Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
2
Дорога казалась бесконечной. Повороты были бесчисленны. На ухабах трясло. В какой-то момент машина мчалась вперед стрелой, в какой-то – ползла черепашьим шагом. Полная темнота, окутавшая Полину, доводила до обморока. Реальной казалась только ручка двери, в которую вцепилась рука, да шорох шин. Спутники молчали, и это пугало еще сильнее. Наконец автомобиль притормозил, сворачивая куда-то, немного попетлял по невидимым улочкам, и остановился.
– Приехали! – так же весело сказал блондин. И заглушил мотор.
Девушка на заднем сиденье слепо поводит головой. Кажется, платок на глазах изрядно помял ее прическу. Боясь совершить лишнее движение, чтобы не разозлить вооруженных типов, нимфа сидит, как школьница, выпрямив и без того деревянную от страха спину. Блондин, видя эту картину, укоризненно качает головой.
Она слышит звук открываемой с ее стороны двери, затем мужские руки буквально вынимают ее из салона и ставят на землю. Манто осталось внутри, холод апрельской ночи вгрызается в нежную кожу, изящные туфельки от Стюарта Вайцмана безнадежно вляпались в грязь. Горячие мужские ладони берут ее за оба запястья, хоп! – и вот уже руки нимфы связаны еще одним платком.
Сердце ее ухает в бездну.
– Послушайте, возьмите, что хотите… – бормочет, вздрагивая, девушка. – У меня в сумочке… телефон, с платиновым корпусом… И это… кредитная карточка. А на ней… много, очень много. Мы можем сейчас подъехать к любому банкомату, я назову вам код… и вы заберете все. И машину тоже возьмите…
У самого ее лица раздается смешок, пахнущий мятой.
– Как вы щедры! – говорит блондин. – Вот только с чего вы взяли, что нам нужны ваши цацки?
«Меня убьют!» – проносится в голове нимфы.
Блондин делает шаг вперед и вдруг подхватывает Полину на руки. Та издает писк, зажатая сильными руками-граблями, и затихает, словно животное, попавшее в силки.
– Вы отлично пахнете, сударыня, – томно произносит блондин в самое ухо.
«Сначала изнасилуют, а потом убьют», – думает нимфа. А блондин уже несет ее куда-то, и сквозь складки плаща и еще какой-то одежды она ощущает тугие узлы упругих мышц. Шаги впереди указывают на то, что очкарик движется в авангарде.
Скрип открываемой тяжелой двери. Гулкое эхо шагов двух человек. Секундное замешательство, а потом – шум ожившего лифта. Короткое ожидание, звук открываемых дверей, долгая безмолвная поездка куда-то вверх, снова путешествие по гулким коридорам… Стук в железную дверь. Скрежет отпираемого замка. И вот тяжелая дверь распахивается, и вся компания входит в какое-то помещение.
Здесь не так холодно, как в коридорах, но так же гулко. Кто-то, кто открыл дверь, удаляется неслышной походкой. Блондин проходит следом, затем легко опускает пленницу на пол и, тихонько надавив на плечи, усаживает на материализовавшийся из пустоты стул. Кто-то сзади накидывает ей на плечи ее же манто. Однако развязывать руки или снимать повязку с глаз похитители, видимо, не собираются, и девушка застывает на стуле, все так же держа прямо одеревеневшую спину.
Тишина.
Пленница кожей чувствует присутствие вокруг себя нескольких человек. Кажется, ее разглядывают. Стиснув зубы от страха и унижения, девушка ощущает себя вещью, предметом, куском неодушевленной материи. Ее лицо, привыкшее по большей части принимать надменное, усталое или недовольное выражение, теперь похоже на древнегреческую маску ужаса.
Шорох шагов. Кто-то подходит к девушке, ставит буквально в метре от нее стул и опускается на него.
– Добрый вечер, Полина! – произносит женский голос.
«Они знают, как меня зовут!» – понимает пленница. Это очень плохой знак. Охотились не просто на какую-то богатенькую девицу, охотились именно на нее. Но почему?
