Святой праведный Алексий Мечев

Последний год и кончина

Наступил 1923 год. Батюшке становилось все хуже – он постоянно задыхался от мучившей его одышки. Встречаясь с духовными чадами, он говорил, что не сделал в жизни ничего достойного, так чтобы быть готовым предстать перед Богом: «Разве, умирая, кто-нибудь может сказать о себе, что исполнил все повеленное ему от Бога. Так на что же надеяться?.. На великое Его милосердие только. Он был распят за нас, понес все грехи наши, и мы поэтому получили дерзновение просить Его заступничества перед Богом Отцом. Сказать, что мы исполнили повеленное нам хотя бы отчасти, мы не можем, но должны, умирая, иметь чистую совесть и в душе сознание, что сколько было сил, старались делать все, что требовалось от нас Господом, чтобы совесть наша ни в чем, ни в самом малейшем не могла бы нас укорить. Вот. Готовы мы никогда не можем быть, но, умирая, должны иметь чистую совесть». [1, с. 144–145] Наступал Великий пост 1923 года. В Прощеное воскресенье о. Алексий служил литургию, после которой он обратился к своей пастве – можно сказать, что это была не проповедь, а прощальная речь. Он сказал: «Недолго я еще буду с вами… скоро, скоро Господь отнимет меня от вас, недостойного служителя… Сознательно я никого не обижал, я старался каждому помочь… Но вот, может быть, нечаянно, может быть, кого не поравнял, может быть, к кому проявил любви больше, к другому – меньше. Может быть, по немощи моей, чего не доглядел, опоздал где с помощью, пришел не вовремя… А может быть, и совсем проглядел, не пришел. Простите меня… Я ничего ни против кого из вас не имею и, если обрету дерзновение, за всех вас буду молиться… Может быть, кому-либо из вас я не смог, не сумел дать того, что вы от меня ждали, не смог удовлетворить чьих-либо запросов духовных, но хочу таким из вас сказать в утешение: не скорбите. Господь пошлет вам вместо меня другого, который воздаст вам должное и нужное для вас. А меня простите». [1, с. 146] После этого он сделал земной поклон. Из-за одышки о. Алексий не мог подняться сам – ему помогли, после этого он начал давать крест. Каждого из подходивших батюшка встречал по-разному. Одних только благословлял, другим что-то спокойно говорил, с некоторыми был строг, иных будто не замечал, иных ласково увещевал.

На первой неделе Великого поста о. Алексий читал канон преподобного Андрея Критского. В этот раз покаянный вопль его души к Богу достигал самой высокой точки. После чтения канона о. Алексий почти не служил – только на свой день Ангела, в день памяти праведного Алексия, человека Божия.

Незадолго до Пасхи о. Алексия Мечева вновь вызвали в ОГПУ. По возвращении он рассказал, что его хотели арестовать, но, увидев, в каком он состоянии, – отпустили. В это время батюшка был очень слаб здоровьем – он уже не мог даже ходить на службу в храм.

После Пасхи о. Алексий поехал, как и в прошлые годы, отдыхать в Верею – небольшой городок в Московской области, где у него был маленький домик. Перед отъездом он уничтожил свои дневники и отслужил в маросейском храме свою последнюю литургию.

Скончался о. Алексий в пятницу 9/22 июня 1923 года. В последний вечер он был радостен, ласков со всеми, вспоминал отсутствующих. Смерть наступила сразу же, как только он лег в постель.

Гроб с телом батюшки был доставлен в Никольский храм 27 июня 1923 года. До самого утра следующего дня церковные общины Москвы во главе со своими пастырями приходили петь панихиды и прощаться с почившим. Чтобы дать возможность всем пришедшим по-молиться, служили вечером две заупокойные всенощные – одну в храме и другую во дворе.

Литургию и отпевание совершал во главе сонма духовенства архиепископ Феодор (Поз-деевский), настоятель Данилова монастыря. Незадолго до смерти о. Алексий написал преосвященному Феодору письмо, прося его об этом. Владыка Феодор находился тогда в тюрьме, но накануне был освобожден и смог исполнить желание батюшки. Всю дорогу до кладбища пелись пасхальные песнопения.

Проводить о. Алексия в последний путь прибыл на Лазаревское кладбище Святейший Патриарх Тихон, только что освобожденный из заключения. Он был восторженно встречен множеством народа. Так исполнились слова батюшки: «Когда я умру, – всем будет радость». Литию служил архимандрит Анемподист. Святейший Патриарх благословил опускаемый в могилу гроб и первый бросил на него горсть земли.