднять головы. – Она взглянула вниз, на шерифа, лежащего рядом с доктором у самого края, обрывающегося вниз, на улицу и гору обломков. – А вы лучше уходите.

– А то как же. – Прохрипел шериф, приподнимаясь на локте, и прижимая к уху переговорник. – Девочку одну бросить? Док, ты живой вообще?

– Не дай им высунуться. – Повторила Би. – Ты помнишь, короткими очередями, по два или три.

– Да.

Воительница стремительно подошла к краю разлома. Выглянула налево, наверх, затем подпрыгнула, ухватившись за край разрушенной стены, подтянулась, уперлась ногами, и выбралась на крышу, в трех метрах над головой Мириам – быстрее, чем та успела подойти к краю разлома. Ее шаги прошуршали наверху и стихли. Мириам опустилась на одно колено, опираясь локтем на обломок стены слева – так ей показалось удобнее всего. Ложе игольника, покрытое рубчатым пластиком, удобно легло в руку, теплый металлический бок прижался к щеке. Далеко внизу, в прицельной рамке, четко проступил парапет – красный кирпич на фоне белой мостовой в лучах восходящего солнца. Красная точка легла на движущиеся за ним тени. Мириам задержала дыхание и нажала на спуск.

Брызнули осколки – одна игла ударила в парапет, вторая, видимо, прошла чуть выше. В углу рамки мелькнула цифра – сорок шесть зарядов. Много. Мириам слегка приподняла прицел.

– Сволочи. – Отчетливо сказал доктор у нее за спиной. – Боже, какие же сволочи…

– А то, док. Дави их, девочка!

Слева мелькнула Би – она бежала по крыше госпиталя. Мириам не удержалась и взглянула туда, как раз успев увидеть ее невероятный прыжок – через улицу, на покатую металлическую крышу соседнего дома. Там было больше двадцати метров на глаз. Би перелетела через острое блестящее ребро, и упала на другую сторону, пропав из виду. За парапетом снова кто-то шевельнулся. Мириам повела стволом, выстрелила, рефлекторно, не целясь – и почувствовала, что попала.

И вдруг поняла, что ей не страшно. Совсем. Как тогда, когда она увидела рейдеров на дороге к своему дому. Только теперь она могла двигаться – и знала, что делать.

Она погладила игольник – ласково, словно ручного песчаного котенка. Внизу, среди обломков, кричали люди – теперь она слышала это отчетливо.

Би показалась на крыше дальше по улице, почти напротив парапета, но гораздо выше. Она бежала, а за ней летели щепки, и лопались доски – по ней стреляли. Мириам повела прицелом вниз, ожидая, пока невидимый стрелок покажется. Он так и сделал, видимо, забыв обо всем, высматривая быструю черную фигурку на крыше. Наклонился вперед, так что из-за парапета показались его голова и руки, держащие тяжелый игольник, а красная точка прицела легла на плечо.

Мириам задержала дыхание и нажала на спуск.

Би спрыгнула вниз, с одного балкончика на другой, затем на балку, увитую виноградом, и оттуда на парапет, за которым уже никто не двигался. Мириам опустила игольник и смотрела, как та приседает на парапете, а затем оборачивается, и машет рукой.

– Что там? – Спросил шериф.

– Все. – Ответила Мириам, и уселась прямо на битый кирпич, свесив ноги в разлом. Перед ней, освещенный утренним солнцем, лежал город. Дома, словно огромные ступени, поднимались к подножию белой стены, кольцом охватывающей вершину Хокса. Зеленел виноград на крышах, медленно вращались лопасти ветряных генераторов, и трепетал красный флаг на самой высокой башне. Город был красивым, наверняка таким же, как в то первое утро, два дня назад – но сейчас, глядя на него, Мириам чувствовала себя совсем иначе.

Теперь эта красота вызывала жалость. Ведь чтобы разрушить ее, достаточно было одного прикосновения.

IV.

Би задумчиво перебросила из руки в руку нечто металлическое, округлое, похожее на огромное вытянутое яйцо.

Один раз. Другой.

– Осторожнее. – Сказал шериф, опираясь на одного из своих гвардейцев, низкорослого, в тяжелой броне с красными полосами. – На сегодня взрывов хватит.

– Это тяжелый фугас. – Задумчиво проговорила Би. – Двести грамм взрывчатки, и оболочка из прессованной керамической крошки. Против бронированных машин он не слишком эффективен, а вот против живой силы, или зданий… При осаде, например.

– Да. – Ответил шериф. – Госпиталь они нам разворотили. Честно, даже жаль, что твоя девочка так быстро их прикончила.

Мириам присела на парапет, стараясь не показать, как у нее трясутся колени. И не смотреть лишний раз назад, на трупы людей, которых она убила.

Легко, будто играя.

– Меткая она у тебя. И крепкая к тому же. У меня парни, бывало, после перестрелки блюют в уголке, или штаны меняют, а ей хоть бы хны. – Шериф присел рядом с Мириам. – Эй, может к нам в гвардию пойдешь, а?

Мириам покачала головой и ее замутило.

Она даже не помнила, как попала в первого из стрелявших по госпиталю – это получилось почти случайно. Иглы вошли ему в грудь, и вышли через спину и лопатку. Второму она пробила плечо и висок, большей части головы у него теперь просто не было.

– Откуда у них ракетометы? – Спросила Би. – Эта ракета сделана не в Атланте, и не в Чикаго. Ракетометы иногда бывают у работорговцев, но они предпочитают небольшие кумулятивные заряды, чтобы калечить машины, а не людей.

– Да не больше тебя знаю. – Ответил шериф, прислушиваясь к скрежету в своем переговорнике. – Только вот после гранаты, что они в тебя бросили, меня это не удивляет.

– Стреляли не по нам.

– Сам понял, не тупой. Уж очень точно первая ракета в окно попала. Да и вторая… они знали, кого достать хотят.

– Откуда? Кто еще слышал, что этих двоих доставили в больницу?

– Правильно думаешь, мало кто мог сболтнуть. По радио я об этом не говорил, так что, считай, только те, кто их брал. Двое их было, оба там и стояли, в той же палате.

Шериф указал на госпиталь. Угол треугольного здания полностью обрушился, обнажив белые внутренности – палаты, словно крупные соты, с двигающимися внутри людьми. Завал разбирали не меньше двух десятков человек, с лопатами и переносными лебедками, работая под охраной гвардейцев. Выступ, с которого стреляла Мириам, был почти не виден снизу – так, маленький зубчик на фоне красного излома стены.

– Тупик.

– Да. Кто бы это ни сделал, он четко всех заткнул. Только вот одного не пойму, что же это у него не так пошло? Почему он только одну башню взорвал, хотя хотел три?

– Им помешали. – Ответила Мириам. – Тот человек, Сломанная маска…

Би пожала плечами.

– Это только догадка. Здесь он нам ничем не помог, верно?

– Да.

– Все плохо. – Мрачно констатировал шериф, закрепляя переговорник на шее. – По городу стрельба, уже в четырех местах. В Верхнем городе несколько налетов, наемники шалят, видать Шипы, только без нашивок. С десяток трупов оставили. В Нижнем городе заварушка пожестче, два патруля потеряно. И вдобавок, по городу какие-то проповедники подбивают народ идти к Магистрату, требовать барона, чтобы он беспорядки прекратил. Будто знают, что его нет.

– Это организовано. – Сказала Би. – Все одновременно, вас растаскивают по разным фронтам.

– Да понятно. – Ответил шериф. – Найти бы ту суку, что этим руководит. Пока поднимем заслон у магистрата, закроем верхний город, и объявим комендантский час…

– Они могут попытаться взять магистрат штурмом. Или вообще взорвать.

– Думаешь?

– Я бы так сделала. – Би обошла парапет, вглядываясь в завал, и работающих на нем людей. Затем передала фугас гвардейцу, стоящему рядом с шерифом. – Мириам, мне кажется или это…?

– Ага. – Мириам в свою очередь вгляделась в закутанную фигуру, на которую указывала Би. – Это Джино, а за ним… кажется, с ним Таня.

– Только их тут не хватало. Зачем он пришел?

– Я узнаю у него, и если что – провожу домой.

– Черта с два! В прошлый раз, когда вы пошли погулять, все закончилось перестрелкой. Скажи им, чтобы держались рядом со мной, мы идем в Магистрат.

– Хорошо. – Мириам оттолкнулась от парапета. Тошнота почти прошла, но ей все равно хотелось оказаться как можно дальше от входа в улочку.

И вообще, от любого места, где нужно стрелять в людей.

Джино смотрел куда-то вверх, на змеящийся красный излом стены госпиталя. Проследив за его взглядом, Мириам поняла, что уже видела эту картину, или смутно похожую – старый дом, вскрытый снизу доверху, словно мертвое животное. В древнем городе, где почти все дома выглядели вот так, бесстыдно выставляя свои внутренности на всеобщее обозрение. Битый кирпич, перемешанный с бетонными блоками устилал половину маленького двора. Чуть дальше, за неподвижными фигурами гвардейцев, лежали трупы, извлеченные из-под завала – ровным рядом, пыльные, раздавленные, совсем уже не похожие на людей.

