Глава 4
– Вот здесь, пожалуйста, – Егор рукой указал на высокий забор из красного кирпича с острыми коваными пиками. Из-за забора торчала зеленая черепичная крыша с прикрученной спутниковой тарелкой, макушки берез и статная красавица – голубая ель.
Машина плавно, шурша колесами по гравию, подкатила к входной калитке и остановилась.
– Спасибо, – мужчина обернулся и тепло посмотрел мне в глаза, – я, на самом деле, еще там, на мосту, догадался, что с котенком вы это… в общем, уловка это ваша была, не так ли?
Я улыбнулась уголками рта и погладила сопящего рядом Барсика.
– Вы правы, – я смущенно заморгала длинными пушистыми ресницами, – но, я надеюсь, вы не сердитесь?
– Вовсе нет, – Егор улыбнулся, – не хотите зайти, выпить кофе? В знак моей благодарности.
Я напряглась, не веря собственному счастью. Вот он – счастливый случай выяснить, что толкнуло его рискнуть жизнью.
– С удовольствием, – радостно выпалила я и поспешила протянуть водителю деньги, но Егор мягко убрал мою руку обратно.
Покопавшись в кармане джинсов, он отдал таксисту крупную купюру.
– Не нужно сдачи. Это компенсация за вынужденную стоянку на мосту.
Водитель расплылся в приторной улыбке и спрятал деньги за пазуху. Егор вышел из машины и открыл мою дверь.
– Прошу, – его голубые глаза смеялись, рассматривая мое немного смуглое лицо.
Сумерки опустились на город. Из раскрытой двери на меня дохнуло ароматом хвои и запахом близкой воды.
Я вышла из машины, прижав котенка к груди. Егор ловко расправился с замком на калитке, и мы оказались во внутреннем дворике его коттеджа.
Над ландшафтом явно поработал дизайнер. Ряды вкопанных в землю фонариков на солнечных батарейках освещали выложенные булыжником дорожки и зеленый сочный газон, который попадая под снопы света, становился оранжевым. Рядом с главной тропинкой журчал искусственный водопад, под сенью берез располагалась резная деревянная беседка и мангал, сразу за ней холодные блики отбрасывала прозрачная вода в бассейне.
Сам коттедж не вызывал особого восхищения, но очаровывал – большой одноэтажный дом из белого кирпича с мансардой и широкой террасой. Я довольно прищелкнула языком – не люблю мажоров, которые кичатся своими деньгами и выстраивают золоченые дворцы в три этажа. В таком доме, как у Егора, я и сама не отказалась бы пожить.
– Вы, наверное, думаете, что я тронулся умом, раз решил прыгнуть с моста, – подал голос мой спутник, а затем открыл входную дверь, – идемте, я вам кое-что покажу. Сейчас стемнело, должно быть хорошо видно.
– Ну, что вы… Я вовсе не считаю вас умалишенным, вы же этого не сделали.
Мы прошли через широкий холл, и поднялись по деревянной винтовой лестнице на мансарду, где располагалась хозяйская спальня. Егор толкнул дверь, и из комнаты в коридор вырвался пышный столп света из широкого окна в пол. Скошенный потолок зажегся тусклым холодным цветом подсветки – сработал датчик движения.
Проснувшийся Барсик спрыгнул с моих рук и забрался прямо на кровать, а затем приступил к вечернему туалету – начал тщательно вылизывать свои жидкие черные волосенки и умывать маленькой лапкой острую вытянутую мордочку.
– Барсик, – я бросилась за ним, – как тебе не стыдно, а ну, слезай на пол!
– Оставьте его, пусть сидит.
Егор подошел к окну и начал что-то внимательно выискивать на стекле. Я замерла возле кровати, наблюдая за ним.
– Вот здесь, – мужчина подышал на стекло и жестом позвал меня, – смотрите, сегодня утром появилось. Она, как всегда, в своем репертуаре.
В его голосе послышалось презрение, и я кожей почувствовала, как он ухмыльнулся.
Я подошла к окну и увидела проявившуюся на его поверхности надпись, выведенную чьим-то тонким пальцем – «Не отпускаю. Ты мой. Даже не пытайся».
– Ваша девушка написала? – предположила я.
– Ага, – на лице у Егора промелькнуло выражение безумия, – только мертвая.
Я приподняла бровь и пытливо вгляделась в его глаза, пытаясь понять, врет ли он, или и правда верит в то, что говорит.
– Я обещал вам кофе, – он посмотрел на свернувшегося клубком котенка на кровати, – а моему спасителю миску молока. Идемте, я вам все расскажу и покажу. Мне, почему-то кажется, что вы неспроста оказались сегодня в нужном месте в нужное время. К тому же, в ваших глазах я не вижу таблички с надписью «очередной придурок».
