Письма и записки Оммер де Гелль

№ 9. ПОЛИНЕ МЮЕЛЬ

Париж. Среда, 13 ноября 1833 года

Я премило провела утро с герцогом Орлеанским. Я угадала его приход и мать услала по магазинам и никого не велела принимать. Вечером я опять отправилась с матушкой в Палэ Рояль. Давали «Дочь Доминика» с Дежазе и Левассором. Я приехала к Тюфякину в исходе десятого часа. Тюфякин ждал на лестнице в ужасной ажитации. Он разослал своих лакеев на все перекрестки. Это несносное насилие. Я расплакалась и вспылила не на шутку. Тюфякин так испугался, что никого не велел принимать. Я ему сквозь слезы сказала, что моя мать приедет из театра и гер‹цог› 0‹рлеанский›, которого я пригласила. Я засадила мать в пикет, села за клавикорды и наигрывала арии Дежазе, распевая их по памяти. Мы сыграли с герцогом три роббера. Тюфякин был очень тронут, видя меня совершенно успокоившуюся. Герцог спросил у меня, сажая нас в карету, не поздно ли будет, если он приедет ко мне кончить свой вечер.

– Не слишком ли часто будет? впрочем, приезжайте, – сказала я ему, – я всегда счастлива видеть ваше высочество, – и, со свойственною мне скромностью, потупила взоры и вся раскраснелась.

Не правда ли, как мило? Я сказала матери, что герцог едет за нами, мать на дыбы. Я объяснилась с герцогом и, потихоньку от матери, через двадцать минут вернулась к нему, и мы поехали на улицу Сент-Оноре, № 13.

Я звонила у подъезда во всю мочь. Наконец пришла m-lle Прево. «Вы вечно спите, теперь убирайтесь к черту, сапристи, прошу не спать, я сонных терпеть не могу», – и, слегка подняв ногу, толкнула ее в зад. Ты удивляешься моему таланту разнообразить и заинтересовывать своими глупыми, самыми балаганными сценами? Ты заметила сцену, которой я начинаю письмо, и сцену, которой я его оканчиваю? Человеческой глупости нет пределов.