– Что ты здесь делаешь? – Спросила Мириам у Джино, чувствуя, как возвращается тошнота. Таня, державшая его за руку с другой стороны, обернулась на голос, и кинулась к ней, всхлипывая.

– Мы искали больницу. – Ответил Джино тихо, почти шепотом, словно боясь потревожить людей, работающих на завале. Левее, возле выхода во внешний дворик, суетились фигуры в белых балахонах. Одна из них была знакома: доктор осматривал раненых, его рука, сломанная при взрыве, была плотно примотана к туловищу, что делало походку немного неказистой.

Таня мелко дрожала, обняв Мириам.

– Зачем? – Спросила Мириам.

– Обезболивающие перестали действовать. – Ответил Джино еще тише, словно смутившись, заставив Мириам вглядеться в него внимательнее. Присмотреться к цвету, который он скрывал из последних сил.

– Ему же больно! – Всхлипнула Таня, словно отвечая на ее мысли. – И очень плохо, а тут есть врачи. Можно же что-то сделать?!

– Пойдем. – Сказала Мириам, и обернулась.

Би говорила о чем-то с шерифом, глядя в другую сторону.

– Безнадежно… сломаны ребра, в операционную… пробит череп, в операционную… безнадежно… безнадежно… – Доктор шел вдоль ряда тел, тяжело роняя слова, иногда приседая, чтобы дотронуться до раненого. – Мертв… безнадежно… этого в палату, проверить на сотрясение… открытый перелом, в операционную… что?

Мириам не сразу поняла, что доктор обращается к ней, он даже не обернулся.

– Нужно помочь. – Сказала она.

– Вам?

– Нет.

– Здесь нужно помочь всем. – Доктор наконец-то обернулся. – У вас что-то особенное?

– Нет. – Ответил Джино. – Извините…

Доктор несколько раз моргнул, рассматривая его. Толстые линзы очков делали его глаза необычно выпуклыми и большими.

– Что у вас с кожей?

– Радиация…

– Что? Вы умираете?

– Нет.

– Тогда подождете. В левом крыле, в одной из палат в конце… я подойду.

Доктор отвернулся. От завала тащили все новых раненых, выкладывая перед ним, кто-то стонал, несколько голосов, сливающихся в тонкий вибрирующий гул.

– Безнадежно… на осмотр, смойте кровь… в операционную… проверить на внутреннее кровотечение…

– Как вы нас нашли? – Спросила Мириам.

– Мы искали больницу. Пиона помогла. – Ответила Таня, все еще пряча лицо у нее на груди.

– Кто?

Таня указала назад, в крытый переулок, ведущий со двора – там, прислонившись к стене, стояла девушка в черном плаще.

– Пойдем. – Сказала Мириам. – Я заплачу ей, и провожу вас в госпиталь.

Девушка шагнула навстречу, и Мириам наконец узнала ее – с трудом, словно она показывала им дорогу к гостинице целую вечность назад. Кольца и серьги еще ярче блестели на загорелом лице, а край яркого зеленого платья, словно принадлежащего другому времени, виднелся из-под плаща.

– Страшно тут у вас, сестрички. – Сказала Пиона, ее губы заметно дрожали. – Говорят, рейдеры больницу взорвали?

– Да. – Ответила Мириам. – Сейчас, я дам тебе денежку…

– Ладно тебе, я не все подряд за деньги делаю. А сейчас плохо на улице, мало ли – может и ты мне как-нибудь поможешь.

– Как, например?

– Ну не знаю пока – в жизни всякое бывает. – Пиона улыбнулась, но улыбка вышла похожей на гримасу. – Тебя вон столько народу искало, хорошо, что нашли.

– Меня? Может, Би?

– Нет, тебя. Повезло, девчонки слышали, что вы в госпиталь собираетесь – на улице везде уши, знаешь. Только мальчик твой сам пошел, а эти двое проводить попросили.

– Мальчик? Какой?

– Мальчик-красавчик. Да вот же он, тут как тут…

Мириам обернулась. Безумная надежда обожгла, и словно в ответ полыхнуло слева – удар по лицу опрокинул ее на землю, заставив на мгновение потерять ориентацию. Закричала Пиона, зашуршали мелкие камешки. Мириам перекатилась и встала, поднимая руки к голове, так что удар ногой в тяжелом ботинке, сопроводивший ее движение, пришелся ей на локоть.

– Привет. – Прошипел Дэвид Картель. – Зашел попрощаться…

Мириам отскочила, и его рука рассекла воздух впустую. Сверкнул перстень-печатка, след от которого она все сильнее ощущала на своей скуле.

– Не удержался. – Дэвид расстегнул кобуру. Его спутник, со смутно знакомым лицом, видимо, телохранитель Картеля, сдавил горло Пионе, и ударил спиной о стену.

– Отец решил отправить меня из города, представляешь? В то время, когда из-за тебя надо мной смеется каждая девка! – Дэвид шагнул ближе, и Мириам отступила. За спиной Дэвида и его человека слышались голоса – люди работали на завале, кто-то кричал, и расслышать еще один крик в шуме на площади было невозможно. Справа шевельнулся Джино. Он прятал Таню за спиной, отступая назад, в крытый коридор, ведущий со двора.

Пиона что-то прохрипела, и спутник Дэвида ударил ее об стену еще раз, уже сильнее.

– Упрямая шлюха. – Сказал Дэвид, и поднял небольшой серебристый игольник, целясь в грудь Мириам. – Вы все такие, правда? Давай, беги… я выстрелю тебе в спину.

– Трус. – Сказал Джино. Мириам глянула в его сторону – небесный отодвинул Таню еще дальше за спину, и выпрямился, сразу став как-то выше ростом.

– Что? – Удивился Дэвид.

– Эта девушка считает, что ты трус. Не знаю, что о тебе говорили раньше, но они наверняка были правы.

– Да ну? Только вот теперь трепаться об этом будет некому. – Игольник качнулся в сторону Джино, но тот неожиданно согнулся, и его вырвало чем-то черно-красным.

– Вот мерзость. – Сказал Дэвид с отвращением, снова целясь в Мириам.

– Беги. – Хрипло выдохнул Джино, и бросился ему в ноги.

Мириам дернула Таню за плечо и побежала мимо Дэвида, опрокинувшегося на спину, и его телохранителя, которому Пиона впилась ногтями в лицо. Им потребовалось не больше секунды, чтобы миновать их. Мириам толкнула Таню за угол, и упала, разворачиваясь на коленях, пытаясь достать игольник из кобуры подмышкой. Ремни, такие удобные утром, теперь запутались. Чтобы найти ремешок, удерживающий застежку, потребовалась вечность… целое мгновение.

Хлопнул игольник Дэвида.

– Дрянь! – Прохрипела Пиона. Телохранитель отпустил ее, почему-то отошел, и она тут же ударила его в пах, заставив согнуться. Дэвид встал на колени, оставив Джино лежать. Мириам поймала его в прицельную рамку, но выстрелить не успела. Он нажал на курок первым, два раза выстрелив в грудь своему телохранителю. Того опрокинуло на землю, и нога Пионы, решившей повторить свой удар, рассекла только воздух.

– Кажется, я опоздал. – Произнес знакомый голос со странным выговором за спиной Мириам.

– Да. – Она кинулась к Джино, который лежал на спине, рядом с Дэвидом, глядя вверх, на ржавый металл перекрытия.

И улыбался.

– Скажи, это было… смело? – Спросил он, когда Мириам упала рядом с ним, окончательно разорвав джинсы на коленях.

– Да. – Ответила она. – Куда он тебя…

Она замолчала, глядя на алое пятно, расплывающееся по его лохмотьям, прямо под грудью.

– Держись, тут совсем рядом врачи…

– Не хочу. – Ответил Джино.

– Что?

– Не нужно врачей.

– Как это… не нужно? – Она повернула голову к беловолосому незнакомцу, Сломанной Маске, чье присутствие чувствовала не глядя, как огромное жаркое пламя, видимое краем глаза.

– Он хочет умереть. – Ответил тот после короткой паузы.

Джино тихо рассмеялся.

– Подумать только, боли нет…

– Но твоя рана…

– Ты не понимаешь. У меня кровь не сворачивается. Совсем. Еще несколько минут…

У Мириам перед глазами поплыло.

– Что это? – Спросил Джино. – Ты… плачешь?

– А ты можешь что-нибудь сделать? – Она взглянула вверх, на Сломанную Маску.

– Только это… – Дэвид, стоящий перед ними на коленях механической куклой, поднял игольник, приставив себе к подбородку.

– Нет… не надо так. – Попросила она, и слезы потекли еще сильнее.

– Нет? – Переспросил Сломанная Маска. – Но почему?

Джино снова засмеялся.

– Эспер? А я не верил. Она права, не надо… будьте людьми.

– Людьми?

– Я хотел жить, как вы, но не получилось. Хорошо, если получится умереть, как вы – не от мерзкой болезни, а как мужчина, защищая девушку, которая согласилась взять у меня кольцо. Я столько всего узнал, но еще больше почувствовал, так что не нужно плакать… Теперь мне не страшно.