– Вы правы, там такой таблички нет, – я улыбнулась.
Подхватив Барсика, я последовала за Егором вниз – в столовую, совмещенную с зоной гостиной. Он зажег свет и включил чайник. Затем жестом указал мне на стул с высокой трапециевидной спинкой, обтянутой белой кожей.
– Присаживайтесь, а я пока налью вашему питомцу молока и принесу ноутбук.
– Ноутбук? – Я вопросительно посмотрела на него.
– Да, – он открыл холодильник и вскрыл новый пакет молока, затем достал из навесного шкафа красного дерева небольшую миску и плеснул в него белую жидкость, – иди сюда, кис-кис…
Барсик мяукнул и вприпрыжку бросился к лакомству.
– После того как я побывал в дурке, благодаря своим же родным, и убедился, что никто из близких мне не верит, я начал это снимать. На камеру телефона. Минуточку.
Он скрылся за углом и через минуту вернулся с компьютером.
– Вам кофе с молоком? – Он поставил технику на стол и взялся за чайник.
– Подождет кофе, показывайте скорее, что вы там записали? Мне до жути любопытно.
Все во мне дрожало и волновалось в нетерпении. Внутренний голос кричал: «Это он! Тот самый живой, помощь которому избавит тебя от дара!»
– Что ж… – Егор поставил чайник обратно на плиту, присел рядом и включил ноутбук.
На экран выскочило окошко видеоплеера. Мой новый знакомый щелкнул мышкой и запустил ролик.
Первые кадры были однотипными – окно, а затем появляющаяся на нем надпись: «Не отпускаю. Ты мой!» Затем началось кино поинтереснее – летающие настольные лампы, мигающие лампочки, которые затем взрывались, парящие над кроватью подушки, льющаяся на спящего Егора прямо с потолка вода и другие пакости.
– Вау, – вырвалось у меня, – знатный полтергейст у вас завелся!
– Значит, вы мне верите? – Его глаза вспыхнули надеждой. – Эта дрянь мучает меня уже целый год! Я даже переехал сюда из Ярославля, надеясь, что она меня не найдет, но, как видите, и тут достала. Сил моих больше нет, жить не хочется…
– Я заметила.
– Мне жаль, что наше знакомство началось со столь жалкого зрелища. Недостойно мужчины.
– Чем же вы насолили духам?
– Не духам, а одной злобной душонке, которая ревнует меня ко всему, что движется. Ну, а чтобы я не расслаблялся, устраивает пакости, наподобие тех, что вы видели.
– Так вы знаете, кто вам вредит?
– Погибшая невеста. Вы, правда, мне верите?
– Осталось вам поверить мне, – ответила я, – а теперь можно и кофе.
Егор понимающе кивнул и занялся приготовлением напитка. Мне на колени запрыгнул сытый и довольный Барсик, который тут же замурчал и начал массировать мои ноги, выпуская еще мягкие коготки.
– Пожалуйста, – передо мной возникла чашка с дымящейся ароматной жидкостью. Я сделала небольшой глоток, чувствуя, как кофе обжигает горло, оставляя на языке горькое послевкусие.
– Итак, – он поднял на меня глаза, – во что должен поверить я?
– В то, что провидение свело нас на этом мосту, и я едва ли не единственный человек в этом городе, который в состоянии вам помочь.
– Хм… Вы проведете обряд экзорцизма? – В глазах мужчины зажегся радостный огонек.
– Нет, это не мой профиль.
– А каков ваш профиль?
– Выполнять последнее желание неприкаянных душ, снимать проклятье, успокаивать разбушевавшихся духов и домовых. Я медиум. Потомственный. Моя прапрабабка, прабабка, бабка, мать, а теперь и я – у всех нас есть дар. Я цыганка. Представители моего народа всегда обладали этими способностями.
Егор громко отхлебнул из своей кружки, поправил сбившуюся на глаза светлую челку и широко улыбнулся. А затем пронзил меня насмешливым взглядом, от которого по коже побежали мурашки.
Я машинально запустила руки в свои густые, черные как вороново крыло волосы и приподняла их, словно мне стало жарко от его пронзительного взгляда.
– Большой вопрос – кто из нас больший сумасшедший, не находите? – сказал он, буравя меня глазами.
– О, да!
Я засмеялась. На душе почему-то сразу потеплело. Откуда-то из глубины моего естества прямо к сердцу пробились ростки надежды. Надежды на скорое избавление от ночных незваных гостей из потустороннего мира. В том, что Егор тот самый, я больше не сомневалась. А с взбесившейся покойницей я уж как-нибудь разберусь.