Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
18
Сэйзед хлопнул лошадь по крупу, и та галопом понеслась прочь. Из-под копыт полетели комки спрессованного пепла. Когда-то чисто-белая шкура сделалась серой и грязной. Истощенная, с выступающими ребрами, лошадь уже не годилась для езды верхом, а кормить ее было нечем.
– Что за печальное зрелище, – заметил стоявший рядом с террисийцем посреди покрытой пеплом дороги Бриз.
Отряд из двух сотен солдат молча наблюдал за убегающим животным. Сэйзед не мог избавиться от ощущения, будто в том, что они отпустили свою последнюю лошадь, было нечто символическое.
– Думаешь, она выживет? – спросил Бриз.
– Предполагаю, какое-то время она сможет отыскивать себе пропитание, раскапывая пепел. Но это будет непросто.
– Сейчас у всех жизнь непростая, – хмыкнул гасильщик. – Что ж, желаю удачи этому животному. Ты присоединишься ко мне и Альрианне в карете?
Сэйзед обернулся через плечо и посмотрел на карету. С нее сняли все возможное и переоснастили так, чтобы ее могли тянуть солдаты. Вместо дверей повесили занавески; избавились от задней части. Учитывая ее теперешний вес и две сотни человек, которые могли сменять друг друга, подобный транспорт не представлял собой большой обузы. И все-таки совесть не позволяла террисийцу воспользоваться солдатами как тягловой силой. Старые привычки были слишком сильны.
– Нет, – покачал головой Сэйзед. – Лучше я немного пройдусь. Спасибо.
Гасильщик кивнул и направился к карете, чтобы сесть рядом с Альрианной; солдат держал зонт над головой Бриза, пока тот не очутился внутри. Оказавшись теперь во власти пепла, Сэйзед поднял капюшон своего походного одеяния, прижал к груди папку и зашагал по черной земле к головной части отряда.
– Капитан Горадель, – окликнул он. – Мы можем двигаться дальше.
И они двинулись. Путешествие было нелегким: слой пепла становился все толще, и идти по нему оказалось утомительно. Он проминался под ногами, словно песок. Но даже столь сложные условия не могли отвлечь от тревожных мыслей. Сэйзед надеялся, что встреча с основным войском – с Элендом и Вин – позволит ему сделать передышку. Друзья и любовь, которую эти двое испытывали друг к другу, обычно воодушевляла. В конце концов, ведь он сам их и поженил.
Однако на этот раз встреча лишь усилила беспокойство.
«Вин позволила Эленду умереть. И она это сделала из-за того, чему я ее научил».
Набросок цветка, спрятанный в рукаве, невольно возвращал к разговору с Вин. Почему к нему, Сэйзеду, люди шли за решением проблем? Разве они не понимали, что он просто лицемер, способный красиво говорить, но не умеющий следовать собственным советам? Террисиец чувствовал себя потерянным. Словно что-то тяжелое давило на него, заставляя сдаться.
Поразительно, с какой легкостью Эленд говорил о надежде и чувстве юмора. Будто для того, чтобы стать счастливым, хватало лишь одного желания. Впрочем, некоторые так и считали. Когда-то Сэйзед мог бы с ними согласиться. Теперь же у него начинались болезненные спазмы в желудке от одной только мысли, что предстояло принять какое-нибудь решение. Любые его идеи оказывались погребены под грудой сомнений.
«Вот для этого и нужна религия, – думал Сэйзед, топая с дорожным мешком на плече сквозь пепел к голове колонны. – Чтобы помочь человеку в такую минуту».
Он посмотрел на свою папку. Потом открыл и принялся на ходу перебирать страницы. Сотни религий, и ни одна из них не содержала ответов на его вопросы. Возможно, он просто слишком хорошо их изучил. Большинству членов их старой компании было трудно поклоняться Кельсеру, потому что они, в отличие от остальных скаа, знали о его пороках и причудах. Он был для них в первую очередь человеком и лишь во вторую – богом. Возможно, у Сэйзеда так же обстояло дело и с религиями. Он так хорошо их знал, что без труда видел в каждой изъяны.