– Беги. – Сказал Сломанная Маска, и Дэвид встал. – Беги не оглядываясь, пока не упадешь без памяти.

Шаги Дэвида стихли. Мириам охватило ощущение нереальности происходящего, словно она уже видела все это во сне, который не могла вспомнить: Сломанная Маска, Джино, лежащий на земле, Пиона, обнимающая Таню.

– Спасибо, что ты плачешь. – Сказал Джино. – Мой компьютер… Я сохранил там столько всего… важного. Может, ты возьмешь его, чтобы передать при случае кому-нибудь, кто поймет… кто сумеет…

Мириам взяла его за руку, и снова посмотрела на Сломанную Маску, но тот покачал головой.

– Я могу убрать боль, но ему уже не больно. Или страх, но ему уже не страшно. Я ничего не сделаю, Мириам Росс, чего ты не смогла бы сама.

– Так мне будет спокойнее…. – Сказал Джино. – Загляни в него при случае – ведь в нем можно… рисовать.

Он замолчал и больше не двигался.

Его цвет пульсировал все медленнее, как пламя свечи, которую кто-то невидимый уносит все дальше в темноту, пока не стал совсем маленьким, размером со звезду на рассветном небе.

– Он… и не дышит вовсе. – Хрипло сказала Пиона, присев рядом, и обнимая Таню. – Может, позвать кого?

Мириам оглянулась, но Сломанной Маски больше не было рядом – как тогда в переулке, несколько мгновений выпали из памяти. Исчез странный человек в пыльном плаще, но у входа в переулок стояли трое гвардейцев, и доктор, с тяжелым игольником в здоровой руке.

– Что здесь случилось? – Спросил доктор, глядя на нее поверх очков. – Это опять вы? Вы… можете хоть несколько минут никого не убивать?

V.

Площадь перед магистратом бурлила.

От легкомысленных двухцветных зонтиков не осталось и следа. Их смыло движением людей, заполнивших площадь и прибывающих из переулков, как россыпи цветов, оказавшихся на пути весеннего паводка. Серые плащи беженцев, белая одежда горожан бурлили в одном водовороте с яркими платьями женщин, издавая ровный звук, похожий на гудение и плач одновременно, усиливающийся и ослабевающий одновременно с движениями толпы. В этом звуке гасли отдельные голоса, и Мириам начало казаться, что о двойной гвардейский заслон бьется вода, холодным потоком разбиваясь о бетон.

Пока люди не осмеливались подойти к заслону близко, их словно удерживала невидимая преграда, начинаясь в двух метрах от черных гвардейских щитов и тяжелых игольников. Но ее могло не хватить надолго – из толпы уже вылетели несколько камней, ударившись в щиты. Как тяжелые дождевые капли о горячую землю, перед тем, как небо разродится ливнем.

Даже за третьим рядом заграждения, закрывающим бреши между бетонными блоками у входа в магистрат, Мириам чувствовала жаркую пульсацию цвета толпы. Не отдельных цветов тысяч людей, собирающихся на площади, а один, общий – безумный, бьющийся в ритме огромного, нечеловеческого сердца…

– Плохи дела. – Заговорил шериф, стоя рядом, под щитом с автоматическим орудием, направленным в толпу. – Барона требуют. Громче всех проповедники орут – вон там, глянь, и дальше. Сдается мне, что они и не проповедуют вовсе.

– Да. – Ответила Би, и маска обхватила ее лицо. На этот раз медленнее, позволив Мириам рассмотреть, как поднимаются мягкие створки, удерживаемые черными бронированными трубками, и сдвигаются сегменты шлема, обнажая скрытые в них продолговатые линзы: три с одной стороны, одну с другой, ничем не напоминающие человеческие глаза.

– Ты что? – Удивился шериф. Би не ответила, молча отодвинула плечом стоящего впереди гвардейца со щитом и вышла в пустой ряд между заслонами. Она вообще произнесла едва ли несколько слов с того момента, как они ушли от госпиталя. Мириам все страшнее было думать о моменте, когда Би спросит у нее… обо всем.

– Сомкнуть щиты! – Команда, произнесенная усиленным механическим голосом, разнеслась над площадью, заставив толпу умерить свое гудение до едва различимого шепота. Би, оставшись стоять перед заграждением, расстегнула ремешки плаща и позволила ему упасть на землю. От этого простого движения стоящие перед ней люди поддались назад. Словно невидимая преграда перед барьером внезапно стала толще – три метра, пять метров… шесть, когда щелкнула наваха Би.

Толпа замерла в ожидании. Би положила наваху на плечо, игольник в ее левой руке смотрел вниз.

– Среди вас есть предатели! – Проговорил механический голос, усиленный до полной неузнаваемости, нечеловеческий. – Сегодня утром они начали убивать. Кто хочет им помочь?!

Гудение в толпе усилилось. Видимо, задние ряды давили на передние, потому что люди перед Би едва удерживались от того, чтобы не упасть, или шагнуть к ней.

– Не слышу ответа!

– Ты не барон! – Выкрикнул голос в задних рядах, показавшийся Мириам очень слабым по сравнению с голосом Би. – Пусть барон с нас спрашивает, а не ты!

– Хотите, чтобы барон вас защитил? – Спросила Би. – Не слышу, хотите или нет?!

Толпа вскипела.

– Хотим! Пусть он сам выйдет! Где он был, когда мой дом взрывали! – Надорвался в толпе другой голос, и гудение усилилось, перерастая в рев.

– Тогда помогите ему, а не стойте здесь!

– Да кто ты такая! – Вылетевший из толпы камень брызнул искрами – Би отбила его навахой и шагнула вперед, заставив людей отшатнуться.

– Следующего, кто бросит камень, я пристрелю! – Толпа замерла, как одно огромное существо, с десятками лиц и сотнями глаз, перед другим жутким созданием, маленьким, но смертоносным.

– Среди вас предатели, и они кричат громче всего. Давайте – я запоминаю лица… тебя, тебя, и тебя. – Наваха указывала в толпу, заставляя людей расступаться и оглядываться. – Те, кто взорвал башню – среди вас, и я найду их. Вы привели сюда невиновных – но вы не спрячетесь за их спинами

Би шагнула вперед, дважды, так быстро, что в переднем ряду возникла давка.

– Расходитесь и готовьтесь к обороне! – Проревел механический голос. – Это приказ барона. Каждый, кто останется на площади – предатель! Расходитесь!

Толпа вздрогнула в нерешительности.

– Ты не барон! – Закричал знакомый уже голос в задних рядах, но его слова утонули в другом звуке, больше всего похожем на тяжелый вздох. Он прозвучал совсем рядом, слева от Мириам, у второго заграждения – и мостовая в метре перед Би взорвалась узкой направленной полосой, обдав ближайших горожан облаком белой пыли.

– Кто не понял приказ?! – Из-за гвардейского заграждения вышел человек в механической броне. Черной, словно побывавшей в огне, и больше всего походившей на набор частей от боевого кара – массивные щитки на груди и бедрах, наголенники, связанные механическим приводом с двигателем на спине. Мириам помнила, как отец помогал чинить такую же, тяжесть стальных пластин… А человек в броне тем временем тяжело прошел перед барьером из щитов и встал рядом с Би. Огромное орудие, которое он держал на бедре, теперь смотрело прямо в толпу.

– Кто не понял приказ барона!? – Из перегороженных переулков у магистрата начали выходить люди, в такой же черной механической броне и с оружием. Они выходили, и выстраивались перед барьером слева и справа от Би – десяток, затем второй.

Толпа качнулась и подалась назад. Еще один тяжелый вздох разнесся над площадью. Взлетели обломки мостовой, и толпа вскипела, откатываясь от магистрата.

– Ну что, барон? – Человек, стоящий рядом с Би, обвел рукой площадь и людей, поспешно разбегающихся в переулки. – Как мы тебе сходу помогли?

– Я не барон. – Ответила Би, складывая наваху.

– О, и точно. – Оплавленный щиток шлема сдвинулся в сторону и вверх, открывая короткую светлую бороду и извилистый шрам на щеке. – У него и приблизительно нет таких… форм. Я Нильс Ланье, тяжелая моторизованная группа.

– Я знаю кто ты, Ланье.

– Польщен. И откуда?

– В последний раз, когда мы виделись, ты сбежал. – Би развернулась, и пошла обратно к Мириам. Человек в тяжелой броне смотрел ей вслед с нарастающим изумлением. Площадь за ними стремительно пустела. От страшного существа со множеством глаз, которое стояло там секунды назад, не осталось и следа – по городу разбегались обычные люди, их цветом был страх. Монолитная стена щитов тоже дрогнула – следуя приказу шерифа, группы гвардейцев отделялись от строя, расходясь по переулкам следом за горожанами.

– Погоди-ка… будь я проклят, это ты?

– Зря ты так! – Крикнул шериф, на секунду оторвавшись от переговорника – Людей напугала. Теперь и не ясно, кого они больше бояться будут!

– Пусть лучше боятся меня. – Воительница кивнула на второй ряд гвардейцев, стоящих между бетонными укреплениями. – Ваши люди хорошо держались, не ожидала. Молодцы.

– У нас были случаи потренироваться, но так быстро еще никто не разбегался. Я думал, до шумовых гранат дело дойдет. Хорошо, наемники вовремя подоспели, как раз к комендантскому часу.

– Да, эти всегда вовремя…

Человек в тяжелой броне, назвавшийся Нильсом, снял шлем. Его длинные светлые волосы рассыпались по черным наплечникам.

– Я не сбежал! – Крикнул он вслед Би, и уложил на плечо свое оружие, выглядевшее как пушка, снятая с кара. – У меня кончились боеприпасы…

– Наплевать. – Ответила Би, не оборачиваясь. – Ты мог драться…

– Не мог!

– Неважно! Это было… давно. Все закончилось.

– Две недели назад. – Нильс прошел через строй, и встал перед шерифом, глядя на Би сверху вниз. – Но ты жива. Получается, я тебе должен.

– Выбирайте, где разместиться. – Прервал его шериф. – И загоните кары за стену, они нам здесь нужнее будут.

– Я отправлю ребят. – Ответил Нильс, и снова посмотрел на Би. – Насчет долга… я серьезно.

– Завтра увидим, насколько. – Ответила Би.

– Можно и сегодня. А что, барона еще нет?

– Ты его видел?

– Да ясное дело. Он нам здорово помог…

– Чем?

– Мы шли с караваном, большим, сотни на полторы машин. В тридцати километрах к северу нарвались на засаду.

– Рейдеры?

– Нет, кто-то посерьезнее. Только и они нас увидеть не ждали. Мы кары замаскировали, и когда они по передним ударили, мы их из минометов накрыли. А потом джет подоспел, они и отошли. Барон за ними рванул… я думал, он уже тут.

– Ты уверен, что нападали не рейдеры? – Би провела рукоятью навахи по зарубке на нагрудной пластине доспеха Ланье, и тот отстранился. – Вы видели трупы?

– Нет, не до того было. Сожгли им с десяток машин, и все. Кары были не военные, но из тяжелых, на таких по пескам не полетаешь. Так что, шериф, где нам встать?

– Сейчас решим. Казармы забиты, а с гостиницами и того похуже…

– Человек пять могут остановиться у нас. – Сказала Би, и Мириам от неожиданности закашлялась.

– Охранять тебя? – Уточнил Ланье.

– В городе агенты Руки, у них есть тяжелое вооружение…

– Я возьму с собой пару человек. Слушай, еще тогда хотел у тебя спросить – ты шлем хоть иногда снимаешь?

Маска Би распалась пополам. Наемник молча смотрел ей в лицо – секунду, две, десять…

– Еще вопросы? – Уточнила Би.

– Нет.

– Тогда… – Би опять повернулась к Мириам, и та молча протянула ей планшет, который, почти этого не осознавая, прижимала к себе все это время. Би дотронулась до него, осторожно, словно боясь обжечься. Потом вопросительно посмотрела на Мириам, которая зажмурилась, и, наверное, только поэтому услышала, как долговязый Нильс пробормотал – тихо, себе под нос:

– Следовало догадаться…

VI.

Мириам еще раз дотронулась до планшета пальцем.

Надпись «Блокировка» снова всплыла по центру экрана и растворилась, оставив после себя отражение самой Мириам – грустное, растерянное, испуганное, с подсыхающей ссадиной под глазом. Затем вместо него всплыло лицо Би – скорее удивленное, чем злое.

– «Как он умер?» – Все, что она спросила. Ни упреков, ни криков, ничего такого – но Мириам предпочла бы выдержать десяток ударов Дэвида, чем отвечать на этот вопрос.

– Ему не было больно… – Прошептала она, и планшет мигнул в ответ. Глупо, но что еще она могла сказать?

– Играешься? – Спросил Нильс Ланье, устраиваясь на стуле рядом. Мириам подвинулась. Хотя тяжелая броня наемника осталась возле входа, у барной стойки «Индюка» становилось тесновато. Там уже обедали четверо наемников, рядом с которыми, рассматривая их во все глаза, сидел Рок, и пил молоко. Тони видно не было, но Мириам знала, что он тоже с той стороны, у края стойки, а Таня…

Теперь отражение Мириам смотрело на нее с укоризной. Таня с Пионой так и не добрались до магистрата, потерявшись в толпе по дороге. Би оставила приметы девочки шерифу, но Мириам и сама понимала – в городе объявлен комендантский час, и мало кто осмелится сейчас появляться на улице без веской причины. В какой-то момент Мириам показалось, что Би расплачется прямо там, на площади, но этого не случилось.

– Ты вообще обедала? – Ланье снова вклинился в ее размышления, заставив отодвинуть планшет. Думать о разговоре с Би не хотелось, Мириам чувствовала, что вот-вот сама разревется, жалея себя, Джино, и Таню.

– Нет.

– Что?

– Не хочу.

– А где…

– Она наверху.

– Что она там делает?

– Принимает душ.

– Отличная идея, кстати. – Ланье сделал большой глоток пива из кружки, и со стуком поставил ее на стойку. – А ты как, хорошо ее знаешь?

– А ты?

– Понятно. – Наемник улыбнулся, от чего его левая щека, с длинным шрамом, начинающимся от самой челюсти, пошла некрасивыми складками. – Может, поменяемся?

– Чем?

– Моя история про нее взамен на твою?

Громко хлопнула входная дверь. Арго, возникший на пороге, медленно оглядел зал, затем сбросил с плеча огромную сумку и швырнул рядом со входом.

– Это что за бродяги?!

– А это что за бык?! – В тон ему ответил Ланье. Наемники, сидевшие ближе к двери, прекратили есть. Арго осмотрел тяжелые доспехи, стоящие у входа, и разложенное на столах оружие.

– Ты за главного?

– Я.

Даже не оглядываясь, Мириам почувствовала угрозу, излучаемую Арго. По залу словно двинулся грозовой вал, все увеличиваясь, и наконец застыл за ее спиной, прямо перед Ланье.

Тот поднял кружку, и отпил еще глоток пива.

– А ты и в жизни страшный. – Сказал он.

– Ты либо глупый, либо очень смелый. – Ответил Арго. – Твои железки у входа? Думаешь, помогут?

– Я наемник. – Ответил Ланье. – Это работа для смелых, и глупых. Но я не дурак, чтобы драться с тобой, гладиатор.

– А что ты будешь делать?

– А ты попробуй, выясни…

Мириам спрыгнула со стула и встала перед Арго.

– Ты всегда так делаешь? – Спросила она.

Он перевел взгляд на нее – тяжелый, страшный.

– Как?

– Как… как ребенок! Ты вчера повел детей погулять – их чуть не убили в перестрелке! Ты ушел утром – а в нас стреляли, взорвали больницу, в которой мы были. Убили Джино, а тебя не было рядом, и Таня пропала…

Мириам задохнулась, и сделала паузу, чтобы перевести дух.

– А сейчас ты хочешь устроить еще одну драку? Би знает этих людей, она позвала их, потому что они могут нас защитить, а ты опять хочешь драться. А ты подумал о том, что здесь Рок, Тони, и Марта?! И что здесь… я!? Ты совсем не думаешь о других, точно… большой ребенок!

Мириам снова задохнулась и поняла, что сорвалась на крик. Арго смотрел на нее, злость медленно уходила из его глаз, превращаясь в хорошо знакомую грусть.

Гладиатор оскалился и неожиданно громко расхохотался.

– Они? Вас охраняют? Вы бы им еще склад виски охранять доверили! Ладно, так и быть – захочешь их вытурить, я у себя буду. Живи пока, бородатый…

Арго прошел в глубину зала, к своей комнате, и громко хлопнул дверью, так и оставив огромную сумку валяться возле входа. Один из наемников запоздало рассмеялся.

– Мелкая, ты хоть знаешь, на кого орала? – Спросил Ланье у Мириам, когда та снова устроилась на стуле.

– Я не мелкая. – Ответила Мириам неуверенно, и смахнула слезы.

– Я не фанат гладиаторских боев, но смотрел его выступления. Он – живая легенда Колоссеума.

– Это не важно. – Сказала Мириам. – Он сильный, я знаю, но ведет себя просто глупо.

– Да у него наверняка есть повод. – Ланье поднес к губам свою кружку, и обнаружил, что она пуста. – Эй, матушка, а еще пиво у тебя есть?

– Какой повод?

– Да он же не просто так здесь. Может, решил карьеру бросить. Сама подумай, занимался всю жизнь одним и тем же, кости крушил, а сейчас не знает, что дальше делать. К тому идет – я давно слышал, что Арго с арены пропал. О, спасибо, матушка! Ты знаешь, что в крепостях свежего пива не найдешь? Туда какую-то гадость добавляют, чтобы его довезти можно было, а тут оно лучше, чем с пивоварни, в долине.

Мириам пожала плечами.

– Да, вот хотел спросить – откуда у тебя синяк под глазом? Обидел кто-то? Помочь разобраться?

– Уже разобрались. – Ссадина на скуле снова ожила, пульсируя болью. – Друг помог. Или не друг, не знаю. И он, кажется, тоже не знает. Давай меняться?

– Что?