– Хотите закурить? – интересуется голос. Вернее, это даже не голос. Это шепот, отчетливый и вкрадчивый. И это стопроцентно не блондинка, у той совершенно иной тембр. А у этой… Боже, сколько же их? Тут целая шайка. Кто это? Террористы? Маньяки? Извращенцы? Религиозные фанатики?
Вернувшись мыслями к сигарете, пленница кивает. Слышится звук щелкнувшей зажигалки, кто-то сбоку подносит к Полининым губам фильтр, и она жадно прикусывает сигарету зубами. Затягивается, замирает, вынимает изо рта сигарету связанными руками и мгновенно заходится в кашле.
– Это что, «Беломор»? – спрашивает нимфа, прокашлявшись.
Где-то сбоку раздаются сдержанные смешки. Кажется, эти сволочи от души веселятся, глядя на свою жертву.
– «Мальборо», – сообщает из-за спины блондин.
Какое-то время Полина курит, ее похитители молча смотрят, как она роняет пепел на подол дорогого дизайнерского платья.
– Вы когда-нибудь попадали в неприятные ситуации? – интересуется голос.
– Что вам от меня надо? – спрашивает пленница.
– Мне нужно, чтобы вы предельно четко и откровенно отвечали на мои вопросы! – с металлом в голосе говорит женщина-невидимка. – Иначе вы не оставите себе ни единого шанса.
Полина, немного ожившая после нескольких затяжек, снова бледнеет до состояния мраморной статуи. Она делает еще одну затяжку, и тут кто-то вынимает из ее пальцев сигарету.
– Не стоит выкуривать фильтр! – замечает над ухом блондин.
Кажется, невидимая собеседница встает со стула и начинает, не спеша, прогуливаться вокруг сидящей в центре гулкого помещения нимфы. На невидимке – мягкая обувь, и от этого шаги ее напоминают шаги хищника, мягко подкрадывающегося к добыче.
– Вам сейчас страшно? – спрашивает женский голос откуда-то из-за спины.
Полина, полуобернувшись, кивает в пустоту. Ее бьет крупная дрожь.
– Очень?
– Очень, – вновь осипшим голосом подтверждает пленница.
– И что бы вы дали за то, чтобы мы отпустили вас домой? – интересуется невидимка, обойдя вокруг жертвы и снова опустившись на стоящий перед ней стул. – Целой и невредимой…
– Все… – почти пищит нимфа.
Голос изменил ей, повязка неожиданно намокает от хлынувших слез. По щекам из-под платка тянутся две темные влажные полосы.
– Да, жизнь – странная штука, – философски замечает женский голос. – Вот ты сидишь в ресторане, в тепле, наслаждаешься дорогим вином и отличными блюдами, и даже испытываешь легкую скуку от всего этого… комфорта, и вдруг – раз, и все меняется кардинальным образом… Только не нужно плакать, все не так уж страшно.
– Сколько вы хотите денег? – сквозь рыдания спрашивает Полина.
Невидимка усмехается – точно так же, легко и снисходительно, как несколько минут назад усмехнулся блондин.
– Мы не собираемся вас шантажировать. Мы привезли вас сюда вовсе не из-за какого-то дурацкого выкупа. Просто… тут у нас вышел спор…
Кто-то сбоку опять хмыкает – то ли блондин, то ли очкарик. Полина наконец справляется с рыданиями.
– Что я должна делать?
– Отвечать на вопросы!
Полина кивает.
– Вы когда-нибудь изменяли мужу? – резко спрашивает невидимка.
– Нет, – возмущенно произносит нимфа.
– А точнее? – громче сипит женский голос.
– Никогда! – гордо задирает подбородок пленница.
– Ложь! Еще точнее! Да? Нет? Мы все про вас знаем! За вранье полагается пуля в лоб!
– Да! – визжит нимфа. – Да! Изменяла!
– С кем?
Замявшись на мгновение, нимфа задумывается. А потом выдает скороговоркой:
– С инструктором по горным лыжам. И с этим, как его… Вовчиком, журналистом одним, в Китцбюэле, два года назад. И с Антоновым, это племянник одного из деловых партнеров мужа… И еще…
– Хватит, хватит! – брезгливо останавливает ее голос.
Нимфа испуганно умолкает.