Нет, хранитель не испытывал пренебрежения к верующим людям, однако сам раз за разом сталкивался, изучая религии, с противоречиями и лицемерием. Предполагалось, что божество совершенно. Предполагалось, божество не допустит, чтобы его последователей перебили, и уж точно не позволит, чтобы мир был уничтожен из-за того, что несколько хороших людей просто попытались его спасти. Возможно, какая-нибудь из оставшихся религий даст ответ? Этот ответ просто должен существовать!
Когда от мрачных мыслей стало трудно дышать, Сэйзед вытащил следующий лист, закрепил с внешней стороны папки и погрузился в свои записки. Он будет читать на ходу, а на время размышлений переворачивать папку листом вниз, чтобы не запачкать в саже.
Он найдет ответы. Он даже боялся думать, что произойдет в том случае, если их не существует.
Весь путь Сэйзед так и проделал пешком.
Здесь, в Центральном доминионе, еще оставалась возможность бороться за пропитание и жизнь. Эленд переселил сюда столько людей, сколько сумел, и приказал всем заняться выращиванием урожая для предстоящей зимы. На поля вышли даже горожане-скаа, которым, впрочем, было не привыкать к тяжелой работе. Сэйзед сомневался, что люди представляли себе масштабы катастрофы. Скорей всего, просто об этом не задумывались: всегда легче жить, когда кто-то решает за тебя.
По обочинам высились горы пепла. Пепел сыпался постоянно, и его требовалось убирать хотя бы раз в сутки. Это бесконечное занятие – вместе с необходимостью носить воду для полива большинства новых, неорошаемых полей – делало новый способ ведения сельского хозяйства особенно зависимым от человеческого труда.
По мере продвижения отряд Сэйзеда видел все новые и новые поля, и на каждом колосились коричневые заросли. Это зрелище должно было пробудить надежду, однако один вид пробивавшихся из земли хилых стеблей на фоне громадных куч пепла заставлял испытывать еще более сильное отчаяние. Даже если позабыть о тумане, каким образом Эленд собирался прокормить в подобных условиях целую империю? А когда пепла станет слишком много? Скаа работали на полях, и их фигуры напоминали о тех днях, когда был жив Вседержитель. Что же все-таки произошло?
– Что за вид…
Сэйзед повернулся на звук голоса и увидел, что рядом с ним идет капитан Горадель. Как и все, кого продвигал по службе Хэм, этот лысый и суровый на вид солдат обладал добродушным нравом.
– Будь там хоть пепел, хоть туман, я на них гляжу и чувствую надежду, – с чувством продолжал капитан.
– В самом деле?
– Ну да, – улыбнулся Горадель. – Мои родители были фермерами, мастер террисиец. Мы жили в Лютадели, но работали на полях за городскими стенами.
– Но ты же был солдатом. Разве не ты провел леди Вин во дворец той ночью, когда она убила Вседержителя?
– Вообще-то, я провел лорда Эленда, чтобы он спас леди Вин. Правда, ей, как выяснилось, наша помощь не очень-то и требовалась. Как бы там ни было, вы правы. Я служил во дворце Вседержителя, и мои родители от меня из-за этого отреклись. Хотя я просто не смог бы всю жизнь работать в поле.
– Это тяжелый труд.
– Дело не в труде, а в… безнадеге. Для меня невыносимо было даже думать, что я буду работать весь день, чтобы вырастить то, чем завладеет кто-то другой. Поэтому я бросил поля и стал солдатом, и поэтому мне сейчас так радостно глядеть на этих фермеров.
Горадель кивком указал на поле, мимо которого они проходили. Несколько скаа посмотрели в их сторону и, увидев знамя Эленда, помахали руками.
– Эти люди, – продолжал Горадель, – работают, потому что сами хотят.
– Они работают, потому что в противном случае умрут от голода.
– Точно, – согласился Горадель. – Думаю, так оно и есть. Но они работают не потому, что кто-то их изобьет за бездельничанье, – они работают, чтобы их семьи и друзья не умерли с голоду. Для фермера – разница огромная. Она чувствуется даже в том, как они держатся.