– Расскажи мне свою историю… про Би.

Глава II.

Интермедия II.

Лезвие прикоснулось к горлу Картеля – осторожно, почти нежно, но сразу рассекло кожу. Телохранитель, стоящий справа, заворчал, словно пес.

– Они наделают в тебе дыр. – Сказал Картель маленькому человеку, стоящему перед ним. – Думаешь успеть перерезать мне горло?

Черные глаза смотрели на него не моргая. В них не отражалось ничего – ни страха, ни ненависти.

– Проверим? – Тихо спросил маленький человек, и короткий меч в его руке дрогнул, углубив разрез. По прямому лезвию сбежала капля крови.

– Нет, Шото. – Ответил Картель. – Я пришел поговорить с тобой, а не драться.

– Время разговоров закончилось.

– У меня появилось новое предложение. Почему ты не подождал меня в Яме?

– Тебя бы прикончили там. – Меч мелькнул перед глазами Картеля и исчез под серым плащом. – Здесь безопаснее.

– Здесь? – Картель обвел рукой окружающий их дворик – неказистые двухэтажные хибарки, сложенные, казалось, из обломков других домов. – Эта дыра еще хуже Ямы, даже не верится, что ворота рядом.

– Твой город. – Прошелестел Шото.

– Он не мой…

– Твоя проблема. Мог стать твоим, пока ты все не испортил.

– Я? Разве не тебя узнала девчонка? – Картель оглянулся. В неказистом дворике негде было спрятаться, но его не покидало ощущение, что за заколоченными ставнями домов кто-то есть. – Если бы ты не сорвался, не попытался прикончить этих девиц…

– Я не срываюсь. – Прервал его Шото. – Ведьма… да, она враг, но я не стал бы пытаться. Она прижала одного из твоих людей, купец. Он наложил в штаны, был готов расколоться.

– Моих?

– Твоих… проповедников. Крикуна. Я знал, что это не сработает. Они слабаки, и она поняла это сразу. Нужно было стрелять, но его закрывали – гранатой было надежнее.

– Из-за этого тебя узнали. Если бы не ты, Молоты бы никогда…

– Этого никто не мог знать заранее! Так случилось, твой план не сработал…

– Твой тоже! Где паника, которую ты обещал? Где взрывы? Твои люди мертвы, и те, кто должен был заставить замолчать выживших, тоже мертвы!

– Мелочь. – Ответил Шото. – У меня еще три десятка глупцов, готовых убивать за деньги. Сейчас они в Верхнем городе, жгут дома таких, как ты, купец. К вечеру жители снова выйдут на улицы, и гвардия их не остановит. И уже никого не удивит, что завтра кто-то откроет ворота в город!

– Вы… кретины! Все, что умеете – это жечь!

– Не кричи, купец. – Очень тихо сказал Шото. – На громкие слова часто откликается смерть.

– Это все – деньги! Каждое здание в Верхнем городе, каждый склад… каждый человек, обученный работать на станке или в поле. Как вы не понимаете – если разрушить город, он не будет ничего стоить!

– Это ты не понимаешь. Разрушение и есть цена.

Несколько секунд Картель молча смотрел в непроницаемые глаза маленького человека.

– Мое предложение значительно лучше. – Наконец сказал он.

– Говори.

– Не с тобой. Мне нужен Хайд.

– Да? – Казалось, маленький человек задумался. – А ты нужен ему? Зачем? Что ты можешь ему предложить такого, что он не сможет взять сам?

– Город, который дает прибыль. Не мертвое пепелище, а живая долина – тысячи галлонов воды, тонны мяса, ремонтные станции для каров, хлеб, вино, женщины, укрепления, перед которыми спасуют даже машины из Атланты . И все это не на один раз, а постоянно, на годы, десятилетия…

– Ты хочешь жить еще десятки лет? – Уточнил Шото, заставив Картеля прерваться.

– Рано или поздно вам придется подумать о будущем. И я хочу говорить об этом с Хайдом, не с тобой.

– Ты же не ждешь, что Хайд придет к тебе сам? Твой предыдущий посланец только-только добрался до него…

– Мой… посланец? – Картель покосился на своего телохранителя, словно проверяя его боеготовность. – О чем ты?

– Ты думал, я не узнаю? Ты хотел моей помощи, хотел беспорядков. Но отправил своего человека говорить с Хайдом, и с Иханом, не сказав мне ни слова. Он еще жив, если тебе это интересно. И донесет твои слова туда, куда нужно.

– Жив?

– Да, не смотря на то, что ты отправил его за моей спиной. Но теперь ты не доверяешь посланцам – и это хорошо. Совсем скоро ты увидишь Хайда своими глазами.

– Как скоро?

– Счет идет на часы. Он уже близко, и он тебя выслушает… если захочет.

– Мы договорились?

– Да. Я забуду о твоем предательстве, пока вы не поговорите.

– А что мне делать с проповедниками? Они все еще продолжают…

– Они не нужны. Убей их, разрежь на части, или скорми собакам – мне все равно. Они могут привести к тебе, или ко мне, и я не хочу, чтобы ведьма снова поймала хоть одного. Убери их с улиц.

– Не нужно убивать – Я отправлю их подальше, на север, и все…

– Рано или поздно кто-то из них расскажет о купце из Хокса, предавшем своего барона. Хотя тебе к тому времени будет все равно…

– Верно. – Картель внимательно посмотрел на Шото, но тот даже не улыбнулся. – Чем бы все ни закончилось, слова пары сумасшедших уже не будут иметь значения.

– Ты все сказал? Патрули близко.

– Ты дал слово…

– Да. – Ответил Шото. – Я сказал. Ты увидишь Хайда.

Картель кивнул ему и отвернулся. Шото стоял неподвижно и смотрел вслед ему и его телохранителям. Когда полы их кожаных плащей исчезли за углом, он отошел к стене ближайшего дома, и присел, опираясь спиной о теплый кирпич.

– Выходи. – Сказал он тихо. – Я чувствую, как ты смотришь.

– Уверен? – Спросил механический голос откуда-то сверху. – А если это ветер гуляет в окнах?

– Болтливый ветер… – Проворчал Шото.

На крыше прошелестело. В нескольких метрах от него на мостовой взлетела пыль, очертив стремительно двигающийся силуэт, мелькнувший и исчезнувший чуть в стороне, вне поля зрения маленького человека.

– Интересный разговор. – Сказал механический голос.

– Чем? – Спросил Шото.

– Картель из Хокса ищет встречи с Пауком Хайдом. – Ответил невидимка. – Дорогая новость.

– Тебе назначать ее цену, наемник…

– Ты что, собирался мечом убить всех троих?

– Сначала я прирезал бы того, который слева. Потом Седого, закрывшись им. – Сказал Шото после короткого раздумья. – И, наверное, успел бы заколоть и третьего…

– Любишь планировать…

– А ты торгуешь чужими словами. Хочешь продать наш разговор с купцом – давай, эти слова не проживут достаточно, чтобы стать опасными.

– Но есть что-то, что тебя беспокоит, верно? – Механический голос донесся с другой стороны, как если бы его обладатель присел рядом с Шото. Тот медленно повернул голову.

– Ты про ведьму? Да, она не такая, как ты – она настоящая. Не торгуется, не прячется, не щадит. Хороший враг. Убила моих Шипов, сорвала план…

– Это была не она.

– Знаешь кто?

– Да.

– И что ты за это хочешь? Денег?

– Нет. Ответ на вопрос.

– Цена может получиться большой. – Шото, казалось, задумался. – Спрашивай, и я подумаю.

– Куда вы увозите детей?

Короткий меч со свистом вылетел из-под плаща. Маленький человек распрямился, как пружина и закружился на месте, поднимая пыль – но там, откуда секунду назад раздавался голос, клинок встретил только пустоту.

– Дорогой вопрос. – Прошипел Шото. Игольник в его левой руке, и меч в правой искали цель, но не находили. – Слишком дорогой для тебя…

Ответом ему стал механический смех, эхом отразившийся от крыш окружающих домов. Маленький человек поднял игольник, но стрелять не стал. Он был слишком рассудителен, чтобы впустую тратить заряды.

– Беги к своим хозяевам, за стены. – Сказал он тихо. – Быстрее, пока вам еще есть, где прятаться!

I.

– Я встретил ее на краю Эрга, возле развалин старой железной крепости – такой, знаешь, страшной штуки, в которой добывали металл лет сто назад. Или может отливали, кто их поймет, этих древних. Это случилось через десять дней после того, как Акулы ворвались в Чикаго. До этого они были самой большой бандой Руки после Тигров и Пауков, а после… ну об этом речь и пойдет. Главным у них был Роб Акула, и за башку его король Чикаго давал десять тысяч кредитов – больше, чем за яйца Ихана и сиськи Феникс, вместе взятые. У Акул было самое тяжелое вооружение в Руке – минометы, броневики, автоброня, купленная у каких-то военных на побережье. И только удача короля Чикаго, Лиса Квейда, помешала Робу договориться с теми же Тиграми или Змеями. Или, скорее, жадность самого Роба, который не захотел делить такую жирную добычу ни с бешеной Феникс, ни с хитрым Хайдом, ни со старым извращенцем Иханом.

В общем, когда какая-то неизвестная сволочь открыла ворота Чикаго, в них вошел только Роб… ну, и тысячи три его парней. Вышли они оттуда дней пять спустя, когда военные, включая семерых вконец озверевших праймов, перебили почти всех из них. И чуть меньше сотни Акул кинулись обратно в Эрг, на машинах, перегруженных топливными элементами, дорогой техникой и прочим награбленным барахлом.

Я этого всего не видел – был на севере, с парой парней, охотился за должником, толстой крысой, кинувшей серьезных людей в Атланте. Когда мы наконец выковыряли его из броневика, пришли известия из Чикаго – так что подоспели мы только к уличным боям. За руку с татуировкой Акул там давали тридцать кредитов, но сильно поживиться не вышло – в городе было настоящее пекло. Даже не верится, что пара тысяч вооруженных отморозков могут сделать из красивой и благополучной крепости всего за пару дней. Город горел, треть зданий была взорвана, разрушены коммуникации, паника на улицах. Я в общем-то люблю Чикаго – крепости они вообще, кажутся такими мирными после пустыни, есть куда возвращаться и все такое. Но туда мне больше не хочется. Они отстроят его, конечно, Король-Лис заключит новые контракты с Небесными… ну да я не о том.

Мы дрались на улицах трое суток, выжигая Акул из домов, каждого по очереди. Я собрал свою обычную группу, она чуть больше, чем ты видела. Мы действовали совместно с военными, и праймами Чикаго. До этого толком не видел праймов в деле, но в этот раз король спустил на Акул все, что мог. Хуже всего досталось мирным жителям – это было как все деревни, сожженные рейдерами, что я видел в жизни, только хуже… во много раз. Говорят, кто-то из праймов сошел с ума после этого – наверное, он просто не пил, или у него была семья в одном из этих больших домов, откуда мы так долго выбивали рейдеров, кто знает.

На четвертый день Роб понял, что ему конец. Пленных мы не брали, его Акулы были развешаны по всему главному проспекту, прибитые к стенам уцелевших домов железными скобами – и он начал собираться домой. Они погрузили все барахло, какое смогли, на оставшиеся кары, и сорвались в пустыню, взорвав кусок стены с парой домов, когда отходили. Мы, ясное дело, рванули за ними.

А Король-Лис не отпустил военных, представляешь? Его можно понять – половина города в руинах, Рука собирается в Эрге, недалеко, и все такое. Так что он запретил преследование, и его страшные праймы повернули обратно. Но награду за голову Роба он объявить не забыл. Акулы пожадничали и перегрузили машины, так что мы по дороге сожгли парочку. Гнать за ними по холмам было глупо, и я решил сократить путь.

В холмах, что лежат между Чикаго, и Эргом, не так много путей. Если набраться наглости, и проехать через развалины Старого Чикаго, заселенного то ли призраками, то ли еще какой-то дрянью, то можно сэкономить чуть ли не день пути. К тому моменту нас было всего человек сорок – полтора десятка моих ребят, и еще разношерстный народ, из Далласа, и даже из Атланты, кто на чем попало… награда за Роба делала свое дело.

Про призраков я вспомнил позже, когда в первый раз поймал ее волну. Мы выехали к железной крепости, и искали места для засады, когда я это услышал. Сначала я решил, что это передача из Крепости, но это был военный диапазон, и кто-то пел на нем древнюю колыбельную:

«Засыпай, малыш, засыпай,

Спит ягненок у входа в Рай…»

… как там дальше – не помню, но и не важно. Представь, эта песенка, в руинах Старого Чикаго, на общем канале. Мы выехали к железной крепости, и она чуть не сожгла меня.

Ее кар ждал там, замаскированный так хорошо, что если бы не нестандартный лазер с этой, декоративной, утечкой, я бы стал отлично прожаренным Нильсом Ланье. А так она только меня ослепила. Говорила странно – отрывисто, очень коротко, и даже не захотела выйти из машины. Но уже через пару часов я понял, кто она такая, когда остатки банды Роба вылетели на нас, и мы начали их убивать.

Она… не совсем человек. То, что я видел в Чикаго раньше, показалось мне детскими игрушками – она сожгла почти два десятка машин за неполных пять минут, а потом ввязалась в рукопашную посреди крепости, среди развалин тамошнего завода. Я всего не видел, бой был жестокий – я потерял двоих парней, и еще десятка полтора стрелков из других городов остались там же. Было чертовски жарко, все эти кары горели, а она носилась в дыму, и рубила рейдеров на части длинным, изогнутым ножом. А потом забралась обратно в кабину, и опять запела колыбельную.

И мы рванули в погоню. С десяток человек решили не рисковать, дальше начиналась настоящая пустыня, так что со мной остались всего двадцать бойцов. Ну, и она, на своем военном каре странной конструкции. Мы ехали часов десять, не останавливаясь, за пылевым следом Акул, слушая их переговоры, и даже переругиваясь с ними. Начиная с какого-то момента, она бросила петь, и замолчала. А потом Акулы подстерегли нас в дюнах.

Это то, что она вспомнила мне на площади – ты и сама уже наверное поняла. Я… не смог продолжать. Они кружились по этим холмам, а я смотрел на заряд батарей, и на то, сколько оставалось снарядов… всего ничего. Из моих парней выжили пятеро, а Роб уходил оттуда с пятнадцатью машинами. Холмы горели. Я знал, что она еще жива, едет за ним, до самого конца – и приказал поворачивать обратно. Зачем нужны десять тысяч, если некому их получить?

Она не сказала мне ничего, даже когда я отдавал приказ по общей связи. Ее машина еще кружилась там, среди обломков. Думаю, она собрала батареи, пополнила боезапас с разбитых машин, и продолжила погоню.

Уже позже, в Чикаго, я узнал, что о Робе больше не слышно – на Руке осталось четыре пальца. Думаю, она достала его, там, в Эрге, у него дома. Я не ожидал увидеть ее снова – даже праймы сделаны из плоти и крови, а чтобы пережить то, что она, нужно большее Не знаю, что с ней случилось, и зачем она все это делала. Но после того, что я видел в Чикаго, уверен – у нее были причины…

II.

– Тогда мы выходим. – Бросил Ланье в переговорник, торчащий из воротника бронежилета, и парой быстрых глотков прикончил кружку пива – пятую или шестую, как показалось Мириам. Пьян он не был – она уже не раз встречала таких людей, которые либо медленно пьянели, либо очень хорошо умели пить.

В случае Ланье дело было, видимо, в последнем.

– Мы отлучимся на пару часов, отогнать машины к Магистрату. Я оставлю трех человек, чтобы вы не волновались. Эй, ты меня слышишь? Я тебя не совсем заболтал? Не до смерти?

– Да. – Ответила Мириам, слезая со стула. – Все хорошо. Я поднимусь наверх, проверю, все ли с ней в порядке…

– Ага, а то она что-то долго в ванной сидит. Да ты не переживай так. – Ланье дотронулся до ее плеча, осторожно, словно боясь сломать. – Это же ты не из-за моей байки, нет? Может, я слегка приукрасил…

– Нет. – Мириам покосилась на его руку, и наемник убрал ее. – Я могла бы и у нее спросить. Но до сих пор не решилась, а она сама не говорила.

– Может, так оно и лучше. – Ланье щелкнул магнитной застежкой на воротнике бронежилета, и поднял со стойки свое оружие – огромное, со стволом толщиной в руку Мириам, и двумя толстыми рукоятями. – Ну что, мы пойдем?

– Да. – Ответила Мириам. – Спасибо за историю.

– Ага. В следующий раз ты рассказываешь…

Мириам кивнула. Рок, помогающий Марте собирать посуду, с деловым видом ухватил пустую кружку Ланье и скрылся за стойкой.

– Никого не впускать. – Слова Ланье, инструктирующего своих людей, донеслись до нее уже на лестнице. – Проверять на наличие оружия. Отчет по основному каналу каждые десять минут.

На втором этаже царила напряженная тишина. Город молчал – ни музыки, ни голосов, ни шороха. Никто не смеялся внизу, в зале, и не шумела вода в ванной – это было непривычно, и странно. Мириам подошла к двери в конце коридора, и прислушалась, затем постучала.

– Это я. – Сказала она. – Можно зайти?

Ответа не последовало, и она толкнула дверь.

Игольник Би смотрел прямо на нее, лежа на краю ванной. Окошко, наполовину закрытое полотенцем, едва пропускало свет. На секунду Мириам показалось, что в воде никого нет, но затем она разглядела белые пальцы на черном пластике рукояти.

Би лежала в ванной, подтянув колени к груди, как-то неудобно, на боку, с закрытыми глазами. Мириам осторожно подошла, и дотронулась до воды, наполнявшей ванну только наполовину.

– Почти холодная. – Сказала она растерянно.

Би не ответила. Ее ресницы подрагивали, и едва различимо поднималась маленькая грудь. Розовый сосок касался поверхности воды, ритмично пробивая ее – вверх, вниз, вверх, вниз…

– Нильс ушел за машинами. Таня не появлялась. Тебе… плохо?

– Это пройдет. – Прошептала Би.

– У тебя что-то болит? Живот? Голова?

Би приоткрыла глаза. Мириам увидела ее цвет – и почти пожалела об этом. Как и все остальные цвета, этот был знаком ей, до боли, до горлового спазма – она не раз видела его раньше.

В зеркале.

Когда еще не знала, что цвета можно видеть так.

– Кто-то умер? – Спросила она, осторожно дотрагиваясь до холодных пальцев на рукояти игольника. – Это Джино, да? Или это потому, что Ланье приехал, и ты вспомнила что-то…

– Я не могу никого защитить. – Прошептала Би. – Даже когда хочу…

– Неправда…

– Джино погиб потому, что я посчитала двор безопасным. Я виновата. А Ланье.... – Черные глаза открылись шире. – Он что-то рассказал тебе?

– Немного…

– Неважно. Он пришел вовремя. Еще немного – и я бы начала стрелять…

– В горожан?

– В людей, которых я хочу защитить. И я бы сделала это… все, что нужно.

– Но ты не…

– Я прайм… я убиваю. И боюсь…

– Ты? Боишься?

– Той части себя, которую я не помню – а это довольно много. Я не собиралась… просто задумалась о том, откуда знаю Ланье. И вдруг поняла, что забыла. Целые дни, и ночи в моей жизни, о которых я ничего не знаю.

– Забыла вашу встречу?

– Помню… кусочки. Отрывки, запахи… что чувствовала тогда. Но знаю, что это не все. Сегодня на площади, когда толпа была так близко, я вдруг почувствовала это снова. Что через мгновение могу забыться, исчезнуть, и тогда случится страшное, что-то, что я никогда не смогу ни исправить, ни простить себе. Даже если бы умела прощать. Как тогда, во дворе у твоей тети.

– Понимаю. – Сказала Мириам. – Но я давно хотела тебе сказать, еще после того случая. Я не боюсь тебя.

Би закрыла глаза, и перевернулась на спину, вытягиваясь в ванной.

– Ты не понимаешь…

– Неправда. Я видела, как это с тобой случилось, два раза. Ты делала все правильно, даже когда это была… не совсем ты. И я думаю, что если ты даже убьешь меня – то так будет лучше…

– Мириам…

– …лучше, чем если бы это сделал кто-то другой – рейдеры, бандиты, наемники. Я верю тебе. Давай я включу душ, и помогу тебе встать.

– Как глупо…

– Знаю. – Мириам встала, и сняла разбрызгиватель с держателя на стене. – Но мне больше не в кого верить. Столько лежать в воде вредно, ты можешь простудиться.

– Ты очень… заботливая, знаешь? Заботишься о детях, обо мне, и даже об Арго…

– Знаю. Наверное, я просто больше ничего не умею… – Вода из разбрызгивателя ударила в ванну, заставив Би зажмуриться. Мириам прислушалась, внизу, за шумом воды, ей почудились крики, женский голос, со смутно знакомыми интонациями. Би, видимо, тоже расслышав что-то, резко села в ванной, и подняла игольник, не обращая никакого внимания на воду, льющуюся теперь ей на голову.

– Пустите… убери руки, морда… да нет у меня оружия! Хочешь, совсем разденусь, только деньги вперед… Ладно, щупай, урод, я тебе это потом вспомню! А ты плащ держи, не потеряй. Что, довольны? Пустите меня к ней… где она… там?!

Дверь в ванну распахнулась, впуская электрический свет из коридора. Мелькнули удивленные лица наемников Ланье, а затем их заслонил яркий силуэт – зеленое с красным. Рыжеволосая Анита ворвалась в ванную комнату, как ураган.

– Что смотрите?! Голая она, голая! – Она стремительно обернулась, и захлопнула дверь. – Эй, ну и настырная у тебя охрана…

Би растеряно опустила игольник. Только сейчас Мириам поняла, что все еще держит над ней разбрызгиватель, и сама уже промокла насквозь. Дорогая горячая вода под напором дробилась на плечах Би, разлеталась вокруг облаком мелких капель и собиралась в лужи на полу.

– Странновато вы моетесь. – Прокомментировала зрелище Анита. – Может, и мне к вам?

Она хихикнула, но ее смех показался Мириам натянутым. Это была совсем не та, наглая и веселая девушка, которую они встретили утром – слишком сильно отличался цвет.

Она опустила разбрызгиватель в ванну и резким движением отключила воду.

– Тебе что-то нужно? – Спросила Би.

– Ага. – Кивнула Анита. – Мне, Кею, и тебе… он так сказал. Ты прости конечно, но из ванны наверное вылезти придется…

– В чем дело?

– У меня… пока на стрельбище были, у меня четверых девчонок забрали. Прямо в верхнем городе. Там перестрелка была, большая, два дома подожгли. – Анита прошла по лужам и присела рядом с ванной. – Бандиты какие-то вроде как рейд сделали, на верхний город. В общем, охранника убили, двух ранили. Рядом гвардейцы были, а потом мы с Кеем подошли, и он парочку из этих пристрелил. Только они не сами ушли, забрали девушек, кого успели зацепить, я не всех на стрельбище повела. Гвардейцы надо мной посмеялись только – дескать, ничего с ними не случится такого, к чему они не привычные… скоты. А те в Яму ушли… оттуда они, хоть и поднялись до самого верхнего города. Они в Яме живут, я даже пару мест знаю. Кей за ними пошел – но только что ему там одному с ними делать? Гвардия сейчас и так по уши занята, верхний город после этих налетов горит, что платье на невесте… Вот и выходит, что мне больше идти не к кому.

Анита снова хихикнула, или скорее всхлипнула.

– Так что простите, баронесса, что прерываю ваше омовение…

– Замолчи! – Резко сказала Би, и девушка подчинилась – сразу, как если бы ждала этой команды. – Кейн пошел за ними один?

– Да. Ты не думай, я его отговаривала, только он меня вроде и не услышал. На трупы только посмотрел, у одного из этих татуировки рейдерские были. Так он глянул, узнал, где они в Яме обычно бывают, и ушел.

– Татуировки? Ты их видела?

– Да. Кей сказал, что это вроде как Пауки.

– Собирайся! – Би вскочила, обрызгав сидящую рядом с ванной Аниту с головы до ног. Мириам, предусмотрительно отойдя подальше, протянула ей полотенце.

– Резкая ты. – Анита встала, вытирая воду с лица, стараясь не смыть макияж. – Тогда пошли. Только гвардейцев с собой захвати, побольше…

– Некогда. – Ответила Би. – Пока они войдут в Яму, наемники разбегутся, а твоих девушек…

– А что делать?

– Искать Кейна… – Би лихорадочно вытирала голову полотенцем, и слова прозвучали глухо. – Не думаю, что их там много. Он тоже так решил, иначе не пошел бы за ними, он не сумасшедший.

– Ясное дело не очень… Десятка полтора, с ножами да ружьями. А если закроются где-то, так их гвардия неделю выкуривать будет…

– Проводишь меня. – Би вылезла из ванной, продолжая вытираться, и Анита отступила, рассматривая ее, оценивающе, как показалось Мириам. От Би этот взгляд тоже не укрылся:

– Что?

– Интересно мне. – Без тени смущения ответила Анита. – Белокожие миз из Верхнего города все больше мягонькие да пухленькие, как пирожки с начинкой. А у баронессы, значит, фигурка что у акробатки цирковой – сразу видно, что не привыкла в кроватке валяться и пирожные жрать. Девочкам моим урок будет…

Би отшвырнула мокрое полотенце в сторону, так, что Анита вздрогнула. И пошла в угол, к экзоскелету, разложенному на скамье.

– Молчу. – Сказала Анита, глядя, как Би собирает мокрые волосы в узел на затылке.

– Помочь? – Спросила Мириам. Ее собственная мокрая куртка осталась лежать рядом с ванной, промокшие ремни кобуры сильнее давили на плечи.

– Нет времени. – Ответила Би.

– Они все равно не высохнут. – Мириам подняла большой игольник с края ванной. – Но сейчас на улице полдень, и пока мы дойдем до Ямы…

– Мы?

– Да. – Так твердо проговорила Мириам, что даже Анита посмотрела на нее с удивлением. – Мы.

III.

Город пах дымом и страхом.

Полдень едва прошел, воздух дрожал, поднимаясь от раскаленной мостовой. Над домами, вместе с привычными ориентирами, башней и церковью, вздымались черные дымные столбы – больше, чем утром.

И намного. Мириам попыталась было сосчитать их, но сразу бросила это занятие. Анита вела их по слишком запутанным переулкам и подворотням, часто меняя направление, так что дым оказывался то справа, то позади.

– Бои в Верхнем городе закончились больше часа назад. – Сказала Би, и Анита обернулась. – Шериф говорит, что нападавшие из Шипов. Похоже на диверсию – кто-то накаляет обстановку в городе, отвлекая внимание гвардии.

– И дураку ясно, что это никакие не Шипы. – Ответила Анита. – Ни один наемник на виселицу не захочет, а за моих девочек им ничего лучше не светит.