– Я же тебе говорил, все светские гламурные барышни – шлюхи! – произносит очкарик.
– Пошел на хуй, лошара! – выкрикивает Полина.
– О, а еще они ругаются, как гопники, – комментирует блондин.
– А меня это заводит, – хихикает очкарик.
– Тихо! – останавливает болтовню властный женский голос. – Полина, успокойтесь! Я сейчас задам вам еще один вопрос. Но учтите, он самый важный. Я, скажем так… загадаю вам загадку, и если вы ответите правильно, мы вас отпустим. Если нет – ну… нам придется вас застрелить. Такова суть спора, ничего личного!
В комнате повисает пауза. Все смотрят на девушку, сидящую посередине на стуле.
На лице той – смертный ужас.
Женщина-невидимка встает, делает шаг вперед, наклоняется, и, обдав жертву запахом мятной жвачки, произносит:
– Висит груша, нельзя скушать…
Пленница открывает рот. Брови ее ползут вверх. Она уже собирается что-то сказать, но останавливается.
– Внимательней, внимательней, Полина, – предупреждает ее собеседница. – Вас когда-нибудь водили в детский сад?
Тишина вокруг тугая, плотная, до отказа наполненная электричеством. Пленница медлит еще минуту, а потом по слогам произносит:
– Лам-поч-ка…
В ее дрожащем голосе явно слышна вопросительная интонация.
Тишина врывается криками и аплодисментами. Люди вокруг улюлюкают, хохочут, что-то говорят друг другу, подпрыгивают.
– Бинго! – громко произносит невидимка. – Полина, вы выиграли! Поздравляю!
А Полина уже не слышит ее – потому что грохнулась в обморок.
Приходит в себя она в едущей машине, на сиденье рядом с водителем. На глазах по-прежнему повязка, а вот руки уже свободны.
– Эге-гей! – в своей обычной развязной манере комментирует ее пробуждение блондин, привычно сидящий за рулем. – Спящая красавица снова с нами!
– А… Куда мы едем?
– Как куда? Обратно. Баю-бай! – весело говорит блондин. – Время-то – ого-го, половина третьего! Хорошие девочки уже давно должны быть в своих постельках! Или в чужих… хе-хе…
– А мы где? – отрешенно интересуется хозяйка «инфинити».
– На МКАДе. Рукой подать до Ярославского шоссе.
– А где Ни., мой водитель? – все так же ошарашенно спрашивает Полина. У нее вид человека, только что вернувшегося из комы.
– С нами. Сзади валяется…
Полина издает какой-то нечленораздельный звук.
– Да вы не волнуйтесь, он живой. Просто пока без сознания. Электрошокер – серьезная штука…
Полина чувствует, что автомобиль притормаживает и останавливается у края трассы. Блондин глушит мотор.
– Сударыня, мне было невыносимо приятно находиться в вашем обществе, но я вынужден откланяться.
– А я? – испуганно спрашивает нимфа.
– Вы в своей машине, ключ в замке зажигания, водите вы, насколько мне известно, довольно неплохо… Если потеряетесь – навигатор вам в помощь. Скатертью дорога!
И пока нимфа беззвучно, словно экзотическая аквариумная рыбка, разевает рот, дверь хлопает, и… наступает тишина.
Подождав пару минут, нимфа осторожно снимает с головы платок.
«Инфинити» с включенным аварийным светом стоит на краю трассы, залитой желтым маревом бесконечных фонарей. По обеим сторонам дороги тянется унылый пустырь, где-то вдалеке справа виднеются огоньки жилых массивов. Далеко впереди возвышается темная громада деревьев, светится огромная стеклянная змея замызганного пешеходного перехода, нависшая над ночным шоссе. Негромко прошуршав шинами, мимо проносится одинокий автомобиль.
Все еще не веря в происходящее, Полина оглядывается по сторонам. Вокруг машины – никого. Девушка осматривает салон – ключ в замке зажигания, на плечах манто, на коленях сумочка. Оборачивается – все заднее сиденье занимает туловище мужчины в костюме. Нимфа опасливо касается кончиками пальцев его свисающей руки – рука теплая. Полина проводит руками по лицу, как человек, только что очнувшийся от безумного ночного кошмара. Ее не покидает странное ощущение, что всего произошедшего в последние два часа попросту не было.
Подобрав полы платья, девушка перелезает на водительское сиденье, устраивается поудобнее, поворачивает ключ в замке зажигания. Машина отзывается негромким урчанием.
Лицо нимфы озаряет слабая улыбка. Она уже собирается нажать на педаль газа, и тут в ее сумочке оживает телефон. Опасливо глянув на дребезжащую сумочку, Полина достает аппарат, какое-то время смотрит на незнакомый телефонный номер и осторожно подносит телефон к уху.
– Полина! – восклицает трубка голосом блондина.
Полину подкидывает на сиденье, словно через нее пропустили электрический разряд.
– Прошу прощения за беспокойство, но… еще одна деталь. Метров через пятьсот, как раз под указателем «Лосиный остров», подберите девушку. Рыженькую. Она передаст вам очень важную вещь.
И абонент отключается.
Полина смотрит на собственный телефон, как на ядовитую змею. Похоже, эти ублюдки не оставят ее в покое. Бросив трубку на сиденье и сдерживая подступающие слезы, она давит на педаль газа и, вцепившись трясущимися руками в руль, медленно движется вдоль обочины вперед.
Наконец в пределах видимости появляется указатель «Национальный парк Лосиный остров», а под ним – неясная темная фигура. Фигура поднимает руку. Стиснув зубы, Полина тормозит, и через секунду в салон забирается странного вида девица.
Рюкзак, перчатки-митенки в развеселую оранжево-ма-линовую полоску, черная куртка с капюшоном, натянутым по самые глаза. Впрочем, нет, не по глаза – на лице незнакомки огромные лыжные очки с желтыми стеклами. Из-под капюшона свисают две рыжие косы, перехваченные оранжевыми резинками.
Рыжая сдвигает очки на лоб, смотрит на Полину.
– Вы… кто? – спрашивает та удивленно.
Рыжая молча подносит палец к губам. Потом лезет в нагрудный карман куртки и протягивает Полине свернутый вчетверо лист бумаги.
– Это что? – спрашивает Полина.
– Это привет от Вадика, – говорит рыжая.
Брови ее собеседницы медленно ползут вверх, а рот округляется… в который раз за несколько часов.
– От Вадика Коваленко? – уточняет потрясенная нимфа. Кажется, в ее мозгу из разрозненных пазлов складывается воедино картина произошедшего.
– Ага, – повторяет совершенно серьезно рыжая. – Он говорит, с вас должок.
И, не дожидаясь реакции, открывает дверь и растворяется в ночи.
В руках Полины – счет на оплату event-услуг, общей стоимостью 5000 у. е.
Полина закрывает лицо рукой и заходится в приступе беззвучного хохота.
Рыжая материализуется на обочине метров через двадцать впереди. Буквально через мгновение на мокрой дороге появляется красный «мини». Притормозив у обочины, юркая машинка радостно сигналит круглыми глазами-фарами. Рыжая, оглянувшись по сторонам, мгновенно подскакивает к авто и распахивает дверь.
В машине пульсирует музыка.
– I gotta feeling! – жизнерадостно напевают ребята из «Black Eyed Peas». – That tonight's gonna be a good night!..
– Замерзла? – спрашивает блондинка, сидящая за рулем.
Рыжая запрыгивает в салон. Хлопает дверь, и «мини»
стартует с места, подняв ворох брызг.
– Пипец, а не погода! – заявляет блондинка, приглушая музыку. – А по прогнозам, завтра тоже дождь, да еще с градом!
Грудь ее все так же блестит перламутровыми стразами, но замшевые туфельки уже предусмотрительно заменены на удобные кожаные сапоги. Длинный невесомый подол подоткнут под колени, чтобы не мешал жать на педали. Руки облачены в кожаные потертые перчатки.
– Видала у нее сумочку «Шанель», красную? – спрашивает блондинка. – Чума! Совсем новье. Тоже такую хочу. Как раз под цвет машины!
Полина, отняв руки от перекошенного гомерическим хохотом рта, видит, как далеко впереди, в размытой брызгами ночи, скрываются фонари юркого красного автомобиля.