Сэйзед нахмурился и не ответил.
– Как бы там ни было, мастер террисиец, я хотел предложить, чтобы мы задержались в Лютадели и пополнили запасы.
– Я на это рассчитывал, капитан. Однако на пути в Лютадель мне придется покинуть вас на несколько дней. Лорд Бриз останется командующим. Я догоню вас на северном тракте.
Кивнув, Горадель зашагал назад, чтобы отдать нужные распоряжения. Куда и зачем собирался отлучиться Сэйзед, он не уточнил.
Несколько дней спустя Сэйзед в одиночестве прибыл в Ямы Хатсина. Местность вокруг них стала безликой из-за пепла, покрывавшего все подряд. Комья пепла летели из-под ног Сэйзеда, пока он взбирался на вершину холма. Оттуда открывался вид на долину, где и располагались Ямы – место, где погибла жена Кельсера. Место, где на свет появился Выживший.
Теперь здесь находился дом террисийского народа.
Он никогда не мог похвастаться многочисленностью, а появление тумана и трудный переход в Центральный доминион стоили многих жизней. Теперь их оставалось, наверное, тысяч сорок. И большинство мужчин, как и Сэйзед, были евнухами.
Хранитель спустился по склону в долину. Это место словно кто-то специально создал для переселенцев из Терриса. Во времена Вседержителя здесь трудились сотни рабов, за которыми следили сотни солдат. Все закончилось, когда Кельсер вернулся в Ямы и сделал так, что они прекратили производить атиум. Но все дома и постройки остались, поэтому крыша над головой имелась, да и пресной воды было достаточно. Со временем террисийцы все здесь усовершенствовали, построили по всей долине еще дома и превратили самую страшную из тюрем в уютный поселок.
Спускаясь по склону, Сэйзед, наблюдал за тем, как люди сметают пепел, высвобождая дикие растения, которые с удовольствием пощипывали упитанные коротконогие овцы. Низкорослый кустарник, преобладавший в Центральном доминионе, оказался упрямым и выносливым – куда более привычным к пеплу, чем те растения, которые выращивали на полях. Да и воды для него требовалось намного меньше. А значит, террисийцам жилось легче, чем многим другим. Они снова стали пастухами, как и до Вознесения Вседержителя.
«Террисийцам, – подумал Сэйзед, – живется легче, чем большинству людей. Мир и впрямь стал очень странным».
Вскоре его приближение заметили. Дети побежали за родителями, из лачуг высунулись чьи-то головы. Овцы потянулись следом, словно ожидая, что хранитель принес с собой какое-нибудь угощение.
Несколько пожилых мужчин заторопились навстречу, двигаясь настолько быстро, насколько позволяли искривленные от старости ноги. Они, как и Сэйзед, по-прежнему носили одежды дворецких. И, как Сэйзед, держали их в чистоте, демонстрируя цветные узоры из повторяющихся фигур, напоминавших букву «V». Эти узоры когда-то позволяли определить, какому из знатных домов прислуживал дворецкий.
– Лорд Сэйзед! – взволнованно произнес один из них.
– Ваше величество! – воскликнул другой.
«Ваше величество…»
– Пожалуйста. – Сэйзед протестующее вскинул руки. – Не называйте меня так.
Двое пожилых дворецких переглянулись.
– Господин хранитель, позвольте нам угостить вас чем-нибудь горячим.
Да, пепел стал черным. Нет, он не должен быть таким. В обычном пепле, разумеется, присутствуют частицы черного, но в той же степени, как и серого, и белого.
Пепел из Пепельных гор… Он совсем другой. Как и туман, пепел, покрывавший нашу землю, не был на самом деле естественным явлением. Возможно, в этом выражалось влияние силы Разрушителя, поскольку его цвет – черный. В то время как белый – цвет Охранителя. Или, быть может, причина заключалась в природе Пепельных гор, которые задумывались и создавались специально, чтобы выбрасывать в воздух пепел и дым.