Она с подозрением покосилась на проходящий мимо патруль – четырех гвардейцев с игольниками и щитами, вроде тех, что стояли в заграждении перед магистратом. Старший патруля кивнул Би, словно старой знакомой, и ответил Аните столь же подозрительным взглядом.

– А вот не люблю я их. – Будто извиняясь, сказала Анита, когда патруль остался позади. – Хоть есть среди них нормальные парни, но как-то не складывается с ними, и все. Когда я про девочек своих рассказала, ни один даже не почесался…

Они вышли на смутно знакомую улицу – видимо, где-то за Праздничной площадью, потому что церковный шпиль маячил теперь далеко впереди и справа. Но вместо того, чтобы идти вниз, Анита свернула в переулок, к деревянной лестнице, ведущей на крышу ближайшего дома.

– Так быстрее. – Ответила она на безмолвный вопрос Би. – Самый короткий путь тут по верху, в обход заграждений, что перед Ямой поставили.

– У них есть дозорные на улицах? – Спросила Би, когда они поднялись на крышу, и пошли по цепочке узких мостиков между домами, увитых сухим виноградом.

– А то, наверняка. Тот гвардеец, что надо мной посмеялся, так и сказал – мол, они туда со своими наплечниками и подойти не успеют. А еще сказал, что не верит мне – вдруг я их в ловушку заведу. Хотя в такое время чему удивляться – странно, что вы поверили. Доверчивые, может?

– Если ты обманула нас, то ты даже не успеешь… – Начала было Би, но Мириам прервала ее:

– Ты не врешь. – Она споткнулась о край очередного мостика, и тот возмущенно загудел от удара. Би поймала ее за локоть.

– Откуда тебе знать? – Хмыкнула Анита.

– Я вижу.

– Это как? – Анита свернула и спрыгнула с крыши на совершенно неприметный балкон, обшитый свежими досками, пахнущими смолой. Тот тянулся над узкой улочкой, повторяя каждый ее изгиб, до самого поворота.

– Ну, по тебе вижу. Что волнуешься, и из-за этого много говоришь. Ты наверное всегда болтаешь, когда волнуешься, я уже такое видела. Но не врешь – тогда бы ты иначе волновалась. И девушек твоих тебе жалко, очень, особенно одну, которая тебе вроде как подруга. Но только гораздо больше ты боишься за Кейна – что он там один, и мы можем не успеть… – Мириам замолчала, наткнувшись на изумленный взгляд Аниты.

– Ты что, гадалка? – Не дожидаясь ответа, Анита подпрыгнула на краю балкона, и вниз по стене со звоном скользнула лестница, сваренная из тонких труб.

– Странная дорога. – Тихо сказала Би.

– Давно тут живу. – Анита полезла по лестнице первой. Ее зеленый плащ мелькнул среди желтых виноградных побегов на крыше и исчез.

– Теперь тихо. – Раздался сверху ее шепот. – Это уже Яма, мы за баррикадой.

Дальше шли молча. Анита, искоса поглядывая на Мириам, несколько раз порывалась что-то спросить, но так и не решилась. Под ногами скрипели доски и подозрительно скрежетали ржавые листы жести. На крышах остались следы и вмятины от множества ног, вроде тропинки у водопоя в пустыне, и Мириам старалась ступать след в след за Би, боясь провалиться вниз, в темноту и неизвестность. Неряшливо крытые крыши не соприкасались друг с другом – их соединяли доски и тонкие металлические трапы, прогибающиеся под каждым шагом, тонко вибрирующие над щелями, заменяющими в Яме переулки. Оттуда, снизу доносились голоса, звуки и запахи человеческого жилья – еды, отхожих мест и еще чего-то, разлагающегося на жаре уже очень давно.

– Осторожно. – Прошептала Анита, словно прочитав мысли Мириам. – Не свались туда, искать тебя потом…

– Тихо. – Сказала Би, и они замерли на краю крыши, сложенной из узких сухих досок. Что-то потрескивало под ногами, словно металл на жаре, белела песчинками мостовая в десяти метрах внизу.

– Никого не вижу. – Тихо сказала Мириам.

– Слева. – Указала Би. Видимо, заметив ее жест, на соседней крыше из-за кирпичной трубы приподнялась знакомая фигура в конической шляпе, и коротко взмахнула рукой.

– Кейн! – Выдохнула Анита, и одним прыжком перемахнула через проем между крышами. Мириам последовала за ней, как можно быстрее – чтобы не успеть посмотреть вниз.

– Это то место? – Спросила Би у Аниты, присевшей рядом с монахом, и нервно перебирающей браслеты на левой руке.

– Да. – Ответил Кейн вместо нее. – Я выследил три группы, человек по пять, которые зашли туда.

– Куда именно?

Кейн указал на здание через улицу – прямоугольную двухэтажную коробку со стенами, сложенными из древних бетонных плит и металлических листов.

– Похоже на склад.

– Так и есть. – Ответила Анита. – Еще со времен первых мануфактур тут склады пооставались. Они пустуют, а для наемников это место ничем не хуже других. Мне про похожий дом рассказывали… слухи, они разные ходили.

– Его охраняют?

– Уже нет. Один лежит там, на крыше, другой здесь, в переулке. Не знаю, как часто они сменяются, но времени у нас мало.

– Ты перестрелял их, даже не зная, что мы придем? А что ты собирался делать дальше?

– Не дать им выйти, и держать там, сколько возможно.

– Они бы обошли тебя по переулкам минут за пять. Собирался тут умереть?

– Место не хуже любого другого. Почему ты пришла одна?

– Твоя подруга очень меня торопила, и большая команда так быстро бы не подошла.

– Там два десятка наемников, если не больше, и среди них Пауки – не знаю, сколько…

– Тогда давай на них посмотрим.

– Похоже, не я один тут хочу умереть… – Винтовка в руках монаха сухо щелкнула. Он отсоединил длинный ствол, и забросил его за спину, закрепив на спине, под плащом. – Но без тяжелого оружия… два десятка вооруженных мужчин…

– Меня больше волнуют заложники. – Сказала Би. – Сюда бы Ланье, он спец по подобным ситуациям, а я… предлагаю просто туда зайти.

– Да ну тебя! – Фыркнула Анита, но монах кивнул:

– У нас нет никакой поддержки, но они об этом не знают.

– Вы серьезно? – Спросила Мириам.

– Тебе лучше остаться здесь. – Ответила Би.

– Почему это? Тут я ничем не смогу вам помочь, а там… у меня есть оружие.

– Если они начнут разбегаться…

– Те, кто будет убегать, уже ничего вам не сделает. Они все там, внутри, верно? Глупо оставлять меня здесь, если я могу стрелять…

– И я могу… – Прервала ее Анита.

– Нет! – Би и Кейн ответили одновременно, и Анита хихикнула:

– Какие вы милые, аж тошно…

Би расстегнула плащ, сбросив его прямо на крышу, сняла с плеча ремень игольника, и посмотрела на индикатор зарядов. Потом протянула игольник Мириам.

– У тебя хорошо с ним получается…

На мгновение прикоснувшись к ее перчатке, Мириам увидела цвета, страх, и сомнение, медленно вытесняемые другим, страшным огнем, всплывающим откуда-то из глубины.

– Мириам с нами. – Резко сказала Би, и направилась к краю крыши. – Держись справа от меня и… постарайся остаться в живых. Кейн слева. Ты…

Она посмотрела в сторону Аниты, словно пытаясь вспомнить ее имя.

– Ты сидишь тут на крыше. Если мы не выйдем через десять минут, бежишь к шерифу, и рассказываешь ему все. Понятно?

Анита фыркнула, и Би кивнула в ответ.

– Вот и хорошо.

Вблизи склад выглядел еще уродливее, чем с крыши. Стены, обшитые тонкими ржавыми металлическими листами, казались неровными, будто человеческая кожа, пораженная заразной болезнью. Ворота в два человеческих роста, выходящие на улицу, оказались не только намертво закрыты, но и заварены. Посреди них чужеродным белым пятном смотрелась дверь – стальная пластина, обшитая свежими досками.

– Недавно починили. – Би осмотрела дверь, отступила на шаг, и ударила по ней ногой – низко, рядом с косяком, погнув металл. Дверная коробка из толстых досок лопнула, Би ухватилась за вогнутый металлический край в месте удара, и вырвала дверь наружу.

– Можно было постучать. – Сказал Кейн, отступая в сторону и давая двери упасть.

– В следующий раз. – Ответила Би.

Из дверного проема пахнуло затхлым жаром, ощутимым даже на улице – вонью немытых человеческих тел, еды и химической гарью. Мириам подняла игольник, старясь не целиться в спину Би, и сняла ремень с плеча, чтобы не мешал.

Би стремительно прошла внутрь. Кейн отшвырнул человека, сидевшего на низкой походной кушетке у самой двери, дальше, в зал – длинный, освещенный только узкими лучами света, пробивающимися сквозь щели в стенах и крыше, поддерживаемой неровными бетонными колоннами. В жарком полумраке грохот отлетевшей двери и треск опрокинутой кушетки прозвучали как взрывы, заглушив другие звуки – шепот, смех, хрип, женский плач где-то вдалеке.