Бесконечность

Победителю игры в мяч

Бессмертья вкус и славы зычный голос,
О юноша, изведай!
И сколь почетней праздности цветущей
Трудная доблесть. Не остынь. С победой
Не расставайся – чтоб всегда боролась
С рекою времени, тебя влекущей,
Твоя отвага. Не забудь: предела

Высокого пусть жаждет дух. Взывают
К тебе арена гулкая, трибуны –
То славы глас: яви бессмертье тела!
Тебя, чьи силы и порывы юны,
Зовет земля родная
Дерзать, триумфы древних возрождая.

Варварской кровью в славном Марафоне
Не обагрил десницы
Тот, кто атлетов обнаженных, поле
Олимпии, лихие колесницы
Зрел без волненья; пальмам и короне
Кто не завидовал. А кто дотоле
Омыл в Алфее взмыленные крупы
И гривы пыльные коней победных,
Тот греческие копья и знамена
Вел твердо на мидян, что бросив трупы,
Бежали, сгрудясь. Тот запомнил стоны,
Потрясшие когда-то
Край рабский, лоно пышное Евфрата.

Пустым назвать ли то, что разжигает
В нас доблести природной
Спящие искры, превратив дыханье
Чахнущей жизни в пламень благородный,
Пусть бренный? С той поры, как погоняет

Феб скорбные колеса, что деянья
Людей, как не игра? Не столь же тщетной
Реальность создана? Самой природой
Даны нам милые обманы – теней
Счастливых мир. А там, где беспросветной
Тьмой изгнан дух высоких заблуждений,
Там в бледном прозябанье
Нашли замену славе и дерзанью.

Быть может, день настанет – на руины
Громад, глядевших строго,
Придут стада, и плугу подчинится
Земля семи холмов. Может, немного
Солнц минет – павших городов равнины
Освоит осторожная лисица,
И мрачный лес поднимется стенами
Среди развалин, если рок позволит –
И скорбное родной земли забвенье
Начнет, как сон, овладевать умами,
И близкого не отведет крушенья
Милость небес, щадящих
Нас, ради прежних подвигов блестящих.

Жить после смерти Родины – о бремя
Печальное! С призваньем
Твоим ты б славен был, когда сияла
Она своим венцом. Теперь стараньем
Нашим и рока он утрачен. Время
Уже прошло. Величия не стало.
Но, мальчик, для себя – возвысься духом.
Что наша жизнь? Достойна лишь презренья.
Блаженна лишь, когда, забыв о роке,
Себя забудет и не мерит слухом
Ущерб часов и дней в гнилом потоке;
Когда, достигнув края
Леты, вернется, землю узнавая